Лекция 8. 3 страница

Чиновники-поляки почти полностью были замещены рус­скими, в то время как в первой половине XIX в. лишь незначи­тельное число государственных служащих, главным образом выс­шего ранга, являлись выходцами из России. Поляки могли делать карьеру на государственной службе, в том числе и военной, только во внутренних районах империи. Польский язык был заменен русским не только в администрации, но и в судопроизводстве, на почте, железных дорогах, наконец — в школе.

Национальное угнетение приняло особенно жесткие формы в период контрреформ в России, при Александре III, когда ге­нерал-губернатором Царства Польского был И.В. Гурко, герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Его имя и имя куратора Варшавского учебного округа А.Л. Апухтина стали нарицательными в Польше и обозначали режим грубой русификации. В 1869 г. Вар­шавский университет был преобразован в российский, затем по­следовала русификация средней, а несколько позже и начальной школ. Польский язык был оставлен лишь в качестве факульта­тивного предмета.

Под предлогом «очищения» богослужения от налета католи­цизма началась борьба с униатской церковью, завершившаяся ее фактической ликвидацией. Католическая церковь подчинялась Католической коллегии в Петербурге.

В Царстве Польском практически не было русской колониза­ции. Немногочисленное русское гражданское население, пред­ставленное прежде всего чиновниками и учителями, проживало исключительно в городах. Там же размещались и русские гарни­зоны. В городских центрах русификация коснулась главным обра­зом системы управления и образования.

Достаточно тяжелым в национальном отношении было по­ложение поляков в прусских землях. Правда, здесь отсутствовал военный режим и поляки пользовались защитой общегерман­ской конституции наравне с другими подданными империи Го- генцоллернов, хотя и с исключениями (в 1906 г. были запрещены публичные собрания). Однако школа, суд, местная администра­ция в период канцлерства Бисмарка были полностью германи­зированы. Отличием этой части польских земель от русских являлось то, что она была областью активной немецкой коло­низации, начало которой восходило к достаточно отдаленным временам.

Со второй половины 80-х гг. центр тяжести германизатор- ской политики правительства перемещается в сферу экономики. Ставится задача резкого увеличения в польских землях числен­ности немецкого населения. В 1885 г. правительство выселило не­сколько десятков тысяч поляков, не имевших прусского граж­данства. В 1886 г. создается колонизационная комиссия для вы­купа земель у поляков и передачи их в руки немецких колонистов, но эффективность ее деятельности оказалась ниже ожидаемой. В 1894 г. для этих же целей было создано «Объединение немцев восточных провинций», получившее название Гаката (по пер­вым буквам фамилий его основателей). С этого времени полити­ка германизации стала называться гакатизмом. В 1908 г. был принят закон, разрешавший принудительный выкуп земли у польских помещиков. Результатом политики Берлина в запад­ных польских землях было то, что борьба за польский язык в школе, учреждениях, церкви соединилась с борьбой за сохра­нение земли в руках польских собственников. В это движение вовлекались массы крестьян.

На общем неблагоприятном фоне политического положения польских провинций России и Пруссии выгодно выделялось по­ложение поляков австрийской части монархии Габсбургов. После поражения в войне с Пруссией в 1866 г. Вена, чтобы предотвра­тить угрозу распада империи, пошла на соглашение с дворян­ством отдельных наций империи, прежде всего венгерским и польским. В рамках этой политики Галиция постепенно получила довольно широкую автономию. Новый статус стал результатом ряда уступок венского правительства на протяжении 60—70-х гг.

Галиция имела особый областной сейм, избиравшийся по куриальной системе, что давало преимущество помещикам. Ад­министративный аппарат провинции подчинялся не сейму, а наместнику, который назначался центральным правительством. Влияние польских помещиков на управление провинцией со сме­шанным населением не ограничивалось только их преобладани­ем в сейме и в органах местной власти. Польская аристократия оказывала существенное воздействие на политику двора и цент­рального правительства; только из ее среды назначался имперс­кий министр по делам Галиции и наместник. Сохранилась и по­лучила дальнейшее развитие традиция выдвижения поляков на ключевые министерские должности, вплоть до главы кабинета министров (граф К. Бадени в 1895-1897 гг.).

Полное преобладание помещиков в политической жизни Га­лиции вступало в противоречие с интересами крестьян, состав­лявших подавляющее большинство населения края. Но сам по себе факт национальной автономии чрезвычайно благотворно влиял на развитие польской общественной жизни и националь­ной культуры. Поляки свободно пользовались родным языком в администрации, суде и школе. Имелось два университета с пре­обладанием польской профессуры — Ягеллонский в Кракове и Львовский, а также польская Академия знаний в Кракове.

Экономическое развитие польских земель

Проведение аграрной реформы в Царстве Польском в 1864 г. завершило процесс создания необходимых условий для утверж­дения капиталистической экономики в польских землях в целом. С этого момента развитие сельского хозяйства в различных регио­нах определялось прежде всего экономическими условиями, хотя не следует забывать и об остатках феодализма (сохранение у по­мещиков большей части земли, сервитуты).

В последней трети XIX в. в польских землях разворачивается процесс индустриализации, интенсивность которого в каждой из частей была не одинакова. Спецификой индустриализации было то, что развитие промышленности с самого начала ориентирова­лось на внутренние и внешние рынки метрополий, поскольку общепольского рынка товаров, услуг и сырья не существовало. С определенной долей условности можно говорить лишь об эле­ментах общего рынка труда, так как существовала массовая се­зонная миграция сельскохозяйственных рабочих из Галиции и Царства Польского в польские провинции Пруссии. Следует так­же иметь в виду, что предприниматели-поляки в меньшей степе­ни могли рассчитывать на покровительство властей, чем их кон­куренты из титульных наций.

Наиболее быстро капиталистические отношения развивались в сельском хозяйстве польских провинций Пруссии, где в ре­зультате реформ происходил переход помещиков к капиталисти­ческим методам хозяйствования, сложились сильная группа круп­ных крестьянских хозяйств и большая прослойка безземельных и «батраков с наделами», что обеспечивало наемной рабочей си­лой сельское хозяйство и промышленность. Подавляющее боль­шинство крепких крестьянских хозяйств носило товарный харак­тер. В них использовались современные сельскохозяйственные машины и инвентарь, а также искусственные удобрения. В ре­зультате Познанщина к концу века стала основным поставщи­ком продовольствия для Берлина.

В конце столетия завершился процесс хозяйственной специ­ализации отдельных областей. Познанщина и Поморье-оконча­тельно определяются как области с развитым товарным сельским хозяйством. Единственным промышленным центром был г. Поз­нань с неплохо развитым машиностроением, прежде всего сель­скохозяйственным. Верхняя Силезия сохранила за собой статус промышленной кузницы Пруссии, хотя в общегерманских мас­штабах к концу века она все заметнее уступала Рурскому и Саар­скому промышленным районам. Промышленный переворот в чер­ной металлургии Силезии был связан с заменой древесного угля коксом, для получения которого как нельзя лучше подходили богатейшие местные каменноугольные месторождения. С 1852 по 1890 г. добыча каменного угля увеличилась здесь в 12 раз, а вы­плавка чугуна и стали — в 8. Успешно развивались в Прусской Силезии цветная металлургия, металлообработка и машинострое­ние. Перед первой мировой войной в промышленности этого райо­на было занято около 500 тыс. рабочих.

Достаточно успешное развитие экономики польских райо­нов Германии обеспечило весьма высокий уровень жизни зна­чительной части поляков, что давало им возможность противо­стоять экономическому и политическому наступлению герма­низации.

Польские земли в составе России не могли похвастаться та­кими же успехами в сельском хозяйстве, как Познанщина и По­морье. Аграрная реформа решила здесь проблему земли с боль­шим учетом интересов крестьянства, но ее выгоды ощутило лишь одно поколение. Процессы капиталистической перестройки струк­туры аграрного сектора активизировались здесь только на рубеже веков. До первой мировой войны преобладали середняцкие хо­зяйства, поставлявшие излишки своей продукции на локальные рынки. Медленно возраставшая прослойка мало- и безземельных крестьян без особого труда находила занятие на месте или же мигрировала в другие города и за границу.

