Скилкули

Не бывает безвыходных ситуаций, бывают непредусмотренные возможности.

Уинстон Черчиль

— Расплачиваться будешь? — дряхлым голосом спросил пожилой мужчина. На затылке виднелись седые волосы, лицо все морщинистое, взгляд мертвеца.

Меня передернуло от жуткого зрелища.

— Замерзла? — Джейсон подошел и взял меня за руку.

Я действительно замерзла, но Джейсону сейчас было холоднее, чем мне, поэтому я не могла принять его плащ.

Хорошо, что его руки были гораздо холоднее моих, и он даже не почувствовал, как холодны были мои руки.

— Сынок, если сейчас же не расплатишься, — заявил пожилой мужчина, — твоя лодка останется под моим началом.

Скотт достал из кармана камешек, скорее всего, это был рубин (жаль, не разбираюсь в драгоценных камнях).

— Пойдем, слишком много планов, и так мало времени.

Я последовала за ним.

Мы обошли заросли камышей и оказались в поле.

Там было разбито много палаток. Местные были похожи друг на друга. То ли они действительно родственники, то ли татуировки делали их похожими — неясно.

Мужчины, все до единого, были одеты в шкуры животных.

— Это браконьеры, — шепнул Джейсон, приостановив меня.

Многие, увидев нас, замерли на месте.

— Постарайся ни с кем здесь не общаться.

Что это значит? Интересно.

— Мы остаемся здесь?

Скотт промолчал и опять пошел вперед. Я, не желая отставать и теряться в чужом месте, поспешила за ним.

Мы проходили мимо поселений, а местные провожали нас взглядами. Видимо, гости у них не часто бывают.

За этим лагерем была небольшая впадина и парочка палаток. Посредине разжигали костер двое здоровенных мужиков.

— Фиби, — Джейсон остановился и остановил меня, придержав аккуратно за плечи.

— Что? — От неожиданности вопрос прозвучал как писк, но Скотт сделал вид, что не заметил этого.

— Мне надо отлучиться на час, может быть, чуть-чуть дольше. Я тебя оставлю здесь, у одной женщины, а ты никуда не выходи.

— Ты собрался оставить меня здесь одну? — возмутилась я.

— Фибс, дорогая, это всего на час…

Я сняла его руки с плеч и сделала шаг назад.

— Ты уходишь и оставляешь меня на каких-то первобытных людей? Вдруг ты задержишься. А если они меня убьют? — Почему-то это прозвучало так правдоподобно, что сердце замерло.

— Они тебя не убьют вернее, она тебя не убьет. Я тебя оставлю на милую старушку, она слепа. Твоя задача — ни с кем не разговаривать, ничего не есть и не пить. ни к чему не прикасаться и вообще не выходить из палатки. Даже если Рахва будет тебе что-то предлагать, отказывайся. И запомни, — Джейсон скрестил руки. — ничего ей не рассказывай.

— Почему мне нельзя пойти с тобой? — настаивала я на своем.

— Там, куда я иду, опасно.

— Ну да, а здесь рай неземной!

Я еще раз осмотрелась. Костер уже горел вовсю, вокруг него начали собираться люди, две женщины вытащили огромный котел и начали всех угощать едой.

Как же я проголодалась. Столько путешествий, а поела только утром. Утомительный и длинный день.

Скотт заметил мой голодный взгляд.

— Ну конечно, — пробурчал он себе под нос. — как только приду, сразу тебя накормлю, обещаю. Только к их еде не прикасайся.

— Чего это?

— Во-первых для того, что быпоесть, тебе надо с ними поговорить, а я тебе запретил это делать. Во-вторых, твой желудок этого не переварит.

Запах был такой аппетитный, что в животе заурчало.

— А что это?

— Предполагаю, — начал Скотт, почесав затылок,- что печеный хвост русалки.

— Русалки? — не раздумывая переспросила я.

— Шучу. Просто не ешь и все.

Джейсон повел меня к одной из палаток. Здесь уже никто нас не замечал, как будто мы были свои.

Мы зашли в потрепанную палатку, в которой был отвратительный запах, будто что-то умерло.

Мой друг это тоже заметил, судя по тому, как он скривил лицо.

На полу лежала гора шкур животных, на которой сидела женщина с длинными седыми волосами. Лицо ее было отощавшие. Жуткое зрелище — скелет, обтянутый кожей. Она смотрела в одну точку, вот только куда, было невозможно разобрать. Один глаз голубой, другой зеленый, это редкость.

— Рахва, это Джейсон Скотт из ближней деревни.

Женщина даже не шелохнулась. Она что-то толкла в деревянной миске. Я подняла глаза и увидела множество сушеных трав на нитке.

— Мне надо отлучиться на некоторое время.

Наконец Рахва повернула голову в сторону Джейсона, но взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, сквозь него.

— Я оставлю у тебя своего друга, он не будет мешать.

— Надолго? — голос был еще ужаснее, чем внешность старухи.

Я прижалась к холодному и мокрому Джейсону, но так я чувствовала безопасность.

«Не хочу здесь оставаться», — прошептала я ему.

— Час. Может, полтора.

— Чтобы никто не знал, — старуха опять начала крошить траву, которой в моем мире я не видела, в деревянную миску. Трава была белого цвета в красный горошек.

Джейсон без лишних слов поцеловал меня в лоб.

— Кстати, Рахва, мой друг — квинтэссенция.

Он скрылся из виду. Я стояла у входа и боялась даже шелохнуться.

На палках, на которых, собственно, и держалась палатка, были привязаны различные травы и цветы. Большинство из них узнавались, но не все. К примеру, белая трава в красный горох или серый цветок, с блестящей черной серединой.

В другом конце палатки было множество мисок и чашек. А на привязанной полке стояли разноцветные жидкости. Будто бы я попала в моем мире к бабке, которая свято верит в то, что рак можно вылечить обычной травой.

— Садись, — приказным тоном сказала старуха и показала костлявым бледным пальцем на еще одну гору шкур.

Я постаралась тихо пройти и сесть, но вдруг поняла, что даже под ногами полно сухой травы.

Старуха молчала, так что приходилось следить за тем, что она делала.

