Глава 2. Я буквально приползла с работы, еле волоча ноги

Я буквально приползла с работы, еле волоча ноги. Неделя ушла на подготовку встречи с руководителями Домов творчества. Мне положено бы доплачивать за то, что я, по сути, еще исполняю функции заместителя своего начальника.

Старые зануды меня сегодня трепали, как собаки тряпку. Всем хотелось заполучить компьютерный класс. А мне заниматься этим вопросом было подобно подготовке к казни. Я больше не хотела встречаться с Вронским.

Дома события не лучше.

Женя чем-то отравилась. Из садика ее забрали вялой, а когда я пришла, ее начало рвать. Я места себе не находила. Самое тяжелое – когда болеет ребенок.

Пока я вытирала пол, стаскивала с нее испачканную одежду, пыталась успокоить испуганную дочку, одновременно роясь в домашней аптечке в поисках активированного угля, Влад разговаривал по телефону.

Я была готова стукнуть его сковородкой, оставленной им на плите после ужина. Блин, даже не может за собой убрать, не говоря уже о том, что нужно на фиг выбросить телефон, когда ребенку плохо.

У нас так было с самого начала. Женя росла маминой дочкой. Потому что только я могла ее успокоить, когда мучали колики, ко мне она бежала в поисках защиты и утешения, со мной ела и усыпала.

Я не жалуюсь. Я люблю ее так, как, наверное, никого не любила. Мне открылся совершенно новый уровень чувств, когда она родилась. Абсолютная, всепоглощающая, беззаветная любовь, которую я испытываю к ней, будет длиться вечно. Даже если однажды она наведет на меня дуло пистолета, я не почувствую ничего, кроме любви к моему ребенку. Это вне законов логики или самосохранения.

А когда она впервые сказала мне ответные слова, мое сердце навсегда перекочевало в ее грудь. И теперь бьется рядом с ее горячим, трепетным сердечком.

Тот факт, что мой муж иногда просто не ценил этого, мог пренебречь кажущимися ему надуманными проблемами, играл против него. Его черствость или сдержанность по отношению к нашему ребенку внушала мне отвращение.

Он не специально, я понимала это, просто материнские инстинкты почти всегда сильнее отцовских. Но я не могла ничего поделать со своими эмоциями.

Как, например, сейчас.

- Выброси этот гребаный мобильный в окно, - кричала я.

- Я не могу. Говорю с директором, - тихо отвечал он мне, прикрыв динамик рукой.

- Жене плохо, помоги мне, неужели не видишь?

Но он только отрицательно покачал головой и ушел в другую комнату, что-то оживленно обсуждая.

Женя немного отошла. Я напоила ее водой с электролитами, потому что рвало ее долго. Усадила смотреть мультики, закутав в плед, и пошла стирать.

Сказка на ночь – и мой ребенок посапывает, закутавшись в одеяло, как в кокон.

Я вспоминаю, что еще не ела. Смотрю на Влада, который спокойно уселся за компьютер, и тихо его ненавижу.

И, между прочим, необоснованно. Женьку он очень хотел. Был на родах, поддерживал меня.

Помогал по мере своих возможностей, когда она была еще совсем маленькой. Многое ему не удавалось, но он мужчина. Так и должно быть. Я никогда не сомневалась в его любви к ней. Они похожи, как две капли воды. Он гордился ею.

Но вот в такие моменты все падало на мои плечи. Понятное дело, я мать, мне всегда виднее. Но я еще и живой человек. Работаю, устаю, рассчитываю на отдых.

Молча иду на кухню, открываю холодильник. Пора бы опять что-то приготовить. Руки просто опускаются. Куда сейчас готовить?

Беру сыр, остатки овощного рагу и плетусь в свое антистрессовое кресло. Глотаю еду, смотрю на спину мужа, активно что-то набирающего на клавиатуре.

