От мобилизационного массового общества к потребительскому и постиндустриальному

В постсоветском российском обществе происходят сложные эволюционные процессы, которые невозможно оценить однозначно. Правильнее всего охарактеризовать его. как общество переходного (смешанного) типа. С одной стороны, в массовом со­знании продолжают действовать стереотипы, укоренившиеся за годы советской власти, а с другой - активно внедряются образцы потребительской, рыночной культуры, импортируемой с Запада. Наконец, у столичной и провинциальной элиты, особенно среди молодежи, становятся все более популярными ценности постинду­стриальной цивилизации. Как показали исследования Ж. Лиота-ра, Ж. Делёза, Э. Тоффлера и других теоретиков постмодерна, по­стиндустриализм не отменяет основных сущностных признаков массового общества, но он изменяет форму, в которой массовое общество существует сегодня: «управляемая масса» сменяется «контролируемой массой». К управляемой массе можно отнести людей, собираемых в церкви, армии, на фабрике, в кинотеатре,

90 Глава 3. Массовое общество в России

концлагере (экстремальный случай). Такой тип массификации Дёлёз называл «шизоидной»¹. Для него характерны: непосредст­венная физическая близость вовлеченных лиц; жесткая иерархи­ческая структура; высокая степень психологического «зараже­ния»; личная идентификация с позицией лидера (авторитар­ность); восприятие всех окружающих через призму контрастного Противопоставления «своих» и «чужих». В противоположность этому контролируемая масса создается главным образом с помо­щью средств массовой коммуникации (СМК) - прессы, радио, телевидения, рекламы, а также интернета - и не предполагает обязательного личного контакта индивидов. Предоставляя боль­шую личную свободу и избегая прямого насилия, постиндустри­альное массовое обществр воздействует на людей с помощью стратегии «мягкого соблазна» (soft seduction - в терминологии Ж. Бодрийяра) или «машин желания» (Ж. Делёз и Ф. Гватари).

Имея в виду самые новейшие тенденции в массовой культуре как у нас в России, так и на Западе, следует отметить следующие особенности.

0 Широкая экспансия визуальных форм и жанров, которые повсе­местно теснят «книжную культуру». Телевизор и компьютер не только снижают интерес к чтению, но и создают новый режим восприятия, граничащий с пределом сенсорных возможностей человека. Визуальный образ, в отличие от печатного текста, «считывается» мгновенно и дорефлексивно, воздействуя на уровне подсознания. Если в начале XX в., «на заре» массового общества, такие визуальные искусства, как живопись, плакат, кино, фотография, в основном отталкивались от печатного сло­ва и строились как его визуальная репрезентация, то теперь (на­пример, в постмодернистской поэзии) уже сам художествен­ный текст строится по законам зрелища, с помощью приема «монтажа»².

0 Эффект «срастания» общественного сознания с СМК (Ж. Лио-тар). Если еще 10г-20 лет назад можно было говорить о некото­ром паритете культуры и СМК, о возможности общественного контроля за их деятельностью, то сегодня такие разговоры зву-• чат неубедительно. Так называемая четвертая власть (которую,

¹ ДелёзЖ., Гватари Ф. Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. М., 1990.

² Ямпольский М.Б. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. М.,
1993. С. 12-30.