Время длилось бесконечно. Казалось, прошли все три часа, а Джейсона не было.

Примерно каждые пять минут я рассматривала палатку и каждый раз замечала новые вещи, которые прежде не бросались в глаза. Например, на полочке, возле которой стояли несколько мисок, в стеклянной бутылочке была налита странная желтая жидкость, от которой и исходил запах чего-то разлагающегося.

Во второй раз я увидела, что на пальце левой руки Рахвы надето кольцо с черным камнем, что, как ни странно, пугало больше, чем непонятная вонючая жидкость.

Просидев еще немного времени, поняла: мне нужен туалет.

— Простите, — попыталась я что-то сказать.

Старуха молчала.

— Рахва! — опять окликнула я ее, — мне надо выйти буквально на три минуты, с вашего позволения.

Старуха замерла на секунду, а потом медленно перевела невидящий взгляд в мою сторону, теперь даже казалось, что она видит меня.

— Нет, — прохрипела она и продолжала неподвижно сидеть на месте.

— Но я быстро!

Старуха не сводила глаз с меня, отчего становилось не по себе.

Ответа не последовало. Лишь через минуту Рахва принялась опять толочь сухую траву в деревянной миске.

Я просидела еще несколько минут, рассматривая бутылки с цветными жидкостями, и вдруг до меня дошло: мне необходимо выйти.

Я посмотрела на Рахву, похоже, ей было сейчас все равно, что я делаю, поэтому я постаралась бесшумно встать и выйти из палатки.

Я направилась за пределы лагеря, для этого мне надо было проскользнуть мимо второй палатки, которая была гораздо больше первой.

Что плохого, если я отлучусь на две минуты? Как тихо ушла, так же тихо и вернусь на место.

Похоже, в лагере намечался большой праздник или пир, люди суетились, один неопрятный мужчина настраивал гитару, а женщины стояли у котла и медленно мешали его содержимое.

— Заблудилась? — раздался чей-то голос, я обернулась и увидела перед собой женщину.

— Не совсем, — протянула я. И что теперь делать?

— Ты не цыганка, — сказала она. У женщины была идеальная фигура — широкие бедра, повязанные косынкой, узкие плечи, большие красные губы и широкие черные глаза. Все это подчеркивало длинное красное платье.

— Я просто…я сейчас уже ухожу… — я поспешила убраться, но не тут то было.

— Да нет, идем, девица, идем, красавица, хочешь, расскажу судьбу твою, возьму недорого?

— У меня нет денег, — я хотела вернуться обратно к Рахве, позабыв обо всех нуждах, но цыганка преградила мне путь.

— А куда ты собралась? Идем со мной, нет денег, так я просто так тебе расскажу. Ты, вижу, хорошая, добрая. Она схватила мою руку и начала рассматривать ее. — Вот ручки твои нежные хотят, чтобы погадала я тебе, предупредила тебя.

Без лишних слов цыганка повела меня в большую палатку, сама не знаю почему, но ноги меня сами туда вели.

Во второй палатке было гораздо уютнее: повсюду стояли свечи, цветы, от которых исходил приятный запах.

Цыганка показала мне на стул, что, судя по всему, означало «присаживайся».

Я села на маленький стульчик, покрытый красной тканью. На деревянном столе был постелен платок, такой же, как на плечах хозяйки.

— Валет, брысь!

Я увидела, что на втором стуле, куда собиралась садиться цыганка, мирно спал черный кот.

— Валет? – удивилась я.

— Имя кота, — объяснила она.

Кот по имени Валет — это интересно, но вот только почему черный? Или в этом измерении действительно воплощаются в реальность персонажи моих любимых сказок?

Иногда кажется, что это длинный сказочный сон, я вот-вот проснусь и окажусь дома, в своей любимой постели, в обнимку с бабушкиной книжкой «Собрание детских сказок».

— Ну что, красавица, сама расскажешь, какими судьбами оказалась в нашем лагере или карты расскажут?

Цыганка смотрела прямо мне в глаза, как будто сейчас загипнотизирует своими черными глазами. Я растерянно, но поспешно отвела взгляд. А ответить-то мне нечего. Джейсон запретил! Да и сама я не так глупа, чтобы не понимать, что, расскажи я ей все, отсюда живой мне не выбраться. И зачем я вообще согласилась пойти за ней? Как теперь убежать?

— Так что не желаешь отвечать? Хорошо!

Она достала из деревянной шкатулки большие карты и начала их тасовать, при этом что-то приговаривая.

Валет запрыгнул на второй, меньший по размеру стол и принял такую позу, чтобы наблюдать за мной и хозяйкой.

— Что ж, посмотрим, кто ты у нас такая и чего от тебя ждать.

— Может, не надо? — взмолилась я. Правда или неправда таилась в этих картах – неважно, но теперь мне надо бежать отсюда.

— Ты рассказывать не хочешь, а карты всегда дают ответы на все вопросы.

— На все?

— На все, — цыганка начала раскладывать карты по необычной схеме. На рубашке карт был изображен странный рисунок – заходящее солнце, в середине которого горела звезда.

Что касается ответов карт, то, может быть, они помогут мне разобраться в том, что происходит. Возможно, именно карты расскажут мне то, чего не хочет говорить Джейсон.

Ведь цыганка хочет, чтобы я ей рассказала о том, чего сама не знаю. Как бы противоречивы мои мысли сейчас ни были, желание узнать то, что я вправе знать, а мне никто не дает ответов, было сильнее.

Я уселась поудобнее и стала внимательно наблюдать за тем, как она перекладывает карты с места на место.

Когда они заняли свое окончательное место, пришло время, как говорится, раскрыть все карты.

— Что ж, — медленно проговорила цыганка, — жизнь у тебя нелегкая, даже опасная, — она положила указательный палец на туза бубнового, — но необычная, не такая, как у людей, которые окружали тебя прежде.

По моим рукам пробежала дрожь.

— Вижу, что совсем скоро в твоей жизни будет бурная страсть и любовь, — цыганка подняла на меня глаза, чем вызвала смущение.

Давно бы так. В то время, когда мои друзья детства заводят семьи, я не в силах обзавестись парнем.

Валет встал, обернулся вокруг себя и опять лег, сверкая оранжевыми глазами.

