Первые отклики читателей на вторую редакцию 5 страница

— В конце концов, я же должна избавиться от гордыни.

— Давайте не будем забывать о вашем имидже, — успокаивающе произнёс доктор. — Я всем сказал, что у вас был обычный нервный срыв от перенапряжения. Вы на верном пути, и будьте уверены, что потом с блеском сыграете эту роль на сцене. Главное — процесс переосмысления вашей жизни уже пошёл. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Отправляйтесь домой, возьмите отпуск, отдохните... Кстати, я тоже еду в отпуск, а вы, в крайнем случае, можете обратиться к моему коллеге. Я его предупрежу...

— Не надо. Сама справлюсь, — резко оборвала она его и обиженно спросила:

— Хотя бы скажите: режиссёр свои проклятия забрал с собой?

Доктор виновато развёл руками и, передавая пропуск, произнёс:

— После отпуска поговорим. Вы меня извините, но я очень тороплюсь. Мне на студию надо успеть. Пригласили участвовать в передаче. Думаю, и вам полезно будет послушать.

«Он знает, но сейчас просто торопится», — успокоила она себя, с удовлетворением отметив в уме, что её совет, высказанный в кабинете начальника, возымел своё действие. Тем не менее, из комнаты она вышла с выражением крайнего огорчения на лице, и чуть было не хлопнула дверью.

«Дай Бог, пронесёт, — подумал доктор, глядя ей вслед. — Не сдавать же билет обратно... Наверно, мне надо было сказать, что её страх упал в бездну вместе с проклятиями режиссёра... Как же была сильна ненависть режиссёра, что он сам угодил в яму, которую рыл для неё?.. Как же хрупка человеческая жизнь, когда ею движет ненависть».

-37-

По дороге из больницы она решила сначала забежать в театр, оформить отпуск, а потом уже дома спокойно послушать передачу.

Отпуск оформили без проволочек, а актёры так были рады ей, что она, забыв обо всём на свете, немного опоздала к началу передачи.

-38-

— Объяснить-то я объясню, — раздался бодрый голос доктора, — но предупреждаю, что это моё субъективное мнение. Навязывать его кому бы то ни было, я не собираюсь. Действительно, я считаю, что, в той или иной степени, все мы ущербны. Однако вам и нашей аудитории надо будет набраться терпения, чтобы понять суть ущербности. Согласны?

Ведущий нервно закивал головой, вспомнив, что с проповедниками всё было гораздо проще. Никто его к терпению не призывал, хоть и приходилось часами чопорно высиживать. Доктор же неторопливо приступил к повествованию:

— Для наглядности представим некую модель. Сразу же оговорю, что эта модель — плод моей фантазии. Она ни в коей мере не претендует на какое-либо место в ряду подобных моделей. Это мой рабочий инструмент, чтобы мне было проще изъясняться... Итак, с одной стороны расположим наш внутренний мир. Назовём этот мир душой человека. Это, как бы, наш «внутренний» человек.

Доктор приложил руку к сердцу.

— С другой стороны расположим внешний материальный мир, в котором мы с вами живём.

Другой рукой доктор сделал полукруг вокруг себя.

— Теперь между этими двумя мирами поставим разум человека.

Доктор поднял обе руки к голове, демонстрируя сказанное.

— Разуму надо найти язык и с миром души, и с внешним миром. Во внешнем мире разум пользуется своей способностью оперативно мыслить, которую мы знаем, как наш ум. Ум оперирует словами, образами, он изучает, думает, что сказать, как сделать — всё это прерогатива нашего ума. Словом, ум всё время занят решением каких-то сиюминутных задач и проблем. А вот диалог разума со своим внутренним миром, с душой, происходит по мере осознания той или иной мысли, того или иного состояния. Это духовная сфера. Это наша философия, мировоззрение, которые по мере понимания жизни откладываются в нашем сознании. Недаром же раз—ум можно расшифровать, как разъятый ум. С одной стороны, наш ум, как тактик во внешнем мире, а с другой стороны, наше сознание — это стратег, наша духовная сфера жизни. Сознание указывает уму, что есть хорошо, а что плохо, и для понимания жизни надо иметь связь между сознанием и умом. В то же время, для полноценной жизни необходимо обеспечить контакт между невидимой душой и видимым внешним миром.

Для наглядности доктор покачал головой между руками, но ведущий не преминул заметить:

— Так ли уж это необходимо?