В российской части Польши сложились весьма благоприят­ные условия для развития современной крупной промышленно­сти. Поскольку аграрная реформа не носила по отношению к кре­стьянству чрезмерно конфискационного характера, то существо­вал достаточно емкий внутренний рынок для промышленных изделий. К тому же эта провинция была промышленно развитой уже в предшествующие десятилетия, в связи с чем польские пред­приниматели смогли воспользоваться выгодами резкого расши­рения российского рынка после аграрной реформы 1861 г.

В первые 15 лет после реформы 1864 г. промышленность Цар­ства Польского по темпам роста в 2,5 раза превосходила рос­сийскую промышленность. Положение изменилось к худшему к началу XX в., когда в России завершился промышленный пе­реворот. Раньше всего в течение 50—80-х гг. современное произ­водство было налажено в текстильной промышленности, что позволило предпринимателям Царства Польского добиться мо­нопольного положения на национальном рынке и активно про­двигать свои изделия на общероссийский и восточные рынки. Текстильным центром европейского масштаба стал г. Лодзь. Ему уступали по величине текстильного производства Варшавский и Белостокский районы.

Не менее важной отраслью промышленности Царства Поль­ского являлась металлургия, сосредоточенная в основном в Домб- ровском бассейне. Технологический переворот был связан с бур­ным железнодорожным строительством, развернувшимся с конца 70-х гг. Продолжали развиваться металлообработка и машино­строение в Варшаве.

Из пищевых отраслей промышленности особо выделялось сахароварение, сосредоточенное в основном в крупных помещи­чьих хозяйствах, где после реформы 1864 г. прошло техническое перевооружение и укрупнение производства.

В результате промышленного переворота в главных отрас­лях промышленности Царства Польского фабричная продук­ция превысила ремесленную по стоимости к концу 70-х гг., а сельскохозяйственную — к концу века, что придало этим зем­лям индустриально-аграрный характер.

Наибольшую отсталость демонстрировало сельское хозяйство Галиции, неспособное конкурировать с более развитым аграр­ным сектором чешских земель и Венгрии. Помещики, сохранив за собой большую часть сельскохозяйственных угодий и право пропинации, предпочитали капиталистической модернизации хозяйств сдачу земли в аренду небольшими парцеллами. Спрос в полуаграрных городах края на продовольствие был небольшим, слабая промышленность не могла поглотить излишки аграрного населения. В результате к началу мировой войны Галиция имела самую отсталую структуру землевладения и огромное число без­земельных и малоземельных крестьян, многие из которых спаса­лись эмиграцией.

В Галиции крупная промышленность даже накануне первой мировой войны находилась в зародыше, не будучи в состоянии выдержать конкуренцию предприятий на территории собственно Чехии, австрийских земель и Тешинской Силезии. Общий низ­кий уровень экономического развития обусловил закрепление за Галицией статуса поставщика сырья и дешевой рабочей силы. Ис­ключение составляла только добыча и переработка нефти в Бо- риславском бассейне, значение которой резко возросло в связи с широким распространением двигателей внутреннего сгорания. В Тешинском княжестве, административно входившем в состав земель Чешской короны, сосредоточилась добыча коксующихся углей, текстильная, металлургическая и металлообрабатывающая промышленность, машиностроение. Именно сюда во второй по­ловине XIX в. устремился поток мигрантов из Галиции.

Поскольку польские земли оказались в составе государств, с запозданием вступивших на путь индустриального развития, пе­риод свободной конкуренции капитализма в них оказался непро­должительным и с 80-х гг. появляются первые монополистичес­кие объединения. В 1887 г. создается общероссийский сахарный синдикат, в котором видную роль играют заводчики Царства Польского. В конце 90-х гг. возникает картель Верхнесилезская угольная конвенция, для противостояния которому шахтовладель­цы Домбровского бассейна образовали свой картель. В 1908 г. польские предприниматели присоединились к всероссийскому синдикату Продамет, получив в свое распоряжение 20% обще­российского рынка металлоизделий.