— Тебя ждут опасности и разочарования. А семья твоя распадается.

Как точно подмечено! Я ведь совсем забыла, что скоро у папы и Натали будет свадьба, на которую я, судя по всему, не попаду.

— Неожиданная смерть, — цыганка держала в руках пиковый туз.

Теперь на лбу у меня проступил холодный пот, а голова вот-вот лопнет от напряжения.

— Как смерть? Чья?

Цыганка проигнорировала мой вопрос и продолжала переворачивать карты, одну за другой.

Вдруг выражение лица ее изменилось: брови нахмурились, глаза засверкали.

Она медленно перевела взгляд с карт на меня, потом опять посмотрела на карты.

— Ты не из нашего измерения, — недоверчиво проговорила она, — и ты не случайно здесь оказалась.

Видно было, что цыганка чем-то напугана, но не более, чем напугана я.

Я придвинула стул поближе, чтобы следить за выпавшими картами, и даже не замечала, что наши лица находятся на расстоянии всего тридцати сантиметров.

Король трефовый, семь червей, туз бубновый, — ни о чем мне эти карты не говорили, а вот глаза цыганки становились все шире и шире.

—Ты не чистых кровей, но благородных и непосредственно связана с нашим миром и историей.

Цыганка судорожно тасовала карты и раскладывала новые и новый сеансы, но от этого не успокаивалась.

Медленно подняв на меня взгляд, она опустила на стол пиковую и червовую даму.

— От выбора души твоей зависит будущее мира, но, выбрав покой для всех, ты вберешь в себя все муки мира.

— Звучит как пророчество, — дрожащим голосом сказала я.

Цыганка, не моргнув ответила:

— А это и есть пророчество. Ты сама не знаешь, кто ты такая, но ничего хорошего ты нашему миру не принесешь.

— Что это значит? – вот теперь я поняла, что сбегать от Рахвы было большой ошибкой.

— То, что из этой деревни ты больше не выйдешь, дабы не навредить всему нашему миру. Гадалка начала медленно подниматься.

Я с испугу опрокинула стул, разбудив Валета, который зашипел и кинулся на меня.

Она окликнула кота

— Валет, иди сюда!

Тот послушно направился к хозяйке.

Она взяла кота на руки, и оба, одновременно сверкнули глазами

— Не переживай ты так, никто тебя не обидит, наоборот.

Больше она не проронила ни слова, лишь вышла из палатки, оставив меня наедине с картами.

Все карты были хаотично разбросаны, и лишь две карты лежали рядом – дама пик и дама червей.

«От выбора души твоей зависит будущее мира, но, выбрав покой для всех, ты вберешь в себя все муки мира». Что это может значить? Если бы Джейсон хоть намекнул, зачем я в этом измерении… Почему он не отправил меня домой и зачем оставил здесь?

Я нахожусь в неизвестном мне мире, доверилась Джейсону, которого мало знаю, и даже не переживала из-за этого! О чем я только думала? Что заставило меня влюбиться в этот мир? Или дело вовсе не в этом?

Хотя сейчас проблема становилась серьезнее, похоже, мне здесь не рады, но и отпускать тоже не собираются!

Да что же со мной в конце концов происходит? Где мои мозги? Меня оставили одну в палатке — бежать надо, пока шанс есть!

На пороге вроде никого не было, а значит, путь свободен. Я рванулась вперед, обратно в палатку к Рахве, но оказалось, что теперь просто так до нее не добраться. По всему лагерю разместились цыгане и браконьеры.

— Вот ты где, — прозвенел голос цыганки за спиной, — сбежать думала?

Я молча стояла в поисках подходящего ответа, но в голове не было ни одной мысли.

— Пойдем, представлю тебя остальным.

Я как будто онемела, не могла сказать ни слова, лишь потерянный взгляд выдавал все мои эмоции.

Цыганка грубо схватила меня за локоть и потащила в центр лагеря.

— Друзья! — Крикнула она, и шум мигом прекратился. Внимание было обращено на нас.

Человек двадцать, может, больше смотрели на меня с недоверием, я была чужая и непохожая на них.

— Эта девчонка будет теперь принадлежать нашему лагерю, нельзя допустить, чтобы она сбежала, отныне она будет в нашем племени. За ней будет установлен постоянный надзор, каждый из нас будет следить за ней посменно. Тот, кто посмеет ее упустить, будет наказан! Всем ясно?

Судя по тому, как цыганку все внимательно слушали, она была у них главной, а значит, я пропала…

Мужчина, заросший бородой и без пары передних зубов, поднял руку.

— Слушаю тебя, Верг.

— А красавица будет нас развлекать?

Толпа рассмеялась.

— Будет, Верг, будет. Все, что захочешь. Вот ты первый и заступай на дежурство, развлекайся, только учти: упустишь ее — безнаказанным не останешься.

Цыганка толкнула меня в толпу, а Верг своими грубыми, грязными руками схватил меня и прижал к себе, вдохнув запах моих уже совершенно спутанных волос.

— Повеселимся, — хриплым, как будто прокуренным голосом сказал он.

Я всеми силами сдерживала себя, чтобы не заплакать, меня всю трясло от испуга и злости.

Злилась я прежде всего на себя за то, что не послушала Джейсона. Надо было оставаться с Рахвой. Но тень этой злости падала и на самого Джейсона, который оставил меня здесь одну! Он ведь должен был знать, что здесь за люди и что они догадаются: я не принадлежу этому миру.

Как мне теперь хотелось оказаться дома, в любимой кровати или своей кухне, в которой Эллис печет лазанью или жарит блинчики.

Всегда мечтала побывать в сказке, но никогда не думала, что в сказках бывает так страшно и смертельно опасно.

— Чего молчишь, развлекать меня будешь?

Я молчала. Отвечать было нечего, бежать некуда, жизнь на данном этапе остановилась. Стало казаться, что это конец моей истории…

Вся надежда на Джейсона, но а вдруг он не придет? Что тогда? А если ему не удастся меня вытащить отсюда?

Боже…ну какой-то же выход должен быть?

Веселье было в самом разгаре: песни и танцы под гитару на цыганский мотив, грязные разговоры, унижающие женщин, да и всех людей.

