Параграф 1. Владение в римском праве

Владение в нашем законодательстве рассматривается как одно из правомочий права собственности. Однако в римском праве, так же как в ряде правовых систем континентального права владение (possessio) не всегда напрямую связывалось с собственностью. Известно, например, высказывание Ульпиана, что собственность не имеет ничего общего с владением (121). Римские источники в числе правомочий собственника не упоминают владение (possessio), т. е. обладание вещью. В древнем цивильном праве применительно к правомочию собственника применялся термин usus - использование, обеспечивающее непосредственное господство над вещью, но не ограниченное по своему объему. В классическом римском праве завершилось формирование понятия "владения".

Владение есть фактическое господство лица над вещью. Это господство не предполагает непременно физического воздействия лица на вещь; для его наличности достаточно такого отношения между лицом и вещью, при котором при обычных условиях владелец может рассчитывать на продолжительное и обеспеченное от посягательства третьих лиц и от препятствий со стороны сил природы распоряжение вещью. Кроме фактического господства над вещью, существует право на полное и беспрепятственное господство над вещью. Это право - есть право собственности (dominium, proprietas), в отличие от него, фактическое господство и есть владение (possessio). Смешивать эти термины нельзя. Владение - институт, совершенно отличный от права собственности; собственник вещи может не быть ее владельцем, и наоборот, владеть вещью может и несобственник (122).

Противоречивость института владения заключается в том, что он объединяет в себе правовой и фактический составы.

Если составные части права собственности (пользование (uti), собирание плодов (frui), распоряжение (abuti) и другие) мыслимы только как юридические, то владение нередко существует как чисто фактическое состояние. Основанием владения может быть не только право собственности (когда собственник и владелец совпадают в одном лице), но и иное вещное право (например, право суперфиция). Владение также может не иметь никакого правового основания (например, владение вещью, приобретенной у лица, не являющегося его собственником) и быть даже нарушением права (например, владение вора). В таких случаях налицо факт, а не право. Но даже тогда, когда собственник и владелец совпадают в одном лице, владелец с внешней стороны рассматривается не как собственник, а как лицо, имеющее реальную, фактическую власть над вещью (123).

Как отмечает В. М. Хвостов, значение владения в гражданском праве сводится к следующему:

1). Владение вещью есть необходимое условие для того, чтобы собственник мог пользоваться вещью. Чтобы собственник мог эксплуатировать вещь, он должен предварительно получить фактическое господство над нею. Из права собственности вытекает право на владение вещью, дающее собственнику возможность добыть себе владение вещью из рук каждого третьего лица. Это право называется jus possidendi;

2). Владение у римлян является составным элементом почти всех способов приобретения собственности. Передача владения по договору о приобретении права собственности (tradicio); захват владения при захвате ничьей вещи (occupatio rei nullius) или при собирании плодов (perceptio fructum); длительное владение при возникновении собственности по давности (usucapio);

3). Наибольшее значение в праве придает владению следующее его свойство. Владение вещью само по себе, независимо от права собственности на нее, часто пользуется юридической защитой. Этой защитой пользуется владелец, как таковой, невзирая на то, вытекает ли его владение из принадлежащего ему jus possidendi, или же оно возникло неправомерным путем, без всякого юридического титула. В силу этой защиты владелец вещи может требовать, чтобы никто иной (даже лицо, имеющее jus possidendi) самоуправно не препятствовал ему спокойно продолжать свое владение (124).

Все учение о владении и в римском праве, и в современной юридической литературе остается спорным, и это объясняется противоречивостью самого понятия "владение". До сих пор продолжаются споры, что есть юридическое владение: факт или право? Эти споры берут начало в литературе, посвященной римскому праву. Например, Дернбург, который определяет субъективное право как участие в жизненных благах, обеспеченное за каким-либо лицом со стороны юридического порядка, полагает что юридическое владение не право, а факт, который только приводит к известным юридическим последствиям (Пандекты, I, параграф 169).

Проф. В. М. Хвостов определяет субъективное право как сферу свободы или власти, обеспеченную за субъектом нормами объективного права для того, чтобы субъект мог удовлетворить какому-либо признанному правом интересу. Исходя из этого определения, он признает, что юридическое владение, то есть владение, защищаемое владельческими интердиктами, есть право (125).

Содержание права владения довольно скудно, и сила этого права незначительна: владелец, который не имеет jus possidendi, должен уступить управомоченному на владение лицу, лишь только последнее докажет свое jus possidendi. Но от этого владение не перестает быть правом в субъективном смысле, и источники, действительно, называют его правом jus possessionis. Право владения имеет то общее со всеми субъективными правами, что оно возникает на основании фактических состояний; владельческая защита начинается лишь с установлением фактического господства над вещью. Это не составляет особенности владения: всякое право возникает лишь в результате наступления производящего его фактического состава (126).

