Страницы 162, 163, 164 и 165

На страницах 162-165 изображены приготовления отряда Воинов-Лосей к военному походу. Они включают в себя предсказание шамана, изображённое на странице 162 и парад вокруг лагеря, показанный на остальных трёх страницах. Воины одеты в лучшие боевые наряды, держат в руках щиты и оружие, так что, если их убьют, то их родные и друзья запомнят их молодыми и красивыми. Предводители общества держат в руках символ своего статуса – копья и плети.

Мужчины пели в таких случаях Волчьи Песни с такими словами, например:

«Я не вижу своей возлюбленной.

Входи из своей палатки

Мне надо тебя увидеть»

Или такими:

«Любовь моя, не брани меня

Я люблю только тебя»

Эти слова повторялись снова и снова. После того, как они проезжали вокруг всего лагеря, может даже и не один раз, по команде предводителей, весь отряд начинал петь следующее:

«Я уезжаю на поиски человека

Если я найду его, будет бой

И, может быть, он меня убьёт».

Это пение продолжалось до тех пор, пока люди из лагеря могли их слышать. Матери, жёны, сёстры, дочери и возлюбленные стояли у своих типи и плачем провожали своих мужчин, а гордая военная песня затихала далеко в степи.

И после этого начинались долгие недели ожидания возвращения мужчин, чьи образы, подобные этим рисункам Стрелы, нежно хранились в любящих сердцах.

Страница 162

Когда уважаемый военный предводитель решал возглавить очередной отряд против противника, он обращался к провидцу, предлагая ему трубку, набитую табаком. Таких людей называли Ovanhetan,или «сверхъестественный человек», а в литературе обычно их называют «шаманами» (Петер, 1915).

Гриннел очень кратко описывает то, что происходило в таких случаях:

«...предводитель говорил шаману: «Мы собираемся отправиться на войну» и предлагал ему набитую трубку. Человек принимал трубку – тем самым соглашаясь провести необходимые в таком случае церемонии – раскуривал её и пел магическую военную песню. После этого он говорил им примерно следующее: «Хорошо, друзья мои, вы пойдёте туда-то и туда-то, на такую-то реку и там вы встретите людей – ваших врагов из того-то племени» (Гриннел,1923).

Это описание совершенно искажает то, что в действительности происходило в таких случая. Выходит так, что на шамана находило этакое внезапное прозрение под влиянием момента. А вот по рисунку Стрелы мы действительно можем понять, что на самом деле делал.

Иногда для предсказания шайенны ловили и убивали барсука – животное исключительной физической и духовной силы, живущее глубоко в земле. Барсука вечером потрошили, клали на подстилку из полыни головой на восток и оставляли на ночь, чтобы кровь собиралась у него в пустой брюшной полости. Рано утром члены военного отряда, которые желали узнать свою судьбу, раздевались догола, распускали волосы и подходили по одному, чтобы увидеть в застывшей крови барсука, как в зеркале своё будущее. Если они видели себя в старости, то они понимали, что им ничего не грозит. А если человек видел себя израненным и оскальпированным, он тут же отказывался от похода и возвращался домой. В конце концов такое гадание оказалось настолько разрушительным для человеческой психики, что «шайенны стали бояться этой практики, и она постепенно сошла на нет» (Гриннел,1923).

Здесь Стрела рисует одну из вариаций подобной техники. Вместо крови провидец вполне мог использовать отражение в воде, налитой в жестяное ведёрко. Освятил он его, поместив в центр между четырьмя холмиками земли, называемых Hohaneno (Петер,1915). Под таким углом зрения мы видим только два из четырёх. Это очень похоже на алтарь во время церемонии Массаум, когда центральный круг символизирует пещеру под землёй, где были созданы бизоны (и барсуки), окружённую четырьмя Vosoz или Священными Горами, которые держат Небо и где живут Maheono или Духи Четырёх Направлений: Юго-востока и т.д. (Гриннел, 1923, Шлейзер, 1987). Алтарь, в таком случае, отражает весь мир и очень похож на военный щит, рисунок на котором мы обсуждали в тексте к странице 17.

На каждый из четырёх холмиков провидец положил по тлеющему угольку, а на них посыпал одно из священных растений, может быть то, которое называли «сильная магия» - Anaphalis margaritacea (Гриннел,1923), использовавшееся для защиты на войне.

«Огонь и сжигание играют важную роль в шайеннских церемониях, отсюда и идёт важность трубки. Старый шаман Hotoa-namos (Бык-Левша) говорил автору, что всяческие сжигания, горячие угли, пламя и дым всегда имели большое церемониальное значение. Сияя годами над растениями, Солнце делится с ними своей священной силой. Тепло и свет необходимы для жизни, поэтому и важны церемониальные сжигания. Сжигание нужно, чтобы некоторые растения начали источать своё неповторимое благоухание. А аромат и целебные свойства растений даны им Солнцем, которое, в свою очередь, получило их от Maxemaheo (Сверхъестественной Магической Сущности)» (Петер,1915).

Дымок поднимается от тлеющих растений и шаман в танце приближается к ведёрку с водой. Двое певцов бьют в барабан, закреплённый между стойками, и поют. Обычно такие барабаны подвешивали между четырьмя стойками, но опять же, в таком ракурсе видно только две. У шайеннов подобное действо мело название Nadvavosoe – «Я танцую для пророчества» (Петер,1915). Рисунок Стрелы показывает, что кроется за гриннеловским «…и пел магическую военную песню».

После постов, молитв, долгих лет размышлений и самосозерцания и, с благословения Maxemaheo, Ovanhetan получал сверхъестественную связь с одной из высших сил.

«Шайенны так называли этих схожих духов:

Oxtamatovaosz – Дым

Vooxmomeha – Облака или Пар

Maako-oxtanevoo-sansz – Барсук» (Петер,1915).

Эти и другие высшие силы передавали Ovanhetan информацию, которую он испрашивал для военного отряда. Барсук помогал увидеть будущее своими глазами. Общение с Дымом или Паром как раз и показано на этом рисунке: четыре маленьких столбика дыма поднимаются вверх от четырёх насыпанных холмиков. Этот процесс символизировал те времена, когда ещё Мир не был создан, а была только вода, кипящая и парящая (Гриннел,1923, Петер, 1915).

