<Нормальное сознание> в противоположность патологическому - это социализиро-
ванное сознание. <Социализация> сознания мыслится как <редукция>, являющаяся
результатом устранения (<элиминации>) индивидуальных психологических моментов
<чистой> психики, их перехода в область бессознательного. <Патологическое созна-
ние> (<la conscience morbide>) трактуется как сознание, не поддающееся социализации
в силу того, что <чистая> психика (<la psychologique pure>) в нем не исчезает, не
переходит более в бессознательное, что отголосок индивидуальных психических сос-
тояний в нем полностью сохраняется. Сознание и <чистая> психика, которая
признается истинным объектом психологии, друг другу противопоставляются.
Социализированное сознание, согласно Блонделю, лишь прикрывает и искажает
внутреннюю природу глубинного человека, в своей природной индивидуальности не
тронутого социальностью. <Социологическая> концепция Блонделя тесно смыкается,
таким образом, с идеями отчасти Фрейда, отчасти Бергсона, сочетающимися с
социологической концепцией Дюрктейма. Неправомерное по существу отождествление
социализированного сознания общественного индивидуума с общественным сознанием,
с <коллективными представлениями>, с идеологией неизбежно приводит к тому, что
индивидуальная <чистая> психика должна быть <элиминирована> из сознания и
<редуцирована> к бессознательному или подсознательному.
Соединение в психологии <социологических> идей Дюрктейма с идеями Бергсона и
Фрейда имеет свою внутреннюю логику. Получающаяся в результате этого
^ Blondel Ch. La conscience morbide: Essai de psychologie g^rale. P., 1928. P. 266.
^ Ibid. P. 267.
^ Ibid. P. 268.
^ Ibid. P. 269.
соединения концепция нашла широкий отклик и значительное распространение во
французской психологии. Отзвук тех же идей явственно слышен в руководящих
статьях фундаментального французского <Nouveau Traite de Psychologie>, издаваемого
Дюма (Dumas) с участием крупнейших психологов Франции. Так, Баллон (Н. Wallon)'^
исходит из того, что вся система представлений, посредством которых сознание
формирует то, что им осознается в своих процессах, заимствована индивидуумом у
коллектива, к которому он принадлежит; оно поэтому не в состоянии схватить самое
интимное и личное в них. Основываясь на этом, он, со ссылкой на Блонделя,
утверждает, что <свидетельство сознания не будет признано психологом как адекват-
ное выражение психической реальности>^. <Таким образом, область психологии не
только не отождествляется с сознанием, она остается чуждой для всего, что в его
содержании имеет не индивидуальное происхождение>. Поскольку социализированное
сознание человека строится на элиминации всего индивидуального и на редукции его к
подсознательному, то подлинный объект психологии, изучающей психику индивиду-
ума, должен быть, согласно концепции этой статьи Баллона, восстановлен путем эли-
минирования сознания. Для того чтобы добраться до подлинной природы человека,
психология должна извлечь его из социальных отношений и выключить все то, что
имеет социальное происхождение.
На основе внешнего противопоставления индивидуального и социального этот
вывод неизбежен: либо психика индивидуума отождествляется с общественным созна-
нием, с идеологией, либо она элиминируется из сознания в область бес- и подсозна-
тельного, или, точнее, сознание индивидуума сводится к общественному сознанию, к
идеологии, и тем самым его психика выключается из его сознания как из чего-то
чуждого (etranger). Учет воздействия социальности на сознание индивидуума осуществ-
ляется с тем, чтобы элиминировать то, что относится за ее счет. Принципиальная
несостоятельность такой концепции для нас очевидна.
Очень поучительна попытка Блонделя размежевать долю социального и индиви-
дуального в трактовке интеллектуальных функций. Для Дюрктейма общество создает
понятия, содержание мысли и рамки этой мысли, общие принципы или категории
познания; общество создает и все интеллектуальные функции - классификации,
абстракции, обобщения и т.д. Блондель возражает против такой <социализации
интеллекта>, согласно которой все категории являются в самом своем содержании не
чем иным, как переносимым и на все явления природы, обобщенным выражением
социальной жизни, социальных взаимоотношений.