Наверное, его спину за последние 2-3 года я вижу чаще, чем лицо. Мне все-равно. Душ, приготовления к работе, и я заваливаюсь в постель. Завтра тяжелый день.

- Добрый день. Ирина Горенко, пресс-секретарь начальника отдела социального развития. Могу я поговорить с господином Вронским?

Секретарь на том конце провода словно делает недовольную мину. Сучка, пошевеливайся. Я сегодня не в настроении. Не выспалась, перенервничала. Ты офисная старлетка, которой важны вещи, вызывающие у меня приступы смеха. Но в данный момент мне не до юмористических отступлений. Томный голос сообщает мне, что шеф занят. Пусть катится к черту! Мне эта встреча тоже не тарахтела. Я прощаюсь, кладу трубку и начинаю готовится к заседанию с областным комитетом, которая пройдет через 2 недели. Работы – вагон и маленькая тележка.

Через пятнадцать минут мой телефон звонит. Беру трубку, все еще дописывая предложение в речи Людмилы Владимировны. Низкий голос с хрипотцой заставляет мои пальцы замереть над клавиатурой.

- Ирина?

- Я вас слушаю, - голосовые связки садятся до шепота.

- Сергей Вронский.

- Здравствуйте, Сергей.

- Вы мне звонили.

- Да. У меня есть новости. У меня была встреча с директорами Домов детского творчества, теперь за вами решение, где сделать компьютерный класс. Потому что иметь его хотят абсолютно все районные организации.

- Как интересно вы подбираете слова, - его голос был игривым и сексуальным.

- Вам что-то не нравится в том, как я изъясняюсь?

- Ну что вы. Очень даже нравится.

- Так вы готовы обсудить это?

- Я всегда готов. Где мы с вами встретимся?

- Подъезжайте в горсовет в течении дня, если ваш график позволяет, - я говорю максимально сухо.

- А может быть, в восемь, в ресторане «Шанталь»?

- А может быть здесь, до шести вечера?

- Я думаю, это не самая удобная обстановка.

- А что, собственно, вас смущает в офисной обстановке? Дела обсуждают именно так.

- Смотря какие дела, Ирина.

- В смысле?

- Я просто подумал, не захотите ли вы расслабится после тяжелого трудового дня, прихватив всю документацию с собой?

- Не захочу.

- Вы никогда не устаете от вашего кабинета?

- Нет.

- Лгунья.

- Вы приедете?

- Нет.

- Что ж, тогда всего хорошего. Я передам Людмиле Владимировне, что у вас не получилось. А как найдете время, вы знаете, где я работаю.

- У меня никогда не бывает такого, чтобы не получилось, - он смеется. Этот гад смеется! Да пошел он к черту! Я бросаю трубку.

За годы работы мне приходилось сталкивать со всевозможными мерзавцами. Одни откровенно хамили, другие слащаво увиливали от данных раньше обещаний. Но очень мало кто говорил пошлости. Мой статус всегда брал верх над тем фактом, что у меня еще есть грудь.

Шесть вечера. Я собираю свои вещи, беру пальто. Никто так и не явился. Прощаюсь и выбегаю из здания. Мне еще нужно успеть купить Жене кефир и фруктов. Сегодня оставила ее у бабушки, созванивалась целый день, ей вроде немного легче. Влад уже должен был ее забрать.

Собираюсь перейти через дорогу к остановке, но тут какая-то сволочь останавливает машину прямо передо мной. К зданию администрации часто подкатывают крутые. Быдло, одним словом. Уже поворачиваюсь, чтобы обойти, но водительская дверца открывается, и я слышу знакомый голос.

- Куда же вы так торопитесь? – Сергей улыбается. Наглая морда!

- Домой, конечно.

- А как же деловой ужин?

- Я вроде ясно дала понять. Для решения деловых вопросов есть рабочее время.

- А вы колючая особа.

- Простите,но мне нужно спешить.

- Подвезти?

- Нет, нам не по пути.

- А вы знаете, куда я сейчас собираюсь?

