Негостеприимный хозяин

«Жалкий трус! Дурак! Сам я тоже дурак, что оболь­стился такой надеждой. Я должен был предвидеть,что она сумеет уговорить этого щенка и даст возможность улизнуть негодяю.Я мог бы сам из-за дерева уложить его насмерть, не рискуя ровно ничем. Дядя Вудли только поблагодарил бы меня за это. Все в сеттльменте оправ­дали бы мой поступок.Низкий обольститель!Презрен­ный торгаш! Кто бы мог возражать против справедливой расправы с ним? Когда теперь, черт возьми, подвернется еще такой случай?»

Так размышлял капитан, возвращаясь в гасиенду и следуя на некотором расстоянии за Луизой и Генри»

— Интересно,— бормотал он про себя, входя во двор,— действительно ли собирается этот желторотый глупец извиниться перед человеком,который одурачил его сестру? Да, он, по-видимому, взялся за это всерьез, иначе чем объяснить эту суматоху в конюшне?.. Не соби­рается ли он вывести свою лошадь?

Дверь конюшни, как это было принято в мексиканских поместьях, выходила на мощеный двор.

Она была полуоткрыта; но через минуту кто-то толк­нул ее изнутри и широко открыл.

На пороге появился человек в плаще, свободно нис­падавшем с плеч, и в панаме. Он вел оседланную ло­шадь.

Кольхаун узнал своего двоюродного брата и его гнедого коня.

— Дурак! Ты выпустил его!— злобно пробормотал капитан, когда юноша приблизился к нему.— Верни мне нож и револьвер. Эти игрушки не для твоих нежных ру­чек. Ответь же мне: почему ты не сделал так, как я тебе сказал? Почему ты разыграл такого дурака?

— Да, я действительно разыграл дурака,— спокойно сказал молодой плантатор. — Я это знаю. Я грубо и не­заслуженно оскорбил порядочного человека.

— Оскорбил порядочного человека! Ха-ха-ха! Кля­нусь, ты сошел с ума!

— Я был бы безумцем, если бы последовал твое­му совету, Кассий. К счастью, я этого не сделал. Как бы там ни было, я немедленно еду просить у него прощания.

— Куда ты едешь?

— Вдогонку за Морисом-мустангером, чтобы изви­ниться перед ним за свой некрасивый поступок.

— Некрасивый поступок! Ха-ха-ха! Ты, конечно, шу­тишь?

— Нет. Я говорю совершенно серьезно. Если ты по­едешь вместе со мной, ты это сам увидишь.

— Тогда я еще раз скажу, что ты действительно су­масшедший. И не только сумасшедший, а просто идиот!

— Ты не очень вежлив, Кассий!

С этими словами юноша пришпорил коня и быстро поскакал.

Кольхаун стоял не двигаясь, пока лошадь не скры­лась из виду. Потом решительным шагом он направился к дому и быстро прошел через веранду в свою комнату. Вскоре он вышел оттуда в каком-то старом плаще, про­шел в конюшню и вывел оттуда за уздечку своего коня, уже оседланного.

Он провел коня по мощенному камнем двору совер­шенно бесшумно, как будто бы крал его. Затем вскочил в седло и быстро отъехал от гасиенды.

Милю или две он ехал следом за Генри Пойндекстером, но, повидимому, не с тем, чтобы догнать юношу, так как Генри уже успел уехать далеко. Кольхаун не торопился.

На полпути к форту Кольхаун остановил лошадь и, окинув внимательным взглядом близлежащую рощу, круто свернул на боковую тропу и поехал по направле­нию к реке.

«Возможность еще осталась, и неплохая, но только дороже той, которую я упустил. Это мне будет стоить тысячу долларов. Ну что же? Мне надо наконец отде­латься от этого негодяя-ирландца. Рано утром, по его словам, если это только не ложь, он будет на пути к своей хижине. Когда это, интересно знать? Для обитате­ля прерий, кажется, встать на рассвете— это уже поздно. Ничего. У нас еще хватит времени, Койот успеет опере­дить Мориса. Его хибарка, наверно, недалеко отсюда. Мексиканцы должны знать это место или, во всяком случае, дорогу, которая ведет туда. А этого уже достаточно. Пусть же в хижине ждут хозяина. Только вряд ли дождутся: ведь по дороге могут повстречаться индейцы».

Размышляя таким образом, капитан подъехал к хи­жине мустангера-мексиканца.

Дверь была открыта настежь. Изнутри доносился храп спящего человека.

Периодически этот храп прерывался то короткими интервалами тишины, то звуками, подобными хрюканью свиньи, то нечленораздельными восклицаниями: «Сагаmba! Тысяча чертей! Иисус! Святая Мария!»

Кольхаун остановился на пороге и прислушался.

— Эта скотина вдребезги пьян! — сказал он громко.

— Алло, сеньор!— воскликнул хозяин хакале, при­веденный в полусознательное состояние звуком челове­ческого голоса.— Кому такая честь? Нет, не то! Я счастлив видеть вас— я, Мигуэль Диаз, Эль-Койот, как меня называют. Ха-ха-ха! Койот! Ба, а как вас зовут? Ваше имя, сеньор? Тысяча чертей! Кто вы такой?

Приподнявшись на тростниковой кровати, Эль-Койот некоторое время оставался в сидячем положении, блуж­дающим взглядом всматриваясь в нежданного гостя, прервавшего его пьяные сновидения.

Потом, издавая нечленораздельные звуки, Койот сно­ва растянулся на кровати и захрапел.

— Вот и еще одна возможность потеряна!— злобно прошипел Кольхаун, поворачиваясь, чтобы выйти.— Про­клятье! Всю ночь мне не везет! Пройдет по крайней мере три часа, пока эта свинья протрезвится. Целых три часа! Тогда будет слишком поздно, слишком поздно…

С этими словами Кольхаун взял своего коня за уздеч­ку, как будто в нерешимости, куда же ему напра­виться.

— Нет никакого смысла здесь оставаться. Уже будет светать, когда он придет в себя. С таким же успехом я могу вернуться домой и ждать там или же…

Своего решения он не высказал вслух. Но каково бы оно ни было, его колебания кончились.

Отвязав своего коня, Кольхаун вскочил в седло и поехал в направлении, противоположном той дороге, ко­торая его привела в хакале Эль-Койота.

Глава ХXXVI

Дата добавления: 2015-10-28