и объектом сознания является различием не качества или субстанции, а роли или
места в конфигурации>^.
Несмотря на ряд <реалистически> звучащих исходных положений, как будто
утверждающих независимость бытия от познания^, неореализм - это идеализм, скры-
вающий свою подлинную сущность.
Очень явно это выступает, например, у Хольта в его книге <О понятии сознания>
(с. 115). В качестве основной своей задачи он выдвигает преодоление дуалистического
картезианского представления о духе или сознании как особой духовной сущности.
Хольт ставит себе целью свести сознание к содержанию явлений. Солидаризуясь
сперва с положением Джемса о том, что сознание должно испариться, он <дока-
зывает>, что испарилась материя.
^ Си.: Holt В. The concept of consciousness. L., 1914.
^ The program and first platform of six realists // New Realism, 1925. (Приложение.)
^ Ibid. P. 474, 477.
Современное естествознание, утверждает Хольт, свело материю к системе весьма
отвлеченных понятий. Он ссылается при этом на тех физиков, которых Ленин еще
в начале XX в. разоблачил как союзников махизма: на Оствальда, пытавшегося
соединить в понятии энергии материю и дух, и Оливера Лоджа - воинственного
противника материализма, склонного взять под свою защиту даже спиритизм^. По
мнению Хольта, в современном математическом естествознании материя <испарилась>
в системе математических уравнений. <Материя не существует: объекты, нас окру-
жающие, имеют нейтральный состав>^. Сознание и физические объекты состоят, по
утвеждению Хольта, из тех же элементов, нейтральных в отношении материального
и духовного.
Первоначальное сведение духовного к недуховному оказывается в результате
взаимопоглощением духовного и материального. <Нейтральная> субстанция, из кото-
рой состоит, по Хольту, весь мир, - материальные объекты, так же как и психика, -
понятийной природы: это логические сущности. Символическая, математическая
логика является для Хольта соответственно основной наукой, изучающей те пер-
вичные элементы бытия, из соотношений между которыми складывается весь мир.
Таким образом провозглашенная сначала в качестве.главной задачи, борьба против
картезианской концепции духовного как особой субстанции заканчивается провоз-
глашением логического, понятийного содержания знания независимой от познающего
субъекта логической субстанцией. <Неореализм> оказывается, таким образом,
крайним идеализмом: весь мир для него сотворен из логоса!
Несмотря на этот крайний логизм, который, казалось бы, должен б^1Л породить
антагонизм ко всякому эмпиризму, Хольт выделяет как своего предтечу одного фило-
софа, <предвосхитившего>, по его признанию, результаты неореалистических исследо-
ваний. Этим философом оказывается... Авенариус, который исключал <интроекцию>,
чтобы выдать содержание отчужденной от субъекта психики непосредственно за ото-
браженное в ней бытие. Для того чтобы вернее достигнуть этого результата, не-
которые неореалисты предпочитают иметь дело не с ощущениями, слишком связан-
ными с жизнью красок и звучаний, с живой человеческой плотью, а с понятиями.
Понятия в их отвлеченности скорее поддаются отчуждению, легче могут быть
выданы за независимые от человека и его сознания <сущности>. Исходя из этого,
неореализм строит и свою теорию восприятия, которая рассматривает чувственные
качества ощущений как идеальные сущности.
Своеобразной чертой этого <нового> реализма является наблюдающееся у ряда его
представителей (особенно у Перри и Хольта) сочетание их концепции сознания
с бихевиористической концепцией поведения. Так, Перри утверждает, что <нечто
становится объектом или содержанием сознания, поскольку оно вызывает со стороны
другого существа специфический ответ, осуществляемый рефлекторным нервным
механизмом>^.
Хольт развивает аналогичную концепцию. Сознание, с одной стороны, и материаль-
ные, физические объекты - с другой, являются будто бы результатом различных
сечений, проведенных через одно и то же, по существу своему <нейтральное> -
концептуальное - содержание. Сознание, по Хольту, есть не что иное, как та часть
мира, которая выделяется из окружения ответными реациями организма.
Неореализм Хольта непосредственно связан с бихевиоризмом. Извлеченное из
человека сознание проецируется в мир, и мир, реальное, материальное бытие, сво-
дится к идеальному содержанию отчужденного от человека сознания. При этом его
жизнь и деятельность лишаются своего внутреннего сознательного плана и превра-
щаются в совокупность ответных реакций. Таким образом <испаряются> и созна-
* Ленин В.И. Соч. Т. 14. С. 258, 334 и др.