Доктор опустил руки и исподлобья взглянул на ведущего. «Со стороны, наверно, я выглядел довольно глупо с поднятыми руками и качающейся головой», — подумал доктор и несколько резко ответил:

— Конечно же, строгой необходимости в этом нет. Однако...

Возможность подшутить уже прельстила ведущего, и с наивным видом он перебил доктора:

— Что-то не верится, что без контакта души с нашим миром невозможно даже посмеяться.

Доктор на мгновение прикрыл глаза, подумав: «Значит, я действительно был смешон», но, как ни в чём ни бывало, спокойно ответил:

— А вы попробуйте засмеяться, когда повода для этого у вас нет. Чтобы отмахнуться от причины, по которой дети смеются, учитель в своё оправдание так и говорит: «Смех без причины — признак дурачины». Конечно, в угоду кому-то можно и на большее решиться, чем просто выдавить из себя смешок. Я же говорю о полноценных людях, которые смеются от души, потому что им смешно, а не потому, что так надо, или они просто дурачки. Мир чувств и эмоций принадлежит душе, но без её контакта с миром, где протекает жизнь, невозможно ни чувство любви, ни жизнерадостного смеха. Естественно, в чувствах, рождённых жизнью, нуждаются только те люди, которые не могут довольствоваться книжными описаниями радости, или лицезрением суррогата чужой любви на экране. Ум способен констатировать, сравнивать, анализировать, что-то понять, но чувства ему недоступны.

Ведущий удивлённо посмотрел на доктора, и тот поспешил пояснить:

— К примеру, вы изучаете высшую математику и поняли какую-то сложную формулу. Процесс понимания этой математической формулы никаких чувств не вызовет. Однако стоит осознать, что вы, наконец, поняли и осилили нечто сложное, как в душе мгновенно вспыхнет чувство радости. С осознанием мысли или с осознанием какого-то состояния рождается то или иное чувство в душе. Но для этого надо самому пережить это состояние. Естественным образом родить и осознать в себе мысль. Чем больше мы осознаём — тем богаче наш духовный мир, тем больше чувственных ассоциаций возникает в душе, тем полнокровнее ощущается прелесть жизни...

-39-

Она внимательно слушала доктора, но постепенно её охватила смутная тревога.

«Интересно, куда это он собрался ехать в отпуск?» — занервничала она, направляясь к телефону.

«Он-то уедет, а мне что делать со своими мыслями и чувствами?» — думала она, перелистывая страницы телефонного справочника. «Я же остаюсь совсем одна!» — под конец взорвалась мысль.

Выяснив на работе у доктора, как он собирается провести свой отпуск, она немного успокоилась и вернулась к передаче.

-40-

Ведущий нервно усмехнулся и, будто оправдываясь, произнёс:

— У меня уже предвзятое отношение ко всему, что относится к душе. Я здесь столько проповедей наслушался, а потом ещё святых книг начитался — всё равно ничего не понял. Так всё запутано.

Доктор облегчённо вздохнул.

— Так бы и сказали, — дружелюбно произнёс он. — Моя модель попроще, и, я надеюсь, что вам она будет понятнее.

Ведущий тоже облегчённо вздохнул, а доктор продолжил:

— Кто, по-вашему, мог бы высказать следующие мысли: «Как тяжело деревьям жить в городе. Сколько весит слеза? Интернат — это место, куда ссылают детей за плохое поведение родителей. Старики — это усталые дети. Развод — это похороны семьи».

— Ну, это, наверно, высказывания какого-нибудь мудреца, — неуверенно произнёс ведущий.

— Ошибаетесь. Это мысли детей, у которых разум только-только проснулся, — радостно сообщил доктор. — Согласитесь, что эта детская логика бьёт не в бровь, а в глаз.

Ведущий согласно закивал, а доктор продолжил:

— Причём, дети говорят так, не задумываясь.

— И впрямь «Устами младенца глаголет истина», — произнёс ведущий. — Ну и, как, по-вашему, они могут, не задумываясь, так мудро высказываться?

— А вы просто поверьте мне на слово, что это душа ребёнка говорит. Детский разум едва начал сознавать себя, а душа со дня рождения способна и чувства испытывать, и мысли подсказывать. Ребёнок вначале видит внешний мир только через призму души, будто третьим глазом. Поэтому и все суждения ребёнка исходят от души.

— Значит, вы предполагаете, что это душа говорит устами младенца? Как интересно! — несколько возбуждённо произнёс ведущий, но доктору показалось, что ведущий неискренен в своей заинтересованности.

«Может быть, он таким способом хочет возбудить любопытство аудитории?» — подумал доктор и продолжил:

— Совершенно верно. Дети вначале ощущают мир посредством души и, едва научившись говорить, выражают очень простые ясные мысли. А вот для взрослых так же просто думать и изъясняться — самое сложное. С возрастом перестаёшь видеть окружающий мир таким, какой он есть в действительности. Представьте себе, что одна беременная женщина, прислушиваясь к сердцебиению и движениям своего младенца, заработала миллион, играя на бирже.

— Что же это мешает взрослым видеть мир таким, какой он есть на самом деле, и заработать свой миллион? — иронично спросил ведущий, но внезапно схватил доктора за руку и изумлённо произнёс:

— Доктор, у меня сейчас возникло ощущение, будто я уже однажды прожил эту ситуацию. Будто всё это я уже однажды слышал и видел.

«А он, часом, не разыгрывает меня?» — подумал доктор, но, как это проверить, сразу на ум не пришло, и он просто продолжил разговор:

— У вас де-жа-вю, но это отдельная тема. Если останется время, поговорим и об этом... Итак, вначале дети живут от души, и есть свидетельств того, что дети обладают даром ясновидения даже во внутриутробном состоянии. Однако, с рождением и последующим осознанием себя, этот дар гаснет. Вместо этого дара к ребёнку приходит понимание, что внешний мир не такой добрый, как мама. Он может и угрожать, и требовать, и наказывать, и больно бить. Как сказал один малыш: «Вот я родился, только огляделся, а мир сразу же стал таким жестоким и злым». С распахнутой душой опасно идти во внешний мир, и ум начинает думать: как же защитить душу малыша? Для защиты души нужна какая-то броня. Эта броня и есть личность человека.

— То есть личность всё равно, что бронежилет для души? — удивлённо спросил ведущий.

— Совершенно верно. Личность — это защита нашего внутреннего человека от посягательств внешнего мира. Личность — это наше лицо во внешнем мире и защитная маска для души. Поэтому во внешний мир наш «внутренний человек» выглядывает, словно сквозь забрало.

— Подождите доктор. У меня получился образ какого-то средневекового рыцаря в доспехах. Как только возникает опасность, то забрало опускается, чтобы защитить душу. Я правильно представил?

— Совершенно верно. Причём, ум начинает ковать доспехи по образу и подобию той модели, которую диктуют семья и общество. Уму трудно отказаться от тех мерок, которые, так или иначе, навязаны ему внешним миром. Поэтому наша личность, образ нашего внешнего человека, в первую очередь, согласован с внешним миром.

— Хотите сказать, что ум начинает выстраивать защитную броню души в соответствии с тем, что видит в семье и на улице? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс ведущий.

«А у ведущего котелок варит», — с удовлетворением отметил про себя доктор и продолжил:

— Да, и хочу подчеркнуть, что защитная реакция ума в первую очередь срабатывает там, где больше непредсказуемости. На улице ситуации менее прогнозируемы, поэтому ничего удивительного, что улица оказывает больше влияния на процесс формирования личности, чем семья. Думаю, и вам известны случаи, когда домашний скандалист мгновенно превращается в застенчивую овечку на улице. Фактически, это двуличный человек и с таким идти в горы опасно — всегда может подвести... Наш ум невольно идёт на поводу у моды, у общепринятых приоритетов, традиций. К примеру, менталитет мусульман и христиан диктует, что человек должен напрямую входить в контакт с внешним миром. Внутренний человек мусульманина и христианина прямо смотрит сквозь забрало личности.

Ведущий удивлённо посмотрел на доктора, но доктор успел уловить искорки радости во взгляде. «Интересно, что его порадовало?» — подумал доктор и продолжил:

— Буддизм же проповедует, что в контакт с внешним миром следует входить путём созерцания своего внутреннего мира. Внешний мир представлен, как образное отражение во внутреннем мире.

Лицо ведущего уже расплылось в улыбке, и он радостно спросил:

— Доктор, значит, христиане рука об руку с мусульманами контактируют с внешним миром?

Теперь ведущий спрашивал с неподдельным интересом, и доктору показалось, что у ведущего есть проблемы с разночтениями веры в своём окружении.

