Глава 5. - С ума сошел? Какого черта ты здесь?

- С ума сошел? Какого черта ты здесь? Влад сейчас в окно выглянет, что подумает? Или тебе плевать на меня настолько, что по фиг, что со мной будет? – я взрываюсь в машине. Села мгновенно, чтобы никто не успел заметить меня.

- Не все-равно. Иначе меня бы здесь не было.

Голос Сергея мрачный, даже злой. Он поглядывает на меня, пристально изучает лицо. Небось, ищет следы, оставленные ревнивым мужем.

- Заверни за угол и останови машину. Я выйду.

- Нам нужно поговорить.

- Нет, не нужно.

Но он упрямо направляет автомобиль в сторону сквера.

- Останови здесь. Не нужно уезжать далеко, - прошу я.

Он покорно заезжает на парковочное место. Я смотрю на него, как на сумасшедшего.

- Чего тебе нужно?

- Ты вчера сбежала от меня…

- А чего ты ожидал? Что я махну рукой на свою жизнь из-за одной ошибки?

- Значит ошибки? – чувствую по голосу, что он начинает заводиться.

- А как по-твоему еще назвать измену? Ты приятно провел вечер…

- Ты тоже!

- Я сделала глупость. Я не знаю, что на меня нашло. Но повторения я больше не хочу.

- Я хочу.

- Тебе нечего терять. А мне – есть.

- Ты же была довольна. Ты кричала вчера.

- Не нужно об этом. Я была пьяна.

- И что? По пьяни прыгнула в постель к первому встречному?

- Нет. Я никогда не изменяла Владу. И больше никогда не собираюсь.

- Ты хотела меня. Так сильно, что закрыла глаза на все.

- Я зря это сделала.

Он смотрит на меня, а у меня сердце бьется так гулко, что становится больно в груди. Я чувствую его запах. Пьянящий, манящий, словно дурман. Закрываю глаза и отворачиваюсь.

Я хочу его еще сильнее теперь. Когда точно знаю, что значит быть с ним, таким страстным, нежным, властным. Это коктейль Молотова. Он опаляет, взрывает все, что копилось на самом дне души, будоражит. Но в итоге от меня ничего не останется, а он, утолив свою похоть, пойдет дальше, как ни в чем не бывало.

Переступит через еще одну женщину, побывавшую в его постели, и не вспомнит потом мое имя, случайно встретив на улице.

- Я хочу еще увидеться с тобой, Ира.

- Не нужно. Прошу тебя. У меня семья. Я не хочу делать им больно.

- Ты одинока, даже несмотря на то, что у тебя есть муж. Зачем же хранить ему верность, если ты безразлична ему?

Я смотрю на него, шокированная и подавленная. Это так бросается в глаза? Должно быть, я выгляжу жалкой. Женщина, не нужная своему мужу, входящая в пору зрелости. Нет больше надежд, нет будущего, которое может изменить жизнь.

- Он мне муж. Я поступила дурно, но он тот, кто заботится обо мне.

- Я тоже могу позаботиться о тебе.

- О, я тебя умоляю. Пройдет неделя или месяц, эти отношения наскучат тебе, ты пойдешь дальше. А я не смогу склеить то, что разрушила. Мне это не нужно. Ради секса? Ради минутной слабости? Я никогда не рискну своей семьей. У меня есть дочь, которой нужен отец. Не забывай об этом.

- И ради нее ты будешь терпеть?

- Ради нее я сделаю все, что угодно. И мой муж любит меня.

- Что же ты тогда упала в постель к другому? Видно, любит плохо, раз ты запрыгнула на меня, как голодная тигрица.

Я с размаху бью его по лицу.

- Сволочь!

Пытаюсь выскочить из машины, но он не дает. Его рука так сильно сжимает мою, что от боли я стону. Он почти перетащил меня на себя. Я упираюсь ему в грудь, где неистово бьется сердце.

Он силой целует меня. Губы терзают, наказывают. Но потом его рука вдруг нежно касается шеи и я начинаю таять против воли. Зачем он это делает со мной?

Пытаюсь отстраниться, но он не дает. У меня получается только отвернуть голову и спрятать лицо от его поцелуев у него на груди.

- Ира… - его голос сиплый, словно при простуде.