Запах еды! На костре уже был готов ужин, не знаю, что это за запах, но пахнет аппетитно. Наверное, из всех чувств, охватывающих меня на данный момент, сильнее всех, даже сильнее страха, был голод. Этот день тянулся слишком долго, но еще дольше длится эта ночь.

Похоже на то, что на меня здесь уже никто внимания не обращает.

— Пойдем танцевать! Этой ночью будешь моей партнершей!

Что ж, сглазила!

Верг потянул, в прямом смысле этого слова, меня в середину лагеря.

Я молчала, была куклой для этого мужлана. Никаких действий, никаких чувств! Наверное, это защитная реакция организма на стресс. Даже плакать не хочется. Никаких эмоций.

Верг кружил меня рядом с костром, и на какую-то долю секунды, мне показалось, что он сейчас меня в него кинет, но этого не произошло. Вместо этого он крепче прижал меня к себе, прижался щетиной к моему лиц, и что-то напевал, время от времени наступая мне на ноги.

Из его рта доносился ужасный запах, наверное он не чистил зубы с тех пор, как они у него появились.

Все вокруг что-то кричали, но для меня все сливалось в сплошной шум.

Голова закружилась. Слабость. Потемнело в глазах. Всё.

Я стою посреди поля, трава касается моей головы, мало что видно. Рассвет. Солнце, можно сказать, уже взошло, но мне очень холодно. Вдруг я услышала шум воды и увидела небольшой водопад. Вода казалась такой теплой, что хотелось искупаться. Я наклонилась и в отражении увидела не себя, а свою бабушку. Она что-то пыталась сказать, только никаких звуков не могла издать. Я хотела дотронуться до нее, не удержалась и упала в воду. Вода оказалась ледяной, к тому же было глубоко, и я пошла ко дну.

Картинка меняется. Я сижу дома, а мама и папа что-то обсуждают, они явно чем-то обеспокоены.

— Мам, пап, - пытаюсь позвать их, но они даже не смотрят на меня, как будто меня здесь нет. – Вы меня видите?

Я встала и хотела взять маму за руку, но моя рука прошла насквозь, как будто я дым.

Я посмотрела на руки, а они прозрачные, меня охватила злость, прозрачное тело начало гореть, я была огнем. Жарко, стало невыносимо жарко. Я горю!

— По-моему, уже достаточно, не переборщи!

— Она приходит в себя.

— Нам только этих проблем не хватает, зачем ты ее взяла?

— Ты еще спасибо мне скажешь.

Смутно слышались голоса.

— Эй, девица, ты видишь кого-нибудь? — эхом отдавался чей-то голос.

— Дай мне свой ботинок.

Внезапно запах костра и еды сменился на жуткую вонь, как от протухшего мяса, вдобавок натертого сыром камамбер.

Все прояснилось, но лучше бы этого не было.

У меня над головой висел источник вони — ботинок, который не снимался уже больше года с ноги ее обладателя Верга. От его босой ноги исходил еще более жуткий запах.

Наконец мне удалось встать. Без сознания я была считанные секунды.

Большинство все еще кружилось в танцах, гитарные струны звучали довольно громко и на тот же мотив, что был до потери сознания.

Говорить я по-прежнему не могла или не хотела.

— Дайте ей поесть, — сорвалось с уст одного из самых молодых браконьеров.

Я мельком взглянула на него и даже слабо улыбнулась. Это был первый человек, достойный этого звания, ведь именно он понимал мое состояние.

Цыганка подошла к котлу и с какой-то злобой налила горячую жидкость в деревянную миску и передала ее человеку.

— Если попросит добавки, не жадничай, она должна быть здоровой.

Слова, якобы означающие добрый смысл, были высказаны в негативной форме, и имели оттенок сарказма и лицемерия.

Человек сел и дал мне миску.

Запах напоминал бульон, что вызвало в желудке бурную реакцию, он требовал еды! Но то, что плавало на поверхности, не внушало доверия. Какие-то зеленые пленочки, напоминающие крылышки насекомых, длинная, спутанная, как лапша, трава. Но страшнее всего были кровавые куски мяса. Учитывая, насколько я была голодна, пришлось закрыть глаза и отведать кушанье.

— Ты замерзла?

Видимо мой неопрятный, потрепанный вид не внушал доверия человеку.

Платье измятое, низ оборван, в общем, это уже было совершенно не похоже на платье, скорее, на лохмотья Золушки.

Ночь была и впрямь прохладная. Мне сразу вспомнилось, как когда мне было девять лет, папа брал меня с собой на рыбалку. Ночь была такой же длинной как и эта потому, что каждую секунду я думала о том, как бы и где согреться. После всего этого я две недели не вылазила из кровати с ужасной простудой.

Болеть сейчас нельзя было.

Я кивнула. Голос по-прежнему не подчинялся мне.

Человек встал и направился к одной из палаток.

Палатка Рахвы была неподалеку от меня, но я понимала, что сейчас не в состоянии пройти и пяти шагов.

Никто, даже Вверг, которому поручили за мной следить, не обращал на меня внимания. Идеальный вариант для побега, но не сейчас.

Я опять посмотрела на поданное мне блюдо и отважно поднесла ложку ко рту. Стараясь не принимать во внимание все то, что там плавало, я погрузила ложку в рот и быстро проглотила.

Горячая жидкость полилась по моим органам, я чувствовала, как начала согреваться изнутри, желудок ликовал.

Проглотила так быстро, что даже не почувствовала вкуса. Теперь в ложке вместе с жидкостью плавало мясо, и зря я начала его рассматривать, потому что оно оказалось голубого цвета. Что ж, желудок требовал добавки, и я поднесла ложку ко рту.

— Не вздумай, — шепнул кто-то у меня за спиной и выхватил ложку и тарелку.

Я обернулась и увидела перед собой знакомый образ: высокого парня с серо-зелеными глазами. Только в каких-то лохмотьях.

«Джейсон?» — пошевелила я губами.

Парень ничего не ответил. Его внимание было сосредоточено на обитателях, которые совсем не обращали на меня внимания.

— Нам надо идти, — уже не шепотом, но довольно тихо сказал он.