^ Holt В. The concept of consciousness. P. 122, 124.
^ CM.: New Realism. P. 475.
Если сначала неореализм в философии, продоложивший махистскую линию Джемса,
подготовил бихевиоризм или во всяком случае одну струю этого течения, то в даль-
нейшем более поздний неореализм в лице Б. Рассела в свою очередь, использовал
бихевиоризм и опирался на него в своих философских построениях. Об этом свиде-
тельствуют его труды, прежде всего книга, посвященная <анализу духа>^. Эта книга
и его работа <Анализ материи>^ представляют собой две части единого целого; они
совместно решают одну и ту же общую задачу. У Рассела особенно обнаженно
выступает схождение обоих выше намеченных путей, которыми махизм и неореализм
шли к разрешению своей задачи. В предисловии к его книге <Анализ духа> прямо
сказано, что цель автора заключается в том, чтобы объединить две тенденции, из
которых одна связана с психологией, а другая - с физикой. Хотя на первый взгляд,
замечает он, эти тенденции кажутся несовместимыми, обе они равно близки ему.
С одной стороны, связанная с психологией тенденция бихевиоризма стремится свести
психическое к физическому; с другой стороны, релятивистская физика, по его мнению,
делает материю все менее материальной, превращая ее в логическую конструкцию.
Обе тенденции примиряются, по Расселу, у Джемса и американских неореалистов,
линию которых Рассел, по его собственному признанию, продолжает^.
Основной результат, к которому приходит Рассел в книге <Анализ духа>, в общем
полностью совпадает с выводами его предшественников - Джемса и американских
неореалистов. Эти выводы сводятся к тому, что физика и психология не различаются
по материалу, из которого состоит предмет их изучения. Дух и материя являются
логическими построениями; частные элементы, из которых они строятся или выво-
дятся, соединены различными отношениями, из которых одни изучает физика,
другие - психология'". Если область физики состоит, по Расселу, только из логических
построений, то психология включает также те данные, из которых строится все, как
физическое, так и духовное, поскольку этими данными являются для Рассела, как
и для Маха, в конечном счете, ощущения. <Поэтому все данные физических наук, -
пишет Рассел,- это психологические данные>", а основоположная, все объединяю-
щая наука, способная осуществить то, что тщетно пыталась сделать метафизика, -
разрешить все проблемы философской мысли, связанные с соотношением духа и ма-
терии, и дать конечный научный отчет о том, что происходит в мире, - была бы,
говорит он, в самых решающих пунктах более похожа на психологию, чем на физику.
По отношению к этой основной науке физика была бы производной дисциплиной.
Вместе с тем все науки оказались бы объединенными с психологией, поскольку в вве-
дении психологии находится основная ткань мира- единственная первичная дан-
ность - ощущения или частные элементы, подобные им^.
Идеалистический характер концепции Рассела, таким образом, совершенно ясен
и очевидна несостоятельность его претензий на то, что ему, якобы, удалось
преодолеть противоположность материализма и идеализма, что он будто бы стоит над
ними. Конечные философские выводы, к которым приходит Рассел в результате
" CM.: Russell В. The analysis of mind. L.; N.NV, 1924.
Russell В. The analysis of matter. L., 1927. (Вышла новым изданием в серии <Dover Publications>, N.Y.,
в 1954 г. Этой книге, которая следовала за <Анализом духа>, предшествовала работа Рассела <Our
knowledge of the external world> (1926), где (см. особенно главы III и IV) Рассел уже развивал на свой лад
махистский тезис, согласно которому материя и дух состоят из одного и того же материала. Ссылаясь на
сказанное там, Рассел в <Анализе духа> пишет, что в отношении материи этот тезис уже выяснен, но
в отношении духа вопрос представляется ему сложнее и потому именно этому вопросу - защите основной
махистской позиции <нейтрального монизма> применительно к пониманию духовного - Рассел считает не-
обходимым посвятить специальный труд,
" Ibid. P. 5-6.
^ Ibid. Р. 307.
" Ibid. Р. 299.
^ Ibid. Р. 305-307.
