поэтому диалектика субъекта и объекта, которую рассматривает Маркс, сама уже
есть диалектика природы или, точнее, существенная часть ее.
Таким образом не приходится ни удивляться тому, что марксизм говорит о диа-
лектике природы, ни тем более отрицать ее возможность. Но, конечно, существенным
является то обстоятельство, что Маркс в первую очередь выдвинул диалектику
взаимоотношений человека и природы и понял ее как диалектику субъекта и объекта.
Хотя в <Экономическо-философских рукописях> Маркс не уделяет специального
внимания вопросам теории познания, из самой постановки вопроса о диалектике
субъекта и объекта следуют существенные выводы для теории познания. Мы хотели
бы отметить выводы, следующие если не из прямо сформулированных Марксом
положений собственно теории познания, то из общих основ его концепции, изложенной
в рукописи 1844-го года.
^Там же. С. 593.
"Там же. С. 630.
^Там же. С. 593.
Выводы эти двоякого порядка. Из общей концепции Маркса следует, нам пред-
ставляется, прежде всего, что исходным в теории познания является не отношение
мышления, сознания или идеи и предмета, а соотношение человека как субъекта
практической и теоретической деятельности и предметного мира. Лишь в рамках
этого основного отношения и на его основе должно быть принято и объяснено отно-
шение чувственности и мышления к предмету, к вещи. Это во-первых. И, во-вторых,
Маркс, как известно, уже говорит об отражении (Abbildung), подчеркивая этим
существование предмета вне сознания человека, вне осознающего его человека: но
если Ленин, для которого, на переднем плане, естественно, стоит борьба с физическим
и физиологическим идеализмом, затем особенно подчеркивает идеальное, чувственное
или мысленное восстановление вещи в образе как результат процесса познания, то
у Маркса, для которого не менее естественно особое значение имеет преодоление
созерцательности всего предшествующего материализма, по преимуществу
подчеркнут диалектический характер процесса, который к этому результату ведет. У
Маркса особенно выступает зависимость результата познания не только от объекта,
но и от собственной деятельности субъекта, всегда насыщенной общественно
выработанным содержанием.
Если выводы из работы Маркса распространяются и на этот вопрос, то в центре
самой работы стоит все же проблема: человек и природа. На ней мы
и остановимся. Тем самым мы снова подойдем к вопросам, имеющим непосредственное
отношение к психологии.
Согласно концепции рукописи 1844-го года, природа, которая рассматривается по
преимуществу как природа, преображенная человеком, и человек, которые как бы
соотносительны друг с другом, они взаимно предполагают (<имплицируют>) друг
друга: природа - это вынесенная вовне сущность человека, превращенная в предмет
для него; человек - это <распредмеченная> природа, перенесенная в него, в человека.
Поэтому Маркс и утверждает, что <последовательно проведенный натурализм или
гуманизм отличается как от идеализма, так и от материализма, являясь вместе с тем
объединяющей их истиной обоих>^.
Конечно, Маркс и в этой рукописи признает первичность природы, ее сущест-
вование до человека, так что становление человека - это становление природы чело-
веком. Самое существование природы, таким образом, независимо от человека; то,
что природа существует, не зависит от человека, но ч т 6 она есть, опре-
деляется ее соотношением с человеком; по своему содержанию она есть то, что она
есть для него: <Но и природа, взятая абстрактно, изолированно, фиксированная
в оторванности от человека, есть для человека ничто>^. <Мой предмет может быть
только утверждением одной из моих сущностных сил...>, <смысл какого-нибудь пред-
мета для меня...простирается равно настолько, насколько простирается мое чув-
ство>^. Эта соотносительность природы и человека, составляющая слабый пункт
развитой в парижской рукописи концепции, и делает ее особенно привлекательной для
противников диалектического материализма.
В основе этой трактовки соотношения природы и человека в рукописи 1844-го года
лежит предпосылка, согласно которой природа с самого начала в философском рас-
смотрении выступает как преобразованная человеком, как предметный мир, порож-
денный человеком из материала природы. Но эта же предпосылка определила и дру-
гие черты в трактовке взаимоотношения человека и природы, наложившие свой
отпечаток и на дальнейшую трактовку проблемы: человек и природа. Природа иногда
низводится на роль мастерской и сырья для производственной деятельности человека.