Кстати, шайеннское слово Veho Гриннел транскрибирует его как Wihio), имя героя-трикстера, может означать одновременно «мудрость» и что-то вроде «окруженный, как вода в котелке» (Гриннел,1923). Ovanhetan здесь как раз и просит информации у такой заключённой воды. Человек, умеющий видеть, может узреть в этих клубах дыма место расположения врага, расстояние до него и его уязвимые места. Когда он всё это «прочитает», он скажет, куда отряду надлежит идти.

История подобных предсказаний уходит в глубокую древность, как минимум на 20 000 лет назад, а, может быть, и вдвое дальше. Такие практики были известны в Евразии, в Серной и Южной Америке. Перед тем, как юный Александр Македонский покинул родную Грецию, он отправился к оракулам в Дельфи, где Пифия (предсказательница), глядя на пар, поднимающийся над чаном с водой, предрекла ему, что он завоюет весь мир, и отправила его на восток.

Конструкция из перьев, закреплённая на поясе сзади у Ovanhetan это «танцевальный бастл». Среди степных алгонкинов бастл символизировал Птицу Грома.

Основой для бастла служил кусок сыромятной кожи примерно 30 кв.см. К нему привязывались высушенные голова и шея золотого орла. Орлиный хвост с расправленными перьями крепился ниже головы, а два свисающих вниз трейлера символизировали крылья птицы. К трейлерам пришивались перья хищных птиц: белые с чёрными кончиками перья золотого орла, полностью белые перья лысого орла и чёрные перья ворона. Все эти птицы прилетают на мёртвые тела, остающиеся после битв. Здесь Ovanhetan использует силу птиц-падальщиков: как они умеют искать тела павших воинов, так и он сейчас находится в поиске. Много написано про шаманскую практику «магического полёта». Стрела на этом рисунке показал своё видение этого ритуала.

По бокам орлиной головы крепятся вертикально пальцевые перья птицы, а к ним по всей длине прикрепляют узкие полоски сыромятной кожи, обмотанные иглами дикобраза. Возможно, они ещё символизируют и молнию.

Окрашенные в синий цвет кисточки конского волоса на кончиках перьев символизируют разряды статического электричества, которые могут появляться на рогах и кончиках ушей животных перед грозой (Доби,1941, Аббот и Смит,1939, Коллинс,1928). Это электричество шайенны считали одним из проявлений могущества Подземных Сил, в частности Ax'xe, быкоподобного монстра, живущего в родниках. Птица Грома и Ax'xe являются извечными врагами и их изображения наиболее часто встречаются в шайеннской военной символике. Присутствие здесь синего «электричества» означает то, что Птица Грома победила своего противника и забрала его силу.

Во время церемонии палатки потения бизоний череп является символом Ax'xe. Перед тем, как отправиться в поход, военный отряд примет участие в этой церемонии, которую проведёт для них Ovanhetan. Во время неё каждый участник пожертвует маленькие куски плоти со своих рук и ног в качестве откупа. Нанося себе маленькие раны, они предотвращают появление больших. Эта плоть «скармливается» Ax'xe путём помещения её под бизоний череп на алтаре (Гриннел,1923).

Заметьте, что левый трейлер этого бастла красный, изготовленный из крашеной кожи или красного сукна, а правый – чёрный. Это проявление шайеннского мужского/женского дуалистического видения мира: мужской юг красный, а женский север чёрный (Шлейзер,1987). Значит Ovanhetan должен быть направлен в сторону запада или юго-запада, туда, где живёт Птица Грома, когда будет смотреть в своё магическое зеркало.

Шайенны считали скунса и барсука родственными животными и оба они обладали сильной магией, помогающей в исцелении (Гриннел,1923). Частично из-за того, что оба они живут в норах и значит являются существами Подземного Мира. Кроме того, оба носят чёрно-белую «боевую раскраску». Обратите внимание на то, что у Ovanhetan поверх суконных леггин повязаны подвязки из шкуры скунса. На подвязках подвешены мелкие медные бубенцы, сопровождающие каждое движение танцора своим звоном.

Мокасины у него частично расшиты бисером вдоль края. Сама кожа на мокасинах раскрашена в зелёный цвет, а бахрома на них красная. Рубаха на Ovanhetan из зелёного сукна, что может символизировать весеннюю грозу, когда тёмные облака над Южными Равнинами действительно кажутся зелёными.

Лицо пророка раскрашено пополам синей и красной краской. Пробор на волосах тоже окрашен в красный цвет. К скальповой косичке привязано перо лысого орла. На него нанесены две красные полоски, которые могут обозначать первые ку, а это говорит, что этот человек успешен и на военной тропе тоже.

Бастлы были широко распространены среди лакота, ближайших союзников шайеннов и до, примерно, 1875 года являлись регалией военного общества Омаха. Позднее такие бастлы стали частью костюма Общества Танца Травы, которое приобрело изрядную популярность среди степных племён.

Церемонии Общества Танца Травы в 1880-е и позднее назвались «Танец Котла». Во время танца четверо мужчин с бастлами атаковали медный котелок, наполненный кусками варёного собачьего мяса, которые символизировали убитых вражеских воинов. Маленькие куски мяса извлекались из котелка и символически «скармливались» бастлам, которые были символами падальщиков. Потом собачье мясо, как священная пища распределялось между танцорами и зрителями. Возможно, в раннее время среди лакота Танец Котла имел и магическое значение.

Танец пророчества Ovanhetan, жертвование плоти и церемония палатки потения, а так же другие приготовления могли занять несколько дней, как писал Джордж Бент, который сам был Воином-Лосём:

«Все регалии, которые предполагалось использовать в бою, приводились в порядок. Прикреплялись новые перья на головные уборы, щиты и копья; на рубахи пришивали новые скальповые пряди взамен оборвавшихся. Человек, который пренебрёг этими приготовлениями мог быть ранен или даже убит в предстоящем бою. Естественно, всё это делалось шаманом. Он молился Великому Духу, пока приводил в порядок воинские регалии. Пока шаман этим занимался, он должен был поститься» (Бент,1904-1918).

Рисунок 55. Брюле лакота в бастлах демонстрируют Танец Травы. Фрагмент фото Артура Е. Макфатриджа, Агентство Роузбад, Южная Дакота, примерно 1898 год

Рисунок 56. Flying By, миннеконжу лакота с танцевальным бастлом. Фотография Джорджа У. Скотта, Порт Йетс, территория Дакота, примерно 1885 год

Страница 163

Здесь начинается парад Общества Лосей. Джордж Бент описывает подобное событие, когда в 1865 году собралось всё племя шайеннов, а так же оглала и северные арапахо, чтобы атаковать форт на Плат Бридж:

«Те, кто собрался раньше, отъехали от деревни примерно на полмили и ждали там остальных. Каждое племя образовало свою линию. Храбрейшие заняли лидирующие позиции. Все отряды поскакали по внутреннему кругу лагеря. Линия (всех военных обществ трёх племён) составила 2 мили в длину. Все пели военные песни. Женщины и старики стояли перед своими палатками и тоже пели, когда отряды проезжали мимо них» (Бент,1904-1918).

