Сцена 9.

В луче пистолета высвечиваются те, чьё письмо звучит. Одновременно в слабом свете Алла Ильинична, которая так и сидит на стуле, держа в одной руке трубку. Другой она закрыла лицо. Она плачет.

Гера(луч света высвечивает его лицо, он как бы зависает в прошлом.)

Здравствуй, Анютка! Я обещал себе писать тебе часто, так часто, как только смогу. По чуть-чуть, но всегда. Возможно, мне это нужно больше, чем тебе. Стучит по рельсам вагон и здесь так тесно, но дружно. А я не могу выйти из потрясения. На маленьких станциях почти не стоим, но я готов поклясться, что видел Лизу. Отъезжающим эшелонам давали концерт, и она пела под аккордеон. Очень красиво и как-то щемяще. Я кричал ей и по-моему она меня увидела. Мы кричали друг другу, но поезд шёл, и я ничего не слышал. Если она отстала от своих, может быть вы встретитесь, разыщи её.

Гера.

Свет в квартире Аллы Ильиничны гаснет.

Вновь квартира Паньковых. Анька подходит к кровати, снимает валенки, забирается под одеяло. Достаёт из-под подушки читанное-перечитанное письмо. И читает его вновь при свете печки. В луче пистолета, так же «зависая», появляется лицо Елены Васильевны.

Елена Васильевна.

Анечка дорогая! Я получила наконец-то письмо от Серёжи. Они далеко от фронта, по крайней мере, он так пишет. Что у тебя с институтом? Все ли уехали? У нас распределяли кофточки по Ленд-лизу, и я мысленно представляю тебя в той, которая мне досталась. Серёжа пишет мне о своей Маше. Довелось ли тебе с ней познакомиться? Как хочется, чтобы у него что-то сложилось, чтобы мы все были вместе, как можно скорее.

Входит почтальонша, отряхивая с ног снег. Ворчит себе под нос.

Почтальонша.Когда же эта зима проклятая кончится. Эй, девонька, спишь опять? Нет?

Анька. Нет. Нет. Как чувствовала. Хотела уже уходить. Да вы входите, входите.

Почтальонша.Опять в гости. Держи, заранее приготовила. Тебе, всё тебе.

Анька. Давайте скорее. (Целует письма.)

Далеко в глубине сцены в луче пистолета «зависает» лицо Олега.

Письмо Олега:

Милая Анечка! Сегодня 16 августа, почти два месяца как идёт война. Писем от тебя пока нет. Это логично, ведь ты и не знаешь, куда писать. Но я, глупый жду. Буду ставить дату, чтобы ты смогла понять последовательность событий. Сейчас уже всё позади. Думаю, что фронт стабилизировался, хочется так думать. Мы вышли из окружения.

Анька (вскрикивает). Они были в окружении! Вот почему он не писал!

Почтальонша.Да ты читай дальше.

Анька. «Немцы превосходят нас в вооружении, и это очень тяжело сказывается. Ребята все молодые, а кажется, с ними я прожил целую жизнь. Каким далёким кажется то, что было всего два месяца назад».

Он в окружении был, слышите?

Почтальонша.Да, слышу я, слышу. Вишь, треугольниками завалил. Расцвела-то! Ну, ладно. И у меня покуда ноги идут – дорога торопит. А ты, жди, милая, жди. Мужики, когда их ждут, воюют лучше. Быстрей фрица погонят (горестно вздыхает), может быть.

Анька. Спасибо вам, спасибо.

Почтальонша.Да ладно уж, чего там. Может, опять выручишь, письма наверх снесёшь?

Анька. Конечно, конечно!

Почтальонша.Ну, пока.

И снова в луче света лицо Олега.

Анька. Второе письмо!

«11 июля. Анечка! Если б ты знала, как жарко. Нет сил писать, но кто знает, что будет после боя, может быть это письмо будет последним. Наверное, это слабость, но уверенности нет ни в чём, танки сжимают кольцо. Надеемся прорваться ночью. Прочтешь ли ты это?»

Это письмо было первым! Спокойно, всё хорошо! Всё хорошо! Они вырвались. Всё хорошо. Вот, вот она полевая почта, вот она. Сейчас, где карандаш?

Дата добавления: 2015-07-08