Сцена 13.

Алла Ильинична.Что это? (Погружаясь в свои мысли.) Если я скажу, что это обещание, данное в юности, поверю ли я сама? Наверное, и это тоже. Но я всю жизнь думала о том, что сделаю всё, чтобы вернуться! Хотя бы на день! Сначала пришлось навести справки о тех, кто здесь живёт. А когда пал, что называется железный занавес, уже было легче, появилась возможность, оставалось только действовать. Мы хотели приехать сюда в гости вместе с мужем. Он тоже хотел понять эту страну. Очень сильно любил меня, и хотел узнать хоть что-то из моего прошлого. Исключительно добрый был человек. Дети его от первого брака имеют своих внуков. Я была значительно моложе мужа, он спас меня этим браком. Пригрел, приютил, и прошлое умерло вместе со мной. Но как видно не насовсем… Когда он умер, дети его были слишком самостоятельными, я поняла, что мне незачем будет возвращаться, я останусь в Москве навсегда. А потом я добилась возможности бывать в архиве.

Вячеслав Иванович (оглядывает всю комнату, где сидит.) Да, вы, оказывается, вообще очень загадочная.

Алла Ильинична. Да какая там загадочная... Электронный быт? Столько лет я жила в Канаде! А ведь там у нас холодильники с самой войны, пылесосы, посудомоечные машины – всё чего здесь не знали. А я работала в богатой семье. Семь лет... В очень богатой семье, а потом вышла замуж, как-то неожиданно для себя... И дом, который я убирала, стал принадлежать мне, как-то само собой это произошло, тихо и спокойно. Вам, наверное, это кажется странным?

Вячеслав Иванович.Невероятным.

Алла Ильинична.Ну, это только рассказывать легко.

Вячеслав Иванович.А…мама?

Алла Ильинична. Лизу я встретила на пересылке. Между нами были два ряда колючей проволоки. Все что-то кричали. Сначала мы даже не узнали друг друга. Мы виделись, наверное, несколько минут. И я каждую ночь пытаюсь докричаться до неё. Мой муж в своё время потратил много денег на разных врачей. Он очень жалел меня и пытался понять, что же вижу я там, за колючей проволокой. А что вы сами знаете о Лизе?

Вячеслав Иванович.Почти ничего. Очень обидно. Я родился в лагере в 1953-м. И бабушка привезла меня сюда... Уже потом... наверное, в 56-ом, не помню.

Алла Ильинична.Нет, Лиза родила не в лагере! Это я точно знаю. Она успела освободиться. Она родила своего ребёнка…мальчика, то есть вас, и очень боялась не успеть выйти на свободу. Она так хотела ребёнка. Ещё очень давно...до войны. Хотела счастливой семьи.

Вячеслав Иванович.Можно я закурю?

Алла Ильинична.Курите. Милая Лиза! Она считала, что быть с сигаретой - это романтично. Вы спросите, откуда я всё знаю? От тети Клавы... Лиза писала мне на этот адрес, вот здесь два письма уже после её освобождения, когда за ней приехала её мама- ваша бабушка. Сначала я, а потом Клавдия собирала все письма. У нас была такая договорённость, что все письма мы будем хранить, во что бы то ни стало.

Почтальонша собрала и сохранила, и передала Клавдии. И она хранила их до самой смерти. Старший сын моего мужа имел дипломатическую неприкосновенность. Он достаточно часто бывал в Москве. С ним я передала письмо, даже не рассчитывая, что Клавдия жива. Она одна знала, что Алла Ильинична – это её соседка – маленькая Анька. Генри предложил выкупить все письма у Клавдии, но она просто их отдала практически перед самой её смертью. Так я и получила их, это было частью моей другой жизни там в Канаде. Иногда я думала, что она рассказала вам об этом, но вам всё безразлично, и это тоже останавливало от того, чтобы заговорить.

Вячеслав Иванович.Да вы что! Я и понятия не имел. (Ходит по комнате. Часы бьютдвенадцать.) Бабушка привезла меня сюда. Я даже не знаю, почему осталась за ними квартира. Немцев неохотно возвращали. Но бабушка считала делом чести вернуться в Москву.

Алла Ильинична.Просто фамилия её была другая, не по мужу - Боснак, а Рязанова. А Лиза сбежала сразу же с перрона, когда всех переселенцев отправляли. Как её не расстреляли тогда? Хотела прорваться на фронт и назвала другую фамилию. На войне было сложно без документов, и она оказалась в Сибири, а так как рабочие руки были нужны, она встала за токарный станок! Чёртовы порядки, на оборонном заводе никто не интересовался её фамилией, а после того, как человек угробился на работе, начинали раскапывать его документы. Это только в песенке про чубчик поётся, что дальше Сибири не пошлют. Лиза умерла почти сразу же после родов. И я знаю, почему она дала такое имя Вячеслав – Слава, Георгий, она любила Георгия. Он писал ей, я отдам вам эти письма.

Вячеслав Иванович.Он жив?

Алла Ильинична.Жив. И у него две дочери Лиза и Анечка.

Вячеслав Иванович.Вы не виделись с ним?

Алла Ильинична.Зачем? Он же убеждён...что я погибла...

Вячеслав Иванович.Вы были на фронте?

Алла Ильинична.А как бы я попала в концлагерь. Впрочем, глупость… туда попадали и без плена. После ранения – концлагерь. Но война уже шла к концу. Я попала в зону отчуждения и после американцев оказалась в Канаде. И работала, работала. В детстве я мечтала посмотреть мир. Увидеть разные страны. И насмотрелась одна за всех своих родных. Было больно: тех, кто попал в советскую зону оккупации – отправляли в лагеря, только уже в советские. А я тогда об этом и не знала, мне казалось, что не повезло: побывала в Норвегии, в Штатах, в Канаде, и никакой надежды вернуться – железный занавес, мать боялась разыскивать, чтобы не навредить ей. Так я и не знаю: пропала ли я без вести или была похоронка. После всех потерь, я рвалась на фронт.

Затемнение.

Сцена 14.

Молча, одиноко по квартире ходит Анька, подтянутая в строгой новенькой военной форме. Молча стоит у окна, через которое любил залезать Олег. Воспоминания наплывают и наплывают: и смех двора коммунального дома, и крики домохозяек, и шум мальчишек, гоняющих мяч во дворе, и оглушительная – «Рио-Рита».

Только нет всего этого. Это все в Анькиной голове. С желанием вернуться в действительность, Анька решительно захлопывает окно, закрывает на шпингалет. Достает из ящиков фотографии и на стене, рядом с фотографией Люси закрепляет фотографию Сергея, Елены Васильевны, а затем и ту, где Олег вместе с Анькой. Потом, подумав, снова возвращается и достает из шкафа фотографию Лизы и укрепляет ее рядом. Плотно задергивает шторы. Еще раз оглядывает всю квартиру, берет шинель, надевает, застегивается, садится, на дорожку… Ошеломляющая гнетущая тишина. Анька встает. То ли вздох, то ли всхлип? Анька выходит, закрывая дверь. И опять звучит патефон: то ли в соседней квартире, то ли в памяти довоенной юности. Анька прячет ключ за номерок квартиры.

Затемнение.

Дата добавления: 2015-07-08