Ведёт этот парад Воинов-Лосей, как отметил Бент, храбрейший воин общества. Такой, каким был Воин-Лось Римский Нос, магия которого была так велика, что он мог идти в бой практически голым, будучи защищённым только боевой раскраской.

«Обнажёнными сражались те шайеннские воины, которые укрепляли себя особыми молитвами и прочими религиозными практиками. Их голые тела были раскрашены в цвета направлений, в которых жили их духи-покровители. Воин, таким образом подготовленный к бою, шёл впереди нападающих или позади отступающих» (Маркис,1931).

«Единственным обнажённым шайенном (в Битве при Роузбад) был Чёрное Солнце, который провёл долгое время, готовясь к этому. Всё его тело было раскрашено жёлтым. На голове у него было закреплено чучело горностая» (Маркис,1931).

Другим храбрейшим воином у северных шайеннов при Роузбаде был Молодая Чёрная Птица (позднее названный Белым Щитом), сын Пятнистого Волка. Его отец получил в видении знания от зимородка и научился понимать его язык. Белой глиной из родника он нарисовал на лошади сына четырёх зимородков.

«…когда враги были недалеко, отец раздел его, раскрасил всё тело жёлтой краской, взял скальп и, поставив лошадь мордой на юг,

привязал скальп к её нижней челюсти. Потом он надел на Белого Щита свою боевую рубаху и привязал к его скальповой пряди чучело зимородка» (Гриннел,1915).

Лидирующий южный шайенн тоже покрыт жёлтой краской практически полностью, за исключением верхней половины лица, которая раскрашена красным, а над бровями нарисована радуга. Жёлтый считался цветом Воинов-Лосей из-за того, что он был связан с молнией, но, кроме того, он символизировал Солнце и жизненную силу (Пауэлл,1973). Здесь, скорее всего, это и имеется ввиду. Nonono, радуга, используется Птицей Грома, как ловушка для врагов (Петер,1915). Здесь, человек сам становится ловушкой и воплощением смерти.

Термин «голый» воин означает то, что раздет он только до пояса, набедренная повязка в таком случае носилась обязательно. На этом воине видна ещё и накидка, сделанная, как и набедренная повязка, из красного сукна. Края накидки обшиты белым сукном, подрезанным зигзагами, что символизирует молнию, так любимую Воинами-Лосями. К скальповой косичке его привязано хвостовое перо золотого орла, а сама косичка у основания перевязана узкими полосками выдровой шкурки. Концы волос, разделённых на пробор, тоже обмотаны выдровыми шкурками.

Мотив молнии продолжается в зигзагообразном крае деревянной плети, свисающей с левого запястья воина. Джеймс Муни (1905) упоминал, что некоторые предводители общества Лосей носили дубинки с гардами из лисьих шкурок; но ни он, ни другие исследователи никогда не приводили точного их описания.

Ручка плети разрисована чёрными и жёлтыми диагональными линиями. С плети свисают два сыромятных ремня; петлю, накидывающуюся на запястье, формирует шкурка лисёнка. В этом случае шкурка разрезана на шее, а внутренняя часть её выкрашена в красный цвет и на ней нарисованы два чёрных креста (звезды?). Экземпляр на странице 165 немного отличается. Чёрно-жёлтые полосы являются определяющим, неизменным мотивом.

Белая лошадь с надрезанными ушами, на которой едет обнажённый всадник, вполне может быть той же, на которой скакал Стрела на странице 160. Это говорит о близкой дружбе между этими людьми. Они могут быть ниссонами, сопровождающими друг друга и в войне, и в мире. Жёлтые полосы, символизирующие ку, нарисованы на крупе лошади и ниже по задней левой ноге. Хвост лошади обмотан, и вражеский скальп подвешен у нижней челюсти. Это значит, что на лошади скакали, в тот момент, когда была «съедена» душа врага. Как и скальпы на страницах 19 и 21, этот скальп разделён вертикально на две части, раскрашенные черной и красной красками. Длинные волосы на нём завязаны в узел.

На второй лошади едут сразу двое всадников. Первый из них один из предводителей, что понятно по его жёлтой скальповой рубахе (Дорси,1905, Петер,1915). Похоже, что это близкий друг Стрелы и его партнёр по любовным приключениям, тот самый ниссон, изображение которого так часто встречалось на прошлых рисунках. Лицо его раскрашено красным, а поверх фона нарисованы молнии. Такую раскраску можно видеть на страницах 90, 100, 108 и 112. Учитывая то, что молнии выстреливаются из глаз Птицы Грома, можно сделать вывод, что эта красота несёт смерть врагам. А если быть неосторожным, то и друзья могут пострадать (Гриннел,1923).

За носителем рубахи сидит сам Стрела, держа в руках прямое копьё, обмотанное выдровыми шкурками, виденное нами на страницах 7 и 27. Одет он так же, как и на странице 5 и головной убор на нём тот же. Сидят они на лошади вдвоём не случайно, а в честь какого-то случая – может быть того, что изображён на странице 9, когда лошадь Стрелы убили, и приятель спас его из-под вражеского огня, посадив на свою лошадь себе за спину. Это было героическое деяние, которое, в общем-то, являлось обязанностью носителя рубахи:

«В бою он должен был первым наступать и последним отступать. Если под товарищем убивали лошадь или выбивали его из седла, именно носитель рубахи должен был озаботиться его спасением. Если носитель рубахи пренебрегал этим, то он должен был отдать свою рубаху и до конца жизни выслушивать насмешки окружающих» (Пауэлл,1973).

Кроме скальповых прядей эта рубаха украшена горностаевыми шкурками, подвешенными вдоль рукавов. Полосы, вышитые чёрным и белым бисером идут вдоль рукавов рубахи. Вероятно, аналогичные полосы идут и через плечи, как и на большинстве шайеннских рубах. Леггины носителя рубахи сшиты из синего сукна, а на колени его наброшено одеяло из такого же материала с бисерной полосой. В руках у него веер из хвоста золотого орла с ручкой, обмотанной жёлтым шёлковым платком.

