Глава 6. Эмпатия: взгляд из окна пациента

Странным образом некоторые фразы или события остаются в памяти и даже со временем дают утешение или наставление. Десятилетия назад я принимал пациентку с раком груди. Во времена своей молодости она находилась в долгой, мучительной борьбе со своим тираническим отцом. Стремясь к примирению, к новому свежему началу в их отношениях, она с нетерпением ждала, когда отец повезет ее в колледж на машине — тогда она могла бы побыть с ним наедине в течение нескольких часов. Но столь долго ожидаемая поездка обернулась катастрофой: ее отец был в своем репертуаре, долго ворча по поводу отвратительной, заваленной мусором речушки в стороне от дороги. Она же, с другой стороны, не видела никакого мусора в этом прекрасном чистом сельском потоке. Она не нашлась, что ответить, и, в конце концов, погрузившись в молчание, они провели остаток пути, не глядя друг на друга.

Позже, она ехала той же самой дорогой одна и была поражена, заметив, что там было две реки — по одной на каждой стороне дороги. «На этот раз я вела машину, — сказала она печально, — и река, которую я видела из окна со стороны водителя, была именно такой безобразной и загрязненной, какой ее описал мой отец». Но к тому времени, когда она научилась видеть мир из окна своего отца, было слишком поздно — он уже скончался.

Эта история запомнилась мне, и во многих случаях я повторял себе и моим студентам: «Смотрите из окна другого. Попытайтесь увидеть мир таким, каким его видит ваш пациент». Женщина, поведавшая мне об этом случае, умерла через некоторое время от рака груди, и я сожалею, что не могу рассказать ей, сколь полезной была ее история для меня, моих студентов и многих пациентов в течение многих лет.

Пятьдесят лет назад Карл Роджерс охарактеризовал «осторожную эмпатию» как одну из трех наиболее значимых черт профессионального терапевта (вместе с «безоговорочным позитивным расположением» и «искренностью») и положил начало области психотерапевтического исследования, которое в конечном счете привело к четкому доказательству практической эффективности сочувствия.

Процесс терапии улучшается, если терапевт осторожно проникает в мир пациента. Пациенты получают пользу от самого опыта полного исследования и полного понимания. Так, для нас важно оценить, как именно наш пациент воспринимает прошлое, настоящее и будущее. Я считаю обязательным для себя неоднократно резюмировать мои наблюдения. Например:

«Боб, вот что я понимаю, когда думаю о ваших взаимоотношениях с Мэри. Вы говорите, что убеждены в вашей с ней несовместимости, что вы очень хотели бы расстаться с ней, что вас утомляет ее общество и вы избегаете проводить наедине с ней целые вечера. Но сейчас, когда она сама поступила так, как вы хотели, и оставила вас, вы снова мечтаете о ней. Мне кажется, я слышу, как вы говорите, что не желаете быть с ней, но не можете примириться с мыслью, что она не будет доступна тогда, когда может понадобиться вам. Я прав?»

Осторожная эмпатия имеет особое значение в состоянии «здесь-и-сейчас» терапевтического сеанса. Помните, чтопациентывоспринимаюттерапевтическиесеансысовсеминаче, нежелипсихиатры. Сноваисноватерапевты, дажесамыеопытные, бываютпоражены, столкнувшисьсэтимфеноменом. Иногдаодинизмоихпациентоввначалесеансаописываетсвоюсильнуюэмоциональнуюреакциюначто-то, произошедшеенапредыдущемсеансе, именяэтоабсолютносбиваетстолку: яникакнемогупредставитьсебе, чтожевызвалоунегостольсильныйответ.

Такиесерьезныеразличиямеждувидениемпациентаипсихиатравпервыебылизамеченымнойгодыназад, впроцессеисследованияощущенийцелогорядалюдейпригрупповойпсихиатрии. Япопросилчленовгруппызаполнитьвопросник, вкоторомбыониопределилирешающиеэпизодыкаждойвстречи. Описываемыеяркиеиразнообразныеэпизодысильноотличалисьотключевыхмоментовкаждойвстречи, фиксируемыхлидерамигрупп. Аналогичноеразличиесуществовалотакжемеждуучастникамиилидерамиввыборенаиболееважныхэпизодовдлягрупповоговосприятиявцелом.

