Сцена 17.

1991 год. Квартира Аллы Ильиничны.

Жанна моет пол. Раздается звонок в дверь, от которого она испуганно вздрагивает.

Инна. Ничего себе спряталась!

Жанна. Как ты меня нашла?

Инна. Элементарно, Ватсон! Дашка твоя открыла, сказала, где ты.

Жанна. Вот противная, сто раз говорили ей неоткрывать.

Инна. А какие напряги? Я что грабитель?

Жанна. Ну, не ты, а вообще... Как ее приучить, не открывать?

Инна. Кому нужна ваша хата? Во... а здесь классно! Это чья квартира?

Жанна. Не топчись – пол чистый.

Инна. Сколько техники! Я такой даже в фирмухах не видела! Это что?

Жанна. Не трогай!

Инна. Нет, в самом деле... кофемолка?

Жанна. Ингалятор. Когда задыхаешься, помогает. Поставь, сломаешь.

Инна. А здесь что, кто-то с приветом живет?

Жанна. Почему это?

Инна. Прикинь, мебель старая. Такая на аукционах и в антикварных бывает или где-нибудь на дачах времен Буденного, а техника – люкс! Нет, классно!

Плюхается на диван.

Жанна. А ну, встань!

Инна. Ты, что это? Послушай, ты какая-то дёрганная, что ли?

Жанна. Встань, говорю, не твоё!

Инна. Да, пожалуйста. Ты сама здесь не того?

Жанна. Не того. Хозяйки нет, а ключ в нашей семье, значит я за все отвечаю.

Инна. Ты?!

Жанна. Ну, не я, а мой отец.

Инна (разочарованно). А то я размечталась зависнуть тут как-нибудь. А? Может, можно? Слушай, а тут компьютер есть?

Жанна. Ты дура или как? Хозяйки пока нет временно, а ты тут распоряжаешься.

Инна. А что я делаю? Подумаешь, удивилась! Такие хоромы! Необычно просто и все. Где ты такой канделябр увидишь?

Жанна. Не канделябр, а абажур. Пыль бы протереть, да высоко.

Инна. А ты что же, подрабатываешь домработницей?

Жанна. Не подрабатываю я! Что ты вообще меня допрашиваешь? Завалилась, так сиди. Хозяйка, Алла Ильинична в больницу попала.

Инна. А вы что ее на опеку взяли с правом наследства?

Жанна. Она нам родственница!

Инна. Обалдеть! Оба-на! Вот так жили, жили и не знали, что внизу под вами живёт родственница?! Да ещё того (Крутит пальцем.) Выгодно! Мне бы так обломилось!

Жанна. Не ха! Да, родственница! Мы с папой так решили. Только нам от нее ничего не надо. Мы просто ухаживаем. Папа ей «Скорую» вызывал, а я напросилась полы помыть.

Инна. А ко мне не напросишься?

Жанна. А ты и сама не переломишься.

Инна. А давно вы её знаете?

Жанна. Недели две.

Инна. Кино! Две недели и родственники?

Жанна. Она когда-то в Канаде жила или где-то там еще. А недавно сюда переехала.

Инна. Вот это да! Так не бывает. Отсюда все сваливают за бугор, кто только может. Я бы сама свалила.

Жанна. Сваливай.

Инна. А что, ты отказалась бы?

Жанна. Отказалась, если только посмотреть, потому что нигде не была. А так нет. Теперь точно нет.

Инна. Почему?

Жанна. Я как с этой женщиной познакомилась, в моей жизни всё изменилось.

Раздаётся телефонный звонок. Жанна снимает трубку.

Жанна. Кто проживает? Да, здесь Алла Ильинична проживает. Из больницы? Ей плохо? Да, родственники. Спасибо, я сейчас срочно папе позвоню, он подъедет. Да, он в курсе, он знает куда.

Кладёт трубку. И тут же набирает другой номер.

Папа! Алло! Слушай, сейчас позвонили из больницы, кажется, Алле Ильиничне стало плохо… Ты прямо сейчас поедешь? Можно я с тобой? Почему остаться? От кого ждать звонка? Да, поняла. Ну, ладно, только ты тоже звони, обязательно, я ждать буду.

Пока Жанна разговаривает, Инна тихо собирается, идёт к двери. Жанна опускается на стул.