- Точно не в магазин.

- А вот здесь вы не правы. Именно туда мне и нужно. Заодно расскажете мне в двух словах о том, как прошла встреча и где нам нужно сделать компьютерный класс.

Я сомневаюсь. В конце концов, съест они меня, что ли? А стоять тут и ломаться на виду у знакомых и сослуживцев неохота.

Открываю дверь и сажусь.

- Супермаркет на Громовой подойдет?

- Вполне.

- Так что же вы мне хотели рассказать?

Я начинаю говорить, а сама нервничаю. Он внимательно слушает, задает толковые вопросы. Отвечаю ему. Постепенно налаживается вполне обычный деловой разговор. Кроме того факта, что у меня все тело покалывает и пересохло во рту.

Я не помню уже, когда в последний раз меня вот так подвозил мало знакомый мужчина. Когда так решительно кто-то проявлял интерес.

- Так почему же вы не согласились обсудить все за ужином? Я работаю в довольно напряженном графике, сегодня едва успел раскидать дела, чтобы вас поймать.

- Как я уже сказала, внерабочее время я предпочитаю проводить дома. К тому же, у меня ребенок заболел.

- Так значит мне не послышалось вчера. Я разговаривал с вашим мужем. По-моему, плакала девочка.

- Дочка отравилась чем-то.

Он хмурит брови. Какое-то время мы едем молча. В супермаркете он ничего не покупает, только носит мою продуктовую корзину. Мне жутко неудобно.

- Где вы живете? Я отвезу вас домой.

Называю адрес. Пальцы путаются в ручках пакета. Он смотрит на меня редко, но когда его глаза встречаются с моими, я ощущаю, как сердце начинает ухать в груди.

- Пришлите мне все документы в офис, я рассмотрю варианты и сообщу решение.

- Хорошо.

Я немного удивлена тем, как быстро он поменял тактику. Что ж, так даже лучше.

Мы останавливаемся возле моего подъезда. Я выхожу из машины, он подходит, берет у меня из рук пакет и невзначай проводит пальцами по ладони.

Я замираю. Мне бы отдернуть руку, сделать вид, что ничего не было и пойти дальше, но я этого не делаю. Мурашки пробегают по всему телу, и я просто смотрю в его удивительные глаза. Пальцы ласкают мою кожу, я тону в ощущениях.

Так было только в юности, когда гормоны превращали обычные прикосновения в симфонию чувственности.

Он изучает мою реакцию, пристально смотрит в лицо. И стыд,наконец, преодолевает все остальные эмоции. Я замужняя женщина, что это я тут себе позволяю? Меня ждет муж, в верности которого я никогда не сомневалась, ребенок болеет, а я, как последняя дура, не могу с собой совладать из-за того, что меня погладили по руке?

Благодарю его, прощаюсь и почти вбегаю в подъезд. Мне это не нужно, мне это не нужно…

Влад встречает меня у порога. Берет пакет из моих рук. Его прикосновения будничные, в них нет ничего сексуального. Стою, не разуваясь, несколько секунд и прикасаюсь к своей руке. Легко, нежно, кончиками пальцев, как только что делал Сергей.

Никогда не думала изменять мужу. И сейчас не думаю. Просто красивый, сексуальный мужчина в кои-то веки обратил на меня внимание. И я польщена как женщина. Не более.

Ну и что, что мое либидо спит уже вечность, не в сексе ведь счастье, не так ли?

Вот моя дочка бежит ко мне, бледная, измотанная. Я не представляю, как ее спокойную, привычную жизнь можно поставить под угрозу. В детском саду, куда мы ходим, немало разведенных родителей. И я видела этих бедных детей, с потерянными глазами, с неулыбчивыми лицами.

Их словно лишили самого важного в жизни. В их возрасте – это родители, любящие, заботливые, счастливые. А кто после развода может поддерживать нормальные отношения? Да никто!