Для человека как производителя в системе его промышленной деятельности она,
" Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 631.
"* Там же. С. 640.
"Там же. С. 593.
действительно, выступает и в этом качестве. Но природа как таковая в целом и ее
значение в жизни человека не могут быть сведены только к одной роли. Свести
отношение человека к природе только к отношению производителя к производствен-
ному сырью значит бесконечно обеднить жизнь человека. Это значит в самых его
истоках подорвать эстетический план человеческой жизни, человеческого отношения
к миру; более того, это значит - с утратой природы как чего-то ни человеком и никем
не сотворенного, извечного, не рукотворного - утерять возможность почувствовать
себя частью этого великого целого и, соотнося себя с ним, осознать свою малость
и свое величие; это значит утерять то, чего человеку никак нельзя утерять, не
подрывая основы своей духовной жизни, т. е. обусловливает масштабность чело-
веческой жизни, позволяя надлежащим образом оценить маленькие и <большие>
мелочи жизни.
Первично природа детерминирует человека, а человек выступает как часть
природы, как естественное или природное существо. Затем, по мере того как природа
становится в той или иной мере объектом деятельности человека, человек начинает
детерминировать природу, переделывать ее. Как объект общественной человеческой
деятельности обработанная человеком природа включается в общественно-истори-
ческий процесс развития производительной деятельности людей. Существует и эта
обратная зависимость природы от человека, связанная с внедрением человека, его
деятельности в природу и освоением природы человеком. Нельзя, однако, забывать,
что это процесс, который никогда не является завершенным. Поэтому, и начав
выступать ъ новом качестве объекта культуры, природа всегда остается
и в своем первичном качестве собственно природы. Человек, для которого
природа всецело превратилась бы только в объект человеческой, хозяйственной или
производственной деятельности и перестала бы существовать в своей неприкосно-
венности как природа, лишился бы существенной стороны своей человеческой жизни.
Культура, которая вовсе изгнала бы из жизни природу, разрушила бы самое
себя и стала бы нестерпимой.
В <Экономическо-философских рукописях> Маркса вопрос о человеке и природе
ставится далее как вопрос о природном, естественном и обществе н-
н о м в человеке. < Человек, - пишет Маркс, - является непосредственно природным
существом>^ р связи с этим: <Человек есть непосредственный предмет естество-
знания...w^'. С другой стороны, <природа есть непосредственный предмет науки
о человеке>^', поскольку вся история природы трактуется как история <становления
природы человеком>, <сама история является действительной частью истории при-
роды>^. Поэтому <впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке
в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет
одна наука>^; <Общественная действительность природы и человеческое естество-
знание, или естественная наука о человеке, это - тождественные выражения>^. Это
положение о слиянии естествознания, наук о природе и общественных наук, о единой
(<одной>) науке заманчиво тем, что оно как будто определяет перспективы и ука-
зывает направление дальнейшего развития всех наук к единой конечной цели.
Создание Науки (с большой буквы) единой и неделимой, центральным предметом
которой является человек, особенно соблазнительно для психологии, поскольку эта
^аука. наука о психической деятельносп^чедовека, стоит на стыке естественных^
и общественных наук, будучи связана как с одними, так и с другими. Однако, речь,
^Там же. Стр. 631.
^ Там же. Огр. 596.
^ Там же.
^ Там же.
** Там же.
^ Там же.
казалось бы, должна идти не об их слиянии, а об их объединении в единой системе
наук.
Однако для того, чтобы понять и правильно оценить тезис <Экономическо-фило-
софских рукописей 1844 года> о единой науке, объединяющей естествознание
и общественные науки, надо отдать себе отчет о его реальном содержании, о тех
предпосылках тогдашней концепции Маркса, на которых он зиждется. Этими пред-
посылками являются отождествление природы с предметным миром, создаваемым
человеком из материала природы, и связанное с ним представление, согласно которому
вся история природы есть лишь история становления природы человеком, словом, весь
тот круг мыслей, который нашел себе выражение в том утверждении, что после-
довательно проведенный натурализм и последовательно проведенный гуманизм сов-
падают, сливаются друг с другом и, отличаясь как от идеализма, так и от мате-
риализма, являются вместе с тем <объединяющей их истиной обоих>^.