Я лишь молча качаю головой. У нас ничего не получится. Он уже делает мне больно. Может быть, муж и не уделяет мне сейчас столько внимания, пусть я и не люблю его, но вместе мы построили что-то стоящее, родили ребенка. Мы уважаем другу друга, в нашей семье нет места рукоприкладству, никто из нас никогда не оскорбил словом другого. А до вчерашнего дня и делом.

- Дай нам шанс. Нам будет хорошо вместе. Ты же это чувствуешь.

- Нам будет плохо потом. Не знаю, почему ты так настаиваешь… У тебя куча разных вариантов…

- Ты мне понравилась сразу. И это было взаимно. Иначе не была бы со мной.

- Ошибки делать легко. А жить с ними трудно.

Пусть я и хочу Сергея. Пусть трясутся все поджилки от желания быть с ним, принадлежать ему физически, ощущать вкус его губ, его кожи. Я заплачу за это слишком высокую цену. И теперь мое решение отзовется на жизнях других людей. Я не вправе…

Я резко открываю дверцу и чуть не попадаю под машину. Он кричит мне что-то из салона, но я уже не слышу. Быстро иду к супермаркету, в котором надеюсь укрыться от преследования.

Однако очутившись внутри, я застываю у полок с водой и напитками. Прячу горящее лицо в ладонях. Они пахнут его одеколоном. Этот запах переворачивает мне душу. Я вдыхаю его жадно, пока он не исчезает с кожи.

Если бы у меня не было последних лет, я бы не раздумывая провела с этим мужчиной столько времени, сколько отвела бы нам судьба.

Его сине-зеленые глаза обещали счастье, пусть всего на несколько мгновений. Мне было плевать, что я ничего не значу для него. Но пока он хочет меня, пока я читаю в его взгляде жажду, я ощущаю, как жизненная энергия течет сквозь мое тело.

- С вами все в порядке? – молоденькая продавщица трогает меня за плечо. Я отрицательно качаю головой. Нет, черт возьми, я в полном беспорядке. Мне плохо. Я не знаю, что делать.

Домой я иду как во сне. Тяжелые пакеты оттягивают руки. В голове пусто, на душе скребут кошки. Прохожу мимо сквера- его машины нет. А на что я надеялась? Что он, как томящийся рыцарь, будет дожидаться своей дамы? Дура!

Звонит телефон. По мелодии слышу, что это Влад. Не могу взять трубку. Да я и так знаю, что он скажет. Уехал на работу.

В лифте так гадко, по-моему, еще не воняло никогда. Если бы в наших широтах жили скунсы, списала бы все на них. Но скунсы у нас не водятся, значит, изгадили кабинку обычные люди.

Подходя к двери, слышу жуткие вопли. Наши соседи по тамбуру – не самые приятные люди. Немного старше нас – около сорока – они постоянно ссорятся. На этот раз мне реально страшно заходить. Но не стоять же у своей собственной квартиры…

Поворот ключа – и дверь буквально вылетает. Я падаю. Алина и Рома сцепились, словно дикие животные. Она пытается его ударить, он же, не жалея силы, отвечает ей.

В конце концов, они замечают меня. Он бросает жене злобный взгляд и с перекошенным лицом вылетает на лестницу. Алина вытирает кровь, текущую из разбитой губы. Смотрит на меня так, будто видит впервые. Потом немного приходит в себя и наклоняется, чтобы помочь мне подняться.

Это ей нужно бы оказать помощь. Но я принимаю ее руку.

- Спасибо. Вы не пострадали?

- От этого муд*ка можно чего угодно ждать. Хорошо, что вы появились.

- Может быть, зайдете? – Я не знаю, зачем я это предлагаю. Не люблю совать нос в чужие дела. Да мы и не были с ними близки. Но мне жалко ее, растрепанную, с распухшим кровоточащим ртом.

- Спасибо. У вас лед есть?

- Найдется.

Мы заходим в квартиру. Как я и думала, Влад уже уехал. Закрываю двери в спальню, чтобы не показывать неубранную постель. Идем на кухню. Одинокая кружка в раковине говорит о том, что мой муж, как обычно, даже не позавтракал. Если я ему не готовлю, сам он это практически никогда не делает.

Алина садится за стол. Я роюсь в морозилке в поисках льда. Заматываю его в полотенце и подаю ей.

- Как вы все это выносите?

- Да как... Так и выношу. Уже почти 7 лет прошло с нашей свадьбы.