Особенность владения заключается в следующем: "При всех других правах, например, собственности, обязательств - право, лишь только оно возникло, отрешается от производящего его факта (например от традиции, договора, деликта); этот факт принадлежит уже прошлому, и продолжается лишь его следствие. При владении же продолжение существующего фактического состояния является условием существования притязания на защиту владения; владелец имеет право, только пока он (фактически) владеет. Эта противоположность может быть кратко выражена следующим образом: при всех других правах правопорождающий факт есть преходящее условие возникновения права, а при владении факт вместе с тем составляет постоянное условие существования права" (127).

В разграничении понятия владения как факта и как права может помочь следующее рассуждение Д. И. Мейера. Говоря о владении вещью сторонним лицом, которому собственник передал вещь, а также владении вором, похитившим вещь, автор продолжает далее:

"Если бы такое владение, независимое от права, всегда оставалось на степени факта, то оно было бы чуждо области права и не имело бы места в науке гражданского права, потому что наука права не занимается собственно фактами. Во многих случаях действительно владение остается фактом и тогда не обращает на себя внимание науки права. Так, очень часто владение бывает временным, мгновенным и, кроме фактического отношения лица к вещи, не представляет более ничего. Например, лицо берет в руки вещь и рассматривает.

Но в иных случаях фактическое отношение лица к вещи связывается с известными юридическими последствиями, почему и обращает на себя внимание науки гражданского права" (128).

Для признания определенного фактического или юридического состояния владением необходимо наличие одновременно двух элементов:

1) тело владения (corpus possessionis) - сам факт обладания вещью. Он считается наступившим, когда позиция обладателя такова, что позволяет ему в любой момент оказать на вещь нужное воздействие. Это бывает, когда вещь находится у самого обладателя или подвластных ему лиц (например, арендатора, хранителя и т. п.). Гай пишет:

"Мы владеем, по-видимому, не только, если владеем сами, но также, если кто владеет от нашего имени, хотя бы он не был нам подвластен, каковы арендатор и наемщик городской недвижимости; равным образом, мы, по-видимому, владеем через тех, кому мы отдали вещь на сохранение или кому мы ссудили вещь безвозмездно, или предоставили бесплатное, пожизненное пользование жилищем, узуфрукт, или только пользование жилищем, узуфрукт, или только пользование; это и называется, как говорят обыкновенно, мочь удерживать владение через всякого владеющего от нашего имени" (129).

2) намерение (воля) владеть для себя (animus possessionis). При наличии первого элемента animus possessionis всегда презюмируется, т. е. предполагается, что обладающий вещью имеет волю владеть ею для себя, а не для другого.

Владение утрачивается при отпадении любого из двух элементов, в частности, при похищении вещи или при отказе от нее владельца. Если corpus possessionis имеется, а animus possessionis отсутствует, речь идет не о владении, а о держании.

Таким образом, в римском праве различаются:

владение (possessio, possessio civilis) - фактическое обладание лица вещью с намерением относиться к ней как к своей, независимо от права на нее и способов ее приобретения;

держание (detentio, possessio naturalis) - фактическая власть над вещью без намерения обладать ею исключительно для себя (130).

Не всякое сознание или желание господства над вещью обладателя вещи достаточно, чтобы обладание, стало юридическим владением. Со времен Савиньи прочно установилась доктрина, которая, основываясь на источниках римского права, считает юридическим владельцем только того обладателя вещи, который проявляет желание присвоить себе вещь вполне, который не признает какой-либо власти по отношению к вещи, составляющей объект его собственности. Юридический владелец есть лицо, которое желает господствовать над вещью, подобно собственнику. При этом не требуется, чтобы это лицо действительно считало себя за собственника: вор или разбойник господствуют над присвоенными ими вещами с намерением относиться к этим вещам как к своим собственным, хотя они знают, что они не собственники их (131).

Таким образом, юридическими владельцами могут быть следующие лица:

действительные собственники вещей, и

мнимые собственники; эти последние, в свою очередь, делятся на два разряда: они могут не знать о том, что они не собственники, или же они могут знать об этом и, тем не менее, выдавать себя за собственников.

