ГЛАВА 31

«НОГИ ВАШЕЙ НЕ БУДЕТ В СЛОУНЕ - КАТТЕРИНГЕ!»

Не называйте мое имя!

Джоъеф Рансохофф, доктор медицины, процитированный доктором Сеймуром Бреннером

Мы уже упоминали о нежелании выдающегося ней­рохирурга д-ра Джозефа Рансохоффа связывать свое имя с именем Ревича даже после того, как он убедился, что трое из его неизлечимых пациентов удиви­тельным образом выздоровели в результате лечения у Ревича. Легко критиковать за такую предусмотритель­ность, но следует помнить, что его карьера была по­ставлена на карту. Неважно, насколько популярен врач, в одиночестве ему не выстоять против раковой индустрии стоимостью в 100 млрд долларов. Судеб­ные процессы, остракизм и выступления энтузиас­тов-защитников Американского онкологического общества могут разрушить чью угодно практику.

Мы уже видели противоречивое поведение д-ра Галбрейта, который успешно использовал метод Ревича в течение 9 лет, писал президенту Эйзенхау­эру, лечил у Ревича свою жену под вымышленным именем, а затем вдруг поставил свое имя под отче­том CAG. При этом д-р Галбрейт был президентом Медицинского общества Нассау и президентом Ме­дицинского общества штата Нью-Йорк.

Они были не единственными врачами, ощутивши­ми отношение медицинской общественности к Реви­чу. Первым был Раймонд Л. Браун, доктор медицины, который в течение 2 лет работал в Онкологическом центре Слоуна — Каттеринга. Он хотел ознакомиться с новыми методами лечения, которые остались за пре­делами основного направления развития традицион­ной медицины. В связи с этим он решил в свое свобод­ное время посетить Трафалгарскую больницу Ревича вместе с двумя врачами из разных подразделений Сло­уна — Каттеринга. Но оба молодых доктора отказались поехать из-за угрозы лишиться места после посещения Ревича. По словам д-ра Брауна, «их руководители ска-зал и, что, если они хотя бы появятся в офисе этого человека, ноги их не будет в Слоуне —Каттеринге».

Другой пример. В письме Артура Холлеба, вице-пре­зидента АОО, говорилось, что решение исследовать действие препарата Laetril в Центре Слоуна — Катте­ринга вызывает недоумение. Холлеб предлагал сотрудни­кам Гуда проконсультироваться с АОО, прежде чем принять решение о дальнейшем изучении Laetril.

Через неделю Гуд заявил, что «на настоящее вре­мя нет свидетельств тому, что Laetril оказывает ка­кое-то воздействие на рак», несмотря на то, что ра­нее в лаборатории Слоуна — Каттеринга были полу­чены результаты, свидетельствующие об обратном. Исследования продолжались. После нескольких опы­тов в Центре, показавших преимущество этого пре­парата в лечении спонтанного рака у мышей, и од­ного недобросовестно проведенного опыта, не дав­шего положительных результатов. Институт иссле­дований раковых заболеваний Центра Слоуна — Каттеринга дал заключение о неэффективности пре­парата Laetril.

Д-р Кенаматцу Сугинара, очень уважаемый уче­ный, руководивший испытаниями препарата, не со­гласился с официальным заключением относитель­но эффективности Leatrile. На следующий же день после того, как он публично выразил свое несогла­сие, он был уволен.

Д-р Браун имел возможность лично убедиться в достоинствах метода Ревича. В 1971 г. он привез к Ревичу свою сестру, у которой обнаружили рак мо­лочной железы. Ей назначили хирургическую опера­цию с последующим облучением. Операция была от­ложена на 6 недель, в течение которых она лечилась у Ревича — ей ежедневно делали инъекции препара­та, разработанного им.

При исследовании материала, полученного во время операции, оказалось, что в нем нет раковых клеток, определились только очаги диплазии.

Патологоанатом сказал, что никогда не видел ни­чего подобного. Образец не содержал явных рако­вых клеток, но все клетки были дисиластическими. Сестра Брауна, человек, далекий от медицины, рас­сказывала: «Приблизительно через полчаса после укола у меня появилось тянущее ощущение в гру­ди, в области опухоли и выше, в области шеи. В правой груди был небольшой участок, где появи­лись такие же ощущения; примерно с полчаса что-то дергало и вытягивало».

Спустя 25 лет после лечения у Ревича сестра д-ра Брауна оставалась живой и здоровой, опухоль не ре­цидивировала.

Следующий пример показывает, до какой степе­ни руководители комитета по исследованиям рако­вых заболеваний ополчились против Ревича. Д-р Браун снабдил автора материалами переписки с Ме­мориальным институтом Розуэлл-парка, онкологи­ческой больницей, входящей в десятку ведущих он­кологических клиник страны.

