Опыты по распознаванию символов на расстоянии

По той же методике колоду пакетов с картами тасовали и клали на стол в 1,5 м от испытуемого. После того как тот называл символ, экспериментатор или сам испытуемый вскрывал пакет и сравнивал его содержимое с названным символом. Таким образом, было проведено 16 прогонов. Средний процент прямых попаданий составил в этих опытах 33%, а в отдельных случаях — 50-55%, причем иногда испытуемый отличал вертикальные и наклонные полоски от горизонтальных. Уже один этот факт не оставил сомнений в возможности распознавания символов в картонных пакетах на расстоянии от испытуемого.

ВЫВОДЫ:

1. На основании результатов более 6000 экспериментов была установлена достоверная статистическая информация возможности распознавания изображений, экранированных плотным картоном и алюминиевой фольгой.

2. Тренировки испытуемого не только позволили достигнуть высоких результатов в отдельных экспериментах, но и обеспечили получение стабильного превышения результатов направленного распознавания над случайным совпадением в 2,5–3,0 раза. Такое стабильное проявление обнаруженного феномена явилось основой для получения эффективности распознавания о природе физического носителя.

3. Было установлено несомненное влияние экранирующего материала на результативность при распознавании. Так, экранирование распознаваемых символов алюминиевой фольгой с двух сторон приводило к существенному снижению эффективности распознавания, но процесс направленного распознавания не вызывал сомнений. Наличие прослойки из фольги перед или за символом независимо от толщины слоя практически не отражалось на результатах.

4. Эксперименты с распознаванием символов, экранированных плотным картоном на расстоянии от испытуемого, показали, что процесс распознавания не требовал обязательного непосредственного контакта испытуемого с самим изображением.

Работу подписали: (подписи) И.Коган, Л. и Ю.Корабельниковы,

Е.Еленский, А.Шидловский.

Примечание. В изложенном выше тексте использованы материалы из отчета по исследованию биоинформации при распознавании экранированных образов кандидата технических наук, старшего научного сотрудника Ю.Г. Корабельникова. В 1981 году об этой работе писал в книге «Прикладная теория информации» доктор технических наук, профессор И.М. Коган. Об экспериментах по ясновидению рассказывал в журнале «Техника молодежи» за 1984 год и академик Ю.Б. Кобзарев, который также проводил со мной эксперименты в данной области.

В этой работе мы не смогли выяснить возможности практического использования эффекта ясновидения. Каждодневные эксперименты и, по всей вероятности, перенапряжение энергии первой чакры привели к появлению у меня доброкачественной быстрорастущей опухоли. Так как у меня с детства болезнь Верльгофа (несвертываемость крови), то возникла проблема с операцией. В институте гематологии мне пытались повысить количество тромбоцитов, проводя курс гормонального лечения, но оно не поднималось выше 24 тысяч (при норме 250 – 400 тысяч). Профессор гематологического отделения (к сожалению, не помню его имени и фамилии) в беседе со мной спросил, не связана ли моя работа с электромагнитным излучением. При исследовании костного мозга обнаружилось, что процесс кроветворения в нем был абсолютно нормальным, но тромбоциты почему-то быстро погибали при попадании в кровяное русло. Вероятно, в организме происходил какой-то процесс, который приводил к их уничтожению. Тогда я рассказала врачу о работе по ясновидению и предложила сделать несколько экспериментов в отделении гематологии, взяв у меня анализ крови до экспериментов и после. В 10 конвертов он вложил нарисованные больными геометрические фигуры, после чего конверты заклеил. Прикладывая их ко лбу, я правильно определяла фигуры. После опыта анализ крови показал, что количество тромбоцитов резко понизилось. На другой день мы провели еще несколько экспериментов и получили тот же результат. Я рассказала об этом И.М. Когану, и мы договорились, что после моего выздоровления повторим эксперимент. Однако этого не случилось, так как вскоре профессор гематологического отделения умер.