- Неужели вы никогда не хотели развестись, чтобы прекратить все это? Простите … Это не мое дело …

- Иногда я не то, чтобы развестись, я мечтаю убить этого гада.

- Почему вы все это терпите?

- Он мой муж. Начинать делить сейчас квартиру, машину, дачу … Это так муторно.

- Неужели лучше терпеть побои?

- Этот кобель думает, что ему все с рук сойдет. А фиг там! Если ходит по шлюхам, то пусть не ждет от меня того, что я буду сидеть дома и молча ждать, когда он вернется от очередной шалавы.

- Но он же бьет вас!

- И я ему прилично даю сдачи, - она смеется, а у меня мороз по коже.

Алина убирает на мгновение лед от лица, и я вижу, что полотенце окрасилось в красный цвет.

- Не смогла бы терпеть такого обращения.

- А я и не терплю. Я ему ничего не спускаю.

- Он жесток с вами.

- Мне редко попадались мужики, которые бы не были тяжелыми на руку. А те, которые как-то отличались, были абсолютными рохлями, ни на что не годными.

Я внимательно смотрю на нее. Наверное, поговорка «Бьет, значит любит» как раз о ней. Никогда бы не простила мужчине грубости, насилия. Но у этой женщины в глазах лихорадочный блеск, словно она наслаждалась этой схваткой.

- Не думайте, что мне нравится, - говорит Алина. – Просто мы не можем иначе. Раньше могли…

- Может быть, психолог? – робко предлагаю я, меняя лед.

- Терпеть не могу, когда в мою личную жизнь лезут посторонние.

- Простите.

Она смеется. Господи, как она вообще способна на это после кровавого побоища? Словно не у нее зреет синяк под глазом.

- Дело не в том, что мы колотим друг друга. Дело в том, что мы не можем это прекратить.

- И вам нравится такая жизнь?

- Нет, не нравится. Но другой у меня нет.

Я замолкаю. Что тут скажешь? Я сама не могу разобраться в своей жизни, и уж тем более не стану лезть с советами в чужую.

Алина откладывает лед и смотрит на меня так пристально, что мне немного не по себе.

- А вам нравится ваша тихая жизнь?

- Почему вы взяли, что она у меня тихая?

- Вы ни разу не поссорились с мужем. Стены ведь у нас тонкие, - усмехается она.

- Мы ссоримся. Просто не так часто и не так громко, - я прикусываю язык, понимая, что сморозила глупость.

- Иногда мне кажется, что если бы не эти ссоры, мы бы разошлись, как в море корабли.

- Неужели это тот клей, который держит вашу семью?

- Зато я никогда не подумаю, что ему плевать.

- Я никогда не могла разговаривать на повышенных тонах, так уж повелось, что в семье моих родителей все было тихо и спокойно. И я искала такого же для себя.

- А в моей семье мать меняла сожителей. Каждый раз, когда я шла в новый класс, у меня был и новый папа.

- Сочувствую вам.

- Не стоит. Я привыкла к этому. Меня не сильно беспокоило, какими кретинами они были. Но вот моя мать волновала меня. Ее благополучие делало счастливой и меня.

- Вашу жизнь не назовешь легкой.

- Иногда, когда я думаю послать все к черту, смотрю на него и что-то внутри меня понимает – я не смогла бы жить, если бы ему было все-равно. Если бы он промолчал по поводу моего макияжа или одежды, когда я собираюсь на корпоратив, если бы не заметил плохого настроения, если бы не позвонил за вечер раз пять, пока я с подругами. Все дело в том, что когда он смотрит на меня, словно коршун, я вижу, что он недоволен. Но эту реакцию я воспринимаю только как неравнодушие. Понимаете?

Я молчу. Что в моей семье, в моем муже угнетало меня, замораживая все чувства и порывы? Раньше я называла это доверим. Теперь расцениваю именно как равнодушие.

Нет, я не сторонница насилия. И никогда не начну считать, что так проявляется любовь.

Когда всегда принимаешь на веру то, что тебе говорят, не признак ли это наивысшего проявления дружбы и преданности? В баню с друзьями? Конечно, милый. В командировку на выходные? Поезжай, любимая.

Я никогда не считала, что у меня есть повод для ревности. И раньше этого повода не было и у Влада. Мы не скандалили из-за задержек на работе, из-за позднего возвращения с вечеринки. Я была уверена, что так живут нормальные семьи. Доверие – основа отношений.

