Глава хххVIII 12 страница

ГЛАВА XXIII

Генри Перси. - Мастерство характеристики. - Готспер и Ахиллес. Шекспир противопоставил Фальстафу того героя, которого его союзникДуглас характеризует эпитетом "король чести". Это такая же величественная идивная фигура, как греческий Ахиллес или св. Георгий скульптора Донателло.Это - знаменитый "северный Готспер", такой же национальный герой англичан,как молодой принц Гарри. Шекспир взял из хроники и из баллады о Дугласе и Перси только имя инесколько хронологических дат. Ради более поэтического впечатления он сделалГенри Перси, который был в действительности сверстником не принца Гарри, асамого короля-отца, на 20 лет моложе, чтобы поставить рядом с главным героемпьесы достойного соперника, который одно время, по-видимому, дажепревосходит его. Перси честолюбив, как никто из остальных героев. Именно он заявляет,что готов сорвать честь с рогов блестящей луны или вытащить ее за волосы изморской глубины. Но он отличается вместе с тем откровенностью,доверчивостью, простотой и совершенно лишен дипломатических способностей. Онпорывист и вспыльчив. Он остывает только в момент смерти. Он не посвящаетсвою жену во все свои дела, хотя она молится на него и называет его "самымвеликим и дивным из всех мужчин". Перси думает, не совсем без оснований, чтоженщины не умеют молчать. А с другой стороны, недостойная подозрительностькороля возбуждает его к мятежу, и он в своей наивности поверяет свои планыотцу и дяде Ворстеру, которые ему изменяют в решительную минуту. Шекспир углубился с такой страстью в изучение этого характера, чтоподобно живописцу обрисовал мельчайшие подробности его внешности. Он наделилего особенной походкой и особенным способом выражения. Он изображал его стакой, если можно выразиться, влюбленностью, что фигура героя очаровывала иувлекала молодежь всей страны как идеальный образец для подражания. Генрих Перси появляется в третьей сцене второго действия с письмом вруке. Он читает: "Что касается собственно до меня, мой лорд, мне было бы весьма приятнобыть с вами, по той любви, которую питаю к вашему дому". - Было бы приятно,- так отчего же он не с нами? По любви к нашему дому, - да ведь этодоказывает, что он любит больше свою житницу, чем наш дом. Посмотрим далее.-"Предприятие ваше опасно..." - Разумеется, опасно и простудиться, и спать,и пить, но я вам скажу, мои глупый лорд, что из крапивы опасности мы вырвемцветок безопасности. - "Предприятие ваше опасно, друзья, которых вы назвали,неверны, само время неудобно, и весь ваш заговор слишком легок, чтобыперевесить такое сильное сопротивление". - Ты думаешь, думаешь? Так и я, всвою очередь, думаю, что ты глупый, трусливый мужик, что ты лжешь. Что жеэто за пошляк такой! Клянусь Богом, наш заговор едва ли не лучший из всехкогда-либо бывших, наши друзья верны и неизменны; отличный заговор, отличныедрузья, и столько надежд на успех; чудесный заговор, отличнейшие друзья. Чтоже это за ледяной бездельник? Вы ясно видите его фигуру и слышите его голос. В то время, как ончитает письмо, он ходит взад и вперед по комнате и вы угадываете по егословам, что у него особенная походка. Генрих Перси носит недаром кличкуГотспера. Едет ли он верхом или идет пешком, все его движения порывисты. Вотпочему его жена восклицает после его смерти (II, 3): Он был настоящим зеркалом, перед котором убиралось благородноеюношество! Только безногие не перенимали его походки. Телодвижения и жесты Перси находятся в полном соответствии с интонациейего речи. В его монологах чувствуется, как фразы спотыкаются друг о друга,как он обрывает слова на половине, как он от нетерпения лепечет, и как всяего речь носит печать холерического темперамента. Скороговорка - природный недостаток его - сделалась говором храбрых,потому что даже те, которые могли говорить тихо и плавно, уничтожали в себеэто преимущество, чтобы только уподобиться ему, так что по говору и походке,по образу жизни, по забавам, по воинскому искусству, по причудам - он былцелью, зеркалом, образцом и книгой, образовывавшими других. Все эти внешние черты Шекспир не нашел в хронике. Он так живопредставлял себе индивидуальные качества