Поскольку первичным, примитивным выражением социальной жизни является
религиозная идеология народа, Дюрктейм считает, что наука произошла от религии. В
таком понимании генеалогии научного знания, помимо всего прочего, явно сказывается
то, как мало в социологической концепции интеллектуальных функций учитывается
объективность, адекватность научного знания. Явный субъективизм такой концепции
и служит отправным пунктом критических соображений Блонделя. <Каким образом, -
спрашивает он, - неадекватное представление об обществе может, будучи
распространено на мир, в результате обобщения объективно иллюзорного содержания,
дать точное знание мира, способное эффективно ориентировать наше действие и быть
реально применимым к вещам?> В связи с этим Блондель отмечает - и в этом
основное его возражение против Дюрктейма, - что <Дюрктейм заведомо и намеренно
пренебрегает целой областью интеллектуальной деятельности примитивов, областью
для них бесспорно капитальной, так как она является жизненной необходимостью>,
именно, трудовой деятельностью, техникой. Практическая, экономическая сторона
жизни существует наряду с культовой. <Почему всю честь развития человеческого
'^ Wallon Н. De probifeme biologique de la conscience // Nouveau Trait^ des Psychologie. P., 1930. Vol. 1.
* Ibid. P. 329. (В дальнейшем Валлон проделал значительную эволюцию и в настоящее время пришел к
диалектическому материализму.)
интеллекта относить только за счет последней и не спросить себя, не играет ли
некоторой роли и первая? Ибо, в конце концов, обрабатывать землю, охотиться,
заниматься рыболовством - это акты, которые, создавая контакт с реальностью,
могут пробудить любознательность и дать возможность ее познать>. <Существует, -
говорит Блондель, - такая форма интеллекта технического и производственного
(technicienne et fabricante), целиком применяющегося к материи, которая в самом своем
источнике изъята из воздействия социальной среды>. Он прибавляет, что эта форма
интеллекта имеет существенное значение, так как объективное научное познание, по-
видимому, по крайней мере отчасти обязано ей своим происхождением.
Таким образом, Блондель выдвигает как будто правильный тезис о роли трудовой
производственной деятельности в формировании интеллекта. Но показательным для
существа его <коллективной психологии> является то, что признание интеллекта,
связанного с трудовой производственной деятельностью, находящегося в контакте с
реальностью и дающего объективное ее познание, требует, по Блонделю, изъятия
этой формы интеллекта из сферы социального воздействия. Пытаясь конкретизи-
ровать и обосновать это положение в историческом плане, он прибегает к следующим
соображениям. История будто бы свидетельствует о том, что жизнь австрийских
народов, например, проходит через две различные фазы: население то собирается
вместе, и тогда оно совершает религиозные, культовые церемонии, то оно
рассеивается и разбредается в разные стороны, занимаясь охотой, рыболовством и
т.д. Блондель замечает, что, согласно концепции Дюркгейма, интеллектуальная,
духовная деятельность племени или класса должна была бы достигать высшего своего
уровня в первые фазы, когда люди собирались вместе и жили наиболее интенсивной
социальной жизнью; в эти периоды должны были зародиться в недрах коллектива
первые понятия, которые люди составили себе о себе самих и о природе, - первые
зародыши науки. В противовес этому Блондель настаивает на том, что наиболее
существенную роль в генезисе интеллекта играют периоды действенного контакта с
реальностью, когда социальная жизнь как бы размыкается и индивидуум возвра-
щается к своей изолированности.
Характерно, что если он вводит в генезис интеллекта действенный контакт с
реальностью, то этот контакт с реальностью у него даже во временнбм отношении
противопоставляется контакту с социальной средой - новое проявление порочности
этой <социологической> концепции.
В связи с этими рассуждениями Блонделя Гальбвакс, защищая позиции Дюркгейма,
вступил в поучительную полемику с Блонделем'^. Он доказывает, что Блондель
неправомерно суживает роль социальности: <никакой контакт индивида, отрезанного
от общества, с природой не приносит научного познания>. <Никакое научное познание
невозможно вне общества>. <Не существует ученого, который открыл бы что-нибудь
существенное, не освоив предварительно значительную часть научных знаний,
накопленных обществом.