— Должен немного огорчить вас. Не совсем рука об руку, но схожесть есть, — последовал ответ доктора, и он действительно разочаровал ведущего.

Взгляд у него потускнел и более сдержанно он спросил:

— Доктор, а вот я где-то читал, что буддизм самая миролюбивая религия. Почему буддизм, а не ислам или христианство? Там же было сказано, что буддисты гораздо честнее.

Доктор хитро улыбнулся и произнёс:

— Вообще-то буддизм я к религии не причисляю. Это скорее учение, практическое пособие для жизни, нежели религия. А вот почему буддизм самый миролюбивый, думаю, что вы сейчас сами догадаетесь. Напомню только, что буддизм уводит человека в медитацию, в созерцание своего внутреннего мира.

— Как же я это сразу не сообразил? — удивился ведущий. — Раз уводит человека в себя, значит, не может провоцировать его на агрессию вне себя.

— Совершенно верно. Вот вам и миролюбие, — улыбнулся в ответ доктор, — а поскольку душа сама себе врать не станет, то вот вам и истоки честности буддистов.

— Это понятно, но там же я прочёл, что буддисты самые хладнокровные люди. Вообще-то я согласен с этим, потому что они всегда казались мне какими-то лишёнными страстей. Вот только, почему это так?

— А для этого рассмотрим эмоциональную сдержанность буддистов на примере самурая, как яркого представителя. В жизни вы его вряд ли встретите, но по фильмам, наверно, знаете, насколько это жестокий и безрадостный человек. Ничуть не задумываясь, он и убийство совершит и самоубийство. В то же время, он может поразить своим искусством составления букетов из цветов и мастерством изготовления вееров. На первый взгляд кажется странным такое сочетание жестокости с любовью к искусству. А ведь парадокса нет. Суть буддизма в самосозерцании, в отказе от земных желаний. Самурай просто запрещает своей душе входить в контакт с внешним миром. Часы досуга он посвящает отрешённым беседам в чайном домике и сознательно лишает себя мирских радостей и эмоций. Это удивительный человек. Живёт самосозерцанием, а нам кажется, будто самурай живёт, как после смерти.

— Как же он так может жить? — с долей презрения произнёс ведущий. — Жизнь совсем без эмоций, без желаний — это же не жизнь!

— От такой жизни, действительно, кровь стынет в жилах, — согласился доктор и продолжил:

— Но у самурая своя философия. Суть сводится к фанатичной преданности господину, а жизнь во внешнем мире для самурая ничего не стоит. Смысл своей жизни он видит только в служении и достойной смерти за своего господина. Кодекс его чести диктует, чтобы ничто извне не могло нарушить его внутренний покой. Во времена войны из таких самураев комплектовались элитные эскадрильи смертников, известных вам как камикадзе.

— Да. Я помню лица этих камикадзе из документальных кадров. Жутковатое у них хладнокровие, и, честно говоря, все буддисты для меня будто на одно лицо.

Ведущий на мгновение замер и радостно продолжил:

— Доктор, кажется, я кое-что понял. Мне буддисты кажутся на одно лицо, потому что они смотрят на мир не прямо, как мы или мусульмане, а окольными путями, путём самосозерцание. Наверно, поэтому и глаза у них узкие.

Глаза ведущего заблестели, и доктор отметил про себя, что этот блеск, скорее признак здравого ума, нежели здорового пищеварения. «Хоть это и отрадный факт, — подумал доктор, — но пора бы остудить его пыл, а то я никогда не доберусь до своей цели», — и несколько отчуждённо произнёс:

— Возможно и так, но только не удивляйтесь, что и мы для них на одно лицо.

— Мы для них на одно лицо? — удивился ведущий.

— Ничего странного, просто вспомните, что наш алфавит состоит из букв, а у них он состоит из образов в виде иероглифов. Точно так же устроены два полушария нашего мозга. Одна половина оперирует словами, как наш алфавит, а другая образами, как иероглифы. Посмотрите на глобус и там тоже обнаружите Западное полушарие, где в ходу алфавит, и Восточное, где превалируют иероглифы. Просто мы по-разному смотрим на жизнь и по-разному видим мир... Впрочем, свои самураи есть и у нас. К примеру, знаете, как обстоят дела у тех, кого вы не по фильмам знаете, а встречаете повсеместно? Я имею в виду тех, кто формирует свою личность по известной формуле: «С волками жить — по-волчьи выть». Они так же, как самураи, ставят запреты на проявление своих душевных качеств во внешнем мире. Только они чаще убивают бескровно: словом и делом. Вот и вся разница. Теперь давайте приступим...

