ЖАМА и румынский иммигрант

Этого никогда не было.

Д-р Густав Фриман о случае, описанном в публикации «Журнала Американской медицин­ской ассоциации»

Как ни сильно ударила публикация 1945 г. по репу­тации Ревича, это было цветочками по сравнению с тем, что случилось менее чем через 4 года.

Чтобы понять значимость удара, нанесенного ЖАМА в 1949 г., следует объяснить, что такое «peer review journal». Этот термин предполагает, что содержание представленной статьи должно рассматриваться и проверяться другими экспертами. Этот процесс обыч­но занимает несколько месяцев. Идея заключается в гарантии того, что ни одно сообщение не допуска­ется к публикации без оценки другими высококва­лифицированными специалистами в данной облас­ти. Читатели журнала доверяют изложенной в нем информации. ЖАМА все же был таким журналом.

8 января 1949 г. под заголовком «Отчет Совета» в нем появилась статья с пометкой: «Печатается с одоб­рения Совета» — Остин Смит, доктор медицины, секретарь.

При такой подаче материала обычный врач, есте­ственно, приходил к мысли, что журнал провел тща­тельную проверку фактов и что этому отчету прида­ется особое значение.

В рубрике «Ложь и небылицы» метод Ревича был преподнесен таким образом, что практически ни один из его аспектов не соответствовал действитель­ности. Описание представляло собой краткое изло­жение несправедливых нападок, почерпнутых из письма 1945 г. Вместо того чтобы попытаться прове­рить эту информацию, Совет лишь повторил пре­жние безосновательные обвинения.

Уже начало статьи выглядит странно: «Эмануэль Ревич, которого называют беженцем из Румынии...» А ведь в описываемое время Ревич был на хорошем счету в Американской медицинской ассоциации, а ЖАМА является ведущим журналом этой ассоциа­ции. И этот журнал опускает уважительное обраще­ние «д-р», не указывает ученую степень «доктор ме­дицины». Такой контекст наводит на мысль, что издатели журнала не уверены даже в том, что Ревич является врачом, имеющим разрешение на врачеб­ную деятельность.

В статье указывалось, что беженец из растерзан­ной войной Европы — еврей. Следует отметить, что в то время существовало отрицательное отношение к медикам-евреям ненемецкого происхождения.

В научных и медицинских журналах в принципе не принято указывать национальность врача. В отноше­нии Ревича этические нормы были грубо нарушены.

Применительно к методу Ревича слово «лечение» употреблялось только в кавычках, а самого врача име­новали не иначе как «этот человек».

В статье выдвигалось предположение, что паци­енты Ревича набирали вес, потому что получали жирные кислоты: «Его «лечение» заключается глав­ным образом в назначении жирных кислот перо-рально или подкожно, чтобы пациенты набирали вес». Назначение жирных кислот сравнивалось также с принудительным питанием пациентов. При этом Совет нисколько не заботился об объективности и точности. Жирные кислоты назначались в таких ко­личествах, от которых не могла бы пополнеть и крыса. Все остальные нападки были в том же духе, но одно заявление особенно выделялось: «Впоследствии ' Ревич провел несколько месяцев в Чикагском уни­верситете, где он имел возможность продемонстри­ровать свой метод лечения. В результате ни у кого из пролеченных 52 пациентов, больных раком, не было отмечено положительных сдвигов, которые можно было бы отнести за счет его терапии».

Это заявление было чудовищной дискредитацией метода Ревича. Подписчиков, т.е. медицинское сооб­щество, убеждали, что метод Ревича ничего не сто­ит, поскольку Совет журнала изучил документацию по применению метода Ревича на 52 пациентах и обнаружил, что он не выдержал испытания.

В сложившейся ситуации естественной реакцией Ревича было бы заявление, что Совет по фармации и химии просмотрел некоторые положительные эф­фекты лечения 52 пациентов с помошью его метода. Но Ревич не мог сделать такого заявления по той простой причине, что он никогда ие лечил ни одно­го из этих больных. И никакой другой доктор не использовал его метод в лечении этих пациентов. Это утверждение ЖАМА было абсолютной неправдой.

В 1946 г. благодаря протекции д-ра Фримана Джордж Дик, доктор медицины, возглавляющий ме­дицинский факультет Чикагского университета, при­гласил Ревича на работу. Но вскоре д-р Дик ушел в отставку, и Ревич лишился поддержки. Ему не дали возможности работать в больнице, поэтому он не мог лечить больных в стационаре. В университете среди исследователей парила атмосфера соперничества. Ожидали, что новый руководитель укажет новое на­правление исследований.