Стрела одет преимущественно в чёрное, а лицо покрыто жёлтой краской. На коленях лежит красное суконное одеяло. Волосы его обмотаны выдровыми шкурками. Сверху и снизу они подвязаны ремешками из жёлтой кожи. Кроме того, к ним привязаны какие-то круглые узелочки, заключающие в себе, видимо, некие талисманы – травы или круглые камешки (Гриннел,1923).

Заметьте, что здесь, как и на странице 106, где, вероятно, изображены те же люди, лошадью правят без помощи поводьев, только коленями. Эти двое едут вместе только, разумеется, на параде. Когда придёт время выступать в поход, Стрела пересядет на свою лошадь.

Может быть, красные нагрудные повязки на лошадях были отличительной особенностью общества Лосей? В этом параде мы видим их на четырёх лошадях. Хотя, одна такая повязка есть на странице 65, у Воинов-Псов.

Страница 164

В легенде о создателе общества Лосей Сладком Снадобье говорится, что он был в «военном уборе… длинном, с маленькими бизоньими рогами по бокам, прямо над ушами» (Гриннел,1908). Головной убор такого типа мы видим слева. Заметьте, что к длинному суконному трейлеру пришит пояс из такого же материала, чтобы подвязывать его к телу носителя.

Этот человек держит другую версию прямого выдрового копья, отличие которого заключается в том, что на его древке нет четырёх пар орлиных перьев. Но характерные кручёные полоски выдровой шкуры на нём, всё же, присутствуют. Правда, видно только верхнюю пару. Наверху свободный конец выдровой шкуры раздваивается и к нему прикреплены четыре зелёных пушины. Это, думается, какие-то личные дизайнерские идеи. Может, на каждом копье были какие-то частные различия. Острие копья сделано из лезвия штыка или сабли, в то время, как наконечник копья Стрелы сделан из лезвия, возможно, выторгованного у белых и предназначенного как для кинжала, так и для копья.

Стоит обратить внимание на то, что Стрела изображает только прямые копья Лосей, но никогда кривые, благодаря которым на юге Лосей звали Кривыми Копьями. Хотя шайенны были разбиты на отдельные группы, кочующие раздельно, раз в году все члены общества могли собраться вместе. Это происходило в начале лета во время церемонии Магической Палатки или Танца Солнца. В это время все военные общества обновлялись и выбирались новые предводители. Может быть, тогда же и происходило перераспределение регалий: в какой-то год, например, два кривых копья могли быть вручены Hevataneo, а два прямых копья даны самым сильным воинам Hisiometaneo; носители плетей выбирались среди Oktogna и т.д. После того, как группы вновь разъезжались, носители регалий тоже, соответственно, разделялись и могли примкнуть к любому военному отряду на своё усмотрение.

Кроме того, может быть такое, что регалию мог вносить только действующий хранитель её. А на момент этого парада, носитель кривого копья мог отправиться в гости к другой группе племени.

Рисунок 57. Одеяльная полоса, вышитая семенным бисером – зелёным полупрозрачным и белым, 1870 год. Полоса принадлежала вождю южных шайеннов Вихрь, который сфотографирован с ней во время визита в Вашингтон в 1873 году, когда вожди шайеннов встречались с президентом Улиссом Грантом. Сравните её с аналогичными полосами на страницах 163 и 164.

Рисунок 58. Вихрь, южный шайенн. Фото Александра Гарнье, Вашингтон, 1873. У него на одеяле нашита та же полоса, что показана на прошлой фотографии.

ОФИЦИАЛЬНО считалось, что у Лосей два кривых копья, но ведь, думается, было некоторое их количество и просто сделано, для парадов и шествий. Этим, по крайней мере, можно объяснить присутствие трёх кривых копий на фотографии Воинов-Лосей 1898 года.

Этот второй носитель копья обмотал свои волосы выдровыми шкурками, выкрашенными в жёлтый цвет с внутренней стороны. На нём зелёная рубаха, брестплейт из костяных трубочек и полностью расшитые бисером мокасины. На колени его наброшено одеяло, скрывающее леггины. Одеяло украшено бисерной полосой.

Кобыла носителя копья взнуздана серебряной уздечкой с выкрашенными в красный цвет поводьями. Орлиное перо привязано к её чёлке, у нижней челюсти свисает скальп. Скальп разделён вертикальной линией на красную и белую половинки. Хвост лошади обмотан красным сукном и украшен веером из хвостовых перьев золотого орла. Кружочки на красной повязке на шее лошади в равной степени могут быть и серебряными кончо, и круглыми зеркальцами. В любом случае, при каждом движении лошади они сверкают, как вспышки молний и имеют такую же магическую силу, как и лицевая раскраска носителя рубахи на странице 163.

Второй всадник одет практически так же, как и первый, но на нём ещё денталиевый чокер и серебряные браслеты поверх чёрной рубахи. Полосатый платок привязан к мундштуку его пинто. У этого человека мы видим боевой щит с длинным трейлером с четырьмя рядами перьев золотого орла. Рисунок на нём изображает защитный красный полумесяц на жёлтом фоне, окружённый парными волнистыми линиями, которые, возможно, обозначают ложные луны, называемые шайеннами Taesehe - enhataz – «лунные собаки» (Петер,1915).

Страница 165

Передний всадник держит в левой руке другой образец плети общества Лосей. Здесь чёрные полосы просто нарисованы на дереве рукоятки. Но, кажется мне, что это просто выбор художника, продиктованный окружающей цветовой гаммой. Обратите внимание на то, что через лицевую сторону щита проходит шкура телёнка бизона, окрашенная в жёлтый цвет, а за ней с плети свисает шкурка лисёнка тоже не окрашенная. Не бывает на Равнинах лис с белой шкурой, но если бы Стрела раскрасил шкуру жёлтым, она бы слилась со шкурой телёнка. Кроме того, это бы нарушило всю композицию фигур, изуродовав её большой жёлтой блямбой в центре. По структуре эта плеть абсолютно идентична той, что нарисована на странице 163, значит и раскрашена она должна быть, как и та в жёлтый и чёрный цвета.