Но ведущего ещё больше взволновал вопрос религий:

— Простите, что перебиваю, но почему религии возникли не одновременно?

— Хорошая тема для разговора на несколько дней, — усмехнулся доктор, и ему показалось, что за этим любопытством ведущего скрыто нечто глубоко личное.

Доктор посмотрел на часы. Времени всё равно не хватило бы на изложение своих идей, и он спокойно продолжил:

— Попробуем разобраться в этом также быстро и просто, как это сделал бы ребёнок. Можно предположить, что на заре развития человечества людей было мало, и они были разрозненны. Круг знакомств был ограничен, и человек, без особой на то нужды, в контакт с себе подобными не вступал. Во внешний мир человек мог входить с открытой душой и с дубиной в руках. Его уму не надо было кокетничать с кем-то, или кому-то лгать, или как-то проявлять свою индивидуальность. Формировать личность особой нужды не было, и связь души с её божественным началом могла обходиться самосозерцанием. Думаю, так зародилась предпосылка для возникновения буддизма. В дальнейшем возникла потребность более активного взаимодействия людей друг с другом. Система человеческих взаимоотношений усложнилась. Человеку понадобились не только хорошая память, способность оперативно решать жизненные задачи, но и своё собственное лицо. К тому времени разум успел осознать свою индивидуальность, и ему нужен был свой неповторимый образ, чтобы отличаться от других людей. Олицетворением этого образа стала личность, на которую разум возложил функции посредника между внутренним человеком и внешним миром. Однако, в результате взаимодействия «посредников», кое у кого возник соблазн возвыситься и подчинить себе других. Так родились ложь, предательство, гордыня, амбиции на господство. Чтобы возвыситься над другими, личность всё больше стала заслонять собой внешний мир от души, и «внутренний» человек попал в зависимость от «внешнего» человека. Тут «на помощь» подоспело христианство. Спаситель взял грехи людей на себя, восстановил связь души с Богом, что выразилось в индивидуальной форме молитвы людей. Однако не все люди согласились с тем, что Спаситель взял грехи на себя. Чтобы самим нести этот груз, им потребовалось усилить контакт души со своим началом, и возникла коллективная форма обращения к Богу. Так родился ислам.

— Доктор! — радостно воскликнул ведущий. — Значит, отличие между религиями заключается только в способах контакта человека с Богом?

Доктор одобрительно кивнул головой и продолжил:

— Вы правильно уловили суть. Разница только в способах контакта и сопроводительных обрядах. Меня поражает невежество тех людей, которых оболванивают противопоставлениями религий. Даже малыш воскликнул в сердцах: «У католиков один Бог. У мусульман — другой Бог. У иудеев — третий. У лютеран — четвертый. У православных — пятый. Да сколько же Вас там?» Все религии являются проводниками людей к одному и тому же божественному истоку наших душ. Просто ведут они туда разными путями, и эти дороги никак не пересекаются. Напротив, религии дополняют друг друга, а в реальной жизни всё наоборот, и по религиозным убеждениям людей натравливают друг на друга.

— А я бы переловил всех этих провокаторов от религий, и посадил бы их в одну яму, — злорадно предложил ведущий. — Доктор, как думаете, перегрызлись бы они там, или всё же нашли бы общий язык?

Доктор почувствовал, что ведущего с другой религией объединяет нечто большее, чем только человеческий язык, и за это ему достаётся от окружающих. Он понимающе улыбнулся и сказал:

— Скорее всего, нашли бы общий язык. В такой яме принцип «разделяй и властвуй» не на ком было бы применить. Вы о бахайях слышали?

— Нет. А это кто такие? Красиво звучит, бахайи! — радостно констатировал ведущий.

— А это приверженцы религии, которая пытается объединить религии мира под одной крышей.

Ведущий вздрогнул и спросил:

— А что нужно для того, чтобы такое объединение имело место?

— «Насильно мил не будешь», но и в то же время, всех людей объединяет человечность, а стержнем человечности является Любовь. Только любовь способна ломать преграды расовых, межнациональных, религиозных и прочих преград. Для единения требуется осознанная сила духа, способная скинуть оковы мирских условностей с Любви. Чувство любви к жизни — это побудительная причина наших желаний к взаимодействию друг с другом, и люди открыты для...

