Проблема истинности высказываний в научных языках

Некоторые языковые конструкции (высказывания, утверждения и т.д.) можно подразделить на два типа — истинные и ложные. Для их различения должны существовать определенные критерии. В естественных науках такие критерии и получаемые на их основе оценки истинности играют весьма важную роль. Можно даже утверждать, что такие критерии и оценки должны составлять неотъемлемую часть всякого научного языка, поскольку наука, в первую очередь, претендует именно на истинность своих утверждений. В этой связи существенное значение имеют способы получения и формулировки таких оценок.

Один из известных подходов к данной проблеме основан на делении научного знания на синтетическое и аналитическое. Синтетическое знание требует проверки посредством обращения к внешнему миру, к опыту, к эксперименту. Напротив, истинность аналитических предложений не допускает экспериментальной проверки и может быть установлена только логическим путем.

В обычных языках этой сложной проблемой занимается формальная логика. Ее главный результат можно кратко суммировать в следующем виде. В любом языке можно выделить некоторый существенный — логический — аспект, основываясь на котором можно построить чисто формальное исчисление высказываний, учитывающее только их грамматическую форму и порядок следования без ссылок на смысловое содержание. Такое исчисление позволяет решать два типа важных задач:

1) если мы располагаем некоторыми исходными высказываниями (посылками), истинность которых известна, то посредством логического выведения (синтеза) с применения особых логических правил можно получить бесконечно много следствий, истинность которых может быть просто и надежно "вычислена";

2) истинность интересующего нас высказывания может быть установлена, если с помощью тех же правил провести логический анализ этого высказывания, т.е. свести его к некоторым посылкам, истинность которых известна или может быть определена каким-либо независимым способом (например, экспериментально).

Здесь возникают два принципиальных вопроса. Первый из них можно сформулировать так: являются ли правила формальной логики эффективными и в научных языках, и не требуется ли в каждом научном языке вырабатывать свою специфическую логику — математическую, физическую, химическую и т.д.? Хорошо известно, что такие претензии на особую логику нередко высказывались представителями некоторых наук. Вероятно, наиболее известным случаем такого рода является ситуация, возникшая после создания квантовой механики. Здесь нет необходимости обсуждать данную проблему, достаточно сослаться на множество специальных трудов. Например, детальное и систематическое обсуждение можно найти в книге "Философия физики" известного философа М. Бунге. Его основной вывод сформулирован так: "Логикой, на которой построено здание почти всей математики и всей физики является обычное исчисление предикатов. Эту хорошо известную вещь необходимо иметь в виду, когда приходится сталкиваться с утверждением, что квантовая теория использует свою собственную логику, в которой нарушается дистрибутивный закон исчисления высказываний. Если бы это было верно, то квантовая теория имела бы совершенно другой математический формализм и ее едва ли было бы возможно объединить с классической физикой. Другими словами, даже квантовая революция не изменила нашу логику" [ Бунге М. Философия физики. М.: Прогресс. 1975. с. 196.]. Вывод М. Бунге можно без опасений распространить на все естественные науки. Это позволяет заключить, что специфика научного языка и его разновидностей имеет не логический, а семантический характер и сводится к специфике смысловых значений слов-терминов и их взаимосвязей.

Второй вопрос звучит так: являются ли обычные формально-логические средства достаточными для доказательства истинности научный высказываний? В этой связи часто ссылаются на эксперимент как на самое надежное средство доказательства истинности научных предложений. В этом случае подразумевается, что любое научное высказывание посредством формально-логических средств можно преобразовать в форму, допускающую непосредственное сравнение с результатами эксперимента.

В действительности, такое преобразование можно выполнить только в исключительных случаях. Причина этого лежит в той рассмотренной выше "иерархической лестнице", которая ведет, по выражению А. Пуанкаре, от "фактов голых" к "фактам научным", и между ступенями которой имеются логические разрывы. Можно сказать, что логическое сведение к утверждениям, допускающим непосредственную проверку опытом, возможно только для терминов-представлений, обозначающих нерасчлененные, элементарные объекты ("число", "грамм", "секунда, "объем", "длина" и т.д.), но не для терминов-понятий. Такие термины-представления уже, как правило, не имеют специфики той или иной научной дисциплины, отличаются универсальностью, междисциплинарным характером и могут с равным успехом использоваться и в математике, и в физике, и в химии, и в биологии.