Этот человек тоже один из предводителей общества Лосей. Ни один этнографический источник не упоминает о том, что скальповые леггины были официальной регалией предводителей Лосей. Но и отрицать это никто не отрицал. Сравните эти леггины со скальповой рубахой на странице 163: они окрашены в жёлтый цвет и пряди волос чередуются с горностаевыми шкурками. Если такие леггины и рубаху носить вместе – они составили бы отличную пару. «Отделанные волосяными прядями леггины равнялись по силе скальповым рубахам. Как и рубахи, скальповые леггины носили только храбрейшие воины (Пауэлл,1973). Короткие чёрные линии, нарисованные на леггинах, обозначают ку, засчитанные этим воином; жёлтые полосы на крупе лошади имеют то же значение. Обратите внимание, что тёмно-синяя набедренная повязка надета с жёлтыми леггинами, составляя ту же цветовую гамму, что и полосы на плети и имея ту же самую символику грома и молнии, которая отличает регалии Лосей.

Орлиный головной убор на голове этого воина настолько длинный, что достаёт до земли. По структуре этот убор отличается

Рисунок 59. Щиты, содержащие hetanehao, или символ «мужской силы».

а. Южные шайенны. Изготовлен, предположительно, Орлиной Головой, чей сын, Воющий Волк, держит его на фотографии 1875 года.

b. С леджера Тома Птицы, северные шайенны, 1880-е. Обратите внимание на то, что здесь символ поставлен, как бы, в оппозицию Луне. Это указывает на его связь с Солнцем – источником мужской энергии.

от остальных, изображаемых Стрелой. Трейлер из красного сукна плавно переходит в повязку вокруг головы всадника, хотя обычно трейлер просто пришивался к кожаной шапочке, составляющей основу убора. Кстати, обратите внимание, что бисерная полоска, пришитая под этой суконной лентой, нависает на глаза подобно козырьку. Такой тип головного убора, сделанный в виде тюрбана с открытым верхом, больше характерен для северных соседей шайеннов черноногих и кри, и считается более древней формой убора. Возможно, идею этих уборов принесли в Северную Америку ранние переселенцы 20 000 лет назад, т.к. очень похожие уборы входят в шаманский костюм народов Сибири.

Поверх рубашки в зелёный горошек этот воин надел брестплейт из костяных трубочек с красными переборками. Отдельные известные экземпляры показывают, что кожу в таких случаях не красили, а обтягивали сукном. В правой руке у него копьё, являющееся его личной собственностью, не регалия общества Лосей. Оно обмотано красным сукном и украшено орлиным пером, а у лезвия мы видим раздвоенный вымпел.

Шайенны позаимствовали их у мексиканских солдат, с которыми они иногда сталкивались на севере Мексики в первой половине 19 века. (Это предположение высказывается у Эфтона, 1997. Автор признателен доктору Имре Наге, который поведал ему о том, что в записях Джеймса Муни имеются сведения, полученные от информаторов - шайеннов, сражавшихся с мексиканскими войсками. Они пришли в восхищение от вымпелов на пиках и моментально переняли эту идею.)

На щите (Hoano – Петер,1915), который мы видим у носителя плети нарисован отпечаток копыта, возможно бизоньего, на красном поле. «Шайенны придают большое значение красному цвету. Он символизирует для них жизнь и радость. Тусклый красный, Maetom, используется для церемониальной раскраски… «Emaohe hoan», щит красный» (Петер,1915). Привязанная поперёк

Рисунок 60. Боевой шайеннский щит, середина 19 века. Коллекция Роберта Памплина, Портланд, Орегон. Фотография Дениса Лессарда. Щит вырезан из бизоньей сыромятной кожи из паховой области, а в середине щита видна крайняя плоть. В символизме шайеннов Солнце – источник мужской силы – ассоциировалось с фаллосом. Хвост, привязанный к основанию щита, символизирует половой член бизона.

Рисунок на щите изображает не бизона, а монстра Ax’xe, подземного быка, который в мифические времена похитил и изнасиловал шайеннскую героиню. Её спасли шестеро её братьев, но разъярённый Ax’xe преследовал их по всему миру, пока они не спаслись на небо (Кребер,1900).

Теперь эти беглецы стали созвездием Плеяды, которых все шайенны считают своими ниссонами. А рядом с ними можно увидеть преследующего их монстра. Звезда Альдебаран – это его красный глаз.

Общая же композиция щита, безусловно, явилась его автору в видении, которое он искал во время поста, длящегося четверо и более суток.

щита выделанная кожа бизоньего телёнка (Heovoksavoz – «жёлтая телячья шкура» - Петер,1915), сложена пополам, а голова, ноги и хвост свободно болтаются.

Такие шкуры животных крепились к боевым щитам по ряду причин. Каждый шайеннский щит имел свой собственный свод правил и законов хранения и использования. Между 1902 и 1906 годами Джеймс Муни собрал описание таких правил, которое недавно нашли среди его неопубликованных записей в Смитсонианском институте. Из этих записей мы знаем, что на ночь эти шкуры отвязывались и использовались, как покрышка для всего щита. В лагере с наступлением дня щит вывешивался на шесте или на треноге (Hoanono – Петер,1915) и демонстрировался Солнцу. Шкура животного вешалась над ним на палаточном

Рисунок 61. Военный щит южных шайеннов в том виде, в каком его выставляли в утренние часы, когда хозяин его был в лагере. Деталь рисунка, приписываемого Маленькому Вождю. На нём изображены 6 одинаковых щитов с покрышками из шкур бизоньих телят. Муни упоминает, что среди их владельцев были Орлиная Голова, Воющий Волк и Много Сорок.

И, хотя, пропорции в изображении шкуры здесь нарушены, можно с уверенностью сказать, что принадлежит она новорожденному телёнку бизона из-за оранжевого цвета, который сменяется у них на коричневый примерно в четырёхмесячном возрасте. Чёрные подвески на щите – это перья ворона или вороны. Две жёлтые ленты, заканчивающиеся чёрными развилками – это концы перевязи, на которой висит щит, символизирующие ноги телёнка с раздвоенными копытами. Висит щит на треноге, раскрашенной в красный цвет. Отдельно к треноге приставлен шест, на котором висит шкура телёнка.

В середине дня шкура телёнка снималась со щита, складывалась пополам и крепилась на щите так, как это показано на странице 163. На закате шкура отвязывалась и в неё заворачивался щит, Поверх шкуры его заворачивали ещё в одеяло, и убирали на ночь. На рассвете нового дня всё повторялось по новой.

Внизу основной треноги видна ещё одна, меньших размеров. Про это Муни ничего не пишет. Это похоже на алтарь, на котором воскуриваются ароматные травы, пока происходят все эти манипуляции со щитом.

шесте. К полудню шкура набирала достаточно силы от Солнца, так что она складывалась и привязывалась к щиту спереди. Смысл был в том, что сила Солнца, исходящая от шкуры будет слепить врагов (Гриннел,1923). На закате шкура опять становилась покрышкой.

