Глава 33. На острове Масира генерал Гаст, по крайней мере, три раза за­ставил меня пересчитать

На острове Масира генерал Гаст, по крайней мере, три раза за­ставил меня пересчитать личный состав групп. Все участники опера­ции были на месте. Однако мы не досчитались пяти пилотов взорвав­шегося самолета и трех пилотов вертолетов морской пехоты. Их считали погибшими. Майору Шефферу повезло больше. Он жив, хотя получил сильный ожог. Я видел, как его вносили на борт самолета-заправщи­ка C-141. Он и другие тяжело обожженные во время катастрофы были встречены в Египте самолетом С-9, оснащенным специальным медицин­ским противоожоговым оборудованием.

Как только мы прилетели на остров, пилоты самолетов и члены экипажей вертолетов морской пехоты отошли в сторону и держались обособленно. Некоторые из них стояли, устремив взгляд в одну точ­ку. Многие в "Дельте" выглядели злыми и расстроенными. Я сказал, чтобы пилотов оставили в покое, сам им тоже ничего не говорил. Мыс­ли об агентах в Тегеране не давали мне покоя. Они были брошены на произвол судьбы. В пункте "Пустыня-1" было не до них. Килл был связан у рации, поддерживая постоянную связь с Египтом. У него бы­ло много работы по организации взлёта самолётов. Не было времени на то, чтобы связаться с убежищем и сообщить о том, что мы не при­будем. Позже я узнал, что из центра связи в Египте в место укры­тия сообщили о решении отменить операцию.

Все участники операции, за исключением раненых, которых отправили отдельно, были посажены в самолет C-141 и в срочном порядке вывезены с острова Масира.

Все закончилось полным провалом. После колоссальных затрат, времени, нервов, труда и пота, все оказалось напрасным. Я начал понимать, что означает этот провал. Наша страна может оказаться в затруднительном положении. Мы потеряли восемь замечательных и от­важных парней. А что теперь произойдет и заложниками? После всего этого мы возвращаемся назад в Египет, и все из-за того, что произош­ло с этими проклятыми вертолетами.

В Египте нас встречал генерал Вот. В салоне его командного грузовика он спросил меня, что я думаю о том, что произошло. Он сохранял спокойствие, хотя выглядел очень усталым. Я вкратце про­информировал его обо всём. Я повторил еще раз, что для успеха опе­рации было необходимо как минимум 6 вертолетов. Мне показалось, что он согласился с моими доводами.

Я не считал необходимым оправдываться перед генералом. План выполнялся досконально, мы делали то, что нужно было делать. Имен­но так было 4 января, именно так было утром 25 апреля. У меня в то время не было никакой другой мысли по поводу моего решения от­менить операцию. Нет и сейчас.

В Египте мы разместились в том же ангаре, где не более трид­цати часов назад пели "Боже, храни Америку". Здесь мы оставили свои личные вещи и сейчас их разбирали. Здесь я, наконец, дал вы­ход своему раздражению. Дело в том, что, покидая пылающий самолет, члены группы "Голубая" оставили там часть личного оружия и снаря­жения. Вот я на них и набросился. Однако позже я понял, что был неправ. Но я был так зол, что нашел повод выплеснуть свои чувства наружу. В Египте было другое дело. Когда меня там кто-то спросил, не намерены ли мы вернуться вновь, я с раздражением ответил, что да, но не с этими людьми, и указал при этом на группу водителей. Тринадцать человек из европейского отряда 10-й группы спецвойск, которые должны были освобождать заложников из здания МИД, поняли, что я говорю о них. Я извинился и сказал, что речь идет о водите­лях. Я был чрезмерно возбужден. Может быть, тогда я и назвал трусами пилотов вертолетов, не помню. В одном я был уверен: я не на­меревался участвовать в повторной попытке, если генерал Вот останется руководителем операции. Я не мог простить ему его решения предложить мне продолжить операцию, имея только пять вертолетов.

Вскоре выяснилось, что произошло с теми двумя вертолетами, которые так и не достигли пункта «Пустыня-1». Оказалось, что 6-й и 7-й вертолеты летели в паре. Через 2 часа полета стало очевидным, что одна из лопастей одного из этих вертолетов в скором времени оторвется. Он совершил вынужденную посадку. Другой вертолет сел вместе с ним. Обнаружив, что устранить неисправность на месте не представляется возможным, экипаж аварийного вертолета пересел в исправный вертолет, и он направился к пункту "Пустыня-1". Что касается 8-го вертолета, на котором летел полковник Питтмэн, то он повернул назад на авианосец, пролетев четыре пятых пути, после того, как, попав в несколько пыльных бурь, у него началась неполад­ки с навигационным оборудованием.

В Египте мы узнали, что самолеты для уничтожения брошенных вертолетов так и не были посланы, хотя генерал Вот обращался по команде к генералу Джоунсу с такой просьбой. Теперь я понимаю, что Белый дом отказался пойти на такой шаг, опасаясь того, что бомбо­вый удар поставит под угрозу жизнь пассажиров автобуса.

Команда "Дельта" была вооружена термитными зарядами, которые мы планировали установить и взорвать в месте укрытия в случае, если какой-либо из вертолетов выйдет из строя. Это замышлялось нами для того, чтобы не оставлять иранцам исправные вертолеты. Однако в пункте "Пустыня-1" была такая неразбериха, а заряды были у Быс­трого Эдди, что об этом в тот момент никто не подумал. Я сожалею о том, что в тот момент у меня не было под рукой М-16 с трассиру­ющими пулями, а то бы я поджёг эти проклятые машины.

На борту C-141, который доставил нас в США, я попросил погово­рить со мной одного сержанта по имени Аллен из группы "Голубая". Было заметно, что он был зол на меня за грубую выходку в Египте. Мы уединились в глубине салона, и я сказал ему: "Я прошу извинения перед Вами и перед всеми ребятами из Вашей группы. Передайте это им. Мне нужно было думать, прежде чем говорить. Я был неправ".

Дата добавления: 2015-07-08