Успешно развивающаяся польская промышленность была местом притяжения не только капиталов из метрополий, но и зарубежных инвестиций: французских, бельгийских, немецких, направлявшихся, как правило, в самые современные и прибыль­ные отрасли (нефтяную, химическую, электротехническую и др.).

В свою очередь банкиры и предприниматели Царства Польского вкладывали средства в развитие сахарной промышленности на Украине, в добычу нефти в Баку и т.д.

В целом польская экономика во второй половине XIX — на­чале XX в. развивалась весьма успешно. Поражавшие ее периоди­чески, синхронно с метрополиями, кризисы перепроизводства не имели структурного характера, за каждым из них следовал период подъема. Многие из достигнутых к 1913 г. валовых экономических показателей остались непревзойденными в межвоенный период. Спрос европейской и заокеанской экономики на рабочую силу облегчал эмиграцию излишнего трудоспособного населения, что смягчало остроту социальных конфликтов и способствовало росту материального и общекультурного уровня жизни поляков.

Демографические и социальные процессы

Во второй половине XIX в. в польских землях имел место де­мографический взрыв. Если с 1820 по 1850 г. население Великого княжества Познанского, Галиции и Царства Польского возросло с 8,5 до 10,5 млн человек, то в 1914 г. оно составило уже 24 млн. Особенно высокими темпами прироста отличалось Царство Поль­ское, превосходя Галицию в 1,5, а Познанщину в 2 раза. Несом­ненную роль в этом сыграло распространение в обществе, особен­но в низших слоях, достижений в области санитарии и гигиены, медицины и акушерства, а также улучшение питания.

Не менее значимым демографическим явлением был про­гресс урбанизации, в первую очередь в Верхней Силезии и Цар­стве Польском. Городская сеть менялась очень мало, но зато быстро росла численность городского населения. С 1870 по 1910 г. утрои­лось население Варшавы, Познани и Кракова, население Лодзи выросло в 8, а Сосновца — более чем в 13 раз. В целом горожане в Царстве Польском в 1910 г. составляли около 33% всего насе­ления, в прусской части — почти 44, в то время как в Гали­ции — всего лишь около 20%.Существенные изменения, характерные для находящихся в процессе модернизации традиционных обществ, происходят в социально-классовой структуре. Часть шляхты сумела приспосо­биться к пореформенным условиям развития сельского хозяй­ства, медленно превращаясь в крупных товаропроизводителей продовольствия и сырья. Другая группа землевладельцев, сталки­ваясь с большими трудностями, находила выход в постепенной распродаже земли небольшими парцеллами по высоким рыноч­ным ценам. Разорившаяся же часть дворянства пополняла ряды государственных чиновников и служащих частных компаний, управляющих имениями, школьных учителей и лиц свободных профессий, т.е. переходила в разряд интеллигенции, потребность в которой постоянно росла во всех польских землях в связи с их экономическим и культурным развитием.

Крестьянство, еще недавно самое многочисленное сословие феодального общества, также переживало имущественную диф­ференциацию. Как уже упоминалось выше, наиболее активно этот процесс проходил в западных польских землях. Крестьянство яв­лялось одним из главных источников пополнения еще одного тра­диционного сословия — мещанства, а также составляло основ­ную массу эмигрантов по экономическим мотивам. Несмотря на высокие темпы естественного прироста сельского населения, его доля в общей социальной структуре постоянно сокращалась, прежде всего в пользу рабочего класса и других общественных групп наемного труда.

Качественно новыми классами общества стали пролетариат и буржуазия — два основных субъекта капиталистической эко­номики. Наиболее быстрыми темпами росла численность проле­тариата. Если к 1830 г. он насчитывал около 75 тыс. человек, то через 80 лет в его рядах было уже около 1,2 млн человек. Он по­полнялся за счет постоянного притока выходцев из других групп, прежде всего ремесленников и крестьян. Его особенность —мно­гонациональный состав, помимо поляков в его рядах находилось много евреев и немцев.