К этому надо еще добавить, что положение, сливающее общественные науки
с естествознанием, в <одну науку>, было выдвинуто еще до создания исторического
материализма, до открытия специфических закономерностей общественной жизни
и только тогда, до их открытия, оно могло быть выдвинуто.
Эти соображения и вообще анализ парижской рукописи Маркса еще раз пока-
зывают, как много можно извлечь из произведений Маркса и в том числе из этой
ранней его работы для психологии и как мало вместе с тем можно решать вопросы
науки вообще и психологии, в частности, слепым, механическим использованием
цитат.
Не подлежит сомнению, что при изучении психологии человека мы имеем дело
с тесной взаимосвязью природного и общественного, но решение вопроса об их соот-
ношении требует не просто слияния всех наук, а сперва тщательной дифференци-
ровки, четкого анализа различных аспектов проблемы. Говоря об общественных
явлениях и общественных науках, нужно прежде всего различать науки об обществе
и науки о явлениях, общественно обусловленных: одно дело, когда общественная
жизнь, жизнь общества сама является предметом изучения, другое - когда она -
условие изучаемых явлений, то, что их обусловливает. Психология не является
наукой об обществе, но, как и все науки о человеке, она - наука о явлениях, об-
щественно обусловленных; она заключает определенное единство природного и об-
щественного, поскольку она - наука об общественно обусловленных природных,
естественных явлениях. Положение о психических явлениях как явлениях природных
находит себе конкретизацию в понимании психической деятельности как рефлек-
торной деятельности мозга, а общественная обусловленность природной, естественной
рефлекторной деятельности мозга выражается в наличии действующей во взаимо-
действии с первой второй сигнальной системы, т.е. в том факте, что для человека
и слово является <раздражителем>, обусловливающим не только мыслительную дея-
тельность, но и жизнь организма.
Уже некоторые формы чувствительности, самого элементарного вида психической
деятельности - речевой и музыкальный слух - обусловлены продуктами культуры,
общественно-исторического развития - языком и музыкой.
Говоря об общественной детерминированности психических явлений, нужно далее
различать детерминированность психической деятельности самим фактом обществен-
ной жизни (выражающимся прежде всего в наличии у человека речи, обусловли-
вающей самую структуру человеческой психики, человеческого сознания) и зави-
симость психических явлений от различных форм общественной жизни. Зависимость от
самого существования общественной жизни обусловливает черты, общие всем людям,
которые выражаются в общих закономерностях психической деятель-
ности человека; зависимость от различных форм общественной жизни обусловливает
^ Там же. С. 631.
различные типические характеры эпохи. Словом, для выявления переплетения
и взаимосвязи природного и общественного в человеке, в его <психологии> недоста-
точно общей формулы, нужен конкретный анализ.
Высказывания Маркса по психологическим проблемам сосредоточены, как выше
уже было сказано, в его рукописи 1844-го года; только в ней мы находим целую
систему положений, непосредственно касающихся психологии. В последующих произ-
ведениях Маркса, в частности, в написанной совместно с Энгельсом <Немецкой идео-
логии> (1845-1846), встречаются важные, но лишь одиночные философские высказы-
вания по психологическим проблемам, отражающие дальнейшее развитие марксист-
ской концепции. Таковы в <Немецкой идеологии> фундаментальные положения о со-
знании: <Сознание [das BewuBtsein] никогда не может быть чем-либо иным, как
осознанным бытием {das bewufite Sein}, а бытие людей есть реальный процесс их
жизни>^.