Готспера, что создавал даже еговнешность по их образцу. Перси так вспыльчив, что говорит восклицаниями; онтак необузданно страстен, что становится рассеянным и забывчивым. Он неможет вспомнить имен, которые хочет привести. Когда заговорщики принимаютсяза дележ страны, он вдруг вскакивает с проклятием на устах: он не захватил ссобой своей карты. Когда он рассказывает, он так проникается своей темой испешит с такой страстностью высказать основные мысли, что забывает массувторостепенных подробностей (I, 3): Да видите ли, меня сечет и бичует, как розгами, стрекочет, каккрапивой, терзает, как муравьями, только что услышу об этом гнусном хитрецеБолингброке! Во время Ричарда - как называете вы это место - да будет онопроклято! - оно в Глостершире - ну, где еще засел безумный герцог, его дядя,его дядя Йорк, - где я в первый раз преклонил колена перед этим улыбающимсякоролем, перед этим Болингброком, когда вы возвращались с ним изРавенсборга? Когда кто-нибудь с ним беседует, он сначала слушает внимательно, нозатем его мысли принимают другое направление. Он совершенно забывает, гденаходится и о чем идет речь. Он рассеян. Когда леди Перси заключает своюдлинную, трогательную просьбу словами (II, 3): У моего супруга есть какая-то тяжелая забота; я должна ее узнать, -иначе он не любит меня. Он, вместо всякого ответа, восклицает: Эй, кто там есть! Отправился Вильям с пакетом? Слуга. Да уж с час тому назад, мой лорд. Перси. А Ботлер - привел лошадей от шерифа? И когда Перси все еще не отвечает, жена грозит ему с кокетливойнежностью: Послушай, Гарри, я ей-богу переломлю твой мизинец, если ты не скажешьмне всей правды. Эти слова рисуют в высшей степени пластично отношения обоих супругов. Эта рассеянность далеко не случайная или исключительная. Принц Генрихсчитает именно ее самой характерной его чертой (II, 4): Я еще не усвоил себе привычек Генри Перси, этой северной горячки, чтоубьет тебе шесть или семь дюжин шотландцев на завтрак, умоет руки да искажет: "Черт ли в этой покойной жизни! Мне давай дела!" - "Милый Гарри, -скажет жена, - сколько же ты убил нынче?" - "Напоите моего чалого! -закричит он, а через час ответит. - Безделицу, малость! Штук сорок!" Шекспир потратил все свое искусство на то, чтобы придать речам иописаниям Перси ту пластичность, которая не превышала способностипоэтического творчества, и наделить его той естественностью, котораявозносила преднамеренную грубость незаконного сына Фолконбриджа в болеечистую сферу. Готспер оправдывается против обвинения, что не желал выдатьпленных, и начинает свою защиту характеристикой придворного, явившегося кнему с этим требованием (I, 3): Я помню, что по окончании битвы, когда распаленный яростью и жаркойсечей, я стоял, опершись на меч, утомленный, едва переводя дыхание, явилсякакой-то лорд, разодетый в пух, разряженный, как жених, раздушенный, какторгаш модами, с недавно выкошенным подбородком, очень похожим на сжатоеполе. Но Перси не довольствуется этой общей характеристикой; он неограничивается теми словами, которые придворный говорил относительнопленных, а приводит целые отрывки из его пустой болтовни: Меня взбесило, что он был так раздушен и говорил, как фрейлина, опушках, о барабанах, о ранах - да сохранит нас Боже от этих пометок! Онуверил меня, что при ушибах внутренностей спермацет - наидействительнейшеелекарство; что чрезвычайно жалко, когда выкапывают из недр невинной землигадкую селитру, которая губит подлейшим образом так много прекраснейшихлюдей, и что он сам давно был бы воином, если бы не скверные пушки. Причем здесь "спермацет"? К чему вообще эти подробности при передачетакого незначительного и смешного факта? Причина ясна. Эти детали вызывают,благодаря своей жизненности, полную иллюзию. Так как сразу трудно угадать,что, собственно, заставляет Перси упомянуть об этом ничтожномобстоятельстве, это последнее не производит впечатления вымысла. Этоничтожное слово вызывает все остальные представления. Если то была правда,то и все остальное - правда. И вот мы видим явственно, как Генри Перси стоитна поле битвы при Гольмедоне, покрытый пылью и кровью; как рядом с нимпридворный кавалер