Я, не колеблясь, встала.

— Не так резко!

К нам бежал Валет, он учуял запах мяса, через пару секунд был у моих ног и доедал остатки.

— Кто-нибудь видел Валета? — раздался голос цыганки.

— Бежим! — прорвался голос, но это я сказала шепотом.

Вдруг я поймала на себе первый взгляд. Неужели мне не сбежать отсюда?

Взгляд принадлежал человеку. Он посмотрел сначала на меня, потом на Джейсона, потом спрятал плед, который был предназначен для меня, за спину и скрылся за палаткой. Я посмотрела на парня в лохмотьях, он смотрел вслед человеку. Наверное, тот понял, что я хочу сбежать, и не стал мешать, что опять же достойно звания человек.

— Теперь тихо, чтобы не спугнуть Валета, идем.

Я встала и направилась за парнем.

Шорох сухих листьев не был слышен из-за музыки, я старалась бежать что есть силы, борясь с потемнение в глазах.

— Она сбежала! — раздалось где-то вдали.

— Скорее, скорее, они нас догонят!

— Я больше не могу! — простонала я.

Я взглянула в серо-зеленые глаза — они меня понимали.

— Хорошо, — наконец-то парень снял с себя лохмотья, из-под которых показался знакомый коричневый потрепанный плащ, а под шапкой — взъерошенные светлые волосы.

— Джейсон, — выдохнула я, что вызвало у него удивление, — его левая бровь потянулась вверх.

— Ты еще и сомневалась в том, что это я?

—Если кто поймает ее, держите, она не могла уйти далеко! — голос звучал уже довольно близко, а из-за холма показались горящие факелы.

— Об этом потом, — Поспешил Джейсон, и мы свернули в густой лес, который начался с одной стороны поля.

— Смотри, вот чья-то нора!

Я заметила выкопанную яму, в которой можно было спрятаться, но Джейсону это не понравилось.

— Она спряталась в лесу, тщательно обыщите его! — раздался голос цыганки. — Она не должна от нас сбежать.

— Сюда! — он толкнул меня в густые заросли и сам последовал за мной.

— Шшш! — Скотт закрыл мне рот, чтобы утихомирить мою отдышку.

Мимо нас прошли сразу несколько браконьеров, но, на наше с Джейсоном счастье, они осматривали лес не так тщательно, как приказывала цыганка.

Когда наши преследователи были уже далеко, мы выбежали из леса и что есть силы побежали вдоль поля. Точнее, я бежала изо всех сил, а Джейсон быстро шел.

Мы оказались у берега гораздо скорее, чем шесть часов назад добрались до лагеря.

Мужчина, охранявший лодки, мирно спал на подстилке под камышами.

— Быстро, быстро, — подгонял меня Джейсон, — прыгай в лодку.

Я послушалась и села на холодное сиденье, пока мой друг отвязывал лодку от причала. Потом он схватил весла, присоединился ко мне, и мы отчалили.

Всплески воды не разбудили сторожа, что было весьма удачным для нас.

Я тщательно вглядывалась в берег, который все отдалялся от нас, думая увидеть там кого-нибудь, но, кроме огоньков вдоль длинного берега, ничего не было видно.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Джейсон проронил первую фразу:

— Все в порядке?

Я кивнула.

— Испугалась?

Я начала кивать «утвердительно», но потом показала «нет».

— Бесстрашная? — со смехом спросил он и тут же перестроился на серьезный лад.

Я облокотилась на край лодки и закрыла глаза. Организм требовал покоя.

— Хочешь отдохнуть?

Я опять еле-еле кивнула и очень скоро уснула.

Друзья

Дайте то, что у вас есть. Возможно, для кого-то это будет ценнее, чем вы можете себе представить.

Генри У. Лонгфелло

— Фибс, проснись.

Просыпаться не хотелось. Было так спокойно.

— Нам пора.

—Мне снились страшные сны.

— Расскажи.

Я потянулась.

— Сначала мне приснилось, что я попала в другое измерение, там меня чуть не убил тролль, потом я оказалась в большом волшебном королевстве, в котором правил самый настоящий король. Представляешь? Потом я попала в лагерь цыган и браконьеров, которые не хотели меня отпускать.

Смех.

— Не смейся, — все еще не открывая глаз, медленно произнесла я. — Честное слово, папочка, я больше не буду читать сказки перед сном.

— Папочка? — голос прозвучал еще насмешливее.

Я открыла глаза, было совсем светло. Я лежала на небольшой кровати в малюсенькой комнатке, напротив, на второй кровати, лежал на боку Джейсон и смеялся.

Мне стало очень неловко. Но сил встать не было.

— Значит, это был не сон? — еле выговаривала я.

— Нет, — выдохнул Скотт, — не сон.

— Все равно не хочу вставать.

Я перевернулась на другой бок.

— Кстати, — в сонном состоянии до меня все очень медленно доходило, — где мы?

Было так тихо, что слышно было только, как опадает листва с деревьев.

— В предместье замка.

— Какого? — так же сонно и монотонно спросила я.

— Королевства четырех стихий.

— Тогда почему не в самом замке?

Опять послышался смех. Я приподнялась на локтях и зло посмотрела на Джейсона, который, кажется, сейчас подавится смехом.

— Ну что теперь?

— Ты, даже когда практически спишь, задаешь вопросы.

— Если ты не в курсе, вопросы — это форма общения между людьми, впрочем, можешь не отвечать.

Сон опять затягивал меня в свои сети.

— Мы здесь, потому что до замка не дошли бы, вернее я, ты-то спала, тебя не разбудил даже дождь, под который мы попали.

Я часто бываю здесь, особенно осенью. Это охотничий домик.

Когда встанешь, мы выйдем в сад и ты увидишь насколько волшебный, в данном случае в переносном смысле, этот двор…

***

— Кх—кх!

За окном послышалась вьюга.

—Кх—кх!

Я открыла глаза. Похоже, проспала я опять долго. Комнату освещала пара свечей, стоявших в разных концах.

— Кх—кх, — Джейсон пытался подавить в себе кашель.

— Ты в порядке?

— Ты уже проснулась. — Джейсон отодвинул подушку, которой пытался заглушить кашель.