В связи с этим <соответствующим действительной жизни> объявляется лишь такой
подход к сознанию, при котором <исходят из самих действительных живых индивидов
и рассматривают сознание только как их сознание>. <Не сознание определяет жизнь,
а жизнь определяет сознание>^. В этих положениях уже преодолена установка руко-
писи 1844-го года на то, чтобы синтезом гуманизма и натурализма снять противо-
положность материализма и идеализма, и отчетливо выступает материалистическая
линия, ведущая дальше к положению, согласно которому общественное бытие опре-
деляет общественное сознание. Вместе с тем в этих положениях слишком непосред-
ственно соотносится сознание с бытием без указания на опосредованный характер их
связи и односторонне подчеркнута только исходная ведущая зависимость сознания от
бытия, от жизни и вовсе не отмечена обратная зависимость бытия, жизни людей от их
сознания (впервые обретенный материализм как бы оттесняет на задний план диа-
лектику). Энгельс позже отметил эту одностороннюю направленность того, что
они с Марксом сделали, сосредоточив все свое внимание и все силы на отстаивании
прежде всего основного материалистического тезиса. Мы выше уже отметили и ряд
важных для психологии положений <Капитала>, ограничиваясь здесь лишь самым
основным.
Важные для психологии положения были затем сформулированы Энгельсом. Это
связанное с вопросом об антропогенезе положение о роли труда (и речи) в становлении
человека и его сознания^; указание на необходимость при объяснении поведения
человека исходить не из его мышления, а из его потребностей^; утверждение о за-
висимости самого мышления человека от его деятельности^ и т.д.
И, наконец, капитальной важности мысли В.И. Ленина, основным стержнем кото-
рых является фундаментальное положение о психическом как функции мозга, отра-
жении объективной рельности.
" Там же. С. 25.
^ Там же.
^Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1955. С. 132-144.
^ <Люди привыкли, - пишет Энгельс, - объяснять свои действия из своего мышления, вместо того,
чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются),
и этим путем с течением времени возникло то идеалистическое мировоззрение, которое овладело умами
в особенности во времени гибели античного мира> (Там же. С. 139).
^ <Как естествознание, так и философия до сих пор совершенно пренебрегали исследованием влияния
деятельности человека на его мышление. Они знают, с одной стороны, только природу, а с другой - только
мысль. Но существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение
природы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как
человек научался изменять природу> (Там же, С. 183).
Таким образом мы находим у Маркса, Энгельса и Ленина большой важности
отправные точки для построения психологии, но строить ее должны мы. Никто не даст
ее нам в готовом виде. Есть только один путь ее построения - это путь подлинного
творческого научного исследования. Подлинно творческая разработка проблем
психологии должна вместе с тем привести на материале психологии и к дальнейшему
творческому развитию философии.
<МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ>
В.И. ЛЕНИНА
И РЕФЛЕКТОРНАЯ ТЕОРИЯ
Как все подлинно большие творения, <Материализм и эмпириокритицизм> Ленина
определяет или задает направление дальнейшего развития науч-
ной, философской мысли, а не фиксирует ее в определенной точке. Значительность
мировоззренческой мысли вообще и прежде всего мысли Ленина в этом основном его
философском произведении прямо измеряется как раз тем, насколько значительным
оказывается тот путь, который должно пройти научное исследование для того, чтобы
мысль, сформулированная сперва в качестве философского предвосхищения,
получила конкретную научную реализацию и выступила в качестве обобщения
уже твердо установленных данных конкретного исследования.
Борясь против так называемого <нейтрального>, идеалистического, берклеанского
монизма, Ленин противопоставил ему материалистический монизм марксистской
философии и выразил суть его в одной предельно лаконичной, сжатой формуле: пси-
хическое сознание, дух - это <ф ункция мозга, отражение внеш-
него мир а>".
Мы так свыклись с этой формулой, она превратилась для нас в нечто до такой
степени самоочевидное, как бы само собой разумеющееся, что мы не всегда отдаем
себе отчет в том, какой силы синтез требуется, чтобы спаять две части этой формулы
в единое целое.