своего анализа духа и материи, мало оригинальны. Однако стоит проследить путь,
которым он идет к этим выводам.
Свой <Анализ духа> Рассел начинает с критики понятия сознания. Не огра-
ничиваясь критикой концепции сознания и понятия интроспекции, Рассел последова-
тельно подвергает анализу все психические явления и понятия психологии (инстинкты,
навыки, желания и чувства, ощущения и образы, память и мышление, эмоции
и волю), с тем чтобы провести свою концепцию через все содержание <духовного>.
В ходе этого анализа все содержание того, что обычно относится к сфере психи-
ческого, Рассел расчленяет на два компонента: один из них он сводит к поведению,
другой - к ощущению. К поведению он сводит прежде всего желание, используя
аргументацию бихевиористов и учение психоанализа о бессознательном. Желания, по
Расселу, вообще не представляют собой чего-то действительно существующего
в нашей психике; это - лишь образное выражение характеристики различных форм
поведения. С другой стороны, <верования>, которые он стремится превратить в стер-
жень мыслительного акта, хотения, которые он отличает от желаний, и т.д., - это,
с его точки зрения, более или менее сложные образования, состоящие из различных
соотношений ощущения и образов. Вся сфера того, что признается Расселом <духов-
ным>, состоит, по его мысли, из ощущений, образов и отношений между ними.
Образы, в свою очередь, возникают из ощущений в результате <мнемической>
причиннности, которая в конечном счете должна быть сведена к чисто физическим
закономерностям нервных процессов. Таким образом причинный анализ образов
выключает и их из числа основных данных психологии. В качестве таковых в итоге
этого анализа остаются лишь ощущения. Но ощущения, по Расселу, как раз менее
всего являются чем-то специфически психологическим. <Ощущения, - заявляет он, -
это то, что является общим для духовного и физического мира> '^
Таким образом в итоге расселовского <анализа духа> оказывается, что от <духа> от
психического, как чего-то качествекнно специфичного, отличного от материи, как
будто ничего не остается. Часть того, что обычно считают психическим (желания,
инстинкты и навыки), Рассел в полном согласии с радикальным бихевиоризмом объ-
являет формой поведения, не заключающей в себе ничего психического. Остающаяся
область духовного признается логическим построением, выводимым из ощущений.
Ощущения же объявляются <нейтральным> материалом, из которого строится опыт -
объект физики в такой же мере, как психологии.
Ощущения, являющиеся всегда результатом и компонентом реальной познава-
тельной деятельности субъекта, Рассел превращает в нейтральные <частности> тем,
что он отчуждает их содержание от деятельности субъекта, которая под воздействием
внешнего мира их порождает. Именно в результате такого отчуждения ощущения
превращаются в некие самодовлеющие cущнocти''*.
<Отчуждение> ощущений у Рассела является частным проявлением общей уста-
новки, намеченной им в его трактовке сознания. Свой основной тезис он развивает,
отправляясь от критики Брентано и особенно его продолжателя Мейнонга. Последний
в своем анализе мышления различает три момента: акт, содержание и объект^. Свою
критику этой трактовки мышления и сознания Рассел направляет прежде всего против
признания <актов> '^.
^ Ibid. P. 144. Рассел справедливо при этом сам замечает, что это не новая точка зрения. Она, по его
словом, была сформулирована, еще в 1886 г. Махом в его <Анализе ощущений> и защищалась Джемсом,
Дьюи и американскими реалистами.
^ Представители так называемого критического реализма и, в частности, Сантаяна, признавая ощу-
щения идеальными сущностями, универсалиями, в известном отношении опираются на некоторые стороны
концепции неореалистов.
^ Meinong A. Dber GegenstSnde hoherer Ordnung und deren Verhaitnis zur inneren Wahrnehmung //
Zeitscirtift fur Phychologie und Physiologic der Sinnesorgane. 1899. Bd. 21. S. 182-272.
^ Russell B. The analysis of mind. P. 17.
Интерпретация познавательной, вообще психической деятельности субъекта
у Мейнонга и Брентано действительно несостоятельна и требует самой радикальной
критики. Однако Рассел не критикует, да и не может критиковать их концепции за то,
что в них имеется действительно порочного, - за идеалистическое, мистифицирующее
всю проблему превращение элементов, сторон реальной познавательной деятельности
субъекта в систему абстрактных сущностей, выделяемых в ней формально-логическим
анализом. Если Брентано и Мейнонг, по словам Рассела, превратили реального
субъекта в призрак, то он идет в этом же направлении дальше: он ополчается против
признания ими <актов> потому, что в <актах>, хотя и в виде призрака, субъект все же
еще сохраняется^.
