История Церкви 98 страница

3. Своеобразие восточной литургии зиждется на ее мистериальной полноте; частично это объясняется широким влиянием, которое оказали на ее формирование сочинения Ареопагита (§33). Ее ход мысли и ее артикуляция имеет в себе нечто расплывчатое, что объясняется, вероятно, стремлением в какой-то степени попытаться передать божественное начало, воспринимаемое в мистическом соприкосновении (Stiglmair). Эта литургия есть «созерцание и общение с божествен ным»³⁶⁷.

Литургия, как часто формулировалось, является сердцевиной восточной Церкви. Для Востока она более характерна, чем это было и есть на Западе³⁶⁸. Различие обострилось после раскола 1054г. На Востоке литургия заменила собой формулирование догматов, в определении которых не было потребности. Церковь есть пространство, в котором происходит поклонение Господу, ее сущность обнаруживается непосредственно как литургическое поклонение Господу, явившему или являющему Себя в Откровении.

4. Центральной и высшей точкой литургии является праздник Святой Евхаристии в украшенном иконами храме, когда епископ и духовенство в богато расшитых одеяниях с торжественными жестами и песнопениями, при свете свечей и благоухании ладана исполняют символические действия по всему пространству храма. Несмотря на сущностную идентичность, атмосфера этой литургии отличается от более трезвой мессы Запада. Восточноцерковное празднество Святой Евхаристии— настоящее пришествие сияющего Господа в Его слове, а затем в евхаристической праздничной трапезе, понимаемой как жертва, Его действительное нисхождение в окружении небесной рати. Эта литургия есть изливаемая с небес действительность, мистериаль ное соприкосновение с божественным. Память Тайной вечери, когда Господь возлежал за столом со своими учениками («И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием», Лк 13, 29) празднуется избранными, они принимают участие в мессианской трапезе, свадебной трапезе конца времен. В радости от своего участия в литургии верующий молится присутствующему Господу: «Ты есть жертвователь и жертва».

Поскольку Святая Евхаристия есть источник и центральный пункт христианской жизни, она распространяется и на ее профанную сферу. Это особенно касается жизни монахов. Характерной чертой является здесь, если можно так сказать, продолжение, переход литургии в обычную трапезу. После евхаристической трапезы принятие пищи становится частью общения с Господом в совместной с Ним радости. Только после того, как с молитвой и богослужебными обрядами совместно вкушают освященную просфору, только тогда заканчивается литургия.

5. а) Несмотря на всеобъемлющую функцию литургии, все же Символ веры, чистое учение остается безусловно главным моментом. Литургия является выражением веры, а не наоборот. Но литургия как корень веры вполне отражает своеобразие восточного богословия, в образе мышления которого столь важную роль играет поклонение, божественная реальность— хотя только и во вторую очередь, после догматов³⁶⁹. Литургия есть изображение того, чему учит вера, преодоление смерти, «которая более не ужасает нас».

б) Наряду с этим существует и народное благочести, которое также участвует в формировании христианской жизни. Достичь этого оказалось возможным потому, что формы монашеского послушания, сохраняя свою простоту, служили мирянам образцом для подражания, ведь в монастырях придавалось особое значение благоговейному повторению одних и тех же простых молитв и благочестивых упражнений.

Цель молитвы— мистическое созерцание Господа в Его славе, благодаря чему молящийся испытывает просветление, когда даже его лицо излучает свет.

Наряду с устной молитвой особенно распространены такие формы благочестия, как почитание креста, икон и мощей³⁷⁰.

6. Литургия является особенно действенным средством реализации соборности; она вполне общинное торжество. То обстоятельство, что служба ведется на родном языке (хотя подчас в его архаической форме), в значительной степени способствует братскому сплочению прихожан во время службы. Все свидетели сходятся в том, что особенно сильное впечатление производит на участников пасхальная служба, когда единение в лоне Церкви находит свое высшее выражение во взаимном прощении грехов в момент примирительного поцелуя и обмена возгласами: «Христос воскрес!»— «Воистину воскрес!»