Таким образом, не контакт с природой, а общество, в связи с новыми контактами,
которые у его членов устанавливаются с природой, расширяет, ограничивает, кор-
регирует и преобразует свои понятия>.
В этом споре Дюркгейма - Гальбвакса - Блонделя каждый выдвигает правильное
положение, чтобы прикрыть им ложный тезис. Роль производственной деятельности и
контакта с реальностью в генезисе познания бесспорна, но в корне ошибочно, будто,
как считает Блондель, познание порождается выключенным из социальности изолиро-
ванным индивидуумом, будто оно совершается вне общественного опосредствования.
Несомненно, что контакт с природой, приводящий к научному познанию, опосредство-
ван обществом и вне общества познание и развитие интеллектуальных функций
^ Halbwachs М. La psychologie collective d'aprfes С. Blondel // Rev. philosophique de la France et de I'^tranger.
1929, № 5-<.
невозможны, но в корне ошибочно, будто, как утверждают Дюркгейм и Гальбвакс,
категории познания порождаются только общественным контактом, будто категории в
своем содержании отражают первично лишь отношения между членами общества и
затем переносятся на природу.
В основе безысходности этого лишенного принципиальной четкости спора с обеих
сторон лежит ложная альтернатива: либо научное познание осуществляется на основе
контакта индивидуума с реальностью, вне общества, либо оно осуществляется в
результате общественного контакта, независимо от контакта с реальностью. И в том
и в другом случае ошибочно предполагается, что контакт с природой и контакт с
обществом внеположны. Весь этот спор снимается лишь осознанием того основного
положения, что отношение к природе опосредствовано у человека его общественными
отношениями к другим людям, а его общественные отношения к другим людям
осуществляются через посредство его отношений к предметному миру природы.
В генетическом плане идеи французской социологической школы получили
значительное отражение в работах Леви-Брюля о примитивной психике и Пиаже о
мышлении ребенка.
В своем исследовании примитивного мышления Леви-Брюль^ в основном исходил
из концепции Дюркгейма, в которую он вносит, однако, некоторые изменения. У
Дюркгейма Леви-Брюль заимствует прежде всего понятие <коллективных представ-
лений>, на которых он сосредоточивает все свое исследование примитивного мышле-
ния. Но в то время как Дюркгейм постулирует в качестве носителя коллективных
представлений коллективного субъекта, сознание которого надстраивается над
сознанием индивидуальных субъектов, Леви-Брюль отказывается от этой метафизи-
ческой гипотезы. Коллективные представления у него - не представления
коллективного субъекта, а представления индивида, установленные коллективом. Но
так же как у Дюркгейма, и у Леви-Брюля <коллективные представления> - это
идеология, содержание <общественного сознания>. Поэтому связанный с отказом от
метафизики коллективного субъекта перенос коллективных представлений в
индивидуальное сознание означает по существу установление механического тож-
дества между содержанием общественного и индивидуального сознания; оно означает
сведение психологии к идеологии или идеологии к психологии. С другой стороны, к
идеологии же, как и Дюркгейм, Леви-Брюль сводит и социальность. Он прямо
заявляет: <Самые учреждения и нравы в основе своей являются не чем иным, как
известным аспектом или формой коллективных представлений>.
Таким образом, тезис о социально-исторической обусловленности сознания у Леви-
Брюля фактически означает сведение психологии к идеологии.
Религиозную идеологию <примитивных> народов Леви-Брюль и избирает в качест-
ве материала для своего исследования мышления, и именно потому, что он изучал
мышление <примитивных> народов в идеологии, а не в операциях их реального
мышления, связанного с их трудовой практикой, он пришел к тому выводу, что все
мышление <примитивного> человека прелогично и мистично, непроницаемо для опыта
и нечувствительно к противоречиям, т. е" что у него, собственно, нет вообще под-
линного мышления, сколько-нибудь адекватно отражающего объективную действи-
тельность.
Леви-Брюль не может не признать, что <примитивный> человек, мышление кото-
рого он характеризует как непроницаемое для опыта и нечувствительное к про-
тиворечиям, весьма способен, однако, избегать противоречия, когда этого требует
действие. Он признает мимоходом и несомненное умение <первобытного> человека
в своей трудовой деятельности очень искусно учесть на основе опыта причинные зави-
симости между явлениями. Но все эти проявления интеллекта в трудовой деятель-
^ Levy-BrUhl L. Les fonctions mentales dans les societes inferieures. P., 1910; La mentalite primitive. P.. 1922:
L'ime primitive. P., 1927; Le Sumaturel et la Nature dans la mentalite primitive: La Mythologie primitive. P., 1927;
Первобытное мышление. M" 1930; Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937.