В качестве решающего аргумента против признания в мыслительной деятельности
актов субъекта Рассел выдвигает утверждение: <Появление содержания мысли
и составляет появление мысли>. Отвергается, таким образом, не трактовка психи-
ческого процесса как <акта>, а самый психический процесс, реально порождающий
мысль. Мысль берется лишь в данности ее содержания для наблюдателя, в отрыве от
какой бы то ни было ее порождающей мыслительной деятельности субъекта. Рассел
считает, что обычные выражения: <я мыслю>, <вы мыслите> и <мистер Джонс мыс-
лит> - ведут к недоразумениям, что правильнее было бы говорить в безличной форме
<мне мыслится> (<It thinks in те>, наподобие того, как говорят: <It rains here>)^.
Расселу нужно отчуждением содержания психического, от субъекта создать видимость
его <нейтральности> по отношению к духу и материи, к субъекту и объекту, с не-
которой видимостью правдоподобия привести <частности> - явления или события, из
которых состоит внешний мир, - к совпадению с ощущениями, чтобы распустить
материю в переливчатой ткани <опыта>, ощущений, непосредственных психических
данных. Психические явления лишь для того объявляются <нейтральными>, чтобы
тем надежнее, в конце концов, растворить в них материю.
Рассел тут же в критическом анализе концепции мысли и познания Мейнонга делает
первые шаги к реализации этой конечной цели. Отчленив посредством ликвидации
<актов> содержание психики от субъекта, он сейчас же пользуется этим для того
чтобы снять различие между мыслью, или сознанием, и объектом. К этой цели он идет
двумя путями. С одной стороны, в случае зрительного или слухового восприятия будто
бы имеется объект без содержания, так как, с точки зрения Рассела, здесь само
содержание и является объектом. С другой стороны, <чувство>, что мысль имеет
объект (так как дело здесь, по Расселу, может идти лишь о чувстве или о вере),
состоит в осознании отношения первоначальной мысли к другим мыслям, так что
наличие объекта, а не только содержания у какой-нибудь мысли будто бы сводится
к содержанию другой мысли.
Попытке свести объективный материальный мир к психологическим данным и реа-
лизовать, таким образом, конечную идеалистическую тенденцию <нейтрального мо-
низма> - растворить материю в <нейтральных> элементах - непосредственно посвя-
щена, как уже указывалось выше, книга Рассела <Анализ материи>. Очень поучи-
тельно, однако, что у него, как и вообще у неореалистов, операция по ликвидации
материи предваряется ликвидацией духа, сознания и психики в их подлинной специ-
фичности и реальности. Именно эту последнюю операцию Рассел и выдает за
проявление <материалистической> тенденции своей концепции. На самом же деле она
предназначается для того, чтобы обходным путем тем вернее ликвидировать материю
и разделаться с материализмом.
'^ Ibid. P. 18. С Расселом здесь можно согласиться только в одном - в том, что у Брентано и Мейнонга
нетреального субъекта.
^ В посвященной Джемсу главе своей <Истории западной философии> Рассел недаром усматривает
главную заслугу Джемса как философа в том, что он отверг отношение субъекта-объекта как основу для
опыта, для познания (Russell В. A history of western philosophy. N.Y., 1945. P. 812).
В <Анализе материи> Рассел довершает то, что им начато в <Анализе духа>.
Задача здесь заключается в том, чтобы, опираясь на прежде достигнутые результаты,
но отправляясь на этот раз непосредственно не от психологии, а от физики, не от
духа, а от материи, прийти к тем же выводам, которые были сформулированы
в результате <Анализа духа>.
Так же как в <Анализе духа> Рассел пытался провести свою генеральную
линию через все проблемы психологии, так и в <Анализе материи> он с той же
целью анализирует все основные проблемы физики - учение об электронах
и протонах, теорию квант и теорию относительности, учение о пространстве и
материи.