Лица, которые фактически господствуют над вещью без намерения присвоить вещь себе, т. е. признавая над этими вещами высшую власть иного лица, которое они считают за собственника, не являются владельцами, possessores. Их обладание вещами именуется римскими юристами не possessio, а detentio аlieno nomine или naturaliter tenere, in possessione esse. Таково обладание вещами со стороны, например, нанимателей, поклаже- или ссудопринимателей. Пока они не нарушают прав собственника вещи, они - только detentores данной вещи, а possessio вещи принадлежит лицу, которое считается ее хозяином. Наниматели, поклаже- и ссудо- приниматели, таким образом, только удерживают вещь на чужое имя; их отношение к вещи есть detentio alieno nomine. По общему правилу, такая детенция юридической защитой не пользуется, и вообще не снабжена особыми юридическими последствиями. Поэтому ее необходимо отличать от possessio в тесном смысле слова (132).

Исходя из этого, можно вычленить определенные виды владения, которые различались в римском праве. Прежде всего, владение делится на законное (possessio justa) и незаконное (possessio injusta).

Владельцем вещи нормально является ее собственник, так как нормально вещи находятся в обладании тех, кому они принадлежат. Собственник имеет право и владеть вещью (jus possidendi). В этом смысле он является законным владельцем. Владельцы, фактически обладающие вещью с намерением относиться к ней как к собственной, но не имеющиеся jus possidendi (права владеть), признаются незаконными владельцами.

Незаконное владение, в свою очередь, может быть двух видов: незаконное добросовестное (possessio bonae fidei) и незаконное недобросовестное владение (рossessio malae fidei).

Добросовестным владение в римском праве признается в тех случаях, когда владелец не знает и не должен знать, что он не имеет права владеть вещью (например, лицо, приобретшее вещь от несобственника, выдававшего себя за собственника). Примером недобросовестного владения может служить владение вора, который знает, что вещь не его, и, тем не менее, ведет себя так, как будто вещь принадлежит ему.

Различие недобросовестного и добросовестного владения имело значение в ряде отношений; так, только добросовестный владелец мог приобрести по давности право собственности; в тех случаях, когда собственник предъявлял иск об изъятии его вещи от фактического владельца, недобросовестный владелец вещи строже отвечал за сохранность вещи, за плоды от вещи и т.д., чем добросовестный владелец, и пр. (133).

Теория римского права о detentio, и, в частности, сочинения Павла, в которых изложены положения этой теории, была подвергнута критике и осуждению Иерингом в его книге "Der Bessirwille".

И хотя эта критика по отношению к римскому праву была впоследствии признана несправедливой, тем не менее, многими авторами была признана необоснованной сама концепция лишения владельческой защиты нанимателей и арендаторов (134).

Даже в римском праве теория владения как единства двух элементов и отсутствия юридической защиты для detentio не выдерживала испытания практикой. Из этого правила римляне допускали исключения, получившие название производного владения. В частности, правовой защитой пользовался залогоприниматель, а также прекарист, т. е. лицо, которому вещь дана в пользование до востребования (praecario). С большей вероятностью производное владение можно приписать также секвестру (sequester), т. е. лицу, получившему на хранение вещь, о которой происходит спор между двумя лицами с тем, чтобы по окончании спора вещь была выдана тому, в чью пользу будет решен спор. Все эти лица, хотя и удерживают вещь alieno nomine, тем не менее, имеют владельческие интердикты (135).

Для обоснования наличия detentio в римском праве учеными-романистами выдвигались различные теории (К. Ф. Фон Савиньи, Л. Фон Иеринг, П. Бонфанте, Э. Альбертарио, М. Лауриа и др.) (136).

Однако нелогичность такого положения очевидна: поклажедатель отвечает за сохранность вещи, но не может прибегнуть к средствам административной защиты, которыми наделен лишь владелец.

Как показывает опыт современных гражданских кодексов континентальной системы, догматически не существует препятствий к признанию такого держания владением, более того, теоретически это весьма желательно, поскольку в таком признании проявляется уважение к субъекту права. Защищая владельца, право исходит из презумпции наличия правового основания непосредственной связи лица с вещью, пока не доказано обратное, и тем самым защищает саму возможность наличия вещного права, то есть правоспособность лица (137).

Как утверждает Д. В. Дождев, до сих пор нет ответа на вопрос, почему в римском праве не всякое держание защищалось как владение. Универсальное понятие владения, утвердившееся в современных правовых системах и основанное на развитии учения об animus как конституирующем элементе владения, практически совпадает с понятием держания и, таким образом, отрицает самостоятельное значение владения как особой юридической ситуации, отличной от держания. Такое развитие понятия, свидетельствуя об отличии римского определения владения от современного, придает римскому институту владения значение исторического этапа в утверждении форм принадлежности (138).

Дата добавления: 2015-07-10