§ 4. От мобилизационного общества к потребительскому 91

кстати, никто не выбирает) из метафорической стала вполне ре­
альной и могущественной силой. Поэтому теряет смысл много­
летняя дискуссия о том, кто виноват в плохом качестве массо­
вой культурной продукции: СМК, потакающие низменным че­
ловеческим инстинктам (секс, деньги> культ грубой силы), или
массовая аудитория, формирующая социальный заказ на по­
добные произведения. Видимо, виновата не массовая культура
кактаковая, а конкретные писатели, кинорежиссеры, продюсе­
ры, журналисты, издатели, которые эту культуру производят и
которых необходимо подвергать компетентной профессиона­
льной критике. ■,
0 Кризис социально+культурной идентичности. Глобальная систе­
ма массовых коммуникаций выступает мощным фактором ни­
велирования культурных различий. Ответом на их наступление
в XX и еще более в XXI в. является запрос на идентичность (на­
циональную, религиозную, социально-групповую* личностную).
Сегодня этой проблемой озабочены во всех странах мира^ в том
числе в индустриально развитых. Однако попытки сконструи­
ровать новые идеологии по образу и подобию уже известных
или по «последнему слову науки», как, например,.новую рус­
скую национальную идею, оборачиваются крахом. Вместе с тем
получают распространение идентификации парадоксального
типа, в частности предприниматель-коммунист, православный
нацист. В «виртуальных сообществах», из которых состоит ин­
тернет, идентичность зачастую сводится к эфемерным услов­
ным знакам, вроде прозвища (nick-name) или пиктограммы из
стандартного набора. Явление, которое мы в этих случаях на­
блюдаем, можно обозначить термином «игровая идентич­
ность»: индивиды не «прилепляются» накрепко к определен­
ным культурным образцам и традициям, а свободно меняют их,
подобно маскам, в зависимости от конкретной коммуникатив­
ной ситуации. Современная массовая культура предлагает ши­
рокий выбор готовых образцов и стилей поведения. Люди вы­
бирают на «символическом рынке» подходящие, по их мнению,
образцы.и пытаются имплантировать их в ткань своей повсед­
невной жизни. Формирование социально-культурной иден­
тичности происходит как сверху, так и снизу, в результате весь процесс приобретает стихийный, непредсказуемый характер.

92 Глава 3. Массовое общество в России

Вообще массовая культура в ее новейшем, постмодернист­ском варианте некоторыми чертами больше напоминает тради­ционную культуру доиндустриального общества, чем культуру начала XX в. В связи с этим возникает вопрос: может, сбываются пророчества О. Шпенглера о «закате культуры», о приходе «но­вых варваров», «кочевников», прошедших искус больших горо­дов? Чтобы понять, о чем здесь идет речь, достаточно напомнить о таких явлениях, как возрождение мистицизма и мифотворчест­ва, национальная ксенофобия, религиозный фундаментализм. В какой степени эти явления можно считать новыми и что они конкретно означают сегодня? Некоторые исследователи (У. Эко, М. Мафессоли¹) формулируют этот вопрос так: мы уже вошли в новое Средневековье или оно еще грядет? Может быть, задача со­стоит в том, чтобы сделать «хорошие средние века»?

Драматизм нынешней ситуации в России усиливается тем, что преимущества новейшей компьютерной культуры, включая современные потребительские и культурно-образовательные стандарты, являются достоянием узкого круга лиц, проживаю­щих в крупнейших городах и даже только в пределах центров крупнейших городов. Для большинства населения России эти новшества остаются малодоступными и по ряду причин непри­емлемыми. В большинстве случаев реклама не действует. Точнее сказать, она не действует по своему прямому назначению, не не­сет потребителю полезную информацию о товарах и услугах. Те образцы коммерческой рекламы, которые создаются западными менеджерами в расчете на «среднего» потребителя, в нашем об­ществе по-прежнему воспринимаются как символы и знаки от­личия, как признаки элитарности. Но в таком качестве они не вы­полняют своей «полезной» психологической функции — быть своеобразным средством общественной терапии, сглаживающим противоречия социального неравенства. Массовая культура не выполняет и функции социальной адаптации индивида к изме­няющимся условиям жизни, так как создает неоправданно высо­кий уровень социальных притязаний, не подкрепляемый соот­ветствующим ростом культуры производства, культуры труда.

¹ См.: Мафессоли М. Околдованность мира, или Божественное социальное // Социо-логос. Общество и сферы смысла. М., 1991. С. 278-279; Эко У. Средние века уже начались // Иностранная литература. 1994. № 4. С. 259.

§ 4. От мобилизационного общества к'потребительскому 93

Одна из острейших проблем современной культурной ситуа­ции в России — отсутствие внятного, общедоступного символи­ческого кода, аналогичного тому, что был создан в советское время. То был, хотя и фальшивый, но лояльный по отношению к простым людям язык советской идеологии — язык массовых газет и журналов, праздничных ритуалов и лозунгов, массовой эстра­ды, кино. Символический язык нынешней российской культуры эклектичен и брутален. В нем соседствуют элементы, которые можно условно назвать национальными российскими, и элемен­ты заимствованные, инокультурные и даже криминальный фоль­клор. Старая символика причудливо переплетается с новой, как, например, в нынешнем гимне России. Такую ситуацию можно квалифицировать как непрерывные «символические войны», или как «символический промискуитет»¹.