— Что же любовь у людей не проявляется, чтобы объединяться? — несколько возмущённо прервал доктора ведущий.

Доктор едва сдержал улыбку и постарался ответить по возможности серьёзно:

— Почему не проявляется? Разве мужчина и женщина не созданы для любви? Тут дело в другом. Всё и вся находится под контролем ума, и оценку всему даёт он. Ум способен заглушить голос совести, извратить нравственные ценности, предать любовь. К примеру, если женщину низвести до состояния рабочей скотины, то о какой взаимности и любви может идти речь? Или, чем объяснить, что даже проповедники единой заповеди: «Возлюби ближнего, как самого себя», никак не могут найти общий язык к объединению? К разобщению людей ведут козни ума, а различные формы проявления любви пусть никого не смущают. К примеру, в одном из племён самых любимых покойников родственники съедают. У других, вместо поцелуя трутся носами. У третьих, дорогому гостю предлагают на ночь свою жену. Разве от этого сила любви страдает? Просто у них такая форма проявления любви, ведущая к единению. Суть любви везде едина, и именно любовь, в самом широком смысле этого слова, является стержнем человечности, объединяющим всех людей планеты. Под любовью в широком смысле я полагаю не только любовь к себе, к жизни, к природе. Это и терпимость, и милосердие, и отзывчивость, и жертвенность, и открытость — словом, всё то, что делает человека человечным и привлекательным для контакта с ним. Только открытые, честные отношения между людьми выдерживают жизненные невзгоды, и любить можно только искренне.

-41-

«Хочу объединиться с доктором в самой сердцевине любви, — внезапно взмолилась её душа. — Я этого очень хочу!» — и мысль бешено завертелась вокруг этой проблемы.

О чём говорил доктор дальше, понимать она уже не могла и знала только одно: «ехать, надо ехать вместе с доктором».

-42-

— Доктор, к вам можно? У меня для вас сюрприз. Во-первых, я обегала почти всех, с кем поступила не по совести и попросила прощения. Они меня простили. Кое-кто даже сам покаялся. За всю жизнь я столько не плакала. Словом, совесть моя существенно облегчилась. Во-вторых, я узнала, что вы едете в круиз. И я... я уже купила билет и еду с вами, — она перешла на скороговорку. — Вы из тех, к кому вечно цепляются психически неуравновешенные люди, такие как я. Вы же сами говорили об этом...

Она запнулась, но спустя мгновение с той же скоростью продолжила:

— В конце концов, вы не женаты, а я уже не замужем. Мы случайно встретимся на корабле, но я всё же успела всем проболтаться, что еду с доктором. Не смогла удержаться. Я так рада этому. Вам тоже не хочу врать, что наша встреча на корабле будет случайной. Если вас беспокоит общественное мнение, то все грязные мыслишки я уже отрубила. Я всем объявила, что, если врач и пациент оба голубые или лесбиянки, то, по сравнению со мной и с вами, они имеют преимущество с точки зрения общественной морали. Моё высказывание, как анекдот, уже распространяется...

Она вновь запнулась, встретившись с доктором глазами.

— Но я вижу, что вы не рады. Я понимаю, прошло слишком мало времени, и мы ещё на «вы»... Скажите что-нибудь, только не молчите.

— Видите ли, вы вправе ехать, куда вам заблагорассудится, — успокаивающе произнёс доктор.

— Нет, доктор, я еду с вами, а не куда заблагорассудится... Доктор, я не отстану. Буду столько умолять и унижаться, что вы сами с ума сойдёте. У меня кружится голова и сейчас... и сейчас будет истерика.

Усилием воли она овладела собой и попыталась более спокойно продолжить:

— Простите, доктор, я не хочу шантажировать вас... Доктор, вы... — и, не выдержав, она продолжила с нарастающим чувством тревоги. — Ты же сам прекрасно видишь, что только ты понимаешь меня... Ну, как ты не чувствуешь, что стал для меня откровением?! Ты единственный, в ком я по-настоящему нуждаюсь! Ты... Нет, ты просто отказываешься понимать. Я уже так счастлива, что нашла тебя! Мне с тобой так спокойно. Во мне ведь тоже есть много хорошего... Не веришь? Я же до сих пор девственница. Прости, прости, я уже глупости говорю... Я не знаю, как убедить тебя и готова на всё, — она опустилась на колени. — Я не знаю, что творится со мной. Какая-то сила бешено толкает меня к тебе... Я не могу без тебя... Не мо-гу...