Рассмотрим два химических высказывания:

1) "10 %-ный водный раствор хлороводорода реагирует с гидроксидом натрия, образуя хлорид натрия и воду";

2) "Кислоты реагируют с основаниями, образуя соль и воду".

Первое из них выражает "голый факт", и поэтому его истинность может быть установлена непосредственно путем экспериментальной проверки. Причина этого — частный, конкретный характер описываемого события. Второе высказывание выражает "научный факт" и имеет общий характер. Поскольку данное высказывание относится не к конкретным веществам, а к их классам, оно в принципе не может быть проверено экспериментально, так как эти классы не существуют как реальные объекты.

Хотя это общее высказывание возникло как результат обобщения множества конкретных предложений первого типа, установление его истинности не может быть сведено к эмпирической проверке частных случаев, так как число таких случаев, подлежащих проверке, бесконечно. Как всякое общее высказывание, оно представляет собой некоторый химический закон, и его истинность проверяется посредством согласования с другими общими концепциями, такими как классическая и электронная теории строения молекул, теории реакционной способности веществ, химическая термодинамика и химическая кинетика и т.д. Очевидно, что такое согласование может и должно быть выполнено только логическими, языковыми средствами.

Другими словами, научное знание в своей высшей форме является знанием аналитическим, и, в силу своего общего и структурного характера, есть знание не об отдельных фактах, а о мире в целом. Именно поэтому в основе нашей убежденности в истинности научного знания и даже можно сказать — веры в нее, лежит не эмпирический опыт, а логика и иные соображения. Здесь уместно привести высказывание не только физика, но и педагога. Б.С. Гершунский утверждает: "В науках дедуктивного типа исходным пунктом познания выступает не факт, а теория. Любая теория предполагает необходимость подтверждения или опровержения своей истинности. Экспериментально подтвердить такие теории, особенно касающиеся глобальных проблем естествознания, практически невозможно, и поэтому в ней всегда присутствуют элементы интуиции и веры ".

Физик и математик А. Пуанкаре пишет: "Ученый изучает природу не потому, что это полезно, он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, потому что природа прекрасна. Я имею в виду ту красоту, которая кроется в гармонии частей и которая постигается только чистым разумом. Красота интеллектуальная дает удовлетворение сама по себе, и быть может ради нее ученый обрекает себя на долгие и тяжкие труды. Именно эта особая красота, чувство гармонии мира, руководит нами в выборе тех фактов, которые наиболее способны усиливать эту гармонию". Это обстоятельство показывает, насколько существенным в естественных науках является, казалось бы, чисто гуманитарные компоненты: интуиция, вера, ощущение гармонии, эстетичности, единства стиля.

Е.Л. Фейнберг указывает на важную роль интуиции в оценке истинности научных утверждений. В этой связи он особо выделяет одну из разновидностей интуиции — "прямое усмотрение истины, не требующее формально-логических доказательств". Примером такой интуиции может служить заключение судьи о достаточности доказательств вины. Характерно, что и Закон требует от судьи выносить приговор, согласно "внутреннему убеждению", не предписывая заранее то или иное количество доказательств. Поэтому в законе присутствует не только дискурсивная "буква", но и интуитивный "дух". Совершенно аналогично поступает и ученый, оценивая, например, достаточность числа экспериментальных подтверждений того или иного научного закона. Таким образом, научные законы не так уж кардинально отличаются от законов юридических по своему статусу, и, следовательно, в науке важную роль играют не только формально-логические доказательства, но и ее интуитивный "дух", своеобразное ощущение, чувство, убеждение "истинности". Все эти личностные особенности необходимы специалисту для осуществления им своей профессиональной деятельности.

Действенность формальной логики с языках науки привела к важному предположению о том, что всякая наука может быть представлена в виде некоторой формально-логической системы, дополненной набором аксиом, специфических для конкретной науки. Такой способ построения науки называется аксиоматическим. В последнее время достигнуты значительные успехи в аксиоматизации математики и многих разделов физики. Успешность аксиоматического построения, по крайней мере, отдельных разделов физики, свидетельствует о принципиальной возможности такого подхода и в других естественнонаучных дисциплинах. Поскольку аксиоматизация фактически сводит науку к языковым конструкциям, это подчеркивает фундаментальную роль языкового компонента в естественных науках.

Дата добавления: 2015-07-10