Первая часть формулы, согласно которой психическое, ощущение, мысль есть
функция или порождение мозга, если ее оторвать от второй части, не раз, как это
показывает история философии, приводила к утверждению, будто ощущение, мысль,
образ, порожденные мозгом, им и детерминируются и выражают природу порож-
дающего их органа, а не их объекта. Это наиболее ярко было выражено приме-
нительно к ощущению так называемым физиологическим идеализмом, ставшим
объектом ленинской критики. Положение же о психическом как отражении объек-
тивной реальности - вторая часть единой ленинской формулы - утверждает детер-
минированность ощущения, восприятия, мысли, сознания их объектом.
Для того чтобы снять возможность антагонизма между этими двумя положениями,
надо было глубоко, революционно преобразовать сложившуюся в физиологии органов
чувств концепцию и перейти от представления о функции как отправле-
н и и органа, детерминированном лишь изнутри его морфологической структурой,
к представлению о функции как деятельности мозга, отвечающей на воз-
действия внешнего мира, осуществляющей взаимодействие индивида с внешним
миром. Для перехода к этому новому пониманию функции мозга потребовалось созда-
ние рефлекторной теории деятельности мозга. Психическая деятельность мозга
может быть отражением мира только в том случае, если сама деятельность мозга
есть рефлекторная деятельность, т.е. деятельность, ответная на воздействия внеш-
него мира, ими обусловленная. Рефлекторная теория явилась необходимым звеном,
которое естественнонаучно опосредствовало связь двух частей единой ленинской фор-
^ Ленин В.И. Поли. собр. соч. 2-е изд. Т. 14. С. 78.
мулы, двух положений, стянутых Лениным воедино в качестве характеристики мате-
риалистического монизма.
Материалистический монизм Ленин противопоставил <нейтральному> монизму
махизма. В то время когда Ленин, работая над <Материализмом и эмпирио-
критицизмом>, подверг критике махизм - <нейтральный> монизм - и сформулировал
суть материалистического монизма, еще не обозначилось с достаточной отчетли-
востью проникновение махизма в психологию и последствия этого факта для фило-
софии, а концепция материалистического монизма не получила еще своего развер-
нутого естественнонаучного выражения в учении Павлова о высшей нервной
деятельности.
Возникновение махизма было связано с кризисом физики. В дальнейшем махизм
стал проникать в психологию. Теперь не только материя, но и сознание стало
растворяться в двусмысленно понимаемом опыте. В ответ на провозглашенный
махистами-физиками пароль: <М атерия исчезла> как эхо раздался лозунг
психолога-махиста: <Сознание испарилось> (Джемс). Когда же сознание
(ощущение, мысль и т.д.) было как бы извлечено из человека, обособлено от его мозга
и вынесено в качестве опыта вовне, в человеке как объекте психологии остались
только реакции. Так махизм до конца обнажил кризис идеалистической психологии
сознания и подготовил почву для бихевиоризма, на который потом в своих фило-
софских построениях стал опираться неореализм - другая разновидность того же
<нейтрального> монизма (Рассел и др.).
Конечная <стратегическая> цель у неореализма и махизма была одна и та же,
различной была лишь их тактика. Целя в конечном счете в материю, неореализм
первый удар направлял против сознания; это и дало представителям этой разно-
видности <нейтрального> монизма возможность рядиться в облачения реализма. (Этот
же тактический ход использовал далее прагматизм, блокировавшийся с <социальным>
бихевиоризмом.) В создавшейся таким образом новой обстановке возникла не-
обходимость для философии учитывать положение, создавшееся не только в физике,
но и в психологии.
Общая философская ситуация за последние десятилетия, за время, прошедшее
после написания ленинского труда, сильно заострилась. Реакция за рубежом, особенно
в США, подняла голову. Все больший удельный вес в буржуазной философии
и психологии наряду с позитивизмом и стыдливым, маскирующимся идеализмом
<нейтрального> монизма стал приобретать откровенный воинствующий идеализм
спиритуалистического монизма. Широкое распространение получает томистская фило-
софия и томистская психология (Бреннан, Донсиль, Николь и др.).
В этих условиях особенное значение приобретает конкретное естественнонаучное
обоснование материалистического монизма и естественнонаучное обоснование мате-
риалистической психологии. Его принесло с собой развитие рефлекторной теории
и создание И.П. Павловым учения о высшей нервной деятельности. Создание этого
учения - одно из величайших событий в истории естествознания за время тюсле
выхода в свет <Материализма и эмпириокритицизма> и притом именно то из этих
событий, которое имеет самое непосредственное отношение к естественнонаучному
изучению психической деятельности и естественнонаучному обоснованию мате-
риалистического монизма.