Стоп, понесло меня куда-то. Я ни кем не собираюсь разводится, потому что никому не буду изменять.

- Привет, мое солнышко. Как ты?

- Тошнило все утро.

- Бедненькая моя. Обещаю, в выходные поедем в развлекательный центр и будешь там играть и кататься на аттракционах, сколько душа пожелает.

Женя делает уже третий заезд. Вагон поезда, который она выбрала – первый, так что вовсю сигналит и визжит от удовольствия.

Влад привез нас и уехал на работу. Что-то там ему нужно доделать. Не хочет в новой должности показать себя плохо.

Рядом – боулинг. Периодически посматриваю на молодежь, которая веселится почти так же, как и моя дочь.

Не помню, когда я смеялась в кругу друзей. Когда мы выбирались вдвоем с Владом. Дом –работа. Этот круг не прерывается уже несколько лет.

Пока шли по торговому центру, мелькнула мысль купить себе платье. На обратном пути нужно будет зайти померять. Простое, строгое, светло-бежевое, с темно сиим ремешком. У меня как раз туфли к нему. Сделаю себе подарок ко Дню рождения.

Женя тащит меня к игровым автоматам. Мы сбиваем струями воды шустрых уток и смеемся. Я постоянно ее целую. Не могу не прикасаться к своему солнышку.

Вдруг ощущаю тяжесть на затылке. Будто кто-то смотрит. Оборачиваюсь – возле входа в боулинг стоит Сергей и не сводит с меня глаз. Он в компании мужчин и женщин, они тянут его за собой, но он что-то говорит им и они заходят в зал без него.

Я не двигаюсь с места. Не могу отвести глаз. Это сильнее меня. Стою и впитываю каждую линию его фигуры. Разворот плеч, гордую посадку головы, узкие бедра. Его шея смугловатая, такая … соблазнительная. Кожа просит о прикосновении. Он выглядит уверенным в себе мужчиной, когда следы юношества стирает мужественность. Прямой взгляд, легкая щетина на лице.

Я борюсь с диким сексуальным желанием. Почему мы не властны выбирать, кого нам хотеть, кого любить? А кого не замечать совсем, чтобы избежать ненужных переживаний и проблем?

Я не знаю. Но я стою и смотрю на него так же пристально, как и он. Мы словно два животных, гипнотизирующих друг друга.

Он немного опускает глаза и мне становится жарко. Я знаю, что он смотрит на мою грудь. И сейчас я как никогда остро чувствую эту часть своего тела. Соски твердеют и проступают под тонком трикотажным свитером. Пора прекращать это безмолвное безумие.

Я поворачиваюсь к Жене и предлагаю пойти в детскую комнату. Она это любит. Мостики, канаты, лесенки, горки.

И пока она там бесится, у меня есть 20 или 30 минут. Я предупредила, что буду наблюдать за ней из кафе, расположенного тут же, за стеклянной стеной, чтобы родители могли видеть своих чад.

Взяла стакан сока и мысленно попыталась расслабиться.

- Здравствуйте.

Все мои попытки остыть - коту под хвост. Дыхание начало сбиваться от легкой хрипотцы в его голосе. Он присаживается напротив, не спросив моего разрешения.

- Зачем вы здесь?

- Решил составить вам компанию.

- А разве у вас уже нет компании?

- Им весело и без меня.

- Нехорошо бросать друзей.

- Нехорошо оставлять жену в одиночестве.

- Во-первых, я с дочерью. А во-вторых, мой муж сейчас вкалывает на вас, так что вам грех жаловаться. А мне и подавно.

- Я не заставлял Влада выходить сегодня на работу.

- Должны радоваться, что у вас такие инициативные работники.

- Которые бросают своих красивых жен сохнуть от тоски в выходной день.

- Это не так.

- А мне показалось, что вы одиноки.

- Ключевое слово – показалось.