ности человека на ранних стадиях общественного и культурного развития Леви-Брюль
сводит исключительно к чутью, к интуиции и навыкам, по существу, к инстинктам.
Отрицая интеллектуальный характер трудовых операций <примитивного> человека
и не признавая у него наличия даже элементарных форм подлинного интеллекта,
Леви-Брюль, по существу, выключает своего <примитивного> человека - даже как
начальную стадию - из истории умственного развития человечества. Он превращает,
таким образом, народы, находящиеся на ранних стадиях социально-исторического
и культурного развития по отношению к передовым по своему общественному и куль-
турному развитию народам, как бы в особую расу, пусть и объединяющую предста-
вителей различных национальностей. В этом заключается реакционная политическая
сущность учения Леви-Брюля.
Выявляя качественные различия <примитивных форм сознания примитивного чело-
века>, под которым Леви-Брюль разумеет без всякой более точной исторической
дифференциации представителей различных ранних общественных формаций, он пре-
вращает эти различия во внешнюю противоположность двух гетерогенных, друг
другу противопоставляемых структур. При этом вовсе не учитывается то, что в
процессе исторического развития более ранние формы сознания были и подгото-
вительными стадиями в развитии последующих.
Дюрктейм так же, как и Леви-Брюль, признает, что <в ходе истории друг за другом
следовали различные типы сознания (types de mentalite)>. Но он возражает против
того, что <Леви-Брюль, стремясь прежде всего к тому, чтобы дифференцировать это
(примитивное. - С.Р.) сознание (mentalite) от нашего, доводит порой эти различения
до прямой антитезы. Примитивное религиозное мышление, с одной стороны, совре-
менная научная мысль, с другой, противопоставляются, как если бы это были две
противоположности: здесь неограниченное господство принципа тождества и верхо-
венство опыта, там будто бы почти полное безразличие к экспериментальному дока-
зательству (к опытным данным) и к противоречию. Мы же, наоборот, - пишет
Дюрктейм - думаем, что эти две формы человеческого сознания, как бы ни были они
различны не только не происходят из двух разных источников, но произошли именно
одна из другой и являются двумя моментами единой эволюции. Мы установили, что
самые основные понятия человеческого разума, понятия времени, пространства, рода
и вида, силы и причинности, личности, словом, все те понятия, которым философы
дали наименование категорий и которые господствуют над всей логической жизнью,
возникли в недрах религии. Наука заимствовала их у религии. Между этими двумя
стадиями интеллектуальной жизни человечества нигде нет перерыва непрерывности>.
<Если, - продолжает Дюркгейм, - человеческое сознание изменялось со сменой вре-
мен и общественного строя, если оно развивалось, то при этом различные после-
довательные типы его проистекали один из другого. Наивысшие и наиболее поздние
формы не противополагаются наиболее примитивным и низшим формам, а происходят
из них>.
Таким образом, в противоположность Леви-Брюлю, который фактически упразднял
всякую преемственность в умственном развитии человечества, Дюркгейм отстаивал
полную его непрерывность. Основной тезис о социальном происхождении научного
мышления превращается у него в утверждение, что корни и истоки науки
заключаются в религии. Религия для Дюрктейма - первичное социальное явление;
научное мышление социально потому, что оно формируется в недрах религии и
происходит из нее.
Подчеркивая, что идеологическое религиозное мышление ставит себе целью дать
объяснение мира, Дюркгейм выдает теоретическое мышление, науку за прямое про-
должение идеологического мышления религии.
Несомненно, что позиция Леви-Брюля, который отрицает наличие у своего <при-
митивного> человека даже элементарных интеллектуальных операций, учитывающих
объективные условия конкретной ситуации, и признает у них существование идео-
логии, включающей в себя космологию, попытку объяснения мира, - несостоятелыю.