В Национальном Музее Американского Индейца хранится очень интересное изображение лагеря Танца Солнца южных шайеннов, приписываемое Маленькому Вождю. На нём изображено несколько дюжин щитов, сгруппированных по схожести узора, выставленных ранним утром на всеобщий обзор. Много вариантов покрышек из шкур животных можно увидеть на этом рисунке, включая изготовленные из шкур новорожденных (оранжевые) телят бизонов, телят постарше (коричневые), выдр, пятнистых кугуаров и рысей.

Один из типов щитов, представленных на рисунке Маленького Вождя подробно рассматривается у Коудри,1999 г. Этот тип рисунка на щите принадлежал Орлиной Голове (Minimic), его сыну Воющему Волку (Honehe-nisto) и Много Сорок, (Mohehsa Oxhaenosz), так же называемому Уйма Птиц – предводителям общества Тетив. На рисунке Маленького Щита видно шесть таких щитов, висящих на красных треногах. Каждый снабжён покрышкой из шкуры новорожденного телёнка бизона. Там они нарисованы больше, чем есть на самом деле. Стрела обошёлся с пропорциями более аккуратно. Раздвоенный вымпел висит на верхушке шеста, поддерживающего телячью шкуру. Похоже, что когда щит брали на войну, этот вымпел украшал копьё носителя этого щита.

Щит, который нарисовал Стрела, в обычные дни выставлялся в лагере таким же образом, как и щиты Воющего Волка, Орлиной Головы и Много Сорок. А красно-белый вымпел с копья перекочует на шест, на котором будет висеть телячья шкура, обращённая к Солнцу.

Обратите внимание на то, что ремень переброшен через плечо и щит висит на уровне бёдер воина. Это позволяет при отступлении под огнём противника моментально перебросить его за спину, укрываясь от стрел и пуль. Сравните со страницами 124 и 136, где воины это сделали с ивовыми щитами во время потешного боя.

Человек справа одет так же, как и носитель копья на странице 164 – одинаковые зёлёные рубашки, красные набедренные повязки, выдровые шкурки на косах и очень похожие орлиные головные уборы. Похоже, что они ниссоны. Небольшая разница заключается только в том, что конский волос на концах перьев у этого воина окрашен в красный цвет, а не в жёлтый.

Как и Стрела на страницах 2, 3 и 5, этот воин держит в руках кавалерийскую саблю, к эфесу которой привязана разрезанная шкура выдры, украшенная перьями золотого орла. И, хотя это не показано на рисунке, можно быть уверенным, что внутренняя часть шкуры раскрашена в жёлтый цвет.

Этот Воин-Лось вооружён винчестером 1866 года, из которого он в экстазе палит в воздух. Диагональные жёлтые линии на прикладе символизируют ряды шляпок медных обойных гвоздиков:

«…некоторые старые индейские винтовки были украшены медными гвоздиками. У них это было обычным делом. Они считали, что это изрядно украшает оружие. Мой отец продал индейцам уйму таких гвоздей для украшения сёдел, зеркал, поясов и тому подобных вещей.» (Бент,1904-1918).

На шее лошади красная суконная лента. Серебряные уздечки на обеих лошадях акцентированы полосками красного сукна. Чёрно-бело-зелёный платок подвешен к нижней челюсти передней лошади, а с нижней челюсти задней свисает вражеский скальп.

Страница 168

Деревянная Нога, Воин-Лось северных шайеннов вспоминал:

«На охоте всегда существовала определённая опасность для охотников. Я помню шайенна, которого очень сильно поранил бизон. Но он выжил. С тех пор его звали Бизон Его Не Убил» (Маркис,1931).

Шайенны всегда считались совершенно бесстрашными наездниками. В августе 1820 года экспедиция Лонга встретила военный отряд шайеннов, возвращающийся из набега на пауни:

«…они спускались верхом по отвесному склону, распевая военную песню скальпа. Настолько опасным был этот спуск, что одна лошадь споткнулась, рухнула и покатилась вниз по склону.

Всадник моментально среагировал и выскочил из седла, избавив себя от опасности быть раздавленным лошадью. Его товарищи не обратили ни малейшего внимания на это происшествие. Лошадь его почти не пострадала, поэтому он снова вскочил в седло и подъехал к нам лишь немногим позже остальных» (Джеймс,1823).

Этот рисунок является результатом совместной работы двух художников. Стрела нарисовал фигуру упавшего шайенна (сравните руку, например, со страницами 2, 78 и 162). Остальные фигуры принадлежат другому художнику, который создал, кроме того, и последний рисунок в этой книге. Этот второй человек лучше, чем Стрела понимал, как правильно рисовать животных (сравните этого оленя с тем, которого изобразил Стрела на станице 105), но Стрела более талантлив в изображении общей композиции. Если эти люди целенаправленно охотились на оленя и для этого они взяли луки и стрелы (Гриннел,1923), то значит упавший мужчина уже потерял своё оружие, а его раненая лошадь самостоятельно отбивается он неожиданного противника. Стремена, направленные вперёд, говорят о том, что остановка произошла на большой скорости, что и привело к тому, что всадник влетел из седла, упав на левое плечо. Скорее всего, он повредил правую руку и сломал левое бедро.

Есть некоторая вероятность, что жертвой падения и стал сам Стрела. Правда, цвет мексиканского седла отличается от прошлых изображений, но ведь и художник рисует другой. Сравните изображение седла здесь и на страницах 88 и 154. Стрела уже рисовал себя верхом на разных чёрных лошадях, две из которых были с белыми пятнами на лбу (страницы 9 и 142), но мелкие подробности (подрезанные или раздвоенные уши) показывали, что это разные животные.

Если Стрела был здорово травмирован, это объясняет, почему заканчивал последние два рисунка другой человек. Когда Стрела оправился после падения, он смог набросать свою фигуру на этом рисунке.

Кто бы он ни был, шайенн одет в тёмную шерстяную жилетку поверх ситцевой рубашки в синий горошек. На нём набедренная повязка и леггины из красного сукна, и полностью вшитые мокасины. Тёмно-синее суконное одеяло обмотано вокруг его талии. Правая коса его обмотана полосками красного и синего сукна, а левая только красным сукном. У другого шайенна видна такая же комбинация.

Интересной деталью узды его лошади является то, что у неё нет поводьев, а только длинная верёвка, привязанная к недоуздку. Это говорит о том, что лошадь так хорошо выезжена, что управлять ей можно только шенкелями. Стрела таким же образом управляет лошадью на страницах 34 и 163, а Джордж Бент на страницах 92 и 118.