Вследующийразястолкнулсясразногласиямимежду \ восприятиемпациентаитерапевтаприпроведениинеофициальногоопыта, состоящеговтом, чтомысмоейпациенткойзаписаликраткоеизложениекаждогопсихиатрическогосеанса. Уэтогоопытабылалюбопытнаяпредыстория. Пациентка, Джинни, весьматалантливаяписательницасбогатымвоображением, страдаланетолькоиз-засерьезноготворческогокризиса, ноипростокризисасамовыражениявовсехобластях. Годовоепосещениемоейтерапевтическойгруппыпрактическинепринеслоникакихрезультатов: онапочтинераскрыласебя, далазнатьслишкоммалоосебедругимлюдямиидеализироваламенятаксильно, чтоискреннийконтактбылбыпростоневозможен. Затем, когдаДжиннибылавынужденаоставитьгруппупофинансовымпричинам, япредложилейнеобычныйэксперимент. Явыразилготовностьвстретитьсяснейиндивидуально, носусловием, чтовместооплатыонанапишетнеограниченноекакими-либорамкамиоткровенноеизложениекаждоготерапевтическогосеансаиотразитвнемвсетечувстваимысли, которыеонаневысказалавовремянашейвстречи. Я, сосвоейстороны, решилделатьтожесамоеипредложил, чтобымысовместнопередавалинашизапечатанныееженедельныеотчетымоемусекретарюикаждыенесколькомесяцевмоглибычитатьзаписидругдруга.

Делаяподобноепредложение, япреследовалсовершенноконкретныецели. Янадеялся, чтописьменноезаданиеможетнетольковысвободитьпроцессписьмамоейпациентки, ноизаставитеечувствоватьсебяболеераскованнововремясеансов. Наверное, яожидал, чточтениемоихзаписейпоможетулучшитьнашивзаимоотношения. Янамеревалсясочинятьискренниеписьма, передаваямоисобственныеощущениявтечениесеанса: моирадости, разочарования, факторы, отвлекающиемоевнимание. Вероятно, еслибыДжиннипредставиламенявболеереалистичномсвете, онаидеализировалабыменягораздоменьшеисмоглаотноситьсякомнепростопо-человечески.

(Вкачествеотступленияоттемы, неимеющейотношениякданнойдискуссииобэмпатии, яхотелбыдобавить, чтоэтотопытпроизошелвтовремя, когдаясампыталсяраскрытьсявкачествеписателяи, предлагаясочинятьпараллельносмоимпациентом, заботилсяосвоихсобственныхинтересах: этонеобычноеписьменноеупражнениедавалошансразбитьмоипрофессиональныеоковы, освободитьмойголос, написаввсето, чтопришломневголовусразужепопрошествиикаждогосеанса.)

Обмензаписямикаждыенесколькомесяцевсталдляменяопытом, подобным«Расёмону»: хотямыпроводилиэтотсеансвместе, мывоспринималиипомнилиегосовершеннопо-разному. Например, мыразбиралиразныеэпизодысеанса. Моиэлегантныеиблестящиеинтерпретации? Она никогдаихдаженеслышала. Вместоэтогоонапридавалаогромноезначениемельчайшимдеталям, которыеяпрактическинезамечал: моимкомплиментампоповодуееодежды, внешнеговидаилитворчества, моимнеловкимизвинениямзаопозданиенанесколькоминут, моемусмехунадеешуткамиитому, какяподдразнивалеевовремяролевойигры.[4]

Всеэтиопытынаучилименянепредполагать, чтомыспациентомодинакововоспринимаемвсе, чтопроисходит, втечениеэтогочаса. Когдапациентыговоряточувствах, испытываемыхиминапредыдущемсеансе, ясчитаюсебяобязаннымспроситьобихпереживанияхипочтивсегдаузнаюдлясебячто-тоновоеинеожиданное. Сочувствиенастолькостановитсячастьюнашейповседневнойжизни—популярныепевцыисполняютбанальныепесенкиотом, чтозначитбытьвшкуредругого, —чтомысклоннызабыватьосложностиэтогопроцесса. Вдействительностиневероятнотрудноузнать, чтоиспытываетдругойчеловек; слишкомчастомыпереносимнашисобственныечувстванадругого.

Обучаястудентовсочувствию, ЭрихФроммчастоцитировалсентенциюТеренциядвухтысячелетнейдавности: «Ячеловек—иничточеловеческоемненечуждо»—ипризывалнасбытьискреннимистойчастьюнассамих, котораясоотноситсяскаким-либопоступкомилифантазией, предложеннымипациентами, неважно, насколькоужасными, жестокими, похотливыми, мазохистскимиилисадистскимионинибылибы. Еслимынеделаемэтого, онсоветовалнампроанализировать, почемумыпринялирешениеспрятатьэтучастьсебя.

Конечно, знаниепрошлогопациентавбольшойстепениувеличиваетнашувозможностьвзглянутьизокнапациента. Если, например, пациентыпережилидлительнуюсериюутрат, вдальнейшемонибудутвосприниматьмирчерезпризмуэтихутрат. Вчастности, онимогутсопротивлятьсявашемувлияниюилинепозволитьвамстатьслишкомблизкими, боясьпережитьещеоднупотерю. Поэтомуисследованиепрошлогоможетоказатьсясущественнымдаженедляпониманияпричиннойсвязи, нопростопотому, чтоэтопозволитнамосторожнопроявлятьсвоюэмпатию.

Дата добавления: 2015-07-10