Но не менее неправильна, конечно, и прямо реакционна концепция Дюркгейма, кото-
рая ведет генеалогию теоретического мышления науки по прямой, непрерывной линии
от идеологического мышления религии.
В статье, посвященной этому спору между Леви-Брюлем и Дюркгеймом^, Пиаже
попытался разрешить возникшую между ними коллизию различием функции и
структуры.
<Функция, - пишет Пиаже, - может оставаться общей на всех стадиях эволюции,
тогда как структура или орган изменяются. Так, все живые существа ассимилируют.
Это есть неизменная функция, основа жизни. Но одни имеют желудок, другие - нет;
органы, структура ассимиляции меняются бесконечно>. С точки зрения Пиаже, пра-
выми окажутся и Дюркгейм, и Леви-Брюль, если признать, что утверждение первого
о непрерывности умственного развития человечества относится к функциям мысли,
которые на всем протяжении исторического развития остаются тождественными,
а позиция Леви-Брюля, противопоставляющего примитивное и современное мышление
как противоположности, относится к структуре мышления.
Таким образом, структура и функция мысли у Пиаже разрываются; качественные
различия, доведенные до антитезы, относятся за счет одного, а единство, превра-
щенное, таким образом, в тождество, - за счет другого. Между тем подлинное реше-
ние вопроса о соотношении последовательных этапов исторического развития созна-
ния должно, очевидно, заключаться в том, что все историческое развитие сознания
является единым процессом, внутри которого выделяются качественно различные
ступени; каждая предыдущая ступень, противополагаясь последующей в своей
качественной специфичности, является и подготовительной ступенью к ней, а всякая
последующая, будучи также качественно отличной от предыдущей, возникает,
однако, на ее основе. При этом структура и функция развиваются всегда в единстве и
взаимосвязи,
Те же самые соображения относятся в основном к той концепции развития мыш-
ления ребенка, которую в своих ранних работах развернул Пиаже^, как сам он
указывал, под непосредственным влиянием <социальной психологии> Блонделя и Леви-
Брюля.
Непроницаемость для опыта и нечувствительность к противоречиям в такой же
мере характеризуют мышление ребенка в этих работах Пиаже, как и мышление
<примитивного> человека у Леви-Брюля. И тут и там <партиципация> заменяет логи-
ческие принципы тождества и противоречия.
Основные положения Леви-Брюля осложнены еще у Пиаже элементами психоана-
литической концепции. Эгоцентрическая мысль ребенка трактуется в ранних работах
Пиаже как промежуточная ступень между мыслью аутистической и разумной. Но в то
время как аутистическое мышление определяется тем, что оно не подчиняется
принципу реальности, эгоцентрическое мышление в первоначальном его понимании у
Пиаже определяется в первую очередь тем, что оно не подчиняется принципу
социальности; оно несообщаемо. Элементы психоаналитической концепции
перекрываются концепцией французской социологической школы. Свое раннее
исследование о детском мышлении Пиаже заканчивает утверждением, что <настанет
день, когда мысль ребенка по отношению к мысли нормального цивилизованного
взрослого человека будет помещена в ту же плоскость, в какой находится
примитивное мышление, охарактеризованное Леви-Брюлем, или аутистическая,
символическая мысль, описанная Фрейдом и его учениками>.
Поставив себе целью выявить качественное своеобразие детской мысли, Пиаже,
^ PiagelJ. Logique genetique et sociologie // Rev. philosophique. 1928. N 3-4.
^ CM.: Piaget J. 1. Le Langage el la Pensee chez l'Enfant. NeuchStel, 1923. II. Le Jugement et ie Raisonnement
chez 1'Enfanl. NeuchStel, 1924. (рус. пер. этих работ: Пиаже Ж.. Речь и мышление ребенка. М.: Госиздат,
1932).
так же как Леви-Брюль, довел это различие примитивной, эгоцентрической и син-
кретической мысли ребенка, с одной стороны, и социализированной зрелой мысли, с
другой, до голой противоположности двух структур: нужно выйти из одной для того,
чтобы войти во внешнюю ей другую. Последующая и предыдущая стадии опре-
деляются различными, противоположными тенденциями, так что нужно вытеснить
одну для того, чтобы могла установиться другая. Всякое подлинное развитие, которое
предполагает возникновение последущей стадии из или на основе предыдущей, таким
образом упраздняется. Синкретическое мышление ребенка представляется только как
противоположность зрелой мысли; оно не выявляется и как подготовительная к нему
ступень, из которой вырастает или на основе которой формируется зрелое научное
мышление взрослого.
