Сцена 15.

Вячеслав Иванович.А вы слишком молодо выглядите, чтобы предположить, что вы были на фронте.

Алла Ильинична.Две похоронки получила, почернела, на все двадцать выглядела. Комсомольский призыв шёл, попала на зенитную установку, там, в общем-то все одного возраста были. Страшно. Очень. Это только наша пропаганда говорила, что немцы боятся мороза, суровая зима 41-42 была на нашей стороне. А потом, мол, погоним до границы, а отступать пришлось нам. Победоносный прорыв фашистов на юг летом 1942 года развеял последние надежды. Конечно, в победе никто не сомневался, как-то сразу изнутри верили: «враг будет разбит, победа будет за нами», но цена грядущей победы возрастала. Я потеряла всех. А мама меня. Она сумела разыскать свою невестку, жену моего брата, пожила возле внука, и там же в Свердловске её похоронили.

Вячеслав Иванович.Казалось, эта война нас не коснулась, а она вот какими ходами прорастает. Честно говоря, сдавливает как щупальца осьминога.

Алла Ильинична.Лиза очень мечтала иметь ребёнка, я поклялась ей, что наши дети будут жить в одном доме, дружить. А я даже племянника не сумела разыскать, Маша – жена брата вышла второй раз замуж, сменила фамилию, так нас и не осталось Паньковых, всё потеряно.

Вячеслав Иванович.Это, наверное, банально звучит, но Жанна, моя дочь, внучка Лизы, значит, в этом тоже есть смысл. Может быть, так вам будет легче, если вы знаете это?

Алла Ильинична.Да, наверное, да.Сколько раз я наблюдала за вами, не могла выйти на разговор. Столько лет он внутри, а тут прорвало.

Сцена 16.

Год.

Звучит «Егерьский марш», так любимый Сталиным. Привычно ищет ключ за квартирным номером женская рука. Это Елена Васильевна. Доносится сообщение Совинформбюро: «Советские войска атаковали на участках... Перешли в наступление 2 Белорусский и 3 Белорусский фронта... на участках...».

Елена Васильевна ставит чемодан, зажигает свет, потом открывает шторы, оглядывает комнату. Ее взгляд останавливается на фотографиях. Она начинает плакать. Сначала тихо, потом громко с завываниями. Опускается на кровать и, только падая на подушку, замечает письма. Это письма Аньки и Маши. Елена Васильевна, как ужаленная подбегает к окну.

Анька. Милая мамочка! Ты только не волнуйся, я потеряла твой адрес. Конечно, я могла бы написать на госпиталь и письмо нашло бы тебя. Но я очень верю, что ты вернешься, а тетя Клава передаст тебе все письма. У меня все нормально. Ты не переживай. Мы уже научились воевать. Уже весна, а солнца еще нет, но запах весны повсюду. Меня немного царапнуло в ногу, но совсем чуть-чутъ. Врач говорит, что я не смогу танцевать. Но разве сейчас до танцев? Скоро будем гнать фашистов без остановки, не отстать бы здесь в госпитале от своих.

Целую тебя, Анька. 12 марта 1943 года.

Вслед за Анькой высвечивается лицо Маши.

Письмо Маши:

«Дорогая Елена Васильевна! Возможно, мое письмо найдет вас через год или два, но я все равно пишу. Не знаю насколько это важно для вас, но хочу сообщить, что у нас с Сережей родился сын. Я до сих пор не могу осознать, что Сергея нет рядом, но зато появился на свет Сергей Сергеевич. Я просто не могла назвать его иначе. Сейчас я снимаю комнату, меня приютила бесплатно старушка-нянечка из госпиталя, и мы с Серёженькой в тепле у печки. В два месяца я вышла на работу, а хочется еще и выучиться и стать врачом. Совсем засыпаю, а с Сережей нянчимсяпо очереди, хозяйка Варвара Тимофеевна и я. Пока раздобыли ванночку. Это и чудесная кроватка для него. А Сереженька водит пальчиком по печке, а потом облизывает. Сначала я тревожилась, а потом Варвара Тимофеевна успокоила; чего-то ему в организме не хватает. Но я все еще кормлю его грудью. А как только потеплеет, понесу его фотографироваться и обязательно вам вышлю. Напишите нам: Свердловск, улица Советская 16, Копыловой Варваре Тимофеевне, для Маши».

Дата добавления: 2015-07-08