ТРОЕ НА ОДНОМ ПУТИ

Никто не станет отрицать, что путешествие по устлан­ной мягкой травой прерии является одним из лучших удовольствий на свете.

Друг, который скачет бок о бок с вами, восхищенный, как и вы, красотами и величием природы,сделает для вас это путешествие незабываемым на много-много лет.

Итак, вы направляетесь в прерию, и стоит выехать за черту сеттльмента и свернуть в сторону от большой доро­ги,обозначенной следами пяти-шести лошадей, и вы будете ехать часами, неделями, месяцами, а может быть, и целый год, не повстречавшись ни с одним че­ловеком.

Только тот, кто сам путешествовал по огромной рав­нине Техаса, может действительно оценить всю необъят­ность его прерий. Даже океан не создает впечатления такого бесконечного пространства. Двигаясь по океану, вы не замечаете признаков того, что продвигаетесь впе­ред. Обширная лазорево-синяя поверхность с опрокину­тым над ней куполом, тоже лазоревым, но только на несколько тонов светлее, все время остается вокруг вас и над вами, и вы не видите перемен.Вам начинает ка­заться, что вы просто стоите в центре огромного свода и у вас нет возможности воспринять целиком всю гран­диозность необъятного водного простора.

Иное дело— прерия. Островки леса, холмы, деревья, горные хребты, скалы, точно вехи, сменяют друг друга и говорят вам о том, что вы преодолеваете необъятное пространство.

Путешественник по прерии, и особенно по прерии юго-западного Техаса, редко рискует любоваться ее дикой прелестью в одиночестве; здесь ездят обычно вдвоем, но чаще группами в десять или двадцать человек— иначе ездить опасно.

Только в редких случаях вы можете встретить здесь путешественника-одиночку.

Так, например, в ту самую ночь, когда разыгралась драма около Каса-дель-Корво, три всадника поодиночке переехали равнину, простирающуюся к юго-западу от берегов Леоны.

В то самое время, когда Кольхаун отъезжал от хака­ле мексиканца-мустангера, можно было видеть, как пер­вый из этих путешественников пробирался по окраине сеттльмента. Свой путь он держал в направлении реки Нуэсес или одного из ее притоков.

Пожалуй, лишним будет добавлять, что он был верхом на лошади, так как по Техасу никто не ходит пешком, за исключением тех, кто остается в пределах города или плантаций.

Всадник сидел на прекрасном коне. Сильные и эла­стичные движения животного говорили о том, что оно бэз напряжения может выдержать очень длительное путе­шествие.

Седок был одет так,как обычно одет любой из техас­ских всадников, собирающийся проехать один-другой де­сяток миль. Серапэ, небрежно наброшенное на плечи, предназначалось для защиты от ночной сырости. Но так как воздух в ту ночь был совсем сухой, то возможно, что он действительно собрался в далекий путь, тем более что в том направлении, куда ехал всадник, не было ни одного сеттльмента поблизости.

Несмотря на это, он совсем не спешил, словно ему было безразлично, когда он достигнет цели своего путе­шествия.

Поглощенный своими мыслями или, быть может, вос­поминаниями, он как будто не обращал никакого внима­ния на окружающий его внешний мир.

Конь был предоставлен самому себе, поводья сво­бодно спускались по его шее, но он не останавливался, а шел уверенным шагом, словно по знакомой тропе.

Так ехал невозмутимый путешественник, пока не исчез в туманной дали, едва освещенный месяцем.

Почти в тот самый момент, когда скрылся первый всадник, на окраине сеттльмента появился второй, ехав­ший по той же дороге.

Судя по его одежде, он, вероятно, тоже отправлялся в дальний путь. На нем был темный широкий плащ, плот­но облегающий спереди и свободными складками ниспа­дающий сзади.

В отличие от первого, этот всадник явно куда-то торопился и все время подгонял своего коня кнутом и шпорами. Казалось, что он хотел кого-то догнать.

Возможно,что он догонял всадника, который проехал впереди. Время от времени он наклонялся вперед и вни­мательно смотрел вдаль.

