Сообщение руководства Пермского пединститута в городской отдел НКВД о количестве классово-чуждых по соцпроисхождению элементов среди преподавательского состава и студенчества

10 января 1939 г.

г. Пермь

Не подлежит оглашению

По Вашему предложению сообщаем, что засоренность по Пермскому пединституту за 1935, 1936 и 1937 г. г. в составе научно-преподавательского персонала по соцпроисхождению выражается из общего числа научных работников – 75 чел., по соцпроисхождению и по другим признакам классовой чуждости – 32 чел., что составляет 42 % к общему числу из означенного количества. В 1936, 1937 и 1938 г. выбыло и частично уволено и арестовано органами НКВД – 17 чел. и к 1937 г. осталось засоренности в наличности – 15 чел., в том числе членов партии и кандидатов – 5, из них члены партии Пястолова, Козынцев, Черемин, кандидаты Попов (был исключен, но восстановлен в партию), Бочкарев. Адм[инистративно] – техн[ического] персонала из общего числа 213 чел., классово – чуждых по соцположению за 1935 год было 43 чел., что составляет к общему числу 20 % и в 1937 г. выбыло из адм.-техн. персонала и частично арестовано классово – чуждых элементов 25 чел. Среди студенчества за 1935 год было выявлено засоренности по соцпроисхождению – 24 чел., что составляет к общему числу студентов за 1935 год 1,8 %, исключено было за сокрытие соцпроисхождения в 1935 г. 5 студентов.*

ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10871. Л. 321. Подлинник. Машинопись.

Заявление арестованного инженера Пермского моторостроительного завода Д.П. Дроздика[276] начальнику Управления НКВД по Пермской области и областному прокурору о применявшихся к нему недопустимых методах ведения следствия

16 февраля 1939 г.

г. Пермь

Производившимся следствием по обвинению меня по ст. 58 п. п. 7,11 УК считаю нарушены элементарные правила обращения с человеческой личностью, вытащены и были применены ко мне средневековые методы допроса. Следствие с первой же минуты моего нахождения в их распоряжении (ВАЙНШТЕЙН, ЛИЗУНОВ) представило меня как врага народа без предъявления каких бы то ни было фактов – совершенно не обоснованно.

Так, например, сразу же после расписки на ордере об аресте, мне ЛИЗУНОВ заявил, что я враг народа, что я член какой-то к-р. организации, существовавшей на заводе № 19, назвал он мне вначале ее правотроцкистской и заявил, что для нас не важно (для следствия) буду или не буду я об этом писать, т.к. я буду осужден, но лучше будет для меня, если я напишу, что я член к-р., т.к. мы что хотим, то с тобой и сделаем. […]*

Крики, ругань, беготня с кулаками, буквально, приводили меня, молодого 31-летнего советского инженера, в невменяемое состояние. […]

В конечном счете так под диктовку ЛИЗУНОВА мной было написано, что я член право-троцкистской вредительской организации. […]

В процессе допроса меня подвергли избиению, продолжавшегося в течение 5 часов (3 допроса с отведением в камеру). Видя, что я нахожусь в положении, когда просто могут искалечить применяя физическую силу, я стал на путь, который требовало следствие – путь лжи и обмана, решив на суде рассказать об этих подлых методах допросов, которые были применены ко мне. […] ЛИЗУНОВ при одном из допросов подчеркивал мне, что в ответ на заявление одного орденоносца при его аресте, чтобы было предъявлено решение правительства о лишении его ордена, заявил, что если нужно свернуть голову, то я сделаю это и без разрешения правительства. […]

Запутавшись в оценке отдельных фактов производственной жизни цеха – завода, как молодой инженер, следователь ЛИЗУНОВ при мне звонил на завод № 19 техническому директору А.Д. ШВЕЦОВУ и спрашивал как делать, чтобы такой-то факт был направлен с целью протаскивания авиационного мотора недоброкачественного, т.е. вредительски. Поскольку меня пытками заставили написать, что я член к-р. вредительской организации, то для меня было все равно, что писать и я все делал так, как требовало следствие.

Ответ ШВЕЦОВА следователь ЛИЗУНОВ записав на клочке бумаги, заставил меня написать, что я и сделал. […] Так называемые собственноручные показания от 11–13/IX–1938 года явились перепиской всех ответов, которые были в отпечатанном виде представлены при подписании протокола допроса (из него смотри ответы на поставленные вопросы допроса от 11–13/IX).

Считаю себя честным советским инженером, который не может носить в себе эту ложь, прошу поверить в искренность этого заявления.

Дроздик

ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 6346. Л. 688. Подлинник. Машинопись.