— Ты не здоров? — забеспокоилась я.

— Как ты догадлива, — с сарказмом ответил он. — Кх! Кх!

— Еще утром ты был здоров….

Я села на кровать, опираясь на стену.

Теперь я могла полностью осмотреть комнату.

Это было помещение, площадью примерно четыре метра на три, обитое деревом, с двумя кроватями, между которыми стоял небольшой столик с одной из свечей, и окном, из которого веяло прохладой, и ментолом.

— Зато предпосылок к болезни было предостаточно!

— Ночью под дождем?

— И ночью под дождем, и когда я нырял за монетой, и когда я отправился на дальнюю поляну скилкулий к гоб…неважно.

Я молча сидела и наблюдала, как Джейсона одолевает приступ кашля, но не знала, что предпринять. Нет вообще-то, конечно, знала, я ведь не просто так в медицину пошла. Не знала, как помочь здесь, в этом доме и в этом мире.

— Чем я тебе могу помочь? — наконец осмелилась спросить я.

— Ничем, — довольно грубо и резко ответил Скотт.

Мне стало обидно, я отвела взгляд в сторону.

Но мне было жаль его. Взъерошенные волосы сильно растрепаны, футболка порвана, а штаны даже упоминать не стоит. Лицо бледнее обычного, глаза красные от напряжения.

Я встала, подошла к его кровати, присела рядом с ним.

— Так всё-таки чем?

Джейсон посмотрел мне в глаза и долго не отводил взгляд, как будто что-то в них увидел.

Наконец сказал:

— В тумбочке у двери лежит моя сумка, там сверху должен быть зеленый бутылек.

Я взяла сумку и вернулась к Джейсону. Его небольшая кожаная сумка была тяжелее, чем когда мы отправлялись к скилкулиям. Стало безумно любопытно, что же нового появилось в ней, но, по всей видимости, Джейсон не желал делиться содержанием. Я просто отдала сумку Джейсону.

Он опять закашлялся и достал из сумки бутылек, который, не раздумывая, выпил залпом.

В голосе наконец исчез хрип.

— Что это было?

— Эликсир, — спокойно, но ожидая моей реакции, ответил Джейсон.

— Давай, чтобы я не задавала вопросов, ты мне сам все расскажешь.

Скотт улыбнулся.

— В сказки веришь?

— У меня есть вариант ответа?

— Тогда слушай. Эликсир на земном языке — лекарство, изготовленное из натуральных ингредиентов, в частности водорослей, которые добывают русалки.

— Русалки — это рыбки, да? — пыталась я разрядить обстановку. Как бы Скотт не посчитал меня дурочкой…

— Ну да. Видишь ли, наш мир так же продуман природой, как и твой. Есть животные и люди, как в твоем мире, но есть и другие существа, как в моем мире. Например, русалки. Они довольно-таки милые, но не для всех. Именно они отвечают за стихию воды. ООни лекари и целители, добывают редкостные водоросли на глубинах водоемов и изготавливают из них эликсиры, которыми лечатся в нашем мире. К сожалению болеют и у нас.

— Иногда мне твой мир очень нравится, а иногда пугает.

— И что же тебя напугало?

— В последнем случае то, что, думала, ты меня бросишь у этих цыган. И ты не представляешь, как я была рада тебя видеть. Я думала, ты меня предашь, но друзья так не поступают, а ты ведь мой друг.

— Правда? Ты считаешь меня своим другом?

— Да, — я заулыбалась, — друзья познаются именно в таких ситуациях, мы с тобой уже неделю неразлучны и даже почти ни разу не повздорили.

— Правда? Почти не повздорили — надо исправляться.

Я нахмурилась, но в то же время убрать улыбку с лица так и не смогла.

—Да, мы друзья! — Скотт тоже улыбнулся и прижал меня к себе.

— Так, может, ты как друг, расскажешь, где ты был и что было настолько важно, что ты бросил меня у этих страшных людей?

Фитилек дальней свечи, стоявший на тумбе у двери, окончательно сгорел, и стало темнее. Но другая свеча еще не собиралась гаснуть, мигая язычком своего пламени.

Маленькая комната, свеча и тени создавали некую, с одной стороны романтическую, а с другой — волшебную, захватывающую атмосферу.

— То есть даже дружба имеет две стороны медали? — переспросил Скотт и посмотрел на меня. На пару секунд появилось сомнение, что Джейсон ответит, но, похоже, он не собирался уходить от ответа.

— Мне надо было отправиться к страшным существам, гоблинам, — Джейсон помедлил, выжидая моей реакции, но я сдерживала свои эмоции. После событий этой ночи, да и предыдущих дней слова о гоблинах не были такими удивительными. — Чтобы забрать одну вещь, которую заказывал король. Но тебя одну в королевстве оставить я тоже не мог, что оказалось, как видишь, большой глупостью. Наверное, все же надо было приставить к тебе Луи. Теперь это уже неважно. Уж лучше ты мне скажи: зачем ушла от Рахвы?

— Конечно, с твоей стороны было мило оставить меня со слепой цыганкой-ведьмой…

— Она не ведьма, — поспешил исправить меня Скотт.

— Неважно, — я встала и взяла одеяло с другой кровати. Чем ближе к утру, тем становилось холоднее. — Неважно, но ее устрашающий взгляд так пугал, что мне просто надо было уйти, в первую очередь по нужде…

— Ну, конечно, прости! — Джейсон сжал руку в кулак и треснул себя по лбу, отчего опять закашлял. — Прости, я-то привык к такой жизни, когда человеческие инстинкты становятся на второй план, и частенько забываю о том, что тебе это все дико.

— Ну так вот я и вышла, но наткнулась на цыганку… — на последнем слове я затянула паузу, потому что, судя по тому, как Джейсон дернулся, сейчас что-то должно было произойти.

— Она тебе гадала?

Я смотрела на Джейсона щенячьими глазами, понимая, что получу нагоняй.

— Все понятно, и что нагадала?

— Всего не помню, — я пыталась вспомнить, перед глазами всплывали какие-то картинки, но ничего отчетливого. — Выпадало много карт, она говорила о том, что в будущем ждет меня любовь, потом о семье рассказывала, а потом выпали две карты, после которых она не захотела выпускать меня из лагеря.