Прошло более трех месяцев. Меня переводили из одной больницы в другую, но вопрос о моей операции так и не был решен. Находясь в Боткинской больнице, я попросила хирурга П.А. прооперировать меня. Он согласился. Перед операцией я сказала: «Не волнуйтесь. Операция пройдет успешно. Кровотечения не будет. Эту установку я дала клеткам крови. Сделайте мне небольшой косметический шов. На пятый день вы выпишете меня домой». Он слушал меня и не понимал значения моего прогноза. Он знал, что рискует, соглашаясь на операцию при болезни Верльгофа. Я слышала, что многие врачи его решение не одобряли.

Наркоз на меня не подействовал, во время операции я слышала разговор врачей и совет заведующей, которая предложила П.А. разрезать меня от бедра до бедра, а не мучиться, вытаскивая опухоль. «Я обещал больной сделать небольшой шов», — возразил он. Более двух часов шла операция, и все это время я находилась в сознании. Когда поставили последнюю скобку на шов, произнесла:

— Спасибо вам за все.

— Я впервые сталкиваюсь с тем, что на операционном столе нам говорят спасибо, —услышала я голос хирурга и потеряла сознание.

Прогноз мой оказался верным. Кровотечения не было. Как только сделали разрез на теле, кровь свернулась. На третий день, снимая последнюю уцелевшую скобку, хирург сказал мне: «Я ничего не понимаю! Но в твоем прогнозе есть смысл. При таком заболевании крови избежать кровотечения во время операции — это фантастика. Если бы я сам тебя не оперировал, то по состоянию шва сказал бы, что операция сделана месяц тому назад». На пятый день я приехала домой.

Через несколько дней муж решил продолжить нашу работу по ясновидению.

— Но у меня совсем нет сил. Я ведь могу погибнуть, — возразила ему я.

— Многие ученые жертвовали своей жизнью во имя науки. Почему ты не можешь этого сделать? Ради экспериментов по ясновидению я прекратил писать докторскую диссертацию.

Мне было очень горько, хотя я понимала стремления мужа как ученого. А через месяц меня, мужа и И.М. Когана пригласили в МГП НТОРЭС им А.С.Попова, где в присутствии ученых Ю.Г. Корабельников рассказывал о нашей работе по ясновидению. После обсуждения, дав ей высокую оценку, один из ученых спросил:

— Почему вы не довели эксперименты до конца?

— Наш испытуемый очень долго болел и сейчас не может работать, — ответил муж.

— Испытуемый – это подопытный кролик, и вас не должно волновать, болеет он или нет.

Так я узнала цену своей жизни и отношение к моим неординарным способностям. У меня совсем исчезло желание заниматься ясновидением, и я перестала посещать лабораторию. Вскоре она была закрыта по причинам, не относящимся к нашей работе. Перестав экспериментировать, мы с мужем ощущали, что нам чего-то не хватает. Возникшая пустота усложнила наши взаимоотношения, и каждый из нас эту пустоту заполнил тем, чего не хватало его сердцу… Через несколько месяцев мы расстались. На прощанье я предложила ему сделать последний совместный эксперимент. Муж согласился.

— Ты веришь, что есть Тот, Кто слышит и знает наши мысли? – спросила я.

— Верю! Только не знаю, как Его назвать: Богом, Высшим Разумом или Космической Силой, которая, возможно, наблюдает за нами.

Тогда, подняв руки вверх и обратясь к Богу, я произнесла:

— Господи, я знаю, что Ты есть! Прошу Тебя, накажи того, кто виноват в распаде нашей семьи. Если виновата я, накажи меня.

— Что же ты себе желаешь зла? — сказал муж.

Только тут я поняла, что прекращение экспериментов и возникшие в результате этого последствия он считает моей виной. На следующий день мне позвонили с его работы и сказали: «Ю.Г. отвезли в больницу. У него микроинфаркт»…

Как экспериментатор он должен был задуматься над тем, что произошло, и дать оценку случившемуся. Затем пересмотреть свои взгляды и мировоззрение ученого и жить идеей духовной любви и правды, не жертвуя жизнью человека даже во имя науки.

Дата добавления: 2015-07-10