Несколько пациентов, последовавших за Реви-чем из Мехико в Чикаго, он лечил частным порядком, без госпитализации. В двух случаях состояние больных продолжало улучшаться. 2 больных из тех 18, о которых рассказывалось в 13-й главе, после­довали за Ревичем и в Нью-Йорк и продолжали здравствовать в 1955 г., когда Ревич опубликовал аффидевит. Если бы публикация в ЖАМА учла боль­ных, которых Ревич лечил частным порядком (а их было куда больше 52), в их число наверняка долж­ны были бы войти и эти двое.

В Американской медицинской ассоциации знали о том, что Ревич не мог вести больных в универси­тетской клинике. В 1947 г. д-р Фриман направил туда письмо, в котором он объяснил, что вследствие из­менений в штатном расписании университета Ре­вич утратил возможность заниматься исследования­ми и, по существу, стал просто гостем университета.

В ответ на нападки ЖАМА Ревич написал опро­вержение, в котором пункт за пунктом опроверг их. Оно..было адресовано редактору ЖАМА доктору ме­дицины Моррису Фишбейну (не путайте с д-ром Робертом Фишбейном).

Фишбейн написал Ревичу и его помощнику, д-ру Равичу, что если те не согласятся с его вариан­том письма для колонки «Нам пишут», он «предста­вит весь материал Совету но фармации и химии. Пос­ледний, в свою очередь, по-видимому, посчитает необходимым ответить на ваши высказывания, ко­торые представляются не чем иным, как нападками на Совет».

Конечно, его слова можно истолковать по-раз­ному. Чтобы лучше понять их, полезно ознакомить­ся с другими высказываниями М. Фишбейна по по­воду альтернативных методов лечения рака. В течение многих лет он находился в первых рядах их против­ников.

В апреле 1964 г. он выступил с речью перед хирур­гами — членами Международной корпорации, коней проверки деятельности Ревича. Агент ФБР Б сво­ем отчете отметил, что нет никаких данных о том, что он лечил кого-либо в больнице Чикагского уни­верситета, что совпадает с данными Фримана: «Этого никогда не было».

Фриман попытался с помощью препаратов Реви­ча лечить 2 пациентов в очень тяжелом состоянии. Однако оба они умерли вскоре после начала экспе­римента, чтобы можно было говорить об эффектив­ности лекарств.

Д-р Фриман 1,5 года проработал у Ревича на доб­ровольных началах, не получая заработной платы, и ушел ог него, когда убедился, что его метод неэф­фективен. Между Фриманом и Ревичем существова­ли также разногласия относительно того, как следу­ет представлять результаты исследования. Ко времени, когда Фриман присоединился к Ревичу в Нью-Йор­ке, он уже был автором и соавтором 11 статей, опуб­ликованных в «peer-review» журналах, причем 2 из них были опубликованы в ЖАМА. Он сохранял ин­терес к публикации собственных результатов на протяжении всей деятельности, на его счету 102 опуб­ликованные статьи.

Фримана обескураживала манера Ревича часто пе­реходить от одного эксперимента к другому. Букваль­но фонтанируя идеями, Ревич мог вызвать раздра­жение у любого помощника постоянными усовер­шенствованиями или тем, что внезапно забрасывал один эксперимент и начинал работать над новым.

Можно предположить, что Фримана тяготили жизнь в Левиттауне и невозможность публиковаться в период работы с Ревичем. Он решил вернуться в общепризнанную медицину, получить доступ к ра­боте в лаборатории физической химии в Гарварде. Очевидно, что ученый с таким положением и спо­собностями, как Фриман, не стал бы работать с шар­латаном, оставил бы место профессора в престиж­ном Чикагском университете и присоединился к исследованиям Ревича, работая без оплаты, если бы метод Ревича уже доказал свою несостоятельность на 52 пациентах. Остается непонятным, откуда взялась эта цифра. Это обвинение Совета по фармации и хи­мии ЖАМА совершенно бездоказательное. Не имея никаких на то оснований, ЖАМА отнесла работы Ревича к категории «врак и небылиц» и дала неспра­ведливую оценку столь прогрессивному методу.