— Что это были за карты? — тон Джейсона уже не был дружелюбным, сам он был напряжен и испуган, становился серьезным и грубым.

— Две дамы, она обозначила их словами в стихотворной форме. Всего не помню, но смысл был в том, что я впитаю все муки мира или что-то вроде того.

Джейсон смотрел на свечу, с которой капал воск.

— Ты злишься?

— Нет, что ты, — он изобразил кривую улыбку.

Неловкое молчанье нарушило урчание моего желудка..

— Скажи: что было в той миске?

Возможно, лучше было бы и не знать, что плавало в том якобы бульоне.

Я ждала ответа, но Скотт даже не удостоил меня взглядом.

— Я сейчас.

Он быстро встал, накинул на себя почти высохший плащ и скрылся за дверью.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем он снова появился на пороге комнаты.

— Я совершенно забываю о том, что тебе необходима еда.

В руках он держал что-то наподобие подноса, на котором была пара яблок, немного винограда и кружка с чаем.

— Все, что смог найти. Охотник редко бывает у себя в домике, поэтому свежих продуктов здесь никогда не бывает.

Я перелезла на свою кровать и забрала у Джейсона поднос.

Когда я почувствовала насыщение, сознание стало гораздо яснее прежнего.

За окном уже светлело, небо залило красной краской, звезды практически исчезли.

Сделав последний глоток чая, я обратила внимание на Джейсона, который с большим интересом наблюдал, с каким аппетитом я ем.

— А ты не будешь есть? – забеспокоилась я, ведь с ясным сознанием ко мне пришла мысль о том, что он так же, как и я, должно быть, голоден.

— До замка осталось немного, мне как мужчине, — Джейсон, лежа на кровати, согнул свою руку, показывая спортивное телосложение, — надо есть много горячего и мясного.

Я неловко улыбнулась. Наконец, когда желудок принялся за переваривание пищи, меня разморило, и я тоже прилегла. Спать уже не хотелось, но надо было расслабиться.

Примерно через час я посмотрела на Скотта. Он спал.

Похоже, он замерз, и я решила поделиться своим покрывалом, тем более что я уже согрелась: лучи солнца были еще достаточно теплыми. За окном была самая настоящая золотая осень. Если я всегда любила осень, то благодаря этому миру я стала любить ее гораздо больше. Листья отливали золотом, казалось, они даже блестели. Запах ментола пробуждал энергию.

Я сняла с кровати одеяло и укрыла Джейсона. Он зашевелился. Неужели разбудила?

Он открыл сонные глаза.

— Прости, не хотела тебя разбудить.

— Ты не разбудила, я сам проснулся. Пора в путь. Завтра бал.

Я замерла на месте. Совершенно забыла про бал. Эти два дня были такими насыщенными, эмоционально и морально напряженными, а о физических нагрузках и подавно лучше не вспоминать. Столько километров, сколько мы прошли и пробежали за эти дни, ни один спортсмен не преодолевает на соревнованиях.

Хорошо, что здесь нет зеркала, я отчетливо понимаю, насколько у меня потрепанный вид. Под ногтями грязь, волосы спутанные, влажные, в траве и листьях. Руки и ноги в ссадинах. Платье помятое, внизу оборванное.

Как только после всего этого Скотту удается быть таким «живым»? Правда, его вид тоже оставляет желать лучшего, но я имею в виду боевой дух.

— Как я появлюсь на балу в таком виде? – я встала перед Джейсоном и повернулась вокруг себя, чтобы показать, насколько плохо все обстоит. — Или ты думаешь, что придет моя крестная фея и сделает из меня Золушку-принцессу?

Я задумалась. Положение было серьёзным.

— Или придет? – я сдвинула брови в надежде услышать положительный ответ.

—Ты слишком много читаешь сказок.

— Значит, не придет.

Я разочарованно уселась на его кровать и начала рассматривать свои потрепанные волосы, вынимая из них траву.

— Но есть, конечно, не крестная фея, точнее, не фея и не крестная, а очень хороший мой друг и хорошо знакомый тебе Луи.

Я повернулась к Джейсону.

— Он, конечно, не сможет всего этого исправить взмахом палочки, и тут много придется поработать…

Скотт взял прядь моих волос и вытащил оттуда пожелтевший лист.

— Значит, ты тоже считаешь, что я плохо выгляжу?.

— Нет, я не считаю, что ты выглядишь… — Джейсон растерялся, он не знал, как ответить на этот вопрос, поэтому засуетился. Выглядело весело.

Я опустила голову к коленям

— Мне уже ничто не поможет! – завопила я.

— Да нет, Фибс, что ты? Я не хотел тебя обидеть, просто хотел сказать, что в таком виде на бал тебя не пустят, — пытался оправдаться Скотт.

Я не сдержалась и засмеялась: Друг мой, я же шучу!

Он насупился.

— Девчонка!

Я его толкнула локтем, чтобы не обижался.

— Ладно, подруга, — он помедлил, чтобы я осмыслила, как он это произнес, с улыбкой и искренне, — нам пора.

За дверью оказалось чуть большее помещение. Вдоль стены стоял сервант. Там я увидела еще несколько яблок, и большую железную миску.

Мы вышли во двор, несколько деревьев были высохшими, а сам дом порос мхом. Золотая листва хрустела под ногами, рядом с маленьким круглым столиком стояли два стула. Здесь, видимо, охотник в свободное время пил чай и наслаждался видом.

Все было действительно волшебно и напоминало сказку о Белоснежке, а если быть точнее и верить Джейсону, то не сказку, а историю.

Когда мы вышли из-за густых деревьев, открылся вид, которого я прежде не видела.

Мы стояли на берегу маленького озера, с левой стороны был замок, настоящий замок с башнями и мостами, с большими окнами. В одной из самых маленьких башен были ворота.

По другую сторону озера, находилась ближняя деревня, в которой наверное, жизнь была в самом разгаре. Но этого слышно не было, лишь иногда тишина нарушалась птичьими голосами.

Когда мы прошли немного впередо открылся еще один небольшой холмик, на котором находилось несколько избушек.