Многое положительное из того, что было создано в советское время, разрушено или влачит жалкое существование: отечествен­ная сеть кинопроката, клубные учреждения, центры культурного досуга и творчества молодежи, местные музеи и библиотеки и т.п. Многие вновь созданные культурные учреждения носят фор­мальный характер, не воздействуя глубоко на повседневное со­знание и образ жизни масс. Однако развитие массовой, популяр­ной культуры в России продолжается. Сегодня уже можно определенно говорить о некоторых новых чертах политического ритуала, новой стилистике монументального искусства (напри­мер, храм Христа Спасителя в Москве) и современного россий­ского кино, о своеобразной деловой «этике» новоявленных рос­сийских бизнесменов.

Если не фиксироваться на оценке отдельных явлений, а рас­сматривать их в совокупности как общий вектор развития, то можно сделать принципиальный вывод, что Россией уже сделан основополагающий исторический, цивилизационный выбор. Как ни странно это покажется тем, кто привык рассматривать об­щество «сверху вниз», выбор был сделан раньше всего не в поли­тической философии, не в экономике, а в сфере повседневной, массовой культуры. Новый стиль социально-культурной жизни начал формироваться раньше и интенсивнее, чем содержательные стороны общественного бытия, который был призван «оформ-

¹ См. подробнее: Захаров А.В. Социально-культурный-феномен Арбата // Об­щественные науки и современность. 1994. № 1.

94 Глава 3. Массовое общество в России

лять» данный стиль. Исследования в различных областях социаль­ного и гуманитарного знания, прежде всего в социологии, политоло­гии, искусствознании,, социальной психологии, сегодня факти­чески подтверждают данную оценку. Видимо, такой ход событий не случаен. Он обусловлен предшествующим историческим раз­витием, включая досоветскую, советскую и постсоветскую эпо­хи. Поэтому важнейшей задачей науки является конкретный ана­лиз и мониторинг развития массового общества в России с приме­нением всех исследовательских методов и конструктивных идей, которые выработаны мировой наукой и практикой.

95
Лит ература ______ - ,■_______,____________________ _

Хевеши МЛ Толпа, массы, политика: историко-философский очерк. М.,

2001. _,__ _„,

Соколов Е.Г. Аналитика масскульта. СПб., 2UU1. Каргын А. С, Хренов НА. Традиционная культура на рубеже XX--XXI ве-

ков // Традиционная культура: Научный альманах. 2000. № 1. ^ Стернш Г.Ю. Художественная жизнь России середины XIX века. М.,

Голомшток И. Тоталитарное искусство. М., 1994. Гройс Б. Стиль Сталина // Гройс Борис. Утопия и обмен. М., 1993. -^ ГидденсЭ. Постмодерн//Философская историческая антоногияМ. 1994. Козловски П. Культура постмодерна // Вопросы философии. 200U. № 4.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Как соотносятся между собой понятия традиционного, массового,
индустриального общества? Почему понятие «массовая культура»
нельзя использовать в качестве эстетической оценочной категории?

2. Когда и как зародилось массовое общество в России? Какое отраже­
ние это событие получило в творчестве современников — ведущих
деятелей российской культуры? Насколько адекватно они понимали
сутыфоисходивших перемен?

3. Каковы были исторические, социальные особенности советского
массового общества? Назовите основные черты сходства и различия
советской и западной моделей массовой культуры.

4. Дайте краткую социально-культурную характеристику современно­
го российского общества. Стало ли оно в полной мере постиндуст­
риальным, перестало ли быть массовым? Какие проблемы и трудно­
сти возникли на нынешнем этапе культурного развития?

ЛИТЕРАТУРА

Культурология. XX век: Антология. М., 1995. (Статьи В. Дильтея, М. Ве-бера, О. Шпенглера о социально-исторических типах культуры.)

Канетти Э. Человек нашего столетия: Художественная публицистика. М, 1990.

Мукерджи Ч., Шадсон М. Новый взгляд на поп-культуру // Полигнозис,

2000. №2-3.
Московичи С. Век толп. М,, 1998.

Шапинская Е.Н. Массовая культура XX века: очерк теорий // Полигно­зис. 2000. №2. Массовая культура России конца XX века. (Фрагменты): В 2 ч. СПб.,

2001.,

Дата добавления: 2015-07-08