№ 211
Письмо кудымкарской школьницы Лидии Якимовой
в газету «Пионерская правда»
о судьбе арестованного отца Я.К. Якимова [277]

17 марта 1939 г.*

г. Кудымкар

Пермской области

Я пионерка и хочу жить полной, радостной и счастливой жизнью советских ребят. Но тот ужасный случай, который произошел в нашей семье, заставляет меня часто задумываться и даже плакать. До августа месяца 1937 года наша семья жила радостной и счастливой жизнью. Тогда я ни о чем не думала, кроме учебы и игр, и разных развлечений. В августе вдруг в одну ночь к нам пришли сотрудники НКВД и начали проводить обыск, потом увели моего папу. Мы с братом спали и папа не велел будить нас. С ним сразу стало не очень хорошо. Он не знал, за что его вдруг могли арестовать.

С 17-ти лет он вступил в ряды красногвардейских отрядов. Моя бабушка, папина мама, часто нам рассказывает как папа был на фронте, как он боролся с кулаками и врагами народа. Я сейчас пишу это письмо и мне очень-очень тяжело вспоминать, за что сидит мой папа, который всю свою жизнь отдал делу партии Ленина и Сталина. Моего дедушку казнили белые за то, что мой папа коммунист, и бабушка осталась одна с ребятами. И теперь мне не верится, кажется, что это сон, как мой папа мог быть заключен в лагеря. На допрос в Кудымкареего приводили 2 раза и потом безо всякого суда отправили в этап.

Мы без папы живем очень плохо. Мне так хочется учится музыке, но нет никакой возможности. Мама работает учительницей, ее заработка нам не хватает. Семья у нас состоит из 4-х человек, то есть я, мама, брат, бабушка (папина мама). Маме еще нужно поддерживать папу. У папы очень здоровье плохое. И мне как пионерке не верится, как могут у нас в Советском Союзесидеть закаленные большевики, конечно, это проделки врагов народа, которые сидели у нас в Коми-Пермяцком округеи посадили много невинных людей. Мне так тяжело, тяжело, что я не могу описать все свои мысли. Если только я вспомню папу – становится грустно, грустно и тяжело, уж тогда все валится из рук, не хочется ни учиться, ни писать стихи и рассказы, а хочется плакать, потому что я знаю, что мой папа предан Советской власти. Он сейчас пишет в каждом письме, чтобы мы учились только на отлично, слушались маму и любили свою дорогую Родину. Мой папа часто пишет заявления в область, к тов. Сталину, но результата никакого нет.

Мои подруги часто говорят о своих отцах, а разве мой папа хуже их. Я очень люблю своего папу и никогда не забуду, что он всегда говорил. Он говорил, что теперь наша власть, что теперь можно хорошо пожить, а вам, детям, нужно учиться и учиться, как говорил наш дорогой Ленин. Мой папа верит в пролетарский суд и пишет в письмах, что он надеется на него и будет, безусловно, освобожден. И будет работать и работать, чтобы наша страна была самой передовой и богатой.

В эти зимние каникулы родители всем покупают санки или коньки, или лыжи. А наша мама не может нас обеспечить и часто плачет. Мы все это видим и нам тяжело-тяжело. Если бы был папа, разве мы бы жили так? Мы бы жили также радостно, как все. У меня есть способности учиться на отлично, и мама с папой всегда велят учиться на отлично, но когда я вспомню о папе, то мне становиться грустно-грустно. Мой папа работал и завоевал счастливую жизнь на отлично, а теперь он заключен в лагеря. Мама часто плачет и говорит: «За что? За что?»

Деткор*

ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1 Д. 6797. Л. 106–107. Копия. Машинопись.

№ 212
Постановление Кунгурского районного отдела НКВД Пермской области
об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения в контрреволюционных действиях М.М. Утемову[278]

22 апреля 1939 г.

г. Кунгур

Пермской области

Город Кунгур 1939 г. 22-го апреля, Я – САПОЖНИКОВ – оперуполномоченный отделения Кунгурского райотдела НКВД сержант ГБ, управления НКВД по Пермской области, рассмотрев следственный материал по делу и приняв во внимание, что гр-н УТЕМОВ МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ, 1920 г.р., бывший библиотекарь Каширинской библиотеки Кунгурского района, достаточно изобличается в том, что работая библиотекарем, проводил контрреволю-

ционные действия: умышленно пачкал портреты вождей партии и правительства в политической литературе Каширинской библиотеки путем оттисков кустарно изготовленного штампа с буквами «К П Р Б Б Ш»*, содержание этих букв, при обращении к нему, объясняет в похабно-контрреволюционной форме по адресу ВКП(б),

Постановил:

Гр. УТЕМОВА МИХАИЛА МИХАЙЛОВИЧА привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58-10 ч. 1 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержания под стражей по первой категории.

«СОГЛАСЕН» Оперуполномоченный

– сержант ГБ Сапожников

Нач. отд.

– мл. лейтенант ГБ Поваляев

Настоящее постановление мне объявлено 25 апреля 1939 г.

Утемов

ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 1334. Л. 1. Подлинник. Машинопись.

Дата добавления: 2015-07-08