Б. Почитание святых

1. Почитание святых для восточной Церкви является непосредствен ным следствием ее понимания Церкви. Церковь— мистическое тело Господа, которое есть на земле и на небесах; таким образом, Церковь здесь и там в силу своей приобщенности к божественному связана в одно целое восставшим из мертвых Христом. Почитание святых есть выражение одного из членов Символа веры: «Верую во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Хотя почитание святых не является центром восточноцерковного благочестия, но оно отнюдь не является и простым придатком благочестия— именно потому, что выражает концепцию Церкви как мистического тела Христова, а согласно этой концепции, Церковь связывает воедино потусторонний и посюсторонний мир. Святые связаны с нами любовью и молятся за нас. Мы молим их о заступничестве. Эта связь реальна, она осуществляется в приобщении к Богу, каковое приобщение было вызвано Святым Духом, она есть единство общины во Христе.

Восточная Церковь говорит о борьбе святых за Христа и вместе с ним, но почти ничего не говорит об их заслугах. Святые суть свидетели и сосуды благодати (Серафим).

2. При почитании Марии Богородицы (§27, 1) связь с воплощенным Богом как центром нашего спасения достигает огромной силы: когда Слово взяло от ее плоти, Оно обожествило человеческую природу. Мария стала вратами нашего спасения. Она участвует в нашем спасении. Само собой разумеется, что ей положено оказывать особое почитание.

В реальном историческом развитии учение о Марии появляется позже, чем почитание Марии, глубоко укорененное в христианском народе; оно-то и породило мариологию, но не наоборот (мариология возникла на Западе только в новейшее время). Почитание Марии рано находит путь из литургии в личное благочестие. Здесь благодатная Дева восхвалялась тысячекратно.

Мария— предстательница за человечество (ведь оно есть единое целое) перед предвечным Господом, взявшим от ее плоти, от плоти человечества. Отсюда и постоянно повторяемое моление «Пресвятая Богородица, помоги нам!» В гимнах Марии есть все восхваления, которые известны нам из католического почитания Девы. При этом всегда подчеркивается обращение к Ней как к деве (деве при и после рождения Христа).

3. Особое почитание Божией Матери выражено и в бесчисленных иконах, особенно в России и на Афоне. Иногда, сообщает легенда, после явления Богородицы оставалась «нерукотворная» (по-гречески acheiropoieten) икона, т.е. чудесное изображение Богородицы.

В конце чина освящения икон произносится молитва, обращенная лично к Марии, эта молитва известна и на Западе: «К твоему милосердию прибегаем, Богородица, не отвергни нашу недостойную молитву».

Нигде и никогда не забывается и не нарушается различие между Марией как благословенным свыше созданием— и бесконечным Господом-Создателем-Спаси телем. Иногда молитва бывает обращена прямо к Богу, дабы Он услышал молитвы Богородицы. Но: «Ты, наш Спаситель, спаси отчаявшийся народ!»

Через почитание святых и Марии восточная Церковь настойчиво выражает проводиму ю в Новом Завете мысль о многоступенчатой передаче спасения.

В. Иконы

1. Западному европейцу поначалу бывает трудно понять, почему спор о почитании священных изображений в восточной Церкви в VIII и IXвв. мог вызвать такие бурные волнения. Борьба, во время которой иконы сжигались, а их защитников, особенно монахов, подвергали преследованиям, убивали, бросали в тюрьмы, продолжалась при четырех императорах, начиная со Льва III (первый эдикт 730 г.), пока, наконец, при императрице Феодоре в 842г. победа иконопочитателей не стала отмечаться как «торжество православия». Но именно высокий накал страстей, с которым широкие круги верующих (при этом— верующих, с особой серьезностью относившихся к христианскому Символу веры) боролись против «просвещенных»— под влиянием ислама— императоров за право почитать иконы, ясно указывает на то, что речь шла не о второстепенных вещах.

И действительно, иконы и их почитание находятся в тесной связи с «сакраментальным» своеобразием восточноцерковного благочестия, как мы его только что кратко охарактеризовали. Иконы являются частью пронизанной таинствами мистерии, которую представляет Церковь. Ее главная функция как излучение просветленной силы Восставшего из мертвых есть соприкосновение верующего с божествен ным, его приобщение к божеству. Икона сама по себе есть мистерия (Серафим). В иконе заключается священная и освящающая реальность.

Некоторые иконы написаны с огромным мастерством. Но этот аспект совершенно несуществен. Икона не является произведением какого-либо одного или нескольких художников, но создается благочести вым мужем (потому-то все иконы анонимны; только благодаря случаю и окольными путями время от времени удается установить имя иконописца). Во время святого покаяния он подготавливает себя к созданию произведения, которое пишется освященными красками согласно точно установленным канонам официального устава для иконописцев и благословляется священником как представителем Церкви³⁷¹. Икона— это священное изображение.

2. Она отнюдь не только изображение или только символ. В храме Господнем, как и в частном доме, она находится в связи со священной литургией, воспринимая и излучая ее благодатный свет.

В иконе почитают³⁷² не изображение, но Изображенного; от Него как от прообраза в образ переходит нечто реальное; икона есть отражение просветленного святого, почитание которого «возводит к прообразу» (Василий Великий). Икона не должна вызывать у верующего произвольных ассоциаций, она преображает его, оказывая сакраментальное воздействие.

Хотя икона в восточных Церквях служит к поучению необразован ных прихожан³⁷³, этим ее значение далеко не исчерпывается. Икона исполнена богословского смысла, она, в частности, связана с воплощением. Ведь Господь, вочеловечившись, Сам создал зримый «образ», «подобие» невидимого Бога» и «отблеск Его великолепия» (Евр 1, 15). Как и Явленный во плоти, так и иконы суть смягченный, но действенный способ связи земного с небесным: иконы суть изображения воплотившегося Христа. И они действительно могут быть таковыми потому, что каждый человек был создан по образу и подобию Бога, и этот образ отнюдь не был разрушен грехом. Но они также всего лишь образ, ибо извечный Логос проявил себя во плоти.

3. а) Нельзя отрицать, что на практике это воззрение (особенно в сочетании с почти безмерным и часто механическим повторением внешних знаков почитания: земных поклонов, крестных знамений, поцелуев, свечей) подвергалось опасности выродиться в суеверное поклонение фетишу. Очень многие достоверные сообщения о народном благочестии в восточных Церквях предупреждают о недопустимости путать в этом вопросе теорию с действительностью. Поскольку религиозная необразованность народа, часто достойная порицания, была порой зеркалом необразованности клира, далеко не всегда удавалось избежать грубой имитации веры, чисто пассивного, показного соблюдения обрядов (и такого же участия в литургии) и отношения к религии как к магии³⁷⁴.

б) И тем не менее, все это никоим образом не является возражением против глубокого и чистого основополагающего воззрения: почитание икон никак не умаляет веры в Единого Бога, ибо иконы суть образы Христа, как о том свидетельствует их освящение; в святых присутствует Христос, осуществляющий через них свои деяния, даже после их смерти. Всякое их почитание восходит ко Христу. Хотя восточноцерковное мышление, столь сильно озабоченное чистотою веры, сказывается и здесь в некой сакральной избыточности, однако здесь в принципе невозможно сведение спасения души к юридическому просчитыванию в ходе совершение добрых дел.

Для христианского и церковного сознания на Востоке иконы имеют огромное значение. С тех пор как в VIII и IXвв. тысячи монахов, претерпев столь многие страдания, завоевали победу в борьбе за святые иконы, целые поколения черпали силу веры в бесчисленных молитвах, свершаемых пред образами; иконы и по сей день, так сказать, излучают эту чудотворную силу; они суть носители таинствен ной жизни, которая сопровождает все посюстороннее существование с его многочисленными различными деяниями и страданиями.

4. К мистическо-сакральной всеобщей связи творения, освященного спасением, относятся также мощи святых и их почитание. В них есть неизмеримая сила Господня. Она проявилась в Воскресении Его Сына, и как «безграничная милость святых» она проявится во всеобщем воскресении: вот для чего святые мощи нетленны и чудотворны, и иными быть не могут!

IV. Клир и монашество

Структура клира и его функции в церковной жизни для восточных Церквей имеют столь же решающее значение, как и на Западе, но есть и характерные отличия.

1. Вообще говоря, Восток— за некоторыми важными исключениями— вплоть до Нового времени почти не знал систематической и постоянной пастырской заботы о душе отдельного прихожанина в том смысле, в каком она, начиная с высокого средневековья, накладывает свой отпечаток на религиозную историю Запада. Правда, здесь нам следует проявлять особую осторожность в выборе выражений, поскольку вопрос о том, проявлялась ли вообще забота о душе за пределами монастырей, кажется еще слишком мало исследованным. Существовала проповедь, но она со временем сильно сдала свои позиции. Священник— это литургик. Литургия обладает столь неисчерпаемым богатством, что Церковь может жить только ею одною.

а) Однако реализация этого богатства все же не могла быть гарантирована простым отправлением литургии. Здесь следует задуматься над вопросом об образованности восточного клира. Очевидно, что во времена ранней Греческой Церкви оно было хорошим, даже превосходным. Но с тех пор, как Церковь стала государственной и в нее влились массы теперь уже не столь основательно подготовленных мирян (уже Ориген горько жаловался на ослабление религиозного жара³⁷⁵), сама Церковь явно, хотя и медленно, спускалась на более низкую ступень, уподобляясь тому, что мы видим в те же столетия на Западе³⁷⁶. Следует иметь в виду, что после эпохи великого богословия, даже епископы не были исключением из общего правила. Ситуация, которую мы констатируем, разумеется, связана с ослаблением духовной энергии, отмеченным в богословии православного средневековья, столь мало продвинувшемся вперед по сравнению с эпохой расцвета (см. ниже, § 124).

Но сказанное не следует понимать как вынесение обвинительного приговора православному духовенству. Ибо среди прихожан восточных Церквей, руководимых в общем-то менее образованным клиром, мы видим— несмотря на необходимую критику массовых проявлений внешней обрядности— много благочестия и даже святости. Поразительно, например, как глубоко проникла в народ аскетическое благочестие, хотя бы благодаря «Филокалии» ³⁷⁷.

б) Понятно, что состав и уровень развития духовенства колебались в зависимости от времени и места. После определенного повышения уровня образованности следовали периоды упадка и наоборот.

В общем можно говорить о том, что уровень образованности клира повышается тем более, чем ближе та или иная из этих Церквей, начиная с нашего позднего средневековья, соприкасается в ходе своего развития с гуманизмом, современной философией и современной наукой. Уровень образованности в униатских, т.е. связанных с Западом Церквях как правило выше, чем в неуниатских, в Польше он выше, чем в Эфиопии или Малой Азии, Ираке и Иране. В Польше с момента принятия христианства развитие постоянно ориентировалось на Запад, и это происходило даже тогда, когда пришедшее сюда в ХIв. с Запада (Магдебург) христианство почти полностью погибло, и его пришлось насаждать заново. Конечно в те времена монашество и здесь действовало на манер цистерцианцев. Культурные условия на завоеванном украинском юге были намного более убогими, и там все сильнее обнаруживалась отсталость по сравнению с передовым Северо-Западом.

Возможность для клириков и монахов получить более высокое образование долгое время предоставлялась только в монастырях, располагавших библиотеками. Такими были, в частности, идиоритмические монастыри, начиная с ХVIIв. (см. ниже, § 124).

Начиная с ХVIIIв. в сфере православия также учреждаются низшие и высшие монастырские школы. И снова это связано с проникновением западных влияний. Тот факт, что вместе с ними в русскую сферу вносились либеральные идеи, которые при Петре I и Екатерине II формировали движущий элемент, нам уже известен. С тех пор православные студенты и стажеры передавали в славянские страны из западных университетов «новое» образование (просвещение) и, кроме того, знания и методы естественных и математических дисциплин. Россия была здесь образцом для подражания, как в новейшее время Турция Ататюрка. Причину восточной отсталости, которую нельзя было отрицать в науке и философии, усматривали в традиционных религиозных воззрениях. Но факт остается фактом: представителями новых направлений в значительной мере были как раз клирики, получившие образование не только в Италии или во Франции, но и в протестантских университетах Германии: как на Западе, так и на Востоке происходил прорыв Просвещения в церковную сферу.

в) Проблемой, которая часто волновала восточное духовенство в Новое время, и подчас чрезвычайно, был вопрос о повторном вступлении в брак овдовевших священников или (в новейшее время) вопрос о вступлении в брак епископов (см. выше, §123).

Две мировые войны, сопровождавшиеся разрушением внешних условий жизни, спровоцировали радикальные тенденции также и в среде духовенства, например в Болгарии, где они, правда, проявлялись и прежде (см. §123).

Такого рода феномены следует рассматривать в их связи с участившимися прорывами лаицизма³⁷⁸. В свою очередь обострение лаицистских тенденций вызвано, с одной стороны, стремлением секуляризованных или атеистических политичес ких сил оказывать влияние на Церковь; с другой стороны, здесь проявляется и евангелическо-реформаторское влияние, испытанное православными духовными лицами, обучавшими ся на западных факультетах богословия³⁷⁹.

2. В §32 мы писали о возникновении монашества в древней Церкви и о том изумлении, которое вызвала весть об этих новых борцах с дьяволом среди христиан на Западе; когда Афанасий, Иероним и Руфин сообщили эту весть, она показалась всем легендой о чудесах. «Необразованные встают и тянут к себе Царство Небесное!»— воскликнул Августин, который в свою очередь стал отцом монашества в Северо-Западной Африке.

а) Самые важные импульсы для монастырской жизни на Востоке дал Василий Великий, которому во многом следовал Бенедикт, создавая устав своего ордена. Он был и остается по сей день— наряду с Пахомием, Саввой и другими— самым выдающимся отцом монашества на Востоке. Монастыри, основанные по его уставу (который позднее снова и снова изменялся), были огромной силой уже в IV_VIвв.

Во времена гонений на иконы его монахи были главным отрядом борцов, защищавшим святые образы. Они приняли здесь крещение огнем, за которым последовало время расцвета.

Тогда, в эпоху иконоборчества, появилась одна из великих фигур, чье имя с тех пор стало символом благочестия для восточных монахов, да и для всего Востока: глубоко религиозный и образованный монах-проповедник, настоятель основанного им монастыря Студион в Константинополе, реформатор монашества, страстный приверженец примата Римской Церкви— Феодор Студит (789_826)³⁸⁰.

б) Первоначальное назначение монастырей— достижение святости— оставалось на Востоке свободным от других целей, таких как влияние на культуру сельского хозяйства, прямая забота о душе, наука³⁸¹, дольше и больше, чем на Западе.

Религиозное значение восточноцерковного монастыря, как и на Западе, состояло в том, что он был изолирован от семьи и гражданской общины, он был местом сосредоточения высокого религиозного потенциала, и его очищающая сила излучала святость в византийское и славянское окружение. Монастыри были центрами высочайшей аскезы, которая подчас вызывает в нас благоговейный ужас. Следуя совету Господа и вдохновенному призыву Павла³⁸², они были сословием тех, «кто может вместить».

Обычай давать обет вступления в монастырь укореняется очень рано. Исполняя его, монахи выходили из мирского сословия; однако вступление в монастырь (а затем постриг) не было собственно таинством, хотя некоторые и рассматривали его как таковое.

Вначале и еще долгое время спустя в монастыре было лишь несколько священников; на Востоке и сегодня большинство монахов не проходят рукоположения. Монашеское сословие на Востоке является таким образом лаикальным сословием. В отличие от монашества на Западе оно не осуществило клерикализацию, имевшую столь многочисленные последствия в самом разном смысле. Тем не менее, и восточное монашество является в точном значении слова особым церковным сословием: оно исполняет упомянутые обряды вступления в монастырь и пострига, носит особое монашеское платье, ведет размеренный церковно-литургический образ жизни, в положенные часы участвует в общем богослужении, главным моментом которого является праздник евхаристии.

Надзор за монастырями должна была осуществлять Церковь, т.е. местный епископ. Это не исключало ситуаций, когда монастыри— в некоторые периоды их было много— пытались избежать надзора со стороны епископов, например во времена Комнинов и позже³⁸³.

3. а) Характерной восточной особенностью, дающей пищу для размышлений, является то, что на Востоке так никогда и не сформировались конгрегации, даже в тех случаях, когда какой-либо настоятель-архимандрит признавался владыкой нескольких монастырей (на Эфесском соборе экзарх монастырей Далмации).

Значительное влияние на жизнь и руководство Церкви этот лаикальный союз приобрел благодаря тому, что с очень давнего времени и регулярно со времен Труллианума (VI Вселенский собор 680/681г.) епископы, которые были обязаны оставаться неженатыми, избирались только из его рядов. Хотя есть и исключения.

Насколько глубоко монахи выражали своеобразие восточной Церкви, явствует из того факта, что именно они были собственно зачинщиками восстания против Рима³⁸⁴.

Благодаря своей победе в борьбе за иконы монахи приобрели значительный авторитет и влияние. В Византийской империи (как позже в России) они, благодаря многочисленным пожертвованиям, стали экономической силой и потому могли энергично настаивать на своих требованиях, предъявляемых василевсу и вселенскому патриарху³⁸⁵.

б) Религиозное своеобразие и сила восточных монахов описывались и описываются во многих произведениях со времен первых житий или «Отеческих бесед» Кассиана, которые постоянно читал св. Фома Аквинский, или сочинений Кирилла из Скифополя (первая половина VIв.). Однако эти описания вскоре свелись к весьма жесткому литературному канону, так что бесчисленные дошедшие до нас жития «похожи как одно яйцо на другое» (Albert Ehrhard).

В любом монашестве изначально, со времен египетской пустыни, живет стремление к отшельничеству. На Востоке оно стало еще более значительным, чем на Западе. Как мы уже говорили, русское монашество, оказавшее многообразное и глубокое влияние на историю России, берет свое начало из пещер, которые вырыли во времена иконоборчества бежавшие из Византии монахи в горах под Киевом. Там и возникла затем знаменитая своими традициями Киево-Печерская лавра.

Наряду с собственно отшельниками на Востоке существуют кельи или кафизматы, отдельно стоящие немногочисленные дома для маленькой общины.

в) В течение столетий духовным центром была Святая гора Афон с ее монастырями, принадлежащими различным нациям. О ней следует сказать особо. Здесь имеется также известная еще с древности школа философии и богословия, в ней, в частности, учились компиляторы, составившие «Филокалию». Здесь возникла и Живописная книга, руководство для иконописцев. Живопись и резьба по дереву еще и сегодня преподаются на Афоне.

Святая гора и в наши дни является заветной целью паломников, хотя она доступна только для мужчин, женщинам запрещено ступать на полуостров. Почти каждая православная нация имеет здесь свой собственный монастырь. Кроме того, на почти недоступном крутом прибрежном обрыве в скалах имеется 16 пещерообразных келий. Здесь разрыв с миром кажется абсолютным: попасть сюда можно только с помощью подвесной корзины или по крючьям, вбитым в скалы.

4. а) С самого начала великим идеалом монаха была аскеза, разрыв с мирской жизнью, т.е. с семьей и имуществом, освященный молитвой, особенно общей молитвой по часам со Святой Евхаристией в качестве центрального момента литургии. Весь распорядок дня, включая еду, был сообразован с богослужением. Самоотвержение— это длительный процесс, требующий большой силы духа. В большинстве случаев он требует также опытного руководства, и оно действительно осуществлялось в разных формах, играя значительную роль в истории восточного монашества. Мы встречаем в этой истории примеры образцовых наставников, осененных особой благодатью.

б) Харизматически одаренные личности проявляли себя прежде всего в форме древнехристианского, развившегося на Афоне старчества, оказавшего особое влияние на Россию. Старец— это «духовный отец», руководитель духовной жизни на пути к высотам, он действует личным примером и ненавязчивым советом. Он и утешитель, и помощник в душевной беде. Старец живет в монастыре, или в пустыни, или же поблизости от монастыря. Не все старцы были монахами, были и харизматически одаренные миряне, которые таким образом осуществляли индивидуальную заботу о душе. Некоторые стали профессио нальными миссионерами. Многие прославились своею святостью.

с) Знаками добродетели всегда считались: бодрствование, соблюдение поста, молитва и слезы, иногда именно слезы превозносились как высшее проявление монашеской добродетели и даже как вся суть монашеской жизни.

Считалось, что монах и монастырь должны быть бедными: «Продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф 19, 21). Но отказ от имущества означал не только отказ от материальной собственности, но и внутреннее душевное самоотвержение.

Умерщвление плоти в «ангельской» жизни хотя и приводит к странным для нас явлениям, но и их, за некоторыми исключениями, не следует отвергать с порога как вредные для душевного здоровья³⁸⁶. Для русского человека эти формы аскезы каким-то таинственным образом оставались близкими в течение многих столетий: кровожадный деспот царь Иван IV Грозный мог жить как монах и в конце жизни действительно принял монашество.

Истинный восточный монах в своем монастыре «молчалив, по-детски чист в помышлениях, гостеприимен от полноты смиренного сердца, беден, непритязате лен, очень прост, но беззаветен в своем благочестии» (R. Pabel).

С конца XIVв., когда аскетическое рвение и стремление к отшельнической жизни ослабло, возник новый тип монастыря— «идиоритмический», где монахи должны были вести жизнь «по своему уставу». Каждый уединялся в собственной келье. Для праздников имелась общая трапезная; литургия, конечно, служилась совместно (иногда только по воскресеньям). Бывали периоды, когда этот тип монастырской жизни получал особое распространение³⁸⁷. Когда начались злоупотребления, количество таких монастырей было сокращено (в том числе и принудительно)³⁸⁸.

5. а) Из первоначальной идеи отшельнического героизма (вести борьбу с диаволом вместе с победоносно Воскресшим) сформировался особый статус монашества: связь аскезы с мистической молитвой. Собственно говоря, молитва должна была продолжаться целый день. Большую роль сыграло понятие божественного света, ведь оно занимает важное место в Евангелии, в литургии и догматике³⁸⁹. Речь идет о стремлении удостоиться соприкосновения с этим светом в молчаливой молитве³⁹⁰.

б) Монашество придает огромное значение христианизации и христианской жизни в лоне восточных Церквей. Интеллектуальное невежество клира и мирян было, так сказать, компенсировано монастыря ми, но не их ученостью, а их мистико-аскетической деятельностью.

Богоугодные дела монастырей, их благотворительность, помощь бедным, калекам, больным и сиротам были огромным достижением. Однако попечение о душе они практиковали мало; во всяком случае забота о душе никогда не принимала здесь того грандиозного масштаба и величественной формы, как это произошло на Западе, где монашество стало важной созидающей силой «civitas christiana».

Здесь важную роль играет тот факт, что высший руководитель общины, епископ, избирался из монашеского сословия. Не будем забывать, что епископы восточных Церквей тоже были людьми и предпочитали, например, жить в насыщенной культурой столице (Константинополе), а не в провинции³⁹¹. Но и более созерцательный тип монастыря, а нередко и спокойное и комфортабельное времяпрепровождение никак не поощряло душепопечительную активность монаха, избранного епископом.

в) И все же монашество на Востоке выполняло огромную задачу душепопечения и миссии, и не только косвенно, через святую литургию, каковая представляет собой неисчерпаемое Откровение, не только, как уже упоминалось, подавая живой пример героической любви к Господу и следования за крестом, но и путем прямого миссионерского служения. Справедливо указывалось на то обстоятельство (Benz), что не следует судить об их заслугах по нынешнему состоянию еще оставшихся на Востоке Церквей, потому что в течение столетий им приходилось платить тяжелую кровавую дань— иногда вплоть до почти полного истребления— то мусульманам-арабам, то монголам, а затем переживать долгое испытание под турецким владычеством. Если мы захотим узнать, какая сила таилась в этих Церквях, то найдем множество ее проявлений в древней истории Церкви, или в мощном миссионер ском движении русских монахов на восток Средней Азии, или же в христианизации славянских народов. (В наши дни миссионерская деятельность ведется ими в Японии, Корее, Индии, Средней и Восточной Азии.) Главные задействованные здесь силы черпались в монастырях. Даже отшельники следовали призыву Господа, например св.Серафим Саровский, которому Богоматерь велела странствовать по свету. Странник— один из постоянных типов восточно-церковного благочестия, вроде тех, что раньше встречались нам среди кельтско-ирланд ских монахов; «совершая паломничество ко Господу», он символизи рует бездомность Церкви в мире. Многие из этих странников не имели духовного сана, но все они— монахи и миряне— были в какой-то степени миссионерами и не брали с собой в дорогу ничего, кроме Священного Писания и «Филокалии».

Дата добавления: 2015-11-03