Другой шайенн, который, может, и есть второй художник, подоспел слишком поздно, чтобы спасти друга от досадного падения, но успел, чтобы спасти от разъярённого оленя. Он скачет на прекрасном пинто, используемом на скачках, что понятно по его надрезанным ушам. На лошади серебряная мексиканская уздечка, а к чёлке привязано орлиное перо. Подбадривает её всадник плетью из лосиного рога.

Этот шайенн одет, вроде как, в парчовую жилетку поверх ситцевой рубашки в голубую полоску. Одеяло, одна половина которого синяя, а другая красная, обёрнуто вокруг его талии. Из-под одеяла видно голую икру шайенна. Шайенн использует тот же тип седла вакеро, как и его упавший друг.

Рисунок на внутренней стороне задней обложки.

Тот же художник, в соавторстве с которым был нарисован прошлый рисунок, работает здесь самостоятельно, завершая эту книгу и демонстрируя кризис, настигший южных шайеннов в

Рисунок 62. Надпись на обороте: «Скальп индейца шайенна. Магар Уаллас – великий скаут».Одеты практически так же, как и товарищ, изображённый на рисунке,с пистолетами и сумкой для будущих скальпов на поясе, этот Уаллас, представляет собой типичный пример головореза-иммигранта, которые изгнали южных шайеннов с их родных земель. Этот портрет показывает, с каким контингентом пришлось столкнуться несчастным шайеннам. Вся гордая история Колорадо и Канзаса началась вот с таких вот красавцев. Кстати, ничего не указывает на то, что это скальп мужчины. Вполне вероятно, что вся слава «великого скаута» зиждилась на убийствах женщин.

1874-75 годах. Будучи изгнанными из Канзаса и Колорадо, потеряв девять лагерей общей численностью в 600 палаток (Пауэлл, 1981), южные шайенны вынуждены были подписать договор на Медисин Лодж и отправились на юг от реки Арканзас, где их обещали оставить в покое.

Техасские скотоводы плевать хотели на этот договор и постоянно перегоняли огромные стада лонгхорнов на север, к канзасским железнодорожным веткам, опустошая огромные территории и распугивая последних оставшихся бизонов. Охотники за бизоньими шкурами так же не обращали внимание на договор, наводнив шайеннские земли и отстреливая сотни тысяч бизонов исключительно ради их шкур, оставляя шайеннам только гниющие останки. Европейские иммигранты, слишком бедные, чтобы официально выкупать землю, лавиной хлынули на юг от Арканзаса, самовольно захватывая землю, принадлежащую индейцам. Профессиональные конокрады тоже нашли себе там интерес, угоняя шайеннские табуны и перепродавая лошадей другим нелегалам.

В ноябре 1873 года вожди шайеннов отправились в Вашингтон, чтобы договориться с президентом Уллисом Грантом о соблюдении условий договора 1867 года. Грант наобещал им кучу с коробом, но не сделал ровным счётом ничего. Когда шайенны решили самостоятельно проконтролировать выполнение договорных условий, напав на охотников на бизонов в Адоуб Уоллс, президент Грант приказал армии США атаковать шайеннов в наказание за это деяние. В итоге было уничтожено 30 палаток в Каньоне Пало Дуро, штат Техасе в сентябре 1874 года и 110 палаток на ручье Макклеллан, штат Техас 8 ноября (Пауэлл,1981). 23 апреля 1875 года небольшая группа шайеннов, пытавшаяся пробраться в Монтану к своим сородичам, была атакована на ручье Саппа, штат Канзас. Семь мужчин и двадцать женщин и детей были убиты (Хайд,1968). Кроме этого было множество мелких стычек.

Какая из этих схваток нарисована здесь, мы не в состоянии определить. Будучи не в форме, это белый, однако, взнуздал своего мула армейской уздечкой, так что это может быть скаут, прикомандированный к некоему отряду армии США. Множество охотников на бизонов, чьё нахождение на территории шайеннов в 1874-74 годах было признано нелегальным, моментально становились армейскими скаутами (Хайд,1968).

Одним из таких скаутов был Лемюэль Уилсон, прикомандированный к Четвёртому кавалерийскому полку полковника Рональда Макензи. Он надиктовал свои героические мемуары. За день до атаки на лагерь в каньоне Пало Дуро, будучи на разведке на несколько миль опередив основной отряд, Уилсон почуял запах костра. Он спешился и подкрался поближе:

«Мне оставалось два или три фута до костра, когда я увидел чуть в стороне большого статного индейца. Он сидел перед большим пнём и точил огромный нож. Я чуть подался вперёд и он меня заметил. Он прыгнул на меня, замахнувшись ножом и выронив из другой руки точильный камень. Моя пуля вошла ему в подбородок и вышла из затылка. Он рухнул навзничь, даже не поняв, что произошло. Только дрыгнул ногами раз или два. Я взял его нож и оскальпировал его, сняв куда больший кусок кожи с головы, чем обычно снимают индейцы. Как раз на парик хватило. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я был как дикарь. Я размахивал окровавленным скальпом и ножом. Вся моя ненависть к ним выплеснулась наружу.

Лейтенант чуть не свихнулся, когда увидел, что я сделал. Он боялся, что я спровоцирую нападение. Я ему ответил следующее:

«Лейтенант, я не сумасшедший, что бы Вы там ни думали. Можете говорить что угодно про всякие там приказы! Я ведь не в армии! Да если бы и был, это меня ничуть бы не изменило. Где бы я ни видел дикаря, меня так и тянет пристрелить его. И если есть возможность, я обязательно его оскальпирую, не забывайте про это, лейтенант.

…пока мы так пережёвывали сопли, дружественные индейцы отрезали пальцы у мертвеца, чтобы снять серебряные и медные кольца, которые он носил. Это просто выбесило меня. Я подбежал и пинками отогнал их от трупа.

«Пошли к чёрту отсюда! – орал я. «Это МОЙ индеец» (Каррикер,1973).

Лемюэль Уилсон был редкостной сволочью даже для того времени. Тысяча таких людей, отребье из шахтёрских лагерей, напали на лагерь Чёрного Котла на Сэнд Крик за десять лет до этого. И каждый год, начиная с 1867, Канзасская Тихоокеанская Железная Дорога доставляла тысячи таких «пионеров» в Канзас, которые тут же устремлялись на юг, на земли шайеннов.

После того, как южных шайеннов вынудили сдаться весной 1875 года и они были загнаны в маленькую резервацию на Индейской Территории, современная Оклахома, присматривать за ними поставили полковника Ричарда Ирвина Доджа. Это был человек редкого ума и наблюдательности, чьи многочисленные заметки так украсили эту книгу. Вот его обзор исторического периода, отображённого в леджерах Стрелы:

«Угроза со стороны индейцев и удалённость от рынка сбыта в некоторой степени предотвращали поголовное истребление бизонов белыми, но с 1872 года три крупные железные дороги уничтожили страну бизонов, а индейцев согнали с их земель. К этому же времени установили, что из бизоньих кож получаются отличные ремни для машин и шкуры стали принимать по 3-4 доллара за штуку. Новость распространилась подобно пожару, и по железным дорогам Юнион Пасифик, Канзас Пасифик и Атчисон, Топека и Санта Фе хлынули сотни охотников в надежде сорвать хороший куш. В фургонах, верхом и пешком охотники наводнили равнины, и вскоре у бизонов не было уже ни минуты покоя. И хотя сотни тысяч шкур дошли до пунктов приёмки, это количество не в полной мере отражало масштабы бойни. Одно дело уметь стрелять в бизонов, и совсем другое уметь сохранить шкуру. Так что каждая проданная шкура обозначает три, четыре или даже пять убитых животных.

Торговцы в маленьких городках вдоль железной дороги времени даром не теряли. Они завезли необходимые товары, оружие, патроны и прочее и поимели с продажи всего этого огромные барыши.

Бизоны растаяли, как снег под солнцем. В конгрессе поговорили о необходимости вмешаться, но на этом всё и закончилось. Прошла зима, настало лето, а бойня продолжалась.

Осенью 1873 года начался ещё больший наплыв охотников, но на сей раз местные торговцы, поняв выгоду этого бизнеса, взяли его в свои руки. Большинство охотничьих партий организовались ими и были ещё более смертоносными, но, правда, и за сохранностью шкур и мяса там следили куда лучше. Центральные склады были перенесены на периферию, где бизонов было в достатке. Охотничьи партии отсылались и через несколько дней возвращались с добычей. Были построены помещения для копчения и засолки мяса, но всё равно, потери были колоссальные.

В 1871-72 годах бизонов было неисчислимое количество.

В 1872 году мы остановились в Форте Додж на Арканзасе. Охотничьи партии отсылались во множестве, но за исключением двух-трёх подстреленных животных, на бизонов фактически не обращали внимания (хотя наш путь пролегал через бесчисленные их стада). Мы наслаждались их количеством, но как дичь практически не рассматривали.

Осенью 1872 года я оказался в тех же местах. Там, где раньше были мириады бизонов, теперь были мириады скелетов. Воздух был наполнен зловонием и равнины, всего год назад кишащие жизнью, были мёртвой и грязной пустыней. Нам было приказано двигаться на юго-восток к Симаррону и только через 90 миль мы увидели приличное стадо бизонов. Но и около него мы наткнулись на охотников.

За три года - 1872-73-74, как минимум, пять миллионов бизонов было убито ради шкур. Эта бойня проходила нарушая закон, нарушая договоры с индейцами, но остановить её было некому. Бюро по Делам Индейцев сделало слабую попытку изгнать белых охотников с Индейской Территории, но вскоре оставило все свои потуги, и охотники продолжали истреблять бизонов под самым носом у индейцев.

Десять лет назад индейцы Равнин спокойно обеспечивали себя пищей и не нуждались ни в какой помощи со стороны правительства. Теперь всё это в прошлом. Индейцы превратились в голодранцев без еды, крова, одежды и всего того, что давали им бизоны. У них не осталось друзей, кроме тех, кто под маской дружбы кормится вокруг резерваций» (Додж,1882).

В 1881-82 годах полковник Додж был помощником генерала Шермана, начальника штаба армии (Хейтман,1903) и Шерман написал Вступление к воспоминаниям Доджа. Стоит ли удивляться, что даже такой честный человек, как полковник Додж не смог открыто заявить о том, кто действительно виноват во всех бедах шайеннов – президент Грант и его военное командование. Эти люди должны были словом и делом поддерживать величие Соединённых Штатов, но они не смогли этого. Если говорить о них и прочих политических лидерах 1870-х годов, то правда всплывает одна: они врали, они расхищали землю шайеннов, они ответственны за смерть сотен шайеннов и МЫ их потомки.

Шайенны никогда не были большим племенем и брали, в основном, своей храбростью, а не количеством. К 1874 году почти все их лучшие воины были убиты. Выживание племени зависело от подростков, которые взвалили на себя бремя ответственности за всё племя куда как раньше, чем обычно это происходило.

Замечательной деталью этого рисунка является то, что фигура шайенна существенно меньше, чем его врага. Это необычный приём в шайеннской живописи (сравните со страницами 5, 13, 19 и т.д.) и означает он только одно – индеец физически меньше, чем его противник. Скорее всего, это подросток.

В военных воспоминаниях иногда встречаются упоминания поступках такой невероятной храбрости, что над ними не властны ни политики, ни всякие предубеждения, ни история, ни сама смерть. В такие моменты невидимый палец судьбы замирает на спусковом крючке. Так благоговейно замер капитан Чарльз Кинг, воспоминания которого открывают эту книгу. Так капитан Лютер Кинг навсегда сохранил в своей памяти воспоминания о храбрости шайеннского юноши, такого же, как нарисован здесь. Капитан Норт вёл в атаку сотню скаутов пауни на лагерь Воинов-Псов на Саммит Спрингс, штат Колорадо в июле 1869 года. Обрушившись на лагерь, первый, кого они встретили, был юноша, собирающий лошадей, принадлежавших его семье:

«Примерно за полмили до лагеря шайеннский мальчик пас лошадей. Ему было около пятнадцати лет и, когда он нас заметил, мы были уже очень близко. Он вскочил на лошадь, собрал свой табун и погнал их к лагерю перед нашими воинами, непрерывно стрелявшими по нему. Он был верхом на прекрасном скакуне и с лёгкостью оторвался бы от нас, если бы бросил свой табун. Но он догнал их до самого лагеря, там развернулся и присоединился к воинам, которые пытались задержать нас, пока женщины и дети убегали. И он погиб там, как воин. Я в жизни не видал более храброго человека, чем этот пятнадцатилетний мальчик» (Норт,1961).

Дата добавления: 2015-10-28