Она смиренно опустила голову, как на закланье, и продолжила с горечью в голосе:

— Тогда в бреду мне удалось зацепиться за колокольный звон и спастись. Если я опять попаду туда, то обязательно свалюсь в пропасть к режиссёру. Доктор, я ощущаю себя так, будто с меня кожу живьём содрали. Тогда, в бреду, ты приказал мне говорить и спас. Теперь своим отказом ты убьёшь меня. Я почему-то уверена в этом... и мне страшно... Понимаешь?

Она с мольбой посмотрела на доктора. Доктор отвёл свой взгляд, и сразу же промелькнула мысль, что она просто разыгрывает новую драматическую роль.

— Ну, как ты не понимаешь, что мне страшно остаться наедине с собой, — в отчаянии зашептала она. — Я ведь только из страха обегала всех и попросила прощения. Я же так испугалась, что ты отвернёшься от меня, от такой... Как ты не понимаешь, что мне жутко остаться одной... а ты уезжаешь... До сих пор я как-то забалтывала себя, а тут вдруг остановилась и поняла, что я совсем другой человек... и я совсем не знаю себя. Оказывается, я всё время затыкала себя мыслями: своими, чужими. Всё время бежала куда-то со своими идеями, а тут вдруг остановилась... И теперь мне так плохо... Доктор, мне так одиноко и так стыдно, что даже страшно об этом думать. Умоляю, не отворачивайся от меня...

Волна сострадания всколыхнула доктора, и он ощутил, что будет последним негодяем, если прямо сейчас не протянет ей руку.

— Встань с коленей, — твёрдо сказал доктор, помогая ей подняться. — Хорошо, едем вместе.

Она мгновенно вскочила на ноги, смахнула слезинку и засияла, как майское солнышко.

«Слава, Богу, что я не брякнул ей тогда о страхе, который будто бы скатился в бездну вместе с режиссёром. Мало ли, ещё какие фантазии могли взбрести ей в голову», — подумал доктор. Параллельно он подумал, что его мечтам закончить написание книги под шум волн не суждено сбыться, но на душе всё равно было радостно.

Зазвонил телефон. Она сдунула с ладошки прощальный поцелуй, и дверь закрылась.

— Алло! Алло! Доктор! — послышался возбуждённый голос ведущего. — Доктор, после окончания передачи и сегодня с утра поступило множество звонков. Люди требуют продолжения. Студия сейчас переоборудуется, оснащается телефонами. Будет прямой эфир со слушателями. У моей передачи небывалый рейтинг.

Доктор самодовольно улыбнулся, но попытался умерить пыл ведущего.

— Поздравляю вас, но, к сожалению, я завтра уезжаю в отпуск, — сказал он.

— Вы уезжаете?! — воскликнул ведущий. — Хотя бы сегодня вечером, ненадолго, — взмолился он. — Я договорюсь с дирекцией. Я вас прошу, для меня это очень важно.

— Хорошо, — согласился доктор. — После работы приеду.

— Спасибо. Только прошу вас без политики, — попросил ведущий на прощание.

-43-

— По многочисленным просьбам мы начинаем вещание в прямом эфире. Можете задавать свои вопросы. Звонок в студию, — скомандовал ведущий, и доктор почувствовал его внутреннее ликование.

Раздался голос с ярко выраженным южным акцентом:

— Доктор, вот вы в прошлый раз говорили о камикадзе. Объясните, почему у христиан нет камикадзе, а среди мусульман всегда найдутся герои, способные пожертвовать собой ради веры.

Ведущий растерянно посмотрел на доктора.

— В этом как раз сказывается специфика религий, — спокойно начал доктор. — Христианство ориентировано на формирование веры в индивидууме, а мусульманство — на подчинение людей единой вере. Естественно, что объединение вокруг мусульманской веры идёт через подавление индивидуального начала. В сознание мусульманина внедряется необходимость подчинения единой для всех идеи, которая может быть сформирована, как в ауре коллективного сознания, так и выражена главой конфессии. В этом заключается преимущество ислама, и ему легче насаждать свою тактическую цель, порождая, в случае необходимости, фанатов-смертников.

Дата добавления: 2015-07-08