Уже совсем скоро мы оказались перед главными воротами замка.

— Я тебя сейчас заведу в замок, и мне надо будет отлучиться.

Не хочу, чтобы Джейсон меня оставлял.

— Я обещал вернуть лодку еще вчера.

Я вспомнила, что это действительно так. Таких хороших людей, как из ближней деревни, не хотелось подводить, поэтому я не стала возражать.

Огромные ворота начали медленно открываться, как только мы ступили на порог.

За воротами уже стоял Луи. Он был бледнее обычного, что сначала насторожило, но потом, когда его шрам изогнулся в улыбке, ко мне вернулось спокойствие.

— Добро пожаловать, мисс Уилсон.

Он обратил внимание на наш с Джейсоном небрежный вид.

— Мы вас уже ждем.

Я удивилась:

— Мы?

— Джейсон повернулся ко мне.

— Я же говорил, что тебе помогут привести себя в порядок. Сегодня ты отдохнешь, а завтра уже будет бал.

Бал…Даже думать об этом не хотелось.

— Прошу, — Луи провел меня в замок, а Джейсон скрылся за большими воротами, которые медленно закрылись.

Главный коридор оказался вторым по величине после королевского зала. Кроме железных статуй в доспехах, расположенных вдоль стены, больше ничего не стояло.

Мы прошли в арку, за ней показался знакомый коридор, в котором были развешаны портреты короля и его семьи.

Теперь мне в глаза бросился потрет бледной женщины с темными волосами и алыми губами, возможно, это совпадение, а быть может, действительно Белоснежка?

Но сейчас меня беспокоило только одно – бал! Как я там покажусь, если последняя наша репетиция с Джейсоном была четыре дня назад!

— Так странно.

— Что?

Я что, произнесла это вслух и не заметила?

— Что, простите?

— Мисс Уилсон, вы сказали, что для вас что-то странно, я спросил, что именно?

Значит, все же вслух.

— Просто в детстве я всегда мечтала о балах, шикарных бальных платьях, приемах, больших залах и, конечно же, о замке; не раз представляла себе тот шикарный вид, в котором предстал теперь предо мной ваш мир; думала, что если бы все это было, то повседневные проблемы уже никогда не беспокоили бы меня; считала, что так будет легче жить, но оказалось, что с приобретением всего этого повседневные проблемы стали проявляться ярче прежнего…парадокс.

— Какие проблемы?

— Простите, Луи, я бы не хотела утруждать вас своими проблемами.

Луи улыбнулся, шрам с каждым разом украшал его все больше.

— Проблема как большой калорийный торт, если разделишь его с остальными, то вреда не будет ни тебе, ни другим.

Долго уговаривать меня не пришлось, мне так не хватало общения с людьми, помимо Джейсона, что слова сами вырывались одно за другим.

— Первая проблема, которая сейчас больше всего меня беспокоит, это то, как я сейчас выгляжу…

— Мы сейчас это исправим.

— Она первая, но не последняя, — неуверенно сказала я. — Вторая проблема — я понятия не имею…минуточку, Луи, вы же знаете о моем мире и о его правилах?

— Конечно, знаю, я знаю правила миров многих измерений, вашего в первую очередь.

— Я учусь в медицинском колледже в Оксфорде. Вы даже не представляете, как я мечтала туда поступить, а сейчас уже пропустила много занятий. Экзамены на носу, а я даже не знаю, какие предметы сдавать и числюсь ли я еще вообще в этом колледже. Еще одна проблема — родители! Не думаю, что за все это время они про меня и не вспомнили, особенно мама, она же переживать будет. Ну и конечно же, — я немного замялась, а стоит ли об этом вообще говорить? Но эмоции шли впереди мыслей, поэтому я даже понять не успела, как слова сами сорвались с уст. — И, конечно же, симпатия к одному человеку... —

Никогда не краснела, а тут почувствовала, как лицо горело!

— Что ж, давайте разбираться с вашим «тортом» проблем. Поверьте на слово: из-за своего обучения вы можете не переживать, так как мистер Скотт решит эту проблему за вас и за себя, ему ведь тоже предстоит еще там учиться. Второе — о родителях. Неизвестно, сколько вы еще здесь пробудете, и в зависимости от этого мистер Скотт позаботится и об этом тоже.

Мы остановились возле большой деревянной двери.

— То есть я еще долго буду здесь находиться?

— Вам не нравится наш мир? — удивился Луи.

— Мне он очень нравится, и я даже не знаю, радоваться этому или нет…

— Всему виной третья проблема?

Луи меня прекрасно понимал, и спасибо ему за то, что разговор строился только лишь на этом понимании, без имен!

— Возможно…

Теперь мне надо было поразмыслить в одиночку.

— Спасибо, Луи, мне стало гораздо легче!

— Если вам надо будет поговорить, вы всегда можете рассчитывать на меня.

Луи открыл дверь, и я услышала журчание воды.

Это оказалась огромная королевская ванная, по размеру она была раза в четыре больше моей комнаты в королевстве.

Только вместо обычной ванны было подобие бассейна, выложеного мрамором. Рядом с ванной стояло около шести женщин, которых я видела впервые в этом замке. И даже не задумывалась о том, что в замке живет множество прислуг, помимо Луи.

Одна из женщин сыпала в воду бутоны цветов, три других держали полотенца, остальные лили мыльную воду из кувшинов.

— Ванна готова. — сказала одна из женщин.

Я повернулась к Луи, но его уже не было, дверь была закрыта.

Две невысокие и пухленькие женщины подошли и помогли расстегнуть платье.

По маленьким мраморным ступенечкам я спустилась в ванную. Как только теплая вода коснулась моих уставших ног, по телу пошли мурашки, но стоило мне полностью погрузиться в воду, как нервные окончания оживились, по телу прошел небольшой разряд, и наконец впервые за долгое время мне удалось полностью расслабиться.

Я ни о чем не думала и не хотела думать, чувствуя себя в безопасности. Я полностью доверилась служанкам, которые пытались привести в порядок мои грязные и спутанные волосы.

Поначалу в голове все еще крутился разговор с Луи, но даже он не смог надолго задержаться в моей голове.

Дата добавления: 2015-07-08