Численность буржуазии на польских землях также возраста­ла, хотя и не такими темпами, как пролетариата. Элиту буржуа­зии составляли выходцы из аристократии, а также крупные фи­нансисты и предприниматели, число которых было невелико. Средняя буржуазия в основном рекрутировалась из ремесленни­ков, торговцев, частично — шляхты, редко — из интеллигенции. Этот класс также был многонациональным. Самой многочислен­ной и экономически сильной являлась буржуазия еврейского про­исхождения, следующие иерархические ступени занимали нем­цы и поляки, хотя последние превосходили немцев в количе­ственном отношении. Русских предпринимателей в Царстве Польском было немного, в основном они действовали в сфере торговли.

Изменения в массовом сознании и политической организации польского общества

Поражение Январского восстания, казалось, подвело черту под длительным спором о путях, ведущих к независимости, ко­торый привлекал общественное внимание с момента разделов Речи Посполитой. Третья по счету за 70 лет вооруженная попыт­ка восстановить независимость вновь окончилась трагически, и это укрепило позиции противников силового решения польско­го вопроса. Особенно их протест вызывало то, что восстания под­рывали силы нации, сопровождались разрушениями, реквизи­циями, гибелью, эмиграцией и ссылкой тысяч патриотов. Более эффективным путем к возрождению родины они считали повсе­дневный кропотливый труд, накопление материальных богатств, укрепление позиций поляков в их борьбе с захватчиками с по­мощью хозяйственных и общественных организаций, создание системы школьного и высшего образования на родном языке, лоббирование польских интересов в коридорах власти всех уров­ней. Противники восстаний добивались от общества сознатель­ного отказа от следования идеалу поляка-революционера, анар­хиста и безрассудного вояки в пользу распространенного в славянском мире образа немца как человека расчетливого, пе­дантичного, но неизменно реализующего задуманное. Конечно же, при этом в подавляющем своем большинстве они не пере­ставали быть патриотами, а лишь требовали соизмерять замыслы с имеющимися у общества силами и возможностями.

Распространению этих настроений способствовали и ради­кальные социально-экономические преобразования в польских землях, пришедшиеся на период после восстания 1863-1864 гг. Четыре (включая Княжество Варшавское) неудачные попытки восстановить независимость Польши, проявившаяся при этом неспособность учесть и удовлетворить интересы основной мас­сы населения подорвали лидирующие общественные позиции шляхты. Аграрные реформы хотя и проводились с учетом инте­ресов последней, все же создали совершенно новую экономи­ческую ситуацию, выжить в которой можно было лишь, став капиталистическим предпринимателем. Материальная сторона жизни явно теснила духовные начала в сознании мелкой и сред­ней шляхты, а польская аристократия никогда не страдала из­лишним радикализмом.

Истоки взглядов противников восстаний восходили к пер­вым после Венского конгресса годам, когда в польских землях достаточно влиятельные позиции имели сторонники легальных форм отстаивания интересов и расширения прав поляков в со­ставе метрополий. Но дальнейшая судьба этой концепции — тео­рии малых дел — в разных землях складывалась неодинаково.

В Царстве Польском легалисты (наиболее известен А. Чарторыйский) еще в 20-е гг. были оттеснены на задний план сторон­никами силового решения польского вопроса, как только стала очевидной иллюзорность надежд на императора Александра I. Не получил поддержки в обществе А. Велёпольский, в 1862-1863 гг. возглавлявший гражданскую администрацию Царства Польско­го, который попытался предотвратить Январское восстание.

В Галиции сторонники ненасильственных методов отстаива­ния польских интересов в основном действовали в политической области. Это выражалось в лояльном сотрудничестве польской аристократии и шляхты с австрийскими властями в обмен на политические уступки, плодами которых пользовались не только эти общественные группы.

Наибольшего общественного влияния последователи теории движения к независимости путем наращивания экономической мощи добились в прусской части Польши. В их ряды были вовле­чены крупные землевладельцы, предприниматели, священники, ремесленники, рабочие и крестьяне, т.е. все общественные слои. В этом регионе широкое распространение получили идея обще­национального единства, национальный и социальный солида- ризм, позволявшие полякам успешно противостоять политике германизации.