затыкает себе нос, когда мимо проносят трупы, и даетмолодому полководцу свои медицинские советы, приводящие его в бешенство. Вот как добросовестно изучил Шекспир все те качества, недостатки,фантазии, капризы и привычки, которые зависят в данном случае оттемперамента, быстрого кровообращения и телосложения, от жизни, проведеннойверхом на лошади и в постоянных битвах. Он воспользовался для характеристикиэтого героического характера мельчайшими черточками вроде беспокойнойпоходки, порывистой речи, забывчивости и рассеянности. Готспер характеризуетсебя в каждом слове, хотя никогда не говорит о себе, и сквозь незначительныевнешние свойства сквозят более глубокие и значительные качества, являющиесяпричинами первых. Эти последние находятся также в органической связи междусобою и выражаются в словах, сказанных без всякого умысла. Мы слышим, кактот же самый герой, которого гордость, чувство чести, жажда независимости ихрабрость вдохновляют к возвышенным выражениям, шутит, болтает и дажеговорит чепуху, ибо каждый человек из крови и плоти шутит и болтаетглупости, в чем также выражается какая-нибудь сторона его внутреннегосущества (III, 1): Перси. Ну, Кэт, мне хочется, чтобы и ты спела. Леди Перси. Не спою, право, не спою. Перси. "Право, не спою!" Милая, ты клянешься, как жена кондитера, нучто это: "право, не спою", "так верно, как живу", "как Господь меняпомилует", "как день", и все эти тафтяные уверения выдаешь за клятвы, какбудто никогда не ходила дальше Финсбери. Клянись мне, Кэт, как леди, - ведьты леди - клянись хорошей, полновесной клятвой и оставь свои "право" и всеэти пряничные уверения щеголям и тунеядцам. Ну, пой же. Во французской, немецкой или датской классической пьесе герой слишкомторжественен, чтобы говорить глупости, и слишком ходулен, чтобы шутить. Несмотря на свою страстную энергию и на свое честолюбие, Готспер -натура трезвая, рационалистическая. Он относится скептически к Глендоверу,который верит в привидения и хвастает тем, что может вызывать духов (III,1). Это глубоко искренняя натура. Глендовер. Я могу вызывать духов из бездонной глубины. Перси. Да это могу и я, и всякий другой; но явятся ли они на твойпризыв? Глендовер. Я могу научить тебя повелевать дьяволом. Перси. А я могу научить тебя срамить дьявола, говоря правду. Говориправду, и ты пристыдишь дьявола. Если ты можешь вызывать его - вызови сюда,и пусть я буду проклят, если не прогоню его насмешками! В этих словах слышится воинственная нотка рационализма, редкая в эпохуШекспира и совершенно исключительная в эпоху Готспера. Перси обладает,однако, многими отрицательными качествами, которые являются следствием егодобродетелей. Он любит вздорить и ссориться просто из желания противоречитьили ради еще не добытой добычи и отказывается потом за доброе слово от своейчасти. Он ревнив от честолюбия; не терпит, если кого-нибудь хвалят в егоприсутствии; готов отравить Генриха Монмута кружкой пива, потому что невыносит, когда о нем много говорят. Он судит поспешно, только по внешнемувиду. Он глубоко презирает принца за его легкомысленной образ жизни и недогадывается о той силе, которая в нем таится. Он совершенно лишенэстетического чутья; он плохой оратор и так же мало склонен кмечтательности, как и к красноречию; он предпочитает музыке вой своей собакии находит, что стихи звучат отвратительнее немазаных колес или верчениятокарного станка. Но Перси, тем не менее, самая величественная фигура того времени. Дажекороль, его враг, становится поэтом, говоря о нем (III, 2): Три раза разбивал этот Горячка, этот Марс в пеленках, этот дитя-воинвеликого Дугласа, взял его в плен и сделал своим другом. Король готов каждый день променять на него своего сына и убежден, чтоПерси заслуживает больше принца Гарри быть наследником престола. Таким образом, Готспер является с начала до конца, с ног до головы,типическим героем феодализма, равнодушным к образованию и культуре, готовымиз верности к собрату по оружию все поставить на карту, не преданным нитруду, ни государству, ни королю. Он - мятежник не ради общего блага, а радиличной независимости, гордый, свободный и упрямый вассал. Сам нечто