Священномученик Иоанн стеблин-каменский *26 октября 1887 — †20 июля/2 августа 1930

Прославлен на Архиерейском Юбилейном Соборе 2000 г.⁷

Память празднуется 20 июля/2 августа
и в первое воскресенье после 25 января/7 февраля
(Собор новомучеников и исповедников Российских)

Каждый из нас, читая Священное Писание, видит, как Дух Святой соработает Апостолам в Евангельской проповеди. Неужели же это возможно и так просто — что одно из лиц Святой Троицы, Творец, создавший этот мир, мог следовать как спутник рядом со Своим творением — то идя вместе с ним и всячески помогая ему, и снова участвуя в созидании этого мира как Церкви Божией, то оставляя человека на его собственное произволение?

Когда мы читаем Священное Писание и книгу Деяний апостольских, то всё это нам кажется очень далёким, и хотя по существу верным, но к нам почти не относящимся. Оглядываясь назад в века русской церковной истории, мы видим славных Преподобных, трудным подвигом с великим понуждением себя, как преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, стяжавших Духа Святого. Увы, во времена внешнего благополучия, когда мир всё время вслух повторяет и повторяет, что он христианский, требуется много усилий, чтобы остаться православным, чтобы избавиться от пленяющих душу человека дьявольских сетей сего мира.

И вдруг переживания близости ко Христу, сбытие обетований о пришествии Духа Святого в одночасье снова становятся реальностью — в новых мучениках Русской Православной Церкви. Упали декорации “христианского государства”, в котором православные атрибуты были не тем, что переживалось людьми, как самое дорогое для них, а всего лишь внешним, бытовым сопровождением их жизни; отпала необходимость в двуличии и лицемерии для называвших себя христианами, а по сути ими не бывших, участвовавших в трапезе Господней и помышлявших о цене продажи Христа. И христиане, стремившиеся жить со Христом и во Христе, для которых слова Священного Писания не были мёртвыми буквами, вздохнули с облегчением — рухнувшие обломки перестали загораживать всепросвещающий свет Христов. Так новомученики приблизили нас ко Христу, как будто мы снова стали жить во времена послеапостольские, воскресив, можно сказать, в массовом виде опыт христианских переживаний, опыт жизни с Христом, когда Господь может стать так близко к человеку, как в то время, когда Он выходил к людям с проповедью о приблизившемся к ним Царстве Небесном. И этот их опыт должен быть дорог нам, он, как мостик перекинутый от первохристианских мучеников, — для которых на первом месте была верность Христу — к новомученикам, для которых верность Христу вновь стала на подобающее ей первое место, — и Христос тут же их приблизил к Себе.

Какой путь мог выбрать родившийся в 1887 году в Санкт-Петербурге сын сенатора по департаменту герольдики и судебному Правительствующего сената Георгия Георгиевича Стеблин-Каменского и дочери вице-адмирала Ольги Александровны Жандр Иван? Тот, что выбрал первоначально — преемственно-наследственный — морского офицера. Но нужно было быть праведным Фёдором Ушаковым, чтобы, находясь в благополучной, теплохладной среде, возгреть в себе веру к Богу настолько, чтобы посреди мира стать подвижником христианского благочестия. Однако пришло время гонений на Русскую Православную Церковь, которое сразу расставило всё по своим местам, показав сомнительными по содержательной ценности все земные вещи — чины, звания и стяжания.

И таким образом, окончивший в 1908 году Морской кадетский корпус, послуживший на крейсерах “Богатырь” и “Адми­рал Макаров”, награждённый за оказание помощи пострадавшим от землетрясения в Италии, орденами во время Первой мировой войны — в 1917 году всё земное презревший, Иван Георгиевич уволился с флота, привлечённый куда более ярким и надёжным светом, чем свет успехов земных, — Христом. Воспитание в высокопоставленной семье, жизнь в среде офицеров Балтийского флота не оставляла у него никаких иллюзий относительно того, что война воинства земного на полях гражданской войны была проиграна ещё в начале века — и прежде всего общим безверием, охлаждением слишком многих сердец к Истине и отступлением от Христа. Единственным правильным шагом в его представлении было возвращение ко Христу.

Так в 1920 году Иван Георгиевич был рукоположен в сан диакона ко храму Святой Троицы на Стремянной улице в Петрограде, а в 1923 году — во священника; вскоре он был назначен настоятелем этого храма и возведён в сан протоиерея. Выступив делателем в винограднике Христовом, отец Иоанн всецело отдался пастырскому служению, трудясь над восстановлением приходской жизни и христианской общины в духе чистого христианского исповедания и любви чад Христовых между собою.

И за ревностное пастырское служение Господь ещё более приблизил его к Себе — в 1924 году безбожники и гонители Христовой Церкви арестовали отца Иоанна и приговорили к трём годам заключения в Соловецком концлагере. Для неверующего человека Соловецкий концлагерь — мука адская, а для вверившего свою жизнь всецело Христу — дыхание Духа Святого, в благодатном свете Которого меркнет не только несчастье, но и счастье земное.

“Дорогие мои родные и во Христе любимые, радуйтесь! — писал отец Иоанн из этого места спасения и утешения неизреченного Духом Святым, — дело Божественного строительства совершается; Сол­нце Пра­в­ды неуклонно согревает всё то, что призвано к жизни; мир от земли неотъемлем, не тот мир, который не может устоять при первой брошенной кости, первом столкновении материальных интересов, а тот мир, которым наполняется душа голодного человека, когда он поделится своим последним куском с чужим ему нищим. Этот мир — непобедим потому, что это мир любви, а не соглашения. Прежде бесплодное стремление лучших людей утвердить свою волю к доброделанию с явлением на земле Бога Слова получает обильную благодатную помощь и благоволение в человеках, воплощается в жизнь”.

Для жившего в те годы — годы революции, гражданской войны, государственного насилия, когда страна, казалось, была вся охвачена всеистребляющим пожаром, брошенная вместе со всеми своими людьми в топку мировой революции, для всякого человека, не потерявшего разум, вставал вопрос о ценности его личной деятельности: нужна ли она, и какой смысл в неё надо вкладывать, если все плоды её могут так скоро быть уничтожены. И отвечая на этот вопрос, сам находясь в заключении, когда вся его “деятельность” сводилась к смиренному несению креста Христова, священноисповедник Иоанн написал: “Дорогие мои, любимые! Много вы, конечно, в прошлом переживали радостей; много получали удовлетворения от сознания плодотворности своей тяжёлой работы, но много было у вас и остро мучительных минут, когда вся дальнейшая жизнь представлялась бременем, когда вся работа долгих лет казалась утратившей свою ценность. Но нет, дорогие, если мы с вами знаем, что в материальном мире, подверженном тлению, ничто не пропадает бесследно, то, несомненно, ещё более полноценным в смысле последствий бывает всякое усилие воли, всякое движимое исканием правды напряжение мысли, всякое проявление любви. Ничто не пропадает бес­след­но, хотя часто след и не бывает нам заметен, как, впрочем, и в материальном мире. Поэтому, если в нашей жизни мы работаем в интересах справедливости и правды, если мы ради помощи другим ограничиваем свои потребности, — то мы не будем сожалеть об этом, хотя бы нам казалось, что вся наша работа случайными условиями была уничтожена (напри­мер, близкий к завершению долголетний учёный труд — пожаром), хотя бы люди, которых мы поставили на ноги, выказали нам чёрную неблагодарность. Мы не будем, говорю, сожалеть, что работали и любили, потому что имен­но только наше собственное сожаление и может лишить нашу деятельность нравственного веса”.

Смиренное несение своего креста в Соловецком концлагере освящало и просвещало душу, когда всё горькое становилось сладким, мучительное — блаженным, и всё пространство впереди освещалось этим благодатным и просвещающим светом.

“Теперь только начинаю понимать, насколько неправилен обычный полуутилитарный под­ход к вере в Бога, — писал он. — В том-то и состоит радость нашего следования Христу, что мы не просто балованные дети Небесного Отца, получающие от Него всё, что ни пожелаем: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю, говорит Господь; и мы друзи Его, если творим то, что Он нам заповедал, то есть если участвуем в Его делании. Делание же воплотившегося Господа состояло в препобеждении злобы любовью, в безропотном приятии Крестной смерти от облагодетельствованного Им народа. Отче, отпусти им! Но чтобы мы могли принять участие в делании Христовом, мы прежде всего должны стремиться любовию препобедить то начало злобы, которое живёт в нас самих и выявляется во всех видах эгоизма. Убить в себе эгоизм или, по меньшей мере, отрешиться от него — есть первое условие для следования Христу: Да отвержется себе. Второе условие — готовность к постоянному в земной жизни перенесению скорбей: Да возьмет крест свой. В мире скорбни будете. По естеству мы не сыны Божии, но создание Его и безответные рабы, по благодати же делаемся сынами Божиими, если бываем верными Его рабами…”.

Священномученик Иоанн Стеблин-Каменский

Наблюдая столь зримо в Соловецком концлагере разделение добра и зла, он находил время подумать и о значении христианства для мира, чтобы поделиться этими крупицами правды со своими духовными детьми и с нами.

«Мне представляется, что всё человечество в целом, отдельный народ, братство или семья, иначе говоря, всякое объединение отдельных лиц не иначе воспринимает или источает из себя добро и зло, как именно через со­ставляющих его людей, — писал отец Иоанн. — Всякий человек, не сумевший оградить своё сер­дце от вторжения в него злобы, тем самым впускает этот яд в свою семью, в братство, в народ, во всё человечество; наоборот, христианин, воз­гре­ва­ю­щий в своём сердце любовь, отверзающий двери сердца своего Господу, как бы впускает Его в семью, братство, народ, человечество. Пусть скорбь твоя о злобе мира и недостатке в нём любви не попустит тебе самому запачкаться этой злобой и утеснить ею любовь и в твоём сердце. Каждый смотри за той дверью, которая тебе вверена. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни (Откр 2:10). Каждый из нас в своей совести хорошо знает, что часто он не делает того доброго, которого хочет, и делает то злое (иначе, вредное), которое ненавидит. Что же удивительного, если в объединении отдельных личностей их частные недостатки суммируются и вызывают столкновения, распри, войны? Это не только не удивительно, но прямо-таки неизбежно. А мы негодуем и жалуемся друг на друга, на общество, на его законы… Вот в том-то и дело, что Царство Божие внутрь вас есть. Пусть каждый, видящий общественные недостатки и непорядки, постарается прежде всего восстановить должный порядок в себе самом. Пусть замолчит в нём всё животное, пусть воцарится в нём Дух Кротости, Дух Любви. Иже Христовы суть — кто хочет Царствия Христова, кто ищет его, — плоть распяша со страстьми и похотьми — ибо гнев человека не творит правды Божией (Гал 5:24; Иак 1:20). А у кого страсти разнузданы, кто не может водворить порядок в своём маленьком телесном мире — хра­ме, как у того является мысль критиковать естественный результат соединения подобных ему единиц? Наша брань, — учит Апостол, — не против плоти и крови (то есть не против людей), но против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (см. Еф 6:12).

Если Господь попускает совершаться на земле всевозможной неправде, то не потому ли, что Он дал человеку свободную волю, и не для того ли, чтобы примером более заметного внешнего непорядка побудить человека к деятельности по восстановлению расстроенного правопорядка в его вну­т­­реннем мире? Итак, при виде несправедливости человеческой не злоб­ствовать подобает, не осуждать следует без того подлежащих осуждению, не ведающих, что творят, людей; надлежит ужаснуться, до какого безрассудства доводит грех, частью и в нас имеющий себе приют, надлежит помолиться Господу о благодатном, не по заслугам, просвещении нашего сознания.

В мире всё последовательно. Истину может познать только пребываю­щий в Истине. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Человек согрешающий, то есть уклоняющийся в своих поступках от Истинного Пути, тем уже свидетельствует, что нет в нём и познания Истины. Ни слова Божия, ни “сущности вещей” не может понять отдающийся греху человек, хотя бы он знал наизусть весь Ветхий и Новый Завет и все философские системы от сотворения мира до наших дней. Кто думает, что он знает что-нибудь (в совершенстве), тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него (1 Кор 8:2–3; ср. также Иак 3:13–18 и 1 Кор 2:6–16)».

Срок заключения подходил к концу, но Господь предупреждал, что это не будет означать его возвращения в свой город, в свой приход, к своим духовным детям. Переживая свои отношения с Богом, стремясь, как когда-то Апостолы, быть Богу верным, не желая уклоняться от уз Христовых, хотя бы и были они выражены в узах тюремных, он стремился утешить и предупредить от впадения в уныние своих духовных детей.

“Нет сомнения, что время до конца моего срока пролетит незаметно, — писал он. — Меня заботит теперь только желание, чтобы Господь укрепил всех вас в совершенной покорности Его святой воле и твёрдой вере в благость Его Промысла о нас, дабы, если Ему угодно будет послать мне вместо возвращения к вам — новое испытание, никто из вас из-за меня ни словом, ни мыслью не нарушил бы верности Господу и не омрачил бы своего сознания предположением, будто с нами может случиться и нечто такое, чего не помыслил и не пожелал Всеблагий Промыслитель, любящий нас Отец Небесный. Горе человеку, который считает свою судьбу зависящей от злой воли или случайных ошибок людей. Воистину верующему человеку всё содействует на пользу. Благополучные обстоятельства вызывают в нём беспредельную благодарность Господу, подающему нам, грешным, Свои милости, в то время как Сам Он взял на Себя наши язвы и тяготы; испытания же, при всей их тяжести, являются для несущих их источником радостного сознания себя соработниками и верными воинами Христовыми…”.

Предчувствия не обманули отца Иоанна, и после заключения в Соловецком концлагере он был сослан в административную ссылку в Воронеж, где только что был арестован и затем заключён в Соловки славный архипастырь Воронежский, архиепископ Пётр (Зверев), духовные дети которого и паства объединились теперь вокруг отца Иоанна, сразу ставшего одним из благочинных Воронежской епархии. И хотя само же ОГПУ и сослало отца Иоанна в Воронеж, но его духовный авторитет здесь стал таков, что сотрудники ОГПУ посчитали, что это архиепископ Пётр послал его вместо себя для продолжения борьбы с воинствующим безбожием.

В ноябре 1927 года протоиерей Иоанн прибыл в Воронеж, а в мае 1929 года он уже был арестован и вновь приговорён к трём годам заключения в Соловецком концлагере. Но и этих трёх лет священноисповеднику не пришлось отбывать в Соловках — облагодатствованный страданиями, он вполне приготовился к последнему испытанию и мученическому венцу, и через год, в 1930 году, был вновь арестован и возвращён в воронежскую тюрьму.

28 июля 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила протоиерея Иоанна Стеблин-Каменского к расстрелу, и 2 августа он был расстрелян в окрестностях города Воронежа вместе с группой монахов и священников, и затем тайно погребён — святые оказывались страшны для мучителей и после кончины, ибо, лишаясь жизни, получали жизнь, страшны были для мучителей и сами их мощи, ибо попаляли отца всех творящих зло — дьявола.

Еще находясь в заключении, священномученик Иоанн, словно предчувствуя свой путь, писал своей пастве: “Мир лежит во зле, и, предоставленные самим себе, мы часто изнемогаем в борьбе со злом. Если мы внимательно относимся к своей жизни, если намечаем себе путь следования, то часто приходится нам замечать, что мы с пути сбиваемся, кружимся на одном месте и возвращаемся обрат­но. Тяжело сознавать, как ты далеко отстоишь от того места, куда рассчитывал давно прийти. Снова набираешься сил, снова пускаешься в путь — и опять неминуемы неудачи. И часто человек впадает в уныние при со­зна­нии, что время идёт, что уже невозможно ему добраться до вожделённого места. Но вот Господь Сил, терновым венцом увенчанный, идёт чело­веку навстречу и протягивает ему Свою Всемогущую руку, чтобы вести его много дальше, чем куда смел он надеяться дойти, ещё когда был полон сил. Ужели не радостен будет порыв такого человека к Господу? Ужели сможет он сравнить всё возможное на земле счастье с радостным трепетом прохождения отделяющих его от Господа шагов, как бы ни были сами по себе эти шаги тягостны? Исповедую, что мы недостойны мук за Христа, недостойны и малейшего участия в несении Его ига. Радостно поэтому и я приму всякое новое испытание, лишь бы Господь благоволил очистить сердце моё от греховной тяготы, лишь бы Он дал моим духовным плечам почувствовать, что они несут не иное что, а Его святое, благое и вожделенное всякому христианину иго. Думаю и верю, что и все вы с радостью преклоните под него свои главы”.

Полный текст жития священномученика Иоанна Стеблин-Каменского опубликован в книге “Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­с­тия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ХХ сто­ле­тия. Кни­га 4”. Тверь, 2000.

1Деянием Юбилейного Архиерейского Собора 2000 г. определено всецерковное почитание Собора Оптинских старцев.

2Епископ Глазовский Виктор прославлен в чине исповедников в соборе новомучеников и исповедников Российских.

3Интересно, что “недовольные” в произведениях Горького привлекали вни­мание Г. К. Честертона, одного из самых значительных апологетов нового времени, заметившего, что автор так описывает их “недовольство”, что вызывает законные опасения у здравомыслящих читателей.

4Деяние о канонизации см.: Альфа и Омега. 2000. № 3(25). С. 237 и далее.

5Деяние о канонизации см.: Альфа и Омега. 2000. № 3(25). С. 237 и далее.

6Деяние о канонизации см.: Альфа и Омега. 2000. № 3(25). С. 237 и далее.

7Деяние о канонизации см.: Альфа и Омега. 2000. № 3(25). С. 237 и далее.

Дата добавления: 2015-11-04