Но теперь, анализируя это, понимаю: в какой-то момент нам просто стало все-равно. И дело тут не в доверии или его отсутствии.

Алина встает, без слов отдает полотенце со льдом и направляется к выходу. Автоматически закрываю за ней дверь.

Сажусь на стул, на котором только что сидела она. Машинально достаю телефон и набираю Влада.

- Привет. Я уехал.

- Я уже дома. Так что знаю.

- Постараюсь быть сегодня не очень поздно. Может быть, хочешь сходить куда-нибудь?

- Давай в кино.

- Я гляну, что там сейчас идет. Потом позвоню, выберем, куда пойдем.

- Хорошо.

- Ну все, целую.

- Пока.

Начинаю резать капусту для борща. Нож стучит так громко, что действует мне на нервы. Когда тру свеклу, до крови раздираю палец.

Облизываю выступившие капли.

Каково это, получать побои от любимого мужчины? Неужели совсем не больно? То, что Алина любит мужа, мне теперь кристально ясно. Но та ли это любовь, ради которой совершаю подвиги, пишут романы и сочиняют стихи?

Есть ли грань, переступив через которую любовь превращается в привычку, окрашенную безысходностью? Когда двое просто живут вместе, не уважая друг друга? Или поддерживают столь необходимый накал эмоций всеми доступными способами?

Такой тип отношений всегда претил мне. Это словно тупик. Ты мечешься в поисках выхода, которого не существует, используя все возможные методы, чтобы доказать, что вы оба еще не умерли, что страсть кипит, как прежде. А на самом деле это всего лишь предсмертная агония любви.

Борщ вышел на славу. Жаль, что Женя у бабушки. Я бы накормила ее сейчас. Она любит это блюдо в моем исполнении.

Как же я скучаю за дочкой! Только за нее я так благодарна Владу, что готова повторить свои свадебные обеты, не взирая ни на что. Она получилась идеальной. Даже несмотря на то, что родила я не от любимого мужчины, как мечтают идеалистки.

У многих моих знакомых самая страстная любовь, самые захватывающие отношения заканчивались разрывом. Мы же живем вместе столько лет, сохранив отношения на том уровне, который позволяет спокойно жить дальше.

Лицемерка! Я уже полчаса поглядываю на номер Сергея. Руки так и чешутся набрать его, услышать его голос.

Моя жизнь раскололась надвое. Одна часть хранит семейные ценности, вопит о том, что у меня есть то, о чем многим приходится только мечтать. А вторая часть – темная, страстная, пульсирующая. Она напоминает мне о том, кто я на самом деле. Я – женщина, способная на такие чувства, которые никогда мне не открывались. Я могу обладать властью, я могу быть порабощенной. Я могу все.

- Это зрелищный боевичок. Тебе должно понравиться, - Влад встретил меня в фойе кинотеатра. Я снимаю плащ. На мне темно-зеленое платье, простое, но элегантное. Почему-то захотелось сегодня выглядеть хорошо. Ради себя.

- Посмотрим. Я не люблю уходить, не досмотрев до конца, но если это будет полная чушь, лучше пораньше лечь спать.

- Не переживай. Мои коллеги не дадут заскучать. Даже если с фильмом все будет печально, их комментарии и мертвого расшевелят.

- Ты не сказал, что мы будем с компанией.

- Решил, что это не будет иметь значения. Так даже веселее.

Я пожала плечами. Что ж, я и не надеялась на романтический вечер.

Славика и Вадима знаю давно. Влад с ними раньше работал в одном кабинете. Теперь стал их начальником, хотя в их компании отношения довольно неформальные. Наверное, потому что так много молодых.

А вот девушку, цеплявшуюся за Славика, я видела впервые. Нас представили друг другу. Лена работала секретаршей у Влада. Интересно. Симпатичная, с красивой улыбкой, но всецело поглощенная кавалером.

- Ну что, билеты уже купили?

- Да. Вот держите ваши.

- Еще два лишних, - я замечаю в руках у Вадима пару билетов.

- Ждем начальство, - он отвечает с заговорщицким видом.

- С каких это пор вы начали в кино приглашать боссов?

- Как начали плотнее общаться, - ответил мой муж. Что-то неприятно кольнуло в области солнечного сплетения.

- И кого же вы ждете?