Первые основы рефлекторной теории психической деятельности были, как
известно, заложены И.М. Сеченовым. Он распространил понятие рефлекторной
деятельности на головной мозг и подчеркнул, что рефлекторная деятельность
головного мозга включает психический <элемент> как свою <интегральную часть>,
что и психические процессы протекают по типу рефлекса. Эту общую схему
И.П. Павлов заполнил конкретным физиологическим содержанием, создав <настоя-
щую физиологию> высшего отдела головного мозга - учение о высшей нервной
деятельности, ядром которого явились открытые им закономерности нейродинамики.
Признав высшую нервную деятельность, условно-рефлекторную деятельность
высшего отдела головного мозга одновременно и нервной (материальной) и психи-
ческой, И.П. Павлов подверг ее последовательно физиологическому анализу. В цент-
ре философской проблематики, выступившей в связи с этим в новой конкретной
и вместе с тем предельно осязаемой форме, стоят вопросы о конкретизации мате-
риалистического монизма марскистско-ленинской философии и о понимании детерми-
низма вообще, и в частности, применительно к отражательной деятельности мозга.
Методологическим ядром рефлекторной теории является принцип детерминизма.
Этот принцип в его диалектико-материалистическом понимании имеет, как мне
представляется и как я пытался показать, своей онтологической основой свойство
отражения как общее свойство материи, о котором говорит в <Материализме и
эмпириокритицизме> Ленин, и сам является методологической основой как теории
отражения в специальном гносеологическом ее выражении, так и рефлекторной
теории. Взятая в абстракции от ее осуществляющих специальных физиологических
механизмов, являющихся предметом физиологии, рефлекторность как таковая обо-
значает не что иное, как лишь способ детерминации явлений. Рефлекторная теория
принимает тот или иной характер (облик) в зависимости от того, как трактуется эта
последняя. Рефлекторная теория Декарта была частной реализацией механисти-
ческого детерминизма, теории причины как внешнего толчка. Джемс в своей концеп-
ции рефлекса как идеомоторного акта наметил идеалистический, индетерминисти-
ческий вариант рефлекторной теории. Сеченов и Павлов стихийно пошли в направ-
лении к диалектико-материалистическому пониманию детерминации отражательной
деятельности мозга. Рефлекторная деятельность - это деятельность, которой
организм отвечает на воздействие раздражителя, однако, внешний раздражитель не
непосредственно, не механически определяет конечный эффект процесса, который он
вызывает; его воздействие опосредствовано внутренними условиями, которые он
застает. Согласно учению Павлова о высшей нервной деятельности, эффект любого
раздражителя зависит от того, в какую систему условных связей, сложившихся
у индивида, он попадает, т.е. какими являются те внутренние условия, через которые
преломится его действие. Внутренними законами являются и основные открытые
И.П. Павловым законы нейродинамики, устанавливающие собственный ход основных
нервных процессов и их взаимоотношения друг с другом. Этими нервными процессами
и их внутренними закономерностями опосредствована, согласно учению о высшей
нервной деятельности, зависимость внешних реакций, внешних соотношений орга-
низма со средой от условий его жизни. Анализ рефлекторной теории в свете марк-
систско-ленинской философии с необходимостью приводит к философски обобщенному
выражению диалектико-материалистического принципа детерминизма: внешние при-
чины действуют через внутренние условия.
Нетрудно убедиться, что такова же и методологическая структура ленинской
теории отражения, поскольку она заключает в себе утверждение определяющей
роли объекта и вместе с тем подчеркивает, что отражение его не мертвенно, не
зеркально. Согласно теории отражения, объект детерминирует познание, но он опре-
деляет образ предмета не непосредственно, не механически, а опосредствованно через
деятельность анализа, синтеза, направленную на мысленное восстановление
объективной реальности посредством: преобразования чувственных данных, воз-
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |