Глава 28. Никогда

Как память нищего, что был богат вначале,

я утопить стремлюсь в прекрасном яд печали.

Аргирис Эфталиотис

* * *

— Мистер Малфой, сэр, — пискнул тоненький голосок и комнату затопил солнечный свет. — Уже время!

Будто в подтверждение этих слов в коридорах стал слышен топот многочисленных ног, а на кухне загремели кастрюли.

— Кто поставил ледяную скульптуру на солнце? — послышался сердитый голос Астерии Малфой и Скорпиус разом вспомнил, какой сегодня день.

День свадьбы. Его свадьбы. На негнущихся ногах он последовал в ванную, где провел много времени, уставившись в светлый мраморный кафель. Подумать только. Он женится. На Розе. На Розе Уизли. Своей лучшей подруге. Женится, черт побери!

— Мог ли ты себе такое представить, а, Серкет? — спросил Малфой у своего скорпиона, закрывшись в комнате в Восточном крыле поместья. Здесь была своеобразная кладовка для всяких предметов роскоши, спрятанных до лучших времен. Эту комнату редко посещали даже эльфы, убирающие поместье, поэтому тут было довольно пыльно, а с одной картины даже свисала внушительных размеров паутина. Скорпиус не помнил точно, как он здесь очутился. Он вышел позавтракать, встретил Альбуса, поговорил с отцом, а весь последующий путь он помнил смутно. Не мог он сказать также, сколько времени провел в этой комнате. Просто сидел и смотрел, как маленький паук ползет по нарисованному лицу его двоюродной прабабушки. В голове была блаженная пустота, пальцы, будто подчиняясь чьей-то чужой воле, выстукивали свадебный марш на дубовой поверхности старого секретера.

Его уже, наверное, искали. Почему-то стало смешно, когда он представил лицо Альбуса, обнаружившего, что жениха нет на месте.

— Эй? — раздался тихий голос из-за массивной двери. — Ты тут?

Скорпиус затаил дыхание. Не хотелось открывать.

— Я знаю, что ты здесь, придурок, так что лучше открой. Я не сильна в отпирающих чарах, так что придется вынести всю дверь!

— Алохомора, — прошептал он, направив палочку на замок. Уж в способностях и настырности этой девицы он ни капли не сомневался.

— Кто меня сдал? — проворчал он, подвигаясь, чтобы освободить место своей злейшей подруге.

— О, один из твоих дядюшек или... Такой... Бледный, с бородкой... Как же его... Кигнус?

— А, тот, что висит возле лестницы?

— Ага, — кивнула Касси.

Повисла неловкая тишина.

— Знаешь, Малфой, я ведь всегда знала, что ты доставишь мне много хлопот, — пробормотала она какое-то время спустя. — Еще с тех пор, как на одном из детских праздников ты разбил себе коленку. Как же ты тогда рыдал, помилуй, Мерлин...

— Ты еще помнишь это? Нам же было по пять лет, — смущенно пробормотал Скорпиус.

— О да... Мне еще пришлось одолжить тебе свою игрушечную метлу, иначе ты грозил затопить весь дом своими слезами!

— Папа меня потом еще долго этим попрекал, — вздохнул Скорпиус и улыбнулся. А ведь, правда, она была тогда с ним необычайно любезной. Даже почти не дразнила. Для него было полной неожиданностью, что она этого не забыла. Кажется, эти дни были целую вечность назад.

— Все это, конечно, замечательно, но как только я тебя женю, носиться я с тобой перестану, — Кассиопея улыбнулась и похлопала его по плечу. — И вообще я не за этим к тебе пришла. Что-то подсказывает мне, что тебе просто необходимо немного заразительного безрассудства.

Кассиопея полезла в карман и выудила из его недр прозрачный пакетик. Скорпиус обмер, наблюдая, как она раскачивает им у него перед носом. Сумасшедшая! Только она могла до этого додуматься. Когда-то Скорпиуса посещала идея попробовать, но как-то не сложилось. На Черном рынке Хогвартса он мог добыть обычную сигарету за двадцать сиклей за штуку. Но Кассиопея шагнула дальше, да и, Хогвартс, слава фестралам, был уже далеко позади. Она не стала мелочиться. Нет, Кассиопея Нотт протягивала ему то, что он мог бы приобрести за пятьдесят сиклей, не меньше.

— Да что вы себе позволяете, — возмущенно прокряхтела горгулья с потолочной балки. — Вы же все здесь подпалите!

— Ужасная молодежь, — поддержал ее один из портретов с изображенным на нем почтенным стариком в зеленом камзоле. Он деланно закашлялся и прикрыл бледный нос белым кружевным платочком.

— О, да заткнись, мистер Блэк, сэр, — добродушно посоветовал ему Скорпиус, выпуская изо рта струйку дыма.

Старик на портрете обиженно отвернулся. Кассиопея взглянула на часы и многозначительно покосилась на Скорпиуса.

— Ты готов? — серьезно спросила она. Скорпиус, помедлив, кивнул.

— Тогда не забывай, что только реальность сейчас имеет цену, — сказала она. — Назад пути не будет.

— Я знаю, Нотт. Я хочу этого.

— Тогда пойдем. Альбус, наверное, уже все волосы себе вырвал от переживаний. Не терпится увидеть его лысым! Пойдем же!

* * *

Гости вытягивали шею в сторону прохода, устеленного красной дорожкой. Нервное ожидание заполнило шатер. Присутствующие возбужденно переговаривались. Учитывая количество гостей, шум стоял невероятный. Скорпиус на миг коснулся нагрудного кармана, куда он в самый последний момент засунул серебряный разломанный кулон, и сжал кулаки. Миссис Уизли и чета Поттеров быстро заняли свои места в первом ряду. Неподалеку разместились Драко и Астерия. Миссис Уизли теребила в руках носовой платочек. Скорпиус нервно сглотнул.

Мгновение и у входа в шатер показались Альбус и Тед, оба в строгих черных мантиях с красными розами в петлицах. Хьюго нервно заерзал на своем месте, высматривая свою сестру. И тут все замолчали, заставив внутренности Скорпиуса скрутиться в морской узел. Оркестр заиграл медленную музыку.

— Ох! — всхлипнула миссис Поттер и, ухватив за руку своего мужа, крутнулась на месте, чтобы увидеть вход.

Все присутствующие волшебники и волшебницы, друзья и родственники затаили дыхание, когда в проходе появился Рон и Роза. Лицо Рона было бледным, как мел, и, казалось, что какая-то неумолимая сила движет им, заставляя идти дальше.

— Всего лишь «Конфундус», — громко прошептала Гермиона извиняющимся тоном. — Гарри, ты же его видел, что я могла сделать еще!

Роза сияла. На ее волосах поблескивала тиара, полученная от тетушки Мюриэль, а очень красивое белое платье, казалось, источало неземной свет. Она была прекрасной. Лили и Кассиопея, обе в голубых платьях, казались даже красивее, чем обычно. Лицо Кассиопеи озаряла искренняя улыбка, Лили же, кажется, едва сдерживала слезы.

— Дамы и господа, — прокашлялся высокий волшебник с густыми черными бровями. — Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать соединение двух верных душ...

В первом ряду Гермиона и Джинни тихо всхлипывали в кружевные платочки. Астерия мужественно держалась. Скорпиус скосил глаза на отца — от того волнами исходило напряжение. Заметив, что сын на него смотрит, Драко ободряюще кивнул.

— Согласна ли ты, Роза Молли Уизли...

Скорпиус оглядел зал. Джеймса не было.

—...связать себя узами брака со Скорпиусом Гиперионом Малфоем и жить с ним в согласии и любви, пока смерть не разлучит вас?

Гермиона смотрела на свою дочь и видела в ней себя — счастливую, молодую, обретшую счастье с лучшим другом. Джинни смотрела на Розу и тоже видела в ней свое отражение — смелую, рыжеволосую девчонку, ждавшую своего принца всю сознательную жизнь. Астерия же видела в ней наивную, совсем еще молодую девушку, решившую, что все можно изменить любовью. Девушку, добровольно принесенную в жертву принципам чести. Себя.

Младшая дочь мистера Гринграсса, человека, всегда хотевшего сына. Старшая Дафна была любимой дочерью, Астерия — напоминанием о несбывшихся надеждах. Она всегда старалась угодить ему, хоть в глубине ее души всегда горел бунтарский огонь. Слизерин — чтобы доказать отцу свою преданность семье. Староста факультета — чтобы показать свои способности. А потом и жена Малфоя. Не по своей воле, а чтобы спасти от этой участи Дафну.

Любила ли она Драко? Безусловно, любила. Так, как только чистокровка может любить чистокровку, той самой жертвенной любовью, которую так яро отрицали борцы за равноправие по статусу крови. Влюбленная, но оставившая все свои мечты и амбиции ради одного только звания — жена Малфоя.

Так же поступала Роза, и Астерия знала, что в глубине души эта девочка чувствовала, что не все так просто. Конечно же, Роза знала, на что она идет. И это заставляло Астерию молиться, молиться о том, чтобы Роза Уизли никогда не оставила ее сына в беде.

—...делить с ним радости и печали...

Скорпиус потерянно оглядел зал. Его не было. Он не пришел. Все действительно реально.

— Согласна, — уверенно сказала Роза, и Скорпиус с удивлением отметил, что ее глаза сияли. Почему они сияли? Почему она так счастлива?

— Согласен ли ты, Скорпиус Гиперион Малфой...

Скорпиус скосил глаза на шаферов. У Альбуса был такой вид, словно его только что огрели дубинкой. Тед выглядел спокойным и напряженным одновременно. Высокий волшебник, кажется, что-то спросил. Тед провел рукой по волосам каким-то неуловимо знакомым движением. На его щеке была свежая ссадина.

—...будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о ней...

Скорпиус уже видел этот жест. Видел уже много раз. Когда? Где? Нет, это безумие. Настоящее безумие.

— …хранить брачные узы в святости и нерушимости...

Тед прикусил губу. Скорпиус понимал, что его «сейчас» превращается в «никогда». Если это был он, а не какая-то сумасшедшая фантазия, дефект зрения и просто сильное желание, чтобы это, правда, был не Тед... Если оставалась хоть малейшая возможность... Он должен был это сделать.

— Пока смерть не разлучит вас?

Пока смерть не разлучит. Как странно. Значит ли это, что не навсегда? Только пока смерть не разлучит... Глупая ирония. Я всегда буду с тобой.

Скорпиус посмотрел на Розу, моля лишь об одном. Пусть поймет, пусть поймет, пусть поймет. Пока смерть не разлучит. Всегда. Вечно. Он должен понять. Он ведь пришел. Он здесь. Пусть даже не ради Скорпиуса, да он и не смел надеяться на это. Но...

— Да или нет? — повторил свой вопрос волшебник.

В сумерках свадебный шатер казался еще прекрасней благодаря сотням маленьких фонариков, которыми были украшены все ближние деревья и дорожка, ведущая к входу. Сердца никогда не бились быстрее. Жизнь полна упущенных возможностей, но стоит ли принимать их во внимание, чтобы обойтись без будущего? Скорпиус Малфой никогда не был трусом, в отличие от своего отца.

— Я люблю тебя.

В тот миг они вычеркивали друг друга из своих жизней, хоть только слепой не заметил бы, что у Розы Малфой карие глаза и озорная улыбка. Если же говорить о ранах и старых обидах, то время их никогда не излечит. Но оно отнимет память о них и этого будет достаточно.

КОНЕЦ

25.09.2011

Эпилог

Лондон, 4 года спустя

Зима в том году была на удивление снежной и Лили, одетая в темно-зеленую мантию с золотым когтем на спине, проваливалась в сугробы почти по пояс.

— Берегись! — прокричал кто-то с крыши одного из домов, и Лили едва успела отскочить в сторону, прежде чем огромный ком снега коснулся земли.

— ЛЯП! — за ним последовал следующий ком, и Лили быстро нырнула в спасительное тепло «Дырявого котла». По-обыкновению, внутри бара было шумно и тесно. Компании разномастных магов горланили пьяные песни, играли в карты или просто общались.

— Лили! — радостно замахали ей с дальнего столика, и девушка, улыбнувшись, поспешила туда.

— Извини, я прямо с тренировки... Я не опоздала? — спросила Лили, касаясь щеки Джеймса приветственным дежурным поцелуем.

— Немного, но я тут не скучал, — Джеймс украдкой кивнул в сторону барной стойки.

Лили покосилась туда и возмущенно прошипела в ответ:

— А он что здесь делает? Здесь же полно нарглов!

Джеймс многозначительно повел бровями. Лили засмеялась.

— И когда это случилось, больной извращенец? Как только он попал в команду?

— Лилз, — протянул Джеймс. — Не думай обо мне так плохо... Через месяц.

— Что-то подсказывает мне, ребята, что вы говорите обо мне, — протянул Лисандр, подплывая к их столику с двумя кружками пива. — Джим, не забывай, что я всегда все слышу.

— Ну конечно ты все слышишь, — возвел глаза к потолку Джеймс и выдернул из его кармана трубку телесного цвета. — У тебя же удлинитель ушей, парень!

Лисандр скривился и сделал вид, что не понял, о чем идет речь.

— Ну и ладно, — обиженно буркнул он и стал цедить из своего стакана пиво, как ему казалось, благородно и высокомерно.

— Ну, а как ты? — спросил Джеймс, пытаясь не смотреть на Лисандра. — Как Тед? Слышал, ему светит повышение?

— Откуда мне знать, как там ваш Тед, — смутилась Лили. — Почему все думают, что я просто обязана об этом знать...

— Лили, — Джеймс склонил голову к плечу и внимательно посмотрел сестре в глаза. — Колись.

Лили зажмурилась и быстро выпилила:

— Даонсделалмнепредложение!

— Да! — Джеймс победно вскинул кулак, чуть не выбив у Лисандра из рук его бокал. — Наконец-то, Лили... Честное слово, я думал, мне придется вызывать его на мужской разговор...

Лили нервно хохотнула и стянула перчатку, демонстрируя тонкое кольцо.

— Я так рад за тебя, — вздохнул Джеймс. — Правда, Лилз. Это лучшая новость после той, что Альбус уволился из Авроарата.

— И не говори, Джим, — покачала головой Лили. — Ты еще не видел, как скакала по дому эта сумасшедшая. Кричала, что это лучший день в ее жизни со всеми вытекающими. Я уже просто дни считаю, чтобы переехать к Теду на площадь Гриммо!

— И куда Ал собирается теперь? — улыбнулся Джеймс, живо представив дражайшую женушку брата. — Я помню, как он расписывал мне плюсы своей службы на благо государства, но раз уж он поменял свои приоритеты... Магический правопорядок?

— Ох, Джим, я не вникала особо... Ты же знаешь Ала и его занудство — когда он начнет что-то объяснять... — Лили скривилась. — Кажется, в отдел Гермионы.

Джеймс понимающе покивал головой и отхлебнул пива.

— Он с самого начала должен был там работать...

— Это верно, — согласилась Лили и запнулась. Со стороны Лисандра донесся булькающий звук. Джеймс поспешил постучать несчастье по спине, прилагая к этому действию максимум усилий. Когда спасательная операция была завершена, Джеймс выколдовал соломинку и, сунув ее в бокал Лисандра, протянул его парню, сопутствовав это почти ласковым: «Придурок». Лили наблюдала за этой сценой сквозь пальцы, закрыв лицо руками.

Два идиота нашли друг друга, хоть она и не знала, как это вообще возможно.

— А как вы вообще начали свои... отношения? — решилась задать она свой самый главный вопрос.

— Я ей расскажу? — поинтересовался Джеймс у все еще надутого Лисандра. Тот пожал плечами, угрюмо потягивая пиво через разноцветную соломинку.

— Пару месяцев назад, значит, его приняли в запас к «Соколам». Наш ловец — сущий кретин, всех уже изрядно достал, так что мы ему искали замену еще с лета, — Джеймс покосился на друга. — И вот, после сотни рассмотренных кандидатур мы нашли его... Он действительно хорош, этот дурак Хиггинс не идет ни в какое сравнение. Ну, мы и надрались по этому поводу.

Лили понимающе прищурилась. Все, что начиналось словами «мы надрались» всегда сводилось к логическому завершению.

— Ну... Потом была одна неловкая ситуация, — пробормотал Джеймс, покосившись на Лиса. Тот махнул рукой и доверительно сообщил Лили:

— Он принял меня за другого по пьяни, если честно.

— Не правда, — попробовал откреститься от этого обвинения Джеймс, но Лисандр остановил его повелительным движением руки и продолжил:

— Мы надрались, как свиньи, Луна, — протянул он, постукивая тонкими пальцами по столу. — И это, прости, пьяное животное стало изливать мне все свои проблемы. Он был в истерике.

Джеймс покраснел и попробовал возразить, но Лисандр наступил ему под столом на ногу.

— Ай!

— Так вот... Полез он ко мне со своей правдой жизни. Такого бреда я не слышал никогда, хоть, прошу заметить, я вырос в семье натуралистов. А потом он попер на меня со своими слюнями. Ну, чего уж не сделаешь на пьяную голову, а?

— Я уже тогда протрезвел, — пробормотал Джеймс. — И ты мне сам отвечал, я тебя не принуждал.

— Угу, как же, — кивнул Лисандр и кашлянул. Лили явственно услышала в его интеллигентном покашливании «Инкарцеро»[1].

— И что же было дальше? — с интересом спросила Лили, поглядывая блестящими глазами то на одного, то на другого.

— Он умолял меня... — начал было Лисандр, но получил тычок под ребра.

— Упустим этот момент, — грозно сказал Джеймс, многозначительно глядя на него.

— Тогда что?..

—...мы ей расскажем?

— Думаешь?

— А давай сразу...

— Финал?

Лили недоверчиво смотрела на них — перебивающих друг друга и понимающих с полуслова. Один Мерлин знал, что это за магия.

— Я попросил у ребят недельку отпуска. Уехал в один поселок под Лондоном...

— Но вечно прятаться он не мог, — ухмыльнулся Лисандр.

— Да, и однажды утром...

— Примерно в семь...

— Кто-то постучал в мои двери...

— Ногой.

— Да, точно. Звук был очень громким.

— А то.

— Я пошел открывать. На крыльце моего дома стоял Лисандр. Почему-то темноволосый.

— Я думал, что ты понял почему.

— Я спросил его, что это значит.

— Ты долго тупил.

— А он сказал, что я — Поттер. И что по наметившейся традиции рыжие Поттеры влюбляются в темноволосых. Что ты потом сказал?

— И вот я здесь, — процитировал самого себя Лисандр и довольно усмехнулся.

— Ага, точно... Вот так и вышло. Думаем, что отыграем сезон, а потом сменим обстановку... Новый контракт подпишем. Да хоть с «Пушками». И их выведем на международный уровень, а то дядя Рон уже совсем устал за них болеть.

— Не хочу играть за «Пушек», — возразил Скамандер. — Лучше за «Торнадо».

— Можно и за «Торнадо», — согласился Джим. — А можно еще Лили из «Гарпий» переманить и будет у нас собственная команда.

Они сидели еще долго, обсуждая новую модель спортивной метлы и нового кавалера Роксаны. Вокруг них люди занимались своими делами, сновали от столика к столику, ругались, пели, влюблялись — жизнь текла своим чередом даже в этом маленьком баре между магазином комиксов и музыкальной лавкой.

Контраст теплой атмосферы «Дырявого котла» и холодной заснеженной улицы действовал отрезвляюще. Раскланявшись с Лили, Лисандр пошел впереди, а брат с сестрой остановились, не решаясь взглянуть друг другу в глаза.

— Вы два чертовых извращенца, — наконец хрипло сказала Лили. Джеймс знал, что она говорит не о Лисандре, который сейчас восторженно разглядывал витрины. — Он же так похож...

— Нет, Лили. Даже не думай произносить это вслух. У него семья, своя жизнь и у меня своя. Он, — Джеймс махнул рукой на Лисандра, — совершенно другой. Пусть Роза рожает хорьку детей, уверен, это будет двойня, пусть они дают им совершенно идиотские малфоевские имена... Меня это больше не волнует.

— Но ты не забыл...

Джеймс засомневался, стоит ли отвечать. Он смерил девушку долгим взглядом и, наконец, ответил:

— А ты бы смогла?

Его звали Джеймс Сириус Поттер, ему было 24 года и сердце с гравировкой «Скорпион» ему так и не вернули. Да он и не просил.

Время ураганов закончилось.

[1] заклинание. Выпускает из палочки верёвки и связывает противника.

25.09.2011

Дата добавления: 2015-11-04