Инна (шёпотом). Ладно, я пойду. Ты не пропадай надолго. Помочь не надо?

Жанна. Да чем?

Инна. Я позвоню, ладно? (Выходит.)

Затемнение.

Теперь уже голос Жанны звучит эхом: «Я обязательно буду ждать!»

Вечер. Жанна включает светильники. Пробует включить телевизор, но это сразу нарушает уют, поэтому тут же выключает. Перебирает коллекцию компакт-дисков – всё классика. Выбирает одну – «Танцевальные фокстроты 30-х годов». Бьют часы одиннадцать раз, раздаётся звонок в дверь. Жанна открывает. Это Вячеслав Иванович.

Жанна. Ну, что?!

Вячеслав молчит, медленно снимает обувь, проходит.

Ну, что?! Ты что молчишь?

Вячеслав Иванович берёт первую попавшуюся чашку, пьёт воду из-под крана.

Ты, что, сказать не можешь? Там плохо. Да? Мама там осталась?

Вячеслав Иванович.Мама домой пошла, еле на ногах держится, а я за тобой. Там плохо. Плохо. Алла Ильинична умерла.

Жанна. Как?! (Всхлипывает). Ой, мамочки, как так?!

Вячеслав Иванович. Сердце. Я думаю, оно не выдержало. Оно всё в себя вбирает, иногда больше, чем может.

Жанна всхлипывает, Вячеслав Иванович гладит её по голове.

Жанна. Это я виновата: пол вымыла. Говорят, нельзя… вот и случилось.

Вячеслав Иванович.Глупенькая ты моя. Ты здесь не при чём. Это её воспоминания догнали. Война догнала.

Жанна. Ну, за что так? Такая добрая!

Вячеслав Иванович (спохватившись, достаёт из кейса пакет фруктов и письмо.)

«Дорогой Вячеслав Иванович! Сердце сжимает всё больнее, боюсь не успеть. Перешлите этот конверт моим родным в Канаду. На конверте указан адрес и телефон. Они приедут и сделают всё, как надо. Вы не волнуйтесь. Я вам за всё благодарна. А ещё одно письмо Жанне. Я рада, что узнала вас такими, как вы есть. Все письма и фотографии, подарите, пожалуйста, ей, там есть два письма от Лизы, письма вашей бабушки, и письма Георгия. Там же есть его адрес и телефон, если захотите встретиться с ним. На встречу я уже не надеюсь, жалко, что не среди родных стен. Но на всё воля Божья. Спасибо за всё. Алла Ильинична».

Вячеслав Ивановичпротягивает конверт Жанне. Постепенно свет остается только на лице Жанны, которая сидит так же, как раньше Анька, а в глубине сцены начинает всё ярче «проявляться» при помощи луча света лицо Аллы Ильиничны.

«Милая Жанночка! Я так рада, что ты случилась в моей жизни, как видно напоследок. Я не рассчитывала, что мы подружимся, и так рада тому, что обрела тебя. Мне это очень важно. В моей жизни было столько бессмысленных жестоких потерь, что Богу было угодно свести нас. Ведь даже то, что у нас одно имя, вероятно, обретает сейчас особый смысл: «Жанна» и «Иоанна» и «Анна» – одно имя. Аллой я стала случайно, когда при оформлении документов не так поставили «палочки». Вместо отчества стояло «И.», вот и записали Ильинична. С новым именем было отрезано моё прошлое. Прошлое той девчонки Аньки, которой когда-то было 17. Её звали Аня Панькова. В моей беспечной жизни сытой госпожи… девчонка Анька не хотела теряться, исчезать, умирать. И чем дальше, тем настойчивее. Я хотела успеть рассказать. Как пела её подруга Лиза, как бил чечётку и бил фашистов Герка, но письма расскажут красноречивее. Завершать жизнь проще, когда знаешь, что после тебя кто-тоостаётся. И я благодарна тебе, надеюсь, что письма тебе помогут.

С любовью Анна Панькова»

Звучит музыка. Рядом с Аллой Ильиничной начинают проступать Лица. А потом и полностью силуэты Олега, Сергея, Елены Васильевны, Маши, Почтальонши.

Занавес.

Дата добавления: 2015-07-08