вродевице-короля, он низложил одного государя и готов развенчать другого,которого сам избрал, но который не сдержал своего обещания. Покрытый славойи жаждая все новых военных почестей, он гордится своей независимостью иговорит правду из гордости. Этот заикающийся, рассеянный, неблагоразумный,остроумный, то простоватый, то хвастливый герой - великолепная фигура. Наего груди гремит панцирь, шпоры звенят на его ногах, с его уст срываютсявеселые шутки, и он идет, окутанный золотой дымкой славы. Как бы ни был индивидуален Перси, Шекспир хотел в нем изобразитьистинно национальный тип. Готспер - с ног до головы англичанин. Он соединяетв себе национальную вспыльчивость и грубость со здравым умом. Он англичанинв своем не галантном, но сердечном отношении к жене, он рыцарь нероманского, а северного типа; он напоминает старого викинга, когда жаждетборьбы ради нее или во имя чести, не мечтая о похвалах какой-нибудь дамы. Но прежде всего Шекспир хотел изобразить в лице Перси тип истинногомужчины. Он настолько мужчина в полном смысл этого слова, что является вновейшей литературе единственным дополнением к Ахиллесу античной поэзии.Ахиллес - герой древности, Генрих Перси - герой средних веков. Честолюбиеобоих чисто эгоистическое и лишено общественной подкладки. Но оба одинаково великолепны и одинаково героичны. Первобытнаянепосредственность - вот единственное, чего не достает Перси в сравнении сгреческим полубогом. Его душа немного сузилась, немного почерствела, когдаон ее облек в броню эпохи феодализма. Он не только герой, но и солдат.Выказывать много храбрости - для него обязанность и привычка. Он принужденразмениваться на мелкие распри и ограничивать свою жизнь военными походами.Перси не умеет плакать, как Ахиллес, и устыдился бы, вероятно, этойслабости. Он не умеет также играть на лире, как Ахиллес, и если бы емупришлось признаться, что музыка приятнее его слуху воя собаки или мяуканьякошки, он бы не узнал самого себя. Но все эти недостатки уравновешиваютсянепреклонной, бодрой энергией его характера, предприимчивостью егомужественной души и его основательной, здоровой гордостью. Вот те качества,которые позволяют ему без ущерба для его личности стать рядом с полубогами. Так глубоко коренятся основные черты характера Готспера. Странный всвоем поведении, он типичен по своему существу. В нем сплетаются и самыеразнообразные свойства: необузданный аристократический дух эпохи феодализма,склонный к насилию, предприимчивая энергия англосаксонской расы и строгаяпростота и искренность мужской природы, т. е. целый рад великих и глубокихчерт, типичных для целой эпохи, для целого народа и для половинычеловеческого рода. Этот характер, отделанный до мельчайших подробностей,которые способно уловить человеческое восприятие, совмещает в себе вместе стем все то бесконечно великое, на чем останавливается мысль человека,отыскивая главнейшие факторы и идеалы исторических эпох. При всем этом Генри Перси не главный герой пьесы. Ведь его личностьслужит только контрастом к воплощению иного принципа, исполненногонепритязательной скромности, играющего своим высоким саном, беспечнопрезирающего все внешние почести, чуждого хвастовства и показного блеска. Впьесе говорится очень метко: Генрих Уэльский срывает лавровые листы,зеленеющие вокруг шлема Готспера, чтобы из них сплести венок для своейголовы. В ответ на вопрос Перси, где же теперь находится беспутный принцУэльский со своей шайкой, Шекспир делает настоящую характеристику своеголюбимого героя. Даже один из врагов принца живописует с истиннымвдохновением картину его похода (часть 1, IV, 1): Все в доспехах, в оружии, в перьях, как страусы; все бьют крыльями, какорлы, только что выкупавшиеся; все блестят золотыми панцирями, как иконы;полны жизни, как месяц май; пышны, как солнце в середине лета; резвы, каккозлята, бешены, как молодые быки. Я видел - молодой Генрих в шлеме, вбогатом вооружении, в набедренниках вскочил, как окрыленный Меркурий, наконя и крутил его так ловко, так легко, как будто бы ангел слетел с облаковна огненном Пегасе, чтобы подивить мир благородным искусством наездничества.

ГЛАВА XXIV

Дата добавления: 2015-10-24