Торжество взглядов, распространяемых противниками воо­руженной борьбы за независимость, произошло не сразу после поражения восстания 1863-1864 гг. Проиграв в военном столк­новении с регулярной русской армией, апологеты восстания не­которое время рассчитывали на благоприятный для польского вопроса поворот в международных отношениях. Сначала надеж­ды на актуализацию польского вопроса они связывали с Авст­рийской империей. Однако преобразование в 1867 г. этого госу­дарства в дуалистическую монархию после проигранной войны с Пруссией лишило поляков венгерского союзника. С этого момен­та и вплоть до гибели Австро-Венгрии правящие круги Будапеш­та были против повышения статуса поляков до уровня двух гос­подствующих наций и превращения империи в триалистическую. Настоящее потрясение, сравнимое по силе лишь с реакцией на поражение Январского восстания, вызвал исход франко-прус­ской войны и объединение Германии. С 70-х гг. официальный Париж, прежде неоднократно делавший пропольские жесты, окончательно утрачивает интерес к польским делам.

В результате вышеназванных причин в период 70-х — начала 90-х гг. не наблюдалось каких-то ярких демонстраций польского национально-освободительного духа. Современникам даже каза­лось, что польское общество погрузилось в глубокий сон и ни­когда больше не проснется. На самом же деле это было время смены не только поколения, но и идеологического багажа, годы поиска новых идей, способных дать ответ на старые и новые про­блемы польского общества, глубокой переоценки ценностей.

Нужны были новые общественные силы, способные заменить схо­дящую с политической авансцены шляхту и справиться с встаю­щими перед поляками проблемами. Интеллектуальный поиск велся как в эмиграции, так и в стране.

Послеповстанческая эмиграция 60-х гг. была немногочис­ленной и маловлиятельной. Возникавшие организации не отли­чались долговечностью и имели крайне ограниченную сферу вли­яния. Многие эмигранты, не видя перспектив решения польского вопроса, возвращались на родину. Так поступил, например, ли­дер сил, объединенных вокруг «Отеля Ламбер», князь В. Чарто- рыйский, принявший в 1873 г. австрийское подданство и посе­лившийся в Кракове. Другие находили вдохновение в новых по­литических теориях, в это время широко распространявшихся на Западе, и прежде всего в социализме и национализме. Это были совершенно противоположные по своим основам доктрины. Социалисты свои планы связывали с пролетариатом, главным, по их мнению, общественным классом, националисты высту­пали от имени всего народа. Распространению этих идей спо­собствовал быстрый рост численности и активности пролета­риата, с одной стороны, и национального самосознания все более широких слоев польского общества, а главное крестьян­ства, — с другой.

Уже в 1865 г. была создана Польская секция I Интернацио­нала в составе нескольких десятков человек. Поляки приняли уча­стие в Парижской Коммуне, а Я. Домбровский одно время даже был главнокомандующим ее войск и погиб на баррикадах. Но заметную пропагандистскую и организаторскую активность сто­ронники социализма проявляют лишь с конца 70-х гг., в основ­ном в Галиции (Б. Лимановский), Царстве Польском (Л. Варынь- ский) и эмиграции (газета «Рувносць» — «Равенство»).

В 1882 г. в Царстве Польском Варыньским была основана Международная социально-революционная партия «Пролетари­ат» (I (Великий) «Пролетариат»), в качестве программной цели выдвинувшая борьбу за социальное освобождение трудящихся и готовая взаимодействовать с российским революционным дви­жением. После ряда арестов руководителей и активистов в 1883— 1884 гг. партия прекратила свое существование.

