Что-то случилось со мной

Мне знакомо твое лицо,

Может, видел его в кино,

Только вспомнить никак не могу,

Это было, наверно, давно.

Что-то случилось,

Что-то случилось со мной.

Уносил обрывки снов

Теплый ветер детских слов,

Ласковых слов,

Птицей в твое окно.

Я бежал, но голос твой

Был газетною листвой,

Ветер унес

Имя твое давно.

Мне знакомо твое лицо,

Ты, наверно, не помнишь меня,

Я однажды бежал за тобой,

И однажды бежал от тебя.

Что-то случилось,

Что-то случилось со мной.

Шум распахнутого дня

Как всегда унес меня,

Кто-то другой

Мимо прошел с тобой.

Это было так давно,

Я разбил твое окно

Нежной своей,

Первой своей мечтой.

Припев: Там, где я - нет тебя,

Там, где ты - нет меня.

Там, где я - там не ты,

Там, где ты - там не я.

И. Сорин

Однажды зимой, Игорь пригласил меня на спектакль. Почему-то во дворец пионеров на ленинских горах. Я пришла туда с мальчиком, причем он привез меня туда на своей машине, угостив при этом в модном тогда «Макдональдсе». Мы вошли с ним в фойе Дворца, и тут вбежал Антон Деров, увидел меня, схватил за руку и сказал: «А, Саня, наконец-то, пошли скорей, Игорь ждёт». Я оборачиваюсь к этому парню и говорю ему в наглую: «Ну, пока, я пошла»! И он, обалдевший, с отвисшей челюстью, остался стоять в коридоре. А мне уже было совсем не до него. В зале меня подхватил Игорь, усадил на первый ряд и умчался. Тут открылись двери и ватага детей, с шумом ворвалась в зал, я только тоща поняла, что Игорь пригласил меня на детский спектакль, а попросту на «Ёлку». Я как-то сжалась в кресле, почти с него сползла, чтобы не загораживать и не мешать смотреть детям. Наконец, открылся занавес, и эта феерия началась. Нона Гришаева - баба Яга, Игорь- Бармалей, группа дебильных пиратов с Антошкой Деровым, Саша Жигалкин - кощей тощий и длинный... Снегурочка, Дед Мороз - блестящий букет молодых актёров, фонтан энергии и юмора. И я резвилась, смеялась и переживала вместе с детьми. А после спектакля шум в артистической, шампанское по кругу, шутки и смех. Я никогда не общалась с актёрами, всё это для меня было ново, необычно. Я никак не могла понять, как это они могут перевоплощаться и полноценно жить в образе своих героев, не теряя при этом себя.

Всё было интересно и мне стало кружить голову. А потом её снесло и вовсе. С Игорём я ничего не боялась. Как-то он пригласил меня к себе в гости, и я впервые не пришла домой вовремя. Я вся погрузилась в любовь, в него. Я стала свободной - как он, стала думать - как он, одеваться - как он и была принята в его актёрскую среду. А какой кайф было носить его одежду, драные джинсы и широкие майки. Я шокировала своим видом сокурсников и преподавателей. Я научилась летать. Из меня пёрла такая энергетика, такое счастье, такие чувства! Я почти не занималась, но когда садилась за фортепьяно, мои чувства выливались в музыку, и я играла так, как никогда не играла за все годы моей учёбы.

Танцуй

Ты самое хищное в мире животных,

Ты дикая кошка на узкой тропе,

Ты белою мошкой танцуешь в проходе

Открытого настежь купе.

Ты самое лучшее в том, что я видел,

Ты пуля, летящая в сердце ко мне,

Ты чёрная кошка на розовом фоне

В последнем вагонном окне.

Ты гасишь огни, пролетающих станций,

И поезд уносит в сторону счастья.

Танцуя в тоннеле железных дорог,

Танцуй свой немыслимый рок!

И. Сорин

Игорь тоже весь выплёскивался, он не мог себя сдерживать. Мы везде были вместе и находились в каком-то нереальном мире. Он был всегда окружён толпой друзей. Мне это не нравилось, потому что приходилось всё время его с кем-то делить. Мне надо было выступать в роли хозяйки его дома, встречать, угощать, провожать. Всё это мне было не нужно, я часто уходила. Игорь обижался. Иногда я чувствовала себя взрослее его, хотя разница у нас почти в восемь лет. Мне всё казалось, что мы прибываем в каком-то детстве и пора переходить к серьёзным отношениям. Может быть, у меня это было от книг, фильмов или от родителей, но иногда мне хотелось, чтобы всё было по правилам. Но с Игорем это было невозможно, у него всё было поставлено с ног на голову. Он всё время куда-то бежал, хотел успеть сделать все.

Выше-выше

Выше-выше,

Трубы-крыши,

Я смотрю в твоё окно,

Выше-выше,

Кот и мыши,

И луна горит давно.

Я поднимаюсь над землей,

Я поднимаюсь высоко,

И к тебе на крыльях поднимаясь,

Я опускаюсь всё равно.

Выше-выше,

Ты не слышишь,

Как в открытое окно

Залезают кот и мыши

И целуются давно.

Я поднимаюсь над землёй,

Я поднимаюсь высоко,

На подоконник опускаясь,

Хочу спросить тебя одно.

Что скажешь ты, когда метель

Накроет белую постель?

Что скажешь ты, когда весна

Напьётся красного вина?

Подумай, что ты скажешь солнцу,

Моя осеняя луна.

И.Сорин

Четвертый курс был самым плодотворным для Игоря.

Во-первых, в дипломном спектакле он играл главную роль, во-вторых, где-то пел по ночам, зарабатывая деньги, в-третьих, очень сдружился с ребятами из театра «Учёная обезьяна» по воскресеньям с ними уезжал на съёмки телепередачи «Сам себе режиссёр». Как его только на всё хватало, не знаю, фантастика!

Из воспоминаний Эдуарда Радзюкевича, режиссера театра «Учёная обезьяна»:

С Игорьком мы познакомились ещё тогда, когда он учился на втором курсе Гнесинского училища. Он всегда фонтанировал юмором и был полон всяческих идей. Потом Игорь куда-то исчез с нашего поля зрения, почти на два года. А за это время мы успели закончить Щукинское театральное училище, создали свой театр «Учёная обезьяна» и с успехом работали во Дворце Молодёжи. Предложения к нам сыпались со всех сторон. И вот однажды накануне нового 1994 года Лёша Лысенков предложил нам сниматься у него в актёрской рубрике «Доигрались» для передачи «Сам себе режиссёр». Мы уже обдумывали сюжеты, но всё чувствовали, что какой-то яркой красочки нам почему-то не хватает. И тут вдруг всё произошло само собой... Мы, как в сказке, оказались все в одно и тоже время, в одном и том же месте, на новогодней тусовке во Дворце Молодёжи, где вновь встретились с Игорем. Это было то, что нам нужно, и мы тут же предложили ему вступить в нашу команду. А дальше всё пошло, как по маслу. Игорь стал генератором идей, фонтан забил. Сюжеты сыпались, как из рога изобилия, они были смешны и до гениальности просты. Он сам придумал себе образ эдакого маленького неудачника, в сером берете, в маленьких тёмных очках, в длинном плаще и огромными часами на руке. Его фактура позволяла творить с ним массу курьёзов и уморительных штук. В нашей труппе работал Лёша Хардиков, весил он тогда 100 кг, а Игорь - 50. Лёшу мы звали Порцией, а Игорька - Полпорцией. Часто их ставили работать в пару. Смотреть на них было невозможно без хохота. А вообще работали мы всегда легко и весело.

Игорёк имел привычку опаздывать на съёмку, и мы обычно заезжали за ним домой. Однажды подъехали, сигналим, его нет, ждём, потом опять сигналим - нет. Мы начинаем заводиться, атмосфера в машине накаляется. Вдруг выбегает Игорь, весь взъерошенный, садиться в машину, берётся за голову и с разной интонацией начинает говорить: «Как я её люблю! Ну, как я её люблю! Боже, как же я её люблю!!!». Мы все к нему сочувственно спрашиваем: «Кого, Игорёк, кого?» А он: «Родину!». И всё напряжение снято, смех, едем в хорошем настроении.

Обижаться на него было невозможно.

Говорил он с нами на каком-то своём языке примерно так. Однажды подъезжаем к его дому, ждём, выбегает и говорит: «Ребятушки, я сейчас выскочил к вам из своего домика на съёмочку и забыл сходить в туалетик. Ждите две минуточки, только две минуточки». Ждём, выбегает: «Ребятушки, мне нужно сделать один звоночек, только один, ждите две минуточки». Своими ресницами, опахалами взмахнёт, всех «обаяет» и убежит. Сделает не один, а 15 звонков, через десять минут выйдет. Мы уже все на взводе, а он скажет: «Всё, ребятушки, едем». Едем спокойно, вдруг опять: «Ребятушки, вот здесь остановитесь, вчера сдал плёночку, надо получить, две минуточки». Ждём полчаса, ну, думаем, придет, разорвём - ничего подобного. Прибегает счастливый, оказывается, сдал не одну, а восемь плёнок, принёс кучу фотографий: «Ребятушки, смотрите, как здорово получилось». Всем раздал, всех занял, все смеются, обиды, как не бывало.

Однажды мы снимались осенью за городом, было уже холодно. Мы всегда брали с собой сменную одежду, еду, сигареты и бутылочку водки для согрева или, как мы говорили, для протирки камеры. День был солнечным, красивым, отработали мы быстро и едем домой, уже расслабились, выпили свои 50 граммов, закусили, всем хорошо. Вдруг Игорёк говорит мне: «Эдик, как я счастлив, какое это счастье любить и быть любимым, я себя представляю звездочкой, которая ярко светит, и у неё красивые грани, и мне всё время хочется куда-то лететь, двигаться, двигаться и всего достигнуть». Я тогда подумал: «Игорь, какое ты у нас маленькое солнышко».

Из воспоминаний Саши Жигалкина, актёра театра «Учёная обезьяна»:

Однажды у нас с ним зашёл разговор о радуге. Его волновала игра цвета. Я не знаю, рисовал ли он, но желание рисовать в нём присутствовало всегда. «Знаешь, Саня, ведь для тебя у радуги семь цветов, а у меня тридцать четыре». Я тогда понял, что его палитра ощущений и видения мира, были гораздо шире и утонченней, чем у нас, я много думал об этом.

Для съёмок у нас каждый предоставлял свою квартиру. Дошла очередь и до Игоря. Мы зашли в магазин, стали покупать обычную еду: хлеб, колбасу, сыр и так далее, и вдруг Игорь говорит:

- Ребята, а у вас деньги есть?

- Да, ещё остались.

- Тогда давайте купим баночку анчоусов.

Это бьmо так неожиданно для нас, но мы купили, при этом подумав: «Во, гурман, придумает же такое!».

Дошли с сумками до его дома, Игорь открывает дверь, на пороге стоит девушка. Игорь говорит: «Познакомьтесь, это Саша». Мы видим очаровательное создание. Представьте себе, шесть мужиков, и все обсыпают его девушку комплиментами. Что тут стало происходить с Игорем, передать невозможно. Он всеми силами стал нас отвлекать от Саши: то включит музыку, то что-то начинает показывать. Мы понимаем ситуацию, но всё подливаем и подливаем уксусу. Наконец, Игорь не выдержал и на полном серьёзе говорит нам: «Ребятушки, время позднее, либо снимайте, либо убирайтесь». Он был ревнив, да и было из-за чего. Мы ему по-хорошему позавидовали, что у него живёт такая красавица. Да, по заслугам и честь.

Наступила зима, близился 1995 год, мы работали над детскими «елками». Сами придумывали сценарий, подбирали музыку, костюмы. Детская публика самая сложная её не обманешь, всё должно быть по настоящему.

«Ёлки» проверяли актёра на «вшивость». Игорёк, как никто, прошёл эту проверку. Он был актёром от бога, мастером импровизации. Как партнёр он был идеален, понимал всё с полуслова, всё схватывал на лету, у него был удивительный контакт с детьми. К весне у него началась пора выпуска дипломного спектакля, и он был полностью занят в Гнесинском училище. И мы с ним расстались на некоторое время, но, конечно, перезванивались и не теряли друг друга из Вида.

Дата добавления: 2015-11-04