В редакции ЖАМА не могли не знать, что статья сильно повредит репутации Ревича как практикую­щего врача. Поскольку против Ревича были выдви­нуты очень серьезные обвинения, редколлегия жур­нала несла ответственность за достоверность излага­емых фактов.

Примечательно, но в той же статье Совета ЖАМА содержалась своеобразная оценка вреда, приносимо­го другими врачами, попадавшими в рубрику «Враки и небылицы». Так, о д-ре Джоне Хетте писалось: «Если, как утверждает д-р Хетт, средство от рака дей­ствительно существовало уже в 1931 г., тогда ответ­ственность за все смерти от рака с этого времени ло­жится на него, на его неумение донести свое открытие до других врачей».

Поскольку именно ЖАМА в лице своих редакто­ров, а не д-р Ревич, не давал своим читателям узнать о его открытиях в области лечения рака, хотелось бы узнать, предъявляют ли издатели журнала те же требо­вания к самим себе. Как мы уже убедились из свиде­тельств врачей, посещавших Ревича в Мехико, он пре­доставлял все возможности заинтересованным специалистам ознакомиться со своим методом. Он де­лал все для передачи своих знаний профессионалам, но не решился к популярности среди широкой публики. До сегодняшнего дня в ЖАМА так и не появилось опровержение вопиющей ошибки, совершенной в отношении Ревича. Большинство врачей ничего о нем не слышали, а многие из тех, кто слышал, считают его шарлатаном, по большей части благодаря ЖАМА.

Интересно, что в последующих публикациях авторы зачастую ссылались на пресловутых 52 пациентах в уверенности, что ЖАМА является надежным источ­ником информации.

Так, д-р Питер Байефф искренне свидетельство­вал против Ревича в суде, заявив, что полагается на ЖАМА как на авторитетный источник информации и что Ревич должен был признать несостоятельность собственного метода. Американское онкологическое общество также ссылалось на эту эфемерную цифру в своих выступлениях против метода Ревича.

Вскоре после появления статьи 1949 г. содержаща­яся в ней недостоверная информация широко рас­пространилась. Бруклинское отделение Американс­кого онкологического общества разослало копии статьи врачам, практикующим в Бруклине. После это­го шансов на то, что кто-либо из них направит сво­его пациента к Ревичу, уже не было. Врачи были убеждены, что метод Ревича неэффективен.

Более того, директор Бруклинского отделения Американского онкологического общества разослал письма разным людям, оказывавшим финансовую и другую поддержку новому Институту прикладной биологии Ревича, который в то время находился в Бруклине. Так по вине ЖАМА талантливый врач не мог получить справедливого признания среди ши­роких кругов медиков и благотворителей.

По совету одного из своих влиятельных друзей Ревич предъявил иск Бруклинскому онкологичес­кому обществу за распространение порочащей его и его помощников информации. Д-р Джон Мастер-сон, в то время президент Медицинского общества Нью-Йорка, высказал мнение, что два учреждения, сражающихся с раком, не должны воевать между собой. Он предложил обеим сторонам согласиться на арбитраж и тем самым избежать ненужного вни­мания со стороны печати. Стороны согласились, и Мастерсон выступил в роли арбитра.

Третейский суд решил дело в пользу д-ра Ревича. Б ходе разбирательства д-р Мастерсон познакомился с методом Ревича, который произвел на него столь сильное впечатление, что вскоре он вошел в совет Института, присоединившись к таким светилам, как Уильям В. Карсуэлл, член Верховного суда Нью-Йорка, и Эдвард Лазански. председатель того же суда (какое-то время в совет Института входили также Сара Черчилль, дочь бывшего английского премьер- • министра Уинстона Черчилля, и Жак Маритейн, из­вестный французский философ).

После статьи 1949 г. интерес к Ревичу и его методу со стороны ЖАМА на несколько лет угас. Но журнал не прекратил печатать статьи, выставляющие Ревича в невыгодном свете. В 1965 г. ЖАМА опубликовал в высшей степени необычный отчет об исследовании, проведенном группой врачей под руководством д-ра Дейвила Лейолла, которые назвали себя группой" клинической оценки (Clinical Appraisal Group — CAG). Если первые две публикации о Ревиче в ЖАМА можно отнести за счет ошибок редакторов журнала, то отчет CAG оставлял мало сомнений относитель­но действительно непримиримой позиции журнала.

Но прежде чем он нанес следующий удар, в борь­бу вступило Американское онкологическое общество.

ГЛАВА 27

Дата добавления: 2015-07-08