Важным рубежом в развитии польского социалистического движения стало начало 90-х гг., когда были созданы социалис­тические партии в немецкой (1890 г. — Товарищество польских социалистов, с 1893 г. — Польская социалистическая партия прусской части), австрийской (1892 г. — Галицийская социаль- но-демократическая партия, с 1897 г. — Польская социально- демократическая партия Галиции и Тешинской Силезии) и рус­ской (1892 г. — Польская социалистическая партия (ППС), 1893 г. — Социал-демократия Королевства Польского, с 1900 г. — Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) частях польских земель. Все они выступали в защиту политичес­ких и экономических прав рабочих, признавали социализм в ка­честве конечной цели борьбы, но различались подходом к нацио­нальному вопросу. СДКПиЛ в отличие от других партий не счи­тала задачей пролетариата борьбу за национальную независимость, полагая, что с победой социалистической революции в Европе национальный вопрос отпадет сам по себе. Она выступала за тес­ное взаимодействие с рабочим движением других народов Авст- ро-Венгрии, Германии и особенно России.

Идеи современного национализма, получившие во второй половине XIX в. широкое хождение в Европе, также нашли сво­их горячих последователей в польских землях и среди эмигрантов. В Царстве Польском их пропагандой занялся в 1886 г. еженедель­ник «Глос»(«Голос»). В 1887 г. в Швейцарии эмигрантами была создана «Лига Польская». В это же время возникают родственные организации в Галиции и прусской части польских земель. В 1893 г. «Лига Польская», которую к этому времени возглавили деятели молодого поколения (Роман Дмовский (1864-1939), 3. Балицкий, Я. Поплавский), свободные от повстанческого романтизма, была преобразована в «Лигу Народовую» («Национальная Лига»), по­ставившую во главу своей деятельности сплочение всех поляков, независимо от социального положения, для борьбы за восста­новление национальной государственности. Помимо пропаганды классового солидаризма члены Лиги занимались распростране­нием настроений ксенофобии, особенно активно эксплуатируя антисемитизм. Укрепление Лиги произошло на антирусской ос­нове при ориентации на австро-германский союз.

В 1897 г. члены «Национальной Лиги» создают Националь- но-демократическую партию в Царстве Польском, в 1904 и 1905 гг. такие же партии возникают соответственно в польских землях Пруссии и Австрии. Национальные демократы (эндеки) полагали, что путь к независимости Польши лежит не через со­циальную революцию, как считали социалисты, а через поли­тические перевороты национального характера, которые обяза­тельно должны произойти в Европе. Основную свою задачу они видели в сплочении польского народа, в его политическом и национальном просвещении, чтобы он мог воспользоваться ре­зультатами этих переворотов. Национальные демократы очень скоро стали основной буржуазной партией современного типа.

Эндеками велась интенсивная пропагандистская работа, были созданы многочисленные организации, охватывавшие своим влиянием даже гимназии.

Политическая организация польского общества не ограни­чивалась в конце века только партиями, исповедовавшими соци­алистическую и национальную идеологию, хотя они были самы­ми влиятельными и действовали во всех польских землях.

Результатом совместной деятельности прогрессивно настро­енной интеллигенции и более образованных и зажиточных крес­тьян стало создание в 1895 г. в Галиции крестьянской партии (Стронництво людовое), выдвинувшей требования защиты ин­тересов крестьянства, демократизации общественной и полити­ческой жизни, восстановления национальной независимости. До начала первой мировой войны крестьянское движение концент­рировалось в основном в Галиции, в других землях оно не при­обрело более прочных организационных форм.

На рубеже веков в Силезии и Царстве Польском набирает силу христианско-демократическое движение, ставившее своей целью реализацию социальной доктрины католической церкви. Особое влияние оно имело среди мелкой буржуазии и части ра­бочих, активно действовало в профсоюзном движении.

Новые партии и идеи постепенно теснили из общественной жизни консерваторов, последователей теории «позитивной ра­боты», «угодовцев» и «реалистов» (сторонников соглашения с метрополиями в обмен на уступки полякам). Создание современ­ных политических партий, ориентировавшихся на массовую со­циальную базу, открывало более благоприятные условия для от­стаивания национальных интересов и защиты прав польского на­рода. С этой целью широко использовались парламентские трибуны Австро-Венгрии, Германии, а затем и России, периодическая печать, митинги, демонстрации, стачки, акции протеста против ассимиляторской политики Германии и России и т.д.

Дата добавления: 2015-07-08