Решающую роль в развитии логической мысли у ребенка играет, по Пиаже, <социа-
лизация>. Но первоначально мышление ребенка эгоцентрично. Эгоцентризм непо-
средственно заложен в природе ребенка. Это первичный биологический факт. Ребенок
первоначально - не социальное существо. Процесс его социализации происходит под
напором окружающей ребенка социальной среды, которая постепенно вынуждает
ребенка приспособить свою мысль к мысли окружающих и вытесняет из него зало-
женный в его природе эгоцентризм. При этом социальные влияния, внедряясь в
<психологическую субстанцию ребенка>, <деформируются живым существом, которое
им подвергается>.
При этом социальность в концепции Пиаже сводится в основном к контакту
сознаний, к столкновению или <сотрудничеству>, в плане мысли^.
В целом анализ <социальной> психологии различных представителей французской
социологической школы представляется нам весьма поучительным.
Представители идеалистического французского социологизма столкнулись с проб-
лемой взаимоотношения социального и индивидуального в сознании человека, но не
справились с ней. Они либо психологизируют общественное сознание, ошибочно трак-
туя его как результат взаимодействия отдельных индивидуальных сознаний, либо,
наоборот, представляют содержание индивидуального сознания просто как проекцию
в психику человека объективного содержания коллективных представлений, идео-
логии, понятий, сложившихся в результате общественно-исторического развития. По
большей части обе эти точки зрения сочетаются: с одной стороны, психологизируют
содержание общественного сознания, систему идей, сложившихся в ходе исторического
развития, выводя его из общения, из контакта индивидуальных сознаний между собой,
и в то же время, с другой стороны, превращают сознание индивида в проекцию об-
щественного сознания.
В основе этого превратного представления о соотношении индивидуального и об-
щественного сознания лежит ошибочное идеалистическое представление об отно-
шении сознания и бытия. Когда общественное сознание - идеи, понятия, фиксирован-
ные в языке, в науке, рассматриваются как продукты взаимодействия инди-
видуальных сознаний, не учитывается, что в действительности объективное содер-
жание языка, науки определяется общественным бытием, общественной
практикой. Когда индивидуальное сознание представляется попросту проекцией
идеального содержания общественного сознания, то в основе этого представления
опять-таки лежит отрыв сознания индивида от его собственного материального
бытия, от реального процесса его жизни. Жизнь индивида определяет его отношение
к общественным идеям, порожденным ходом исторического развития и получившим
господство в данном обществе. Какие идеи и как именно действительно вос-
^ Мы не останавливаемся подробнеее на концепции Пиаже и ее критике. В этом нет нужды, поскольку
современные работы Пиаже движутся уже в существенно ином направлении.
14. Рубинштейн С.Л. 417
принимает человек, будет зависеть от реального содержания его жизни. Нельзя,
минуя бытие - общественное и личное, - ни выводить общественное сознание, идео-
логию, идеи, порожденные общественным бытием, из контакта индивидуальных соз-
наний, ни трактовать сознание индивида, в котором общественное и личное даны
в теснейшем взаимопроникновении, как простую проекцию общественного сознания,
независимо от реальной жизни индивида^.
О так называемой <психофизической проблеме>
в истории зарубежной философии и психологии
На протяжении последних столетий в качестве центральной философской проблемы
психологии неизменно фигурирует так называемая <психофизическая проблема>.
В качестве последней выступает проблема отношения психических явлений к другим
явлениям материального мира.
В начальный период развития современного естествознания, когда оно охватывало
лишь неорганическую природу, материальный мир выступал перед философской
мыслью как мир физического, который в то время сводился к механической форме
движения (а у Декарта - к одной лишь протяженности как основному свойству мате-
риального мира). Органическая природа и особенно высший продукт развития орга-
нической материи - мозг - не стали еще в ту пору предметом углубленных естествен-
нонаучных исследований. В этих условиях понятие материального свелось
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |