Следы древности

Помню, мальчишками мы любили бегать за деревню к широкому оврагу, который за долгое время вырыла река Орья. По крутым склонам этого оврага стрижи устраивают себе гнёзда. Мы прыгали с этих круч в мягкую пыль, смешанную с глиняной крошкой, представляя себя на какое-то мгновение птицами! А потом плескались в мелкой по колено воде вместе с любопытными, щекочущими за ноги рыбёшками.

В двадцати минутах ходьбы вверх по течению реки устроена большая глубокая запруда, разлившаяся в продолговатую и ветвистую заводь, называемую марийцами Отро ́. Поутру в туманной тишине сидят здесь рыбаки с удочками, а днём до самого заката не смолкают резвящиеся на воде ребячьи голоса.

В конце деревни, по дороге на кладбище есть небольшой пруд, где любят проводить всё дневное время деревенские гуси и утки. Вытекающий из этого пруда ручей под мостом впадает в Орью. А питает его тонкая серебристая жилка древнего родника, прячущегося в глубоком и узком овраге, который начинается у опушки леса. Если постараться найти место безопасного спуска, то на самом дне этого оврага можно обнаружить останки толстых окаменевших стволов доисторического леса. На этих стволах видны тонкие рельефные рисунки отпечатавшихся листьев и причудливых насекомых…

Сюда сквозь густые заросли ивняка и черёмушника даже не проникает луч солнца. Вдоль затенённого склона этого таинственного оврага пласты потемневшего снега с зимы лежат до самого конца жаркого августа.

11. Главное – есть вы

Когда я нахожусь в своём родном доме, где каждая вещь помнит меня ещё с детства и где теперь уже никто не живёт, меня посещает много разных воспоминаний, о которых мне хочется вам рассказать.

Я не учился складно излагать свои мысли. Вот если бы сейчас моя бабушка была рядом... Как хорошо было с ней! Она так много знала и так интересно рассказывала! Она многое могла бы рассказать…

В нашей деревне её считали самой мудрой. Даже из соседних деревень приходили к ней за советом в трудные минуты. Видимо, её советы помогали, потому что люди ещё и ещё раз приходили. Старики и сейчас помнят мою бабушку и с уважением произносят её имя – Назю́к.

В моём детстве люди вообще часто ходили друг к другу. И не только в деревне, но и в городе. А сейчас всё больше сидят у телевизоров, слушают и смотрят рекламы.

Вот мне, например, телевизор совсем не нужен. Если вспомнить, без чего мы жили раньше, то можно удивиться – да безо всего! О том, что мы сегодня имеем, тогда и мечтать не могли.

Но человеку всегда будет мало: когда у него что-то есть, хочется ещё. А потом всё больше и больше... Просто надо вовремя остановиться и спросить себя: «А нужно ли это?»

У меня, например, всё есть для жизни. Хотя, может, кто-то посмотрит со стороны и скажет с усмешкой: «Разве это – всё?..»

А мне большего и не надо.

Главное – есть вы.

Честный

Здравствуйте, мои дорогие!

Сейчас время половина первого ночи. После разговора с вами по телефону что-то не спится. В голове всякие мысли вертятся – сон не идёт. Решил написать вам немного о том, что вспомнилось из рассказов моей бабушки.

Примерно сто лет назад, когда река у деревни была запружена и на том месте стояла мельница нашего помещика Потеряева, картина этой местности выглядела совсем не так, как сейчас. Крестьяне ездили к нам со всей округи не только с зерном, гружённым в полные обозы, но ещё и просто отдохнуть и полюбоваться на красивый пруд, искупаться в нём.

Потеряев был умным помещиком и любил красоту. Хотя и жил он в тридцати верстах отсюда, в столичной Николо-Берёзовке, что на Каме, а из нашего пруда с мельницей устроил своеобразный парк для отдыха. Сюда частенько приезжали и его сыновья с компаниями своих друзей. Бывало, оставят беззаботно свои вещи на берегу и катаются на лодочке. Говорили, что случались и пропажи оставленных ценностей.

В то время управляющим мельницей был брат моего деда, Шамрат. Лет ему было около тридцати. Он, говорят, был настолько честным, что, увидев без присмотра оставленные на берегу вещи богатых людей, садился рядом и дожидался хозяев. Те, когда подплывали, удивлялись: «Чего тебе тут надо?». А порой и угрожали: «А ну, выворачивай карманы!»

Он же, бывало, открыто и честно выворачивал карманы и, представляясь управляющим мельницей, отвечал: «Вот, охраняю – вдруг, кто украдёт. У нас такое бывает…». И, предлагая убедиться, что всё на месте, шёл по своим делам.

Мастер

После революционных событий нашему помещику пришлось уехать в Сибирь. Но брат моего деда ещё несколько лет содержал мельницу в исправном состоянии.

И только когда в одну из вёсен вода размыла берега, а восстанавливать запруду было некому, пруд опустел и со временем от него остался лишь глубокий овраг. Хозяйство это пришло в запустение, и Шамрат наиболее ценные вещи из мельницы перевёз в наш дом. Среди них были большие подвесные рычажные весы с чашами и гирями, а также рабочий тумбовый стол с выдвижным ящичком, сделанный им самим ещё в те времена, когда я не родился.

Этот стол, до сих пор прочный и крепкий, стоит теперь в сенях моего дома, и я храню в нём продукты. А те мельничные весы всё ещё висят на стене в амбаре.

Шамрат мастерил тележные колёса, телеги и сани, делал бочки и рубил дома на заказ. Он был мастером на все руки. Вставал задолго до восхода солнца, шёл пешком за 30 километров в другую деревню, где работал на строительстве дома, и к вечеру возвращался обратно.

Однажды на стройке он упал с крыши и сломал руку. После этой травмы он уже конечно не мог работать плотником.

Имея после этого лишь одну здоровую руку, Шамрат уже в старческом возрасте мог ещё ставить на стол большущий кипящий самовар! А вот как он это делал, бабушка всегда с удивлением рассказывала: через одну ручку самовара пропустит полотенце, зажмёт его концы в зубах, а за вторую ручку берётся здоровой рукой. И таким вот образом пышущий жаром и бурлящий кипятком самовар аккуратно занимал своё почётное место на столе.

Дата добавления: 2015-11-04