Он замолкает, губы растягиваются в улыбке. Она – чистый секс. Я не видела мужчин, которые бы могли так улыбаться. Краешком губ, немного иронично. Он рассматривает меня, подперев голову рукой. И его мизинец касается рта.

У меня внезапно пересохло в горле. Тянусь за соком и делаю глоток. Он улыбается еще шире, отлично сознавая, какое впечатление производит на женщин.

- Вы очень красивая, Ирина.

- Спасибо.

- И вы мне нравитесь.

- Вы забываетесь. Я замужем.

- То, что ваш семейный статус определен штампом в паспорте, еще не делает вас изгоем. Не запрещено восхищаться женщиной только потому, что она замужем.

- Тогда зачем говорить мне об этом? Чтобы поставить в неловкое положение?

- Единственное положение, в которое я бы вас хотел поставить прямо сейчас, вызовет массу негодования у окружающих. Потому что в общественных местах это делать запрещено.

- Это пошло и грязно.

- Нет ничего пошлого и грязного в страсти. И вы это прекрасно знаете, потому что сами раздевали меня глазами несколько минут назад, хотели меня посреди толпы народа, благочестивых семей с потомством, - он наклоняется вперед и смотрит мне в глаза. – И я тоже хочу. В этом тихом омуте сидит бесенок. Голодный, сладострастный, жаждущий. И я готов познакомится с ним поближе.

- Прекратите, - у меня нет слов, я не знаю, что ему ответить. Ведь он прав. Я мысленно облизывала кожу на его шее, прикасалась с широким плечам. Господи, когда же я научусь владеть лицом?

Он встает. Я надеюсь, чтобы уйти. Но его рука касается основания моей шеи. Теплое дыхание ласкает ухо.

- И когда вам станет невмоготу, я буду рядом. Чтобы сделать то, чего не делает ваш муж, чего не делали другие с этим прекрасным телом. Оно способно гореть и плавится. Горишь ли ты сейчас?

Он развернулся и ушел. Горю ли я сейчас? Да подо мной стул дымится! Температура подскочила, наверное, до сорока. И я сижу пунцовая среди заинтересованно поглядывающих на меня мамаш.

Между ног ноет и пульсирует. Я не чувствовала такого возбуждения даже во время секса. Хотя то, что происходит в нашей семейной постели, скорее односторонний акт, а не полноценный секс.

И тут этот самовлюбленный самец шепчет мне на ухо пару ласковых, и я теку, как ручьи весной.

Господи, как же стыдно! Женя возвращается, и я тяну ее домой. Бросаю тоскливый взгляд на платье и наказываю себя – не заслужила.

Дома готовлю Владу шикарный ужин. Но он возвращается так поздно, что ест его в одиночестве.

Матрац под ним прогибается, он привычно обнимает меня и целует на ночь. Я делаю вид, что сплю. А сама плачу от безысходности.

Я хочу любить мужа. Я хочу его хотеть. Хочу быть счастливой в нашем семейном гнезде. Но мне здесь тесно. Стены словно давят. И еще мне бесконечно одиноко.

Влад знает, что я –его надежный тыл. Он привык к этому. И никогда не беспокоился, что однажды я смогу его обидеть или предать.

Жизнь, словно тяжелый локомотив, встала на рельсы и, пыхтя от натуги, медленно, но неуклонно катила все дальше и дальше.

А я мечтала пересесть на самолет. Увидеть все с другого, свежего ракурса, поломать обыденность. Но в небо меня не приглашали.

Влада устраивало все как есть. Он думал, что и меня тоже. Поездок на море на неделю раз в пару лет в его понимании было достаточно, чтобы говорить о полноценности и разнообразии нашего совместного существования. Почему же мне было этого мало?

Заставляю себя повернуться и обнять мужа. Он – мой родной человек. Что бы там ни было, он со мной, я угадываю его мысли, а он – мои. Жаль только, что не всегда. Или, наоборот, хорошо, что не всегда?

Дата добавления: 2015-07-08