Через некоторое время второй всадник тоже исчез, и как раз в том же месте, где скрылся из виду его пред­шественник. Так показалось бы тому, кто наблюдал бы за ним из пределов форта или сеттльмента.

И по какой-то странной преемственности, если таковая только была, как раз в тот момент, когда скрылся второй всадник, на окраине сеттльмента показался третий. н взял то же направление, что и два первых всадника. Как и они, он был одет так, словно собрался в дале­кий путь. На нем был красный плащ, совершенно скры­вавший его фигуру. Из-под широкой полы виднелось ко­роткое ружье, прикрепленное к седлу.

Как и первый всадник, он совсем не спешил, а ехал медленно, настолько медленно, что его перегнал бы лю­бой путешественник. Но в то же время он проявлял боль­шое беспокойство, й в этом отношении он был похож на всадника, который ехал непосредственно впереди него.

Однако была и большая разница в поведении этих двух людей. В то время как второй всадник, весь устре­мившись вперед, казалось, догонял кого-то, третий всад­ник, наоборот, все время оборачивался назад, как будто прислушиваясь, не догоняет ли его кто-нибудь. Иногда он делал полуоборот в седле, иногда поворачивал коня и все время внимательно всматривался в следы, по кото­рым ехал.

Вскоре и этот всадник скрылся вдали, не догнав ни­кого и не будучи сам настигнутым.

Разделенные почти одинаковым расстоянием, все три всадника двигались по прерии, не видя друг друга. И ни­кто не мог бы сразу охватить взглядом всех троих, разве только сова, наблюдавшая с верхушки высокого дерева, или же козодой, охотящийся в небесах за ночными мотыльками.

* * *

Час спустя на расстоянии десяти миль от форта Индж взаимное положение трех путешественников значительно изменилось.

Первый всадник только что подъехал к длинной про­секе, врезавшейся наподобие аллеи в гущу лесных за­рослей. Заросли эти простирались направо й налево на­сколько мог охватить взор. Просеку можно было бы сравнить с широким проливом. Ее зеленая поверхность обрамлялась более темной зеленью деревьев, точно поверхность воды, граничащая с берегом. Она была освещена луной только наполовину. Дальше же просека круто сворачивала в темную тень, падающую от де­ревьев.

Прежде чем въехать в эту просеку, первый из трех всадников сдержал своего коня и секунду или две всма» ривался. Его внимание всецело было обращено вперед; назад он не оборачивался.

Но он недолго оставался в таком положении. Пови­димому, впереди не было ничего, что могло бы помешать ему продолжать путь в этом направлении. Он пришпорил коня и поехал вперед.

Как раз в этот момент его заметил второй всадник, ехавший за ним по той же дороге; теперь он был от него на расстоянии полумили.

Увидев всадника впереди себя, человек в темном пла­ще слегка вскрикнул. Еще сильнее пришпорив коня, он тоже въехал в просеку. Но первый всадник уже исчез среди темных теней на повороте просеки.

Без колебаний второй всадник последовал за ним.

Третий всадник подъехал к этому же месту, но только через более продолжительный промежуток времени, чем второй. Он не въехал в просеку, как два других всадника, а повернул в сторону, к опушке зарослей, и скрылся в них. Здесь он привязал свою лошадь и через заросли вышел на просеку.

Попрежнему он продолжал оглядываться назад, как будто бы то, что делалось сзади, интересовало его гораз­до более того, что было впереди. Он подошел к затенен­ному месту просеки и скрылся в темноте, как и два дру­гих всадника.

Неугомонный хор ночных голосов, дважды прерван­ный звуком лошадиных копыт и один раз шумом челове­ческих шагов, продолжал звучать в ночном воздухе тропических зарослей.

И вдруг раздался выстрел.

Вой степного волка, мяуканье тигровой кошки, даже рычанье ягуара — все замолкло при этом звуке.

Но не последовало ни стонов раненого человека,ни рева подстреленного животного, и ягуар снова начал пу­гать обитателей леса своим хриплым рычаньем. А его друзья и враги— птицы, звери, насекомые, пресмыкаю­щиеся, — не обращая внимания на рычанье хищника, снова затянули свой оглушительный концерт.

Глава XXXVII

Дата добавления: 2015-10-28