Поскольку Браун знал о негативном влиянии имени Ревича на оценку результатов исследований, он по­слал письмо директору института доктору медицины Джералду Мэрфи с просьбой проверить лично для него два вещества, BNR и ТТ. Браун намеренно сооб­щил д-ру Мэрфи, что оба препарата не оказывали воздействие на больных раком крыс, хотя доподлин­но знал обратное. Он также не упомянул, что автор­ство веществ в действительности принадлежит Ревичу. Из письма д-ра Мэрфи бьыо ясно, что он взвол­нован данными исследований: «Хотя мне и сказали, что ТТ не работает на крысах, есть некоторые очень впечатляющие результаты воздействия вещества на опухоли животных данной линии»,

Вскоре после этого д-р Браун дал понять, что ТТ разработано Ревичем. Исследование было немедленно прекращено. Спустя много лет письмо д-ра К. Уилья­ма Онгста, в то время бывшего директором Розуэлл-парка, было представлено в качестве свидетельства против Ревича во время слушания в комитете по вопросам врачебной некомпетентности. Онгст выб­рал из письма д-ра Брауна к Мэрфи то место, где Браун указывал, что BNP не работает на крысах (Исследование показало, что BNP ускоряет рост раковых опу­холей у крыс и вызывает образование в клетках вакуолей. Вакуоли появляются при нарушении катаболизма. BNP — препарат, проти­вопоказанный при сдвиге обмена веществ в сторону усиления ката­болизма. Поэтому отрицательные результаты, полученные Онтстом на BNP, были фактически подтверждением теории дуализма, двой­ственной природы рака, созданной Ревичем.), но не упомянул препарат ТТ.

Д-р Онгст также не упомянул о «впечатляющих результатах» при исследовании ТТ. В своей книге «Рак, СПИД и медицинский истэблишмент» д-р Браун пи­шет, что Розуэлл-парк с тех пор отрицает, что ког­да-либо проводили исследования препарата ТТ.

История одного из широко признанных ученых может продемонстрировать, почему никто не хотел рисковать, поддерживая открытия Ревича. В декабре 1989 г. на обложке журнала «Исследования раковых заболеваний: Официальный журнал Американской научно-исследовательской онкологической ассоциа­ции» появилась фотография профессора Джералда Шраузера. Он был также экспертом «Нью-Йорк тайме», которому было поручено дать авторитетную оценку исследованию профессора Уилла Тейлора по СПИДу.

Профессор Стэнфордского университета ректор Американского колледжа токсикологии Ферст, при­знанный открыватель в области исследования рака, сказал: «Когда дело доходит до селена, я полагаюсь на Шраузера. Возможно, он знает о селене больше, чем кто-нибудь другой во всем мире». Шраузер по­пытался объяснить, почему Ревич встретился с та­ким сопротивлением современников: «Ревич создал свои собственные лекарства прежде, чем кто-либо смог подумать о них. По этой причине любой, кто сделал бы что-нибудь подобное, был бы назван шарлатаном».

Несмотря на то что Шраузер не решался открыто выступить на стороне Ревича, он ставил ученого в один ряд с Гиппократом, Галеном и Парадельсом. Одним из врачей, пострадавших в результате про­ведения испытаний метода Ревича, был Леонард Гольдман, доктор медицины, радиолог. В письме, написанном в январе 1986 г. и адресованном совету регентов штата Нью-Йорк, д-р Гольдман писал, что начал интересоваться работами Ревича в начале 50-х годов. Один из его бывших пациентов великолеп­но реагировал на лечение у Ревича. Гольдман посе­тил больницу, где познакомился с другими пациентами Ревича, больными раком, «многие из которых выглядели гораздо лучше и смогли отка­заться от опиатов».

Д-р Гольдман получил от Ревича разрешение на проведение собственного исследования. В письме он сообщает о пациентке с опухолью мозга, сформи­ровавшей отверстие в костях черепа: «Опухоль ис­чезла, и женщина смогла вернуться к активному об­разу жизни». Гольдман представил результаты, по­лученные на собственных пациентах, вниманию Американской медицинской ассоциации. «Един­ственным результатом было временное прекраще­ние моей изначальной программы в больнице в Куинсе», — писал он в 1986 г.

Мы уже знаем, что д-р Джон Хеллер боялся поте­рять место в Слоун — Каттеринге в случае, если бы он предложил использовать там лекарства Ревича. Со­противление исходило от администрации этого элит­ного онкологического центра.

Все изложенные здесь факты собраны человеком, который не является профессионалом в проведении рас­следований и, следовательно, многое мог упустить. Не­известно, сколько было еще подобных разговоров. Но мы знаем, что основные фигуранты боятся выс­тупить на стороне Ревича по причинам, не связан­ным с медициной. Совершенно очевидно, что внут­ри промышленности, работающей на медицину, царит атмосфера преследований и закрытости, ко­торая лишает вас и меня преимуществ медицины Ревича.

Отдельные практикующие врачи не в состоянии выстоять против сил, которые контролируют судьбу медицины Ревича. Будь это штат, Американское он­кологическое общество, ЖАМА или «Комитет до­лины реки Лихай против шарлатанов», несомненно одно — противники Ревича хорошо финансируются. Врач-одиночка не имеет таких возможностей, лю­бому из докторов невероятно трудно гордо встать под знамена Ревича. И они молчат — во вред пациен­там.

Несмотря на все сказанное, в течение всего пери­ода разбирательств всегда находилось несколько че­ловек, которые не отступали. Этого было недоста­точно, чтобы победить, но этого было достаточно, чтобы сохранить надежду или, по крайней мере, вы­жить. Вы уже узнали о некоторых из них. В следую­щей главе вы узнаете о других людях, которые не стали прятаться от правды.

Дата добавления: 2015-07-08