- Сергея с Настей.

Отлично. А я планировала спокойно провести вечер. Хотя, сейчас все станет на свои места. Я с мужем, он с девушкой. Так, как и должно быть.

Они подходят буквально за минуту до того, как начнется сеанс. Выглядят оба потрясающе. Он в черной шелковой рубашке и брюках, плотно облегающих узкие бедра. Она – в чем-то золотистом. Похожа на пантеру – тонкая, темноволосая, карие глаза как у хищницы. Мы с Леной для нее явно не конкурентки, поэтому она улыбается с чувством собственного превосходства.

Я холодно здороваюсь, выдерживаю взгляд, потом просто отворачиваюсь, словно больше всего на свете мне хочется попасть в зал.

Мы с Владом, Славиком и Леной устраиваемся в шестом ряду, остальные прямо за нами.

Зал маленький. Зато отлично видно экран.

Хороший кастинг, но уже с самого начала фильма мне становится не по себе. После фразы «Жизнь – это ты и я в постели, все остальное - существование» меня обдает горячей волной. И я снова чувствую тяжесть в затылке. Я знаю, что его взгляд сейчас на мне.

Начинаю терять суть происходящего между актерами. Что-то об исполнении желаний, о том, что с этим следует быть осторожным, о том, что нужно вовремя сказать «Хватит, стоп!»

И когда великолепная блондинка тр*хает машину, в которой сидит ее бойфренд, я чувствую на своей шее легкое дыхание, и его голос шепчет:

- Ты горячее.

Во мне что-то обрывается. Вернее, срывается с цепи. Похоть, чистая, неразбавленная, сочиться по венам, концентрируясь между бедер, задевая соски, заставляя их натягивать платье.

Мне жарко, дыхание сбивается, я чувствую легкое головокружение.

К шее легко прикасаются пальцы, проводят по позвонкам и исчезают, оставив жгучую дорожку.

- Я выйду ненадолго в туалет, - шепчу я мужу. Мне необходимо плеснуть в лицо холодной водой. Иначе впервые в жизни я рискую потерять сознание от перевозбуждения.

Нетвердым шагом пробираюсь в темноте к выходу. Свет бьет по глазам. Наклоняюсь над раковиной и брызгаю холодной водой на шею. Волосы намокают и липнут к коже. Но бешенное желание не проходит.

Закрываю глаза. Невозможно сопротивляться. Проторчать здесь до окончания фильма? Глупо. Совсем уйти, сбежать я себе никогда не позволю. Плеснув водой еще раз на шею, собираюсь вернуться в зал. Но у самого выхода он перехватывает меня.

Прижимает к стене и я безропотно отдаю ему свои губы. Его язык сплетается с моим и я понимаю, что вкус страсти - сильнейший афродизиак. И он сейчас на его властных, чувственных губах.

- Не говори мне больше никогда, что это ошибка! – его голос щекочет уголок рта.

- Ты и сам это знаешь, - я держусь за его плечи, пока он целует горло.

- Никогда не убегай от меня! – он зол.

- Всегда буду, - отвечаю я.

- Тогда знай, что я буду преследовать тебя, - его руки нашли край моих чулок. Пальцы преодолели этот рубеж и обожгли нежную кожу.

Дверь в туалет может открыться в любой момент. И тогда нам будет не просто неудобно. Во всяком случае, мне не избежать скандала.

Ловлю его запястья и отвожу от себя. Он смотрит настойчиво и упрямо.

- Вкус твоей кожи постоянно на моем языке, я думаю о тебе …

- Глубоко вдыхай и выдыхай, это пройдет, - советую я. – Во всяком случае, у меня все прошло, - наглая ложь срывается с губ, и я ухожу.

Обсуждение фильма обходит меня стороной. После сеанса мы минут десять стояли в фойе, обмениваясь мнениями. Влад восхищенно поглядывал на Настю, которая высказывала свое мнение с видом эксперта кино, присуждающего Оскар.

Сергей молчал. Я на него не смотрела. К тому моменту, когда мы разъехались, я окончательно поняла, что избегать его – моя основная задача. Потому что над своим телом я больше не властна.

Как и мой муж. Это выяснилось позднее ночью. Кроме ощущения пустоты и подавленности наша близость не принесла мне ничего. И я ни разу не поцеловала Влада.

Дата добавления: 2015-07-08