Если опять отвлечься от осложняющих частностей с тем, чтобы выявить общий
замысел и основной смысл его рассуждений, то отчетливо выступит следующее:
первый кардинальный тезис Рассела связан с его логико-математическим форма-
лизмом. Анализом физических теорий Рассел стремится доказать, прежде всего, что в
физике мы можем узнать нечто определенное лишь о формальной, математической
структуре мира, но ничего о внутренних его свойствах. Рассел прямо заявляет, что в
физике (в вопросе о внутренних свойствах мира) он стоит на позиции агностицизма,
скептицизма, феноменализма^.
Сама материя, выражаемая в терминах, в которых физика формулирует свои
законы, для Рассела - логическая конструкция, выражающая лишь формальную
структуру мира, определяемую математическими уравнениями. Вопрос о <материале>,
из которого состоит мир, выносится за пределы физики; он объявляется находящимся
вне ее компетенции.
Таким образом итоговый идеалистичесий тезис <Анализа духа>, согласно которому
единственными данными, из каковых строится материя, так же как и вся сфера
духовного, являются ощущения, или <частности>, им подобные, - этот тезис ока-
зывается огражденным от всякой возможности какой-либо критики, исходящей из
физического познания материального мира. Рассел определенно признает, что в
отношении состава мира его <нейтральный монизм> склоняется к идеализму (Там же.
С. 388).
Однако недвусмысленное признание идеалистического тезиса нежелательно для
Рассела. Оно лишило бы его права утверждать, что он стоит выше спора идеализма
с материализмом, и возможности выступать в качестве, якобы, нейтрального в этом
споре судьи. Став на позицию идеализма в решающем вопросе - вопросе о природе
мира, Рассел в истолковании характера закономерностей, определяющих возможность
в науке умозаключать от одного явления к другому, переходит на позиции вуль-
гарного механицизма, который он и выдает за проявление своего <материализма>. Он
утверждает, что законы психологии, как и всех наук, должны быть сведены к законам
физики. В своей аргументации в пользу этого положения Рассел исходит из произ-
веденного им в <Анализе духа> расчленения области психологии на разные компо-
ненты.
Прежде всего Расселу легче легкого мотивирвать сведение к физическим законам
той части психологических понятий, которые он признал лишь обозначением
различных форм поведения, поскольку в отношении поведения он становится на
позицию вульгарного бихевиоризма, выключая из поведения всякое психическое
содержание. Даже если бы физика не была в состоянии предсказывать, чтб мы будем
воспринимать или мыслить, она, замечает, Рассел, в состоянии определить, чтб мы
будем говорить или писать, куда мы пойдем, совершим ли мы убийство и т.д. Все это
телесные движения, и они, таким образом, подпадают под физические законы (Там
же. С. 392). <Я могу признать, - пишет Рассел, что мысли Шекспира или Баха нахо-
дятся вне сферы физики. Но их м ы ели не имеют для нас никакого
^Russell В. The analysis of matter. P. 210, 217, 388.
значения (разрядка моя. - С.P.): вся их социальная значимость зависит от каких-
то черных значков, которые они сделали на белой бумаге. Нет никаких оснований
предполагать, что физика неприменима к производству этих значков, которые были
таким же движением материи, как и движение земли по своей орбите...>^.
<Во всяком случае бесспорно, - продолжает он, - что социально значимая часть их
мыслей находится в однозначном отношении к некоторым, чисто физическим
явлениям, а именно - к появлению черных значков на белой бумаге. И никто не
может сомневаться в том, что причина чувств, которую мы испытываем, когда читаем
Шекспира или слушаем Баха, чисто физическая. Таким образом нам не уйти от
универсальности физической причинности> (Там же. С. 302-303).
Так обстоит, по Расселу, дело с тем компонентом психологии, который сводится
к поведению. Закономерности, определяющие второй компонент, составляющий,
по Расселу, сферу духовного, он считает возможным в конечном счете тоже свести
к законам физики, сведя их сначала непосредственно к физическим закономерностям
мозга. Исходной точкой для этого сведения ему служит <причинная теория вос-
приятия>^.
Конечный смысл всех этих сложных построений Рассела заключается в том, что
он расчленяет восприятие на два компонента. Восприятие как образование
(percept) отождествляется им с воспринимаемым физическим явлением; восприятие
как процесс (perception) сводится на основании причинной теории восприятия к нер-
вным процессам <в мозгу>^. Эти последние подчиняются физиологическим закономер-
ностям, которые должны быть в ходе дальнейшего развития науки сведены к законам
физики.
Таким образом по мнению Рассела, наука в кропотливой, повседневной работе шаг
за шагом сводит все познание мира к законам физики. Но в результате этой работы,
которая, якобы, реализует материалистическую тенденцию, торжествует идеализм,
так как исходные данные самой физики - это, согласно Расселу, психологические
данные. То, что с таким трудом, частичка за частичкой, стягивается в сферу физики,
сразу же огульно, оптом, автоматически попадает в сферу <опыта>, сотканного из
материала ощущений.
Рассел сам о себе как-то сказал, что он английский виг и как настоящий англичанин
любит компромисс. И действительно, в философии и в политике Рассел некогда
широко практиковал компромисс: в философии он ратовал за компромисс между
идеализмом и материализмом, плодом которого должен был быть его <нейтральный
монизм>; в политике он выступал за компромисс между либерализмом английских
вигов и <социализмом> в виде той помеси буржуазного демократизма и анархического
синдикализма, которая известна под именем <гильдейского> социализма. Но любитель
компромисса должен бы знать, что компромисс только выдает себя за примирение
двух противоречивых тенденций, но в действительности компромисс всегда означает
принесение одной из них в жертву другой.
Совершенно ясно, чем и ради чего пожертвовал Рассел в своей компромиссной
^ Рассел здесь защищает концепцию, которую Джемс назвал <теорией автоматизма>. Он характе-
ризует ее почти в тех же выражениях, что и Джемс, и иллюстрирует ее частично на тех же примерах. Это,
по существу, позиция механистического параллелизма.
" Ibid. Part II. Ch. XX. The causal theoiy of perception. P. 197-217.
Поэтому, придавая своей мысли нарочитую парадоксальность, Рассел утверждает, что, когда физио-
лог смотрит на мозг, он видит часть собственного мозга, а не мозга, который он рассматривает (Там же.
С. 383). Здесь же разгадка того, как он <примиряет> два положения: одно - <материалистическое>, другое -
<идеалистическое>. С одной стороны, говорит он, <мои восприятия у меня в голове>, а с другой - <моя
голова состоит из моих восприятий>. Рассел утверждает, что первое из этих положений есть следствие
второго; второе же является основным и определяющим. Тем самым он не оставляет никаких сомнений
относительно того, какова его подлинная позиция, хотя он как будто балансирует между материализмом и
идеализмом. Процесс восприятия (perception) совершается у меня в голове, в мозгу, но сам-то мой мозг, моя
голова состоят только из моих <перцептов>, из содержания моих восприятий - такова позиция Рассела.
философии, являющейся лишь замаскированой разновидностью идеализма. Анализ
философской концепции Рассела, его зигзагообразной аргументации, не оставляет
никаких сомнений как в тесной связи между бихевиоризмом и неореализмом, так
и в том, что неореализм является лишь замаскированной разновидностю идеализма.
Неореализм и подготовил бихевиоризм и затем стал опираться на него. Они взаимо-
связаны.
§ 3. Прагматизм, семантика и <социальный> бихевиоризм
Связь бихевиоризма, его социальной разновидности с прагматизмом, который, как
и неореализм, в своих истоках связан с именем Джемса, не менее тесна, чем с нео-
реализмом.
Не вдаваясь в общую характеристику прагматизма', мы остановися здесь лишь на
его теории сознания. Вслед за махизмом и неореализмом прагматизм выдвигает свою -
семантическую - разновидность <нейтрального> монизма. Прагматисты Дьюи, Мэд
всячески стремятся при этом выступать в качестве <революционеров> в философии,
борющихся против <традиционной>, от Декарта идущей <бифуркации> природы.
Основным инструментом этой разновидности <нейтрального> монизма является се-
мантика - понятия значения, символа, отношение знака и обозначаемого. Если для
махистов и некоторых неореалистов (Перри) в качестве <нейтрального элемента>
выступало ощущение, если другие неореалисты (Хольт, одно время Рассел) выдавали
за таковой <логические сущности> - понятия или, собственно, логические термины, то
семантический прагматизм объявляет основным <нейтральным элементом> сознания
и бытия значение, точнее, отношение знака и обозначаемого, <символическую
функцию> явлений опыта.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |