Филантроп Клемент Уатт открывает новый городской приют для сирот 8 страница

Глава 10

Виктор проснулся на рассвете. За окном пронзительно вскрикивала голубая сойка. Кристина еще спала, и Виктор воспользовался возможностью внимательно рассмотреть свои мысли.

Лежа спокойно, дыша равномерно, он заметил, что его глаза шарят по комнате, не желая остановиться на чем-либо. Почему? Должно быть, какая-то мысль отдает им приказания, но я не вижу ее и не чувствую. Что-то не хочет, чтобы я вот так лежал в постели. Но что же это?

Через несколько минут Виктор почувствовал, как лицо его напряглось, и на нем возникла гримаса разочарования. Внезапно он поймал себя на мысли, которая сказала ему, что, пытаясь контролировать свои ощущения, он потерпел полное фиаско. Тут-то и появилась напряженность в лице. Он вспомнил совет Минни — не реагировать, а наблюдать. Он расслабился и начал сначала.

«Ничего удивительного в том, что новые идеи не приходят мне в голову, — заключил Виктор. — Я так загружен этими мыслями, что для нового просто не остается места». Он понял, что получил еще одно доказательство того, как важно не отключаться от реальности и проводить грань между собой и этими невидимыми постановщиками бесконечных задач.

Виктор понял, что снова погрузился в свои мысли, когда Кристина проснулась и встала с кровати, а он этого даже не заметил. Волна неодобрения опять захлестнула его сознание. «Просто наблюдай, не реагируй. Какая трата времени!», — услужливо подсказывало ему его сознание. «Возможно, — спорил он с самим собой, — но если я не попытаюсь удержаться вне этого потока отрицательных, разрушающих мыслей, я просто утону в нем. Если я не попытаюсь, я уже побежден». Он сконцентрировался на своем дыхании, чего не делал уже двадцать минут.

— Доброе утро! Ты готова к большому турниру?

— Думаю, что да, — Кристина потянулась и зевнула. — Хочешь, позавтракаем вместе?

— Конечно, с удовольствием. Документы должны быть готовы к полудню, но я думал отправиться в девять часов, на случай, если их сделают раньше.

— Ладно. Если мы поторопимся, то успеем еще прогуляться по окрестностям после завтрака. Мне нужно быть на корте в девять.

Они собрались и меньше чем через час уже сидели за столиком возле окна. Кристина заказала фруктовый салат, а Виктор яичницу с беконом и овсянку.

— Во всем этом есть что-то такое, на что ты все время натыкался, верно? — Кристина говорила так, будто они уже обсудили его приключение вдоль и поперек. Ответ был очевиден, но Виктор подтвердил то, что они оба уже знали.

— Да. Это то, что я — мы — искали, а оно было здесь, прямо под носом, все время. Только в этом есть смысл. Но все это не просто. Ты замечала, как мало осознаешь, где находишься, и вообще, что ты, скажем, думаешь? Потрясающе, насколько глубоко мы спим!

— Да, я начинаю обращать на это внимание.

— Люди в этой комнате — да и во всем мире — думают, что они живы и здоровы, но достаточно лишь взглянуть на них, чтобы понять, что они спят страшным сном.

— Я вспоминаю, какие мерзкие мысли бродили у меня в голове вчера на корте. Они нашептывали мне, что я толстая и уродливая, что люди смеются надо мной, что я плохо играю в теннис, что я скверная мать я жена, и все в таком роде; и конца этому не предвиделось. Удивительно, что мы вообще можем жить, если тащим на себе такой груз. Потом я размышляла о том, как впечатлительны маленькие дети и как им может навредить суровый родитель, постоянно внушающий, что они плохие, что они ни на что не годятся и никогда ничего не добьются. Ребенок обычно верит этим пророчествам, потому что получает их из источника, которому привык доверять. И позже, вчера ночью, мне пришло в голову, что мы, взрослые, безгранично верим мыслям в нашей голове. Но если мы хоть на минуту остановимся и к ним приглядимся — это кошмар!

Виктор радостно улыбнулся жене. Она знала. Она поняла, какое сокровище Виктор нашел здесь.

— А теперь пойдем гулять, — сказал он.

Около часа они бродили по тропинкам и лужайкам вокруг отеля. Утро было жаркое, но пышность и благоухание растительности отчасти примирили их с царящей сыростью.

Кристина и Виктор поднимались к теннисным кортам, обсуждая свое открытие.

— Если бы я не наткнулся на Минни, мы бы так и жили вроде компьютера во вчерашнем фильме: готовились бы вести войну, считая это единственным верным решением. Я только теперь осознал, что мысли мои витали где-то далеко, в то время пока мы гуляли.

— Я тоже, — прошептала Кристина.

— Думаю, главное, как мне объяснила Минни, просто увидеть это. Конечно, я нг могу ничего изменить — я могу только увидеть и понять. Понимать, что ты заблудился, лучше, чем заблудиться и не знать об этом. Вот мы и пришли. Иди, чемпионка! Неважно, что говорят тебе твои мысли, я утверждаю, что ты самая милая и изящная из всех!

Кристина обняла и поцеловала мужа на прощание, и он ушел, чтобы успеть на машину.

Он снова сел сзади. Подошли еще шесть человек. Виктор отказался было от намерения следить за собой всю дорогу до города, но не успели они выехать из-под арки, как он ощутил, что даже не замечает, что дышит. Ну вот! И тут он вспомнил: не реагируй, просто наблюдай. Будь сторонним наблюдателем. Попробуй.

В фургончике царила прохлада, ехали плавно, и было очень легко — даже хотелось впасть в умственный сон. Совершив усилие над собой, Виктор все же смог на некоторое время удержаться в реальности.

Впереди виднелся старинный крытый мост. Виктор собрался хорошенько рассмотреть яхту «Совпадение», когда они будут пересекать реку.

Водитель притормозил, и с легким стуком они въехали на дощатый настил. Виктор взглянул вниз. Яхты не было. Он оглянулся, но увидел лишь две маленькие лодочки, плывущие по течению.

Когда фургончик добрался до тупика и уже останавливался, Виктор обнаружил, что его мысли мчатся галопом. Это началось, когда он увидел, что яхты нет. Со страшной скоростью его мозг делал выводы, менял их И строил новые предположения. За эти короткие мгновения Виктора целиком захватил бушующий водоворот чувств — от восторга до депрессии, от экзальтации до полной безнадежности. И все потому, что "Совпадения» не оказалось у причала. И все совершенно безосновательно. У него не было никаких сведений, кроме того, что яхта не стояла там, где два дня назад.

Виктор подумал, что за несколько промелькнувших мгновений должен был израсходовать огромное количество энергии — а ведь не прошло и минуты! — и что много полезнее было бы оставаться в настоящем.

Поблагодарив водителя, Виктор вышел из машины и направился по Главной улице. Уличные часы показывали 9:47, когда он свернул налево, на Первую авеню. Он заметил, что спешит, и сознательно замедлил шаг. Казалось, сильный попутный ветер подталкивал его. Но ветра не было — только невидимые мысли.

Он пересек Уатт-стрит, где начиналось движение транспорта, и взглянул вдаль, не мелькнет ли детский приют. Но разросшиеся старые деревья, образуя свод над улицей, закрывали вид. Проходя по Первой улице, он попытался через окна «Дейли Газет» увидеть мистера или миссис Джессап.

Даже за квартал здание суда впечатляло своими размерами. Поскольку он уже бывал внутри и теперь у него тоже было там дело, массивное строение не наводило прежней робости. Мысли текли в мозгу Виктора, нашептывая, какой глупостью был весь затеянный им поиск. Они говорили, что никакой тайны нет, что искать нечего, что непрактично и безответственно тратить силы и время на детскую игру.

Поймав себя на этих страхах, Виктор резко остановился. И сразу же налетел целый рой новых: что ты делаешь? Люди смотрят! Иди, тебе же нужно в суд! Документы, наверное, готовы! Шевелись же!

Он стоял неподвижно и яснее, чем когда-либо, сознавал, что происходит. Сперва мысли говорили ему, что все это пустая трата времени. Как только он прекратил погоню, они снова напали, уже приказывая не останавливаться, подталкивая вперед. Очень странно.

Охваченный потоком мчащихся, сталкивающихся идей, заполняющих его ум, Виктор все лучше понимал, что говорила ему Минни и что написал ей в Библии Клемент: «Всегда ищи невозможного. Решение находится вне твоих мыслей».

«Вот что значат эти слова: теперь, когда я вижу, какой хаос и конфликт царят в моей голове, как я могу доверять себе? Как же я могу остаться в стороне и наблюдать все это? Вот великий урок, данный мне Минни, иначе я бы никогда не узнал, что есть жизнь за пределами этого кипения. Именно это старался внушить самой Минни ее друг Клемент.

Подумать только, это же он имел в виду и в своей речи: вещи не то, чем кажутся. На всемирном поле битвы, на бивуаке Жизни не будь бессловесной скотиной! Будь героем в борьбе! Не полагайся на будущее, даже самое прекрасное, пусть прошлое хоронит своих мертвецов. Действуй, действуй в живом настоящем. Сердце в груди - Бог над твоей головой. Остановиться и хорошенько присмотреться, что творится в моей голове, — эго самое главное».

Умиротворение и чувство покоя окутали его. Виктор посмотрел на здание суда и пересек Парковую улицу, специально замедлив шаг. Он подумал, что всегда был рабом своих мыслей, и теперь задача состоит в том, чтобы изменить существующее положение: надо заставить свой ум работать иначе, чтобы мысли стали рабами, а не хозяевами. Он понял также, что такую перемену нельзя совершить только силой, лишь наблюдение всего процесса может привести к достижению желаемого.

Обо всем этом Виктор успел подумать, пока переходил Парковую улицу. Теперь его ум уговаривал его сперва пойти поесть, а потом уже отправляться за документами. Но я же недавно поел, возразил Виктор сам себе. Потом вспомнил, что написал К.у. в Библии Минни, и снова пришел в себя.

Виктор взбежал по ступенькам и толкнул тяжелую дверь. Его шаги гулко раздавались в коридоре. Он вошел в отдел регистрации недвижимости и увидел четырех сотрудников, собравшихся вокруг одного из столов и внимательно изучавших какую-то бумагу. Один из мужчин поднял глаза и обратился к Виктору:

— Чем могу помочь?

— Видите ли, — начал Виктор нервно. Он тут же заметил свое беспокойство и попытался понять причину. — Я приходил вчера к вам насчет получения копии старого документа — за 1899 год. — Виктор оглядел двух женщин у стола. Да, та, вчерашняя, была здесь. Она посмотрела на него и улыбнулась.

— да, конечно. Здравствуйте. Ваше дело быстро нашли сегодня утром.

— Замечательно, — отозвался Виктор. Он заметил, что сжал руки, и расслабил их.

— Одну минутку, ваш документ где-то здесь. — Она подошла к другому столу и достала большой коричневый конверт, перевязанный бечевкой. Развязав ее, женщина открыла конверт и достала белый листок. Направляясь к барьеру, где стоял Виктор, она просмотрела его.

— Да, это самая ранняя запись о данной собственности — если можно назвать ее так — датирована маем 1899. — Она с улыбкой подала бумагу Виктору.

Виктор ужасно волновался. Он увидел, что весь текст рукописный. Он держал листок очень бережно, пока не сообразил, что это не оригинал. Женщина улыбнулась, заметив его опасения.

— Чудесно, просто фантастика! — воскликнул Виктор, и его мысли снова понеслись вскачь. Ему хотелось как можно скорее устроиться где-нибудь в укромном уголке и изучить каждый дюйм этой бумаги. — Сколько с меня?

— Пять долларов.

Виктор положил копию на барьер и достал из бумажника деньги. Это стоит пяти сотен — даже пяти тысяч! - подумал он.

— Благодарю вас за помощь, — сказал Виктор, забирая свою ценность.

— Не за что, надеюсь, это то, что вы ищите.

Виктор одарил ее улыбкой, повернулся к дверям и в следующий миг обнаружил, что стоит на ступеньках перед входом. Где же я был эти несколько секунд? Я даже не помню. Как вышел из офиса, пересек вестибюль, открыл дверь. Коварство. Вот так называется подобное действие мыслей.

День был прекрасный, хотя жара усиливалась. Деревья и цветы вокруг просто трепетали от зноя. Виктор сделал глубокий вдох и решил сесть прямо здесь, на краю большого пруда, и насладиться каждым словом документа. Он усмехнулся. Вот он, словно ребенок в Диснейленде, весь захвачен копией этой старой сделки.

Документ был написан от руки, даже дата и номер проставлены вручную. Заголовок — «Земельная сделка». Затем описание собственности в нескольких параграфах. Странно, что так много уместилось на одной странице: почерк не кажется мелким. Наверное, оригинал был больше, а копия уменьшена до формата стандартной страницы.

Это все юридические премудрости, но, насколько я понимаю, Клемент Уатт передал собственность Фонду детского приюта, указывая, что она должна управляться согласно распоряжениям правления фонда.

Вот! «Одним из условий является сохранение крыши над колодцем, который я разместил на участке. Отныне и навсегда она должна оставаться на своем месте, доступная и для обитателей Дома, и для посетителей».

Это оно! Виктор снова перечитал. Что же такого особенного в этом колодце?

Ожидая, пока ему откроют дверь, Виктор усомнился прилично ли выглядит. Бею дорогу от здания суда до приюта он почти бежал и очень запыхался. Он пригладил волосы и вытер пот со лба.

Миссис Дауэлл отворила дверь.

— Здравствуйте, миссис Дауэлл. Вы помните, я Виктор Трумэн? Я был у вас вчера, встречался с мистером Мак-Кули.

— Да, мистер Трумэн. Рада видеть вас снова.

— Извините, я опять явился без предупреждения, но не найдется ли у мистера Мак-Кули несколько минут для меня?

— Ох, его сейчас нет. Утром он отправился с группой джентльменов в поездку по реке. Я жду его после ленча.

— На «Совпадении?»

— Да. Вы видели яхту?

— Да, первый раз я видел ее два дня назад на реке. А когда ехал сегодня в город, ее уже не было.

— Она выехала рано утром, — улыбнулась его собеседница.

— Миссис Дауэлл, в газетной статье с описанием церемонии открытия приюта в 1899 году упоминается колодец. Он еще существует?

— Конечно. Там, позади дома, на лужайке.

— Можно мне взглянуть на него?

— Конечно, пожалуйста. Идите прямо туда.

— Спасибо, миссис Дауэлл, большое спасибо.

Интересно, рассказал ли мистер Мак-Кули что-нибудь о нем и о цели его прихода, подумал Виктор. Так или иначе, она была приветлива.

Он спустился с широкого крыльца и двинулся по лужайке, обходя дом. Несколько детишек играли во дворе под присмотром девушки-подростка. Она вопросительно взглянула на Виктора, когда он появился из-за угла. Он сделал вид, что заблудился.

— Здравствуйте, я ищу колодец. Миссис Дауэлл сказала, что где-то здесь проходит тропинка к нему.

Вмешался маленький мальчик, пытавшийся поймать лягушку.

— Да, сэр. Идите по тропинке вниз к большому дубу, — объяснил он деловито, указав на макушку большого дерева.

— Спасибо, молодой человек. — Виктор вежливо поклонился малышу и, улыбаясь, переглянулся с девушкой. Та улыбнулась в ответ.

Он отправился в указанном направлении. Дуб красовался внизу пологого склона. Пробираясь сквозь заросли, Виктор вышел на прогалину. В центре ее находился колодец.

Смотрите-ка! Тот самый колодец — почти столетней давности, — о котором он читал в газетной статье. Но ведь он расположен совсем не так, как об этом говорилось в статье. "Я вообразил его справа возле крыльца, теперь я знаю, что это заднее крыльцо, где и происходила церемония».

Колодец был в бронзовом обрамлении, с крышей в форме буквы А, высотой около шести футов. Виктор прочел надпись на боковом откосе крыши:

На житейском бранном поле На биваке жизни будь — Не рабом будь, а героем, Закалившим в битвах Не оплакивай Былого, О Грядущем не мечтай. Действуй только в Настоящем И ему лишь доверяй!

Из «Псалма жизни» Г.у. Лонгфелло

— Это отрывок из поэмы Лонгфелло! Я подумал что в газетной статье приведены слова К.У. Почему Минни ничего не сказала? Должно быть, она думала, что я знаю стихи. — Виктор вдруг заметил, что говорит вслух. Он огляделся, нет ли кого поблизости. Вокруг не было ни души, но он услышал крики детей, играющих на вершине холма.

Виктора охватило то же чувство, что и на кладбище. К.у. действительно вел его сюда! Было так странно осознать это. Интересно, приходил ли кто-нибудь к этому колодцу таким же путем?

Он снова перечитал слова Лонгфелло. «В этом ли секрет К.У.? Я вижу в них больше значения, но только благодаря встрече с Минни. «Как» значит «сейчас», не живи в мыслях. Но К.У. не мог рассчитывать, что тот, кто прочитает надпись на надгробии, встретится с Минни, которая все растолкует. И что же теперь? Сделай первый шаг — не больше и не меньше — и станет ясен следующий».

Виктор стоял неподвижно и приходил в себя. Он чувствовал свое дыхание, расслабил лицо, плечи, руки и ноги. В последний раз он вспомнил о самоконтроле несколько минут назад, когда разговаривал на крыльце с миссис Дауэлл.

— Ну что же это? — воскликнул Виктор, сжав кулаки. — Никак не могу запомнить! — Но сразу же он услышал голос Минни: «Следи-следи. Не реагируй, просто наблюдай". Он снова расслабился. Сделай первый шаг — ни больше и не меньше — и станет ясен следующий. А что же там, с другой стороны крыши?

Он обошел колодец — и снова надпись: «Каждый, кто ищет ответа, может найти его здесь». И внизу изображение ключа. Такого же, как на надгробии К.У. Точно такого же. Указывает в том же направлении.

«Я достаточно долго разглядывал этот ключ на кладбище, чтобы узнать его повсюду.

Каждый, кто ищет ответа, может найти его здесь. Так это же я. Я здесь. И где же ответ?»

Виктор отступил назад, к краю прогалины, чтобы охватить взглядом картину в целом.

Это сад для медитации? Нет, тогда колодец был бы вон там, под тем красивым дубом. Место отличное, но К.у. поместил его не туда. Нет, это сооружение недаром поставлено здесь: достаточно близко к дому, чтобы всегда быть в поле зрения, но достаточно далеко, чтобы не превратиться в заурядную достопримечательность. Сюда может прийти только тот, кто имеет цель и желание. Здесь нет ни тени, ни лавочек для отдыха, ни клумб с цветами — это не
место для прогулок. Но колодец здесь, и К.у. хотел, чтобы он оставался здесь, иначе бы не упомянул об этом в бумагах.

Виктор приблизился и потрогал крышу. Металл был теплый, сильно нагретый полуденным солнцем. Он заглянул в колодец. Там была только грязь, немного водорослей и камешки. Он нагнулся и свистнул в темноту. Звук резонировал. Виктор снова свистнул, погромче, и услышал слабое эхо. Он свистнул еще раз.

Затем встал на колени возле колодца и заглянул под крышу. Снизу она была плоская. Значит, внутри пустая! Он постучал по бронзе. Точно, пустая.

Виктор снова подобрался снизу, изогнувшись, чтобы получше видеть. Было неудобно, словно механику под днищем автомобиля.

Даже в жаркий день здесь было темновато, его глаза не сразу привыкли к сумраку. С одного края он заметил шов: дно крыши состояло из двух частей: большого листа и кусочка в восемь дюймов шириной. Он провел пальцами по гладкой поверхности, ожидая нащупать головки шурупов. Ничего. А это? Здесь в уголке отверстие.

Извернувшись так, что заныла шея, Виктор придвинулся ближе. Это не круглая дырочка: продолговатая... как замочная скважина. И ключ к этому замку существует — тот, что изображен на надгробной плите и на крыше колодца. Виктор ощупал все края крыши — каждый дюйм. Он прижал палец к замочной скважине и посмотрел на оставшийся отпечаток.

— Да, похоже, что нарисованный ключ должен подойти! — он произнес это вслух и огляделся, ощупал весь колодец сверху донизу, заглянул внутрь, но ничего не нашел.

Виктор осмотрел землю вокруг колодца. Может быть, К.у. закопал ключ? Нет, вряд ли. В бумагах он указал, что колодец должен оставаться на участке приюта, но обязательно на одном и том же месте. Теоретически, его могли перенести.

Каждый, кто ищет ответа, может найти его здесь. Сделай первый шаг — не больше и не меньше — и станет ясен следующий. Виктор вспомнил, что нужно следить за собой, и расслабился. Наблюдая за своими мыслями, он понял, что они тоже не знают, что делать. Он удивился, что они так похожи на разъяренную, но растерянную толпу.

Он снова перечитал слова Лонгфелло.

На житейском бранном поле На биваке жизни будь — Не рабом будь, а героем, Закалившим в битвах грудь.

Что еще мог описать Лонгфелло, как не конфликт и столкновение — войну! — которая происходила в тот момент в его сознании?

Не оплакивай Былого, О Грядущем не мечтай. Действуй только в Настоящем И ему лишь доверяй!

Что еще это может значить, кроме как совет отстраниться от водоворота мыслей и «действовать в живом настоящем?»

— Здравствуйте!

Виктор оглянулся. Это был мистер Мак-Кули! Сперва он его даже не узнал — директор был в армейских брюках и спортивной рубашке.

— О, здравствуйте, мистер Мак-Кули!

У Виктора мелькнула мысль, что не нужно его собеседнику подходить к колодцу, но он тут же сообразил, что это глупо. Если Мак-Кули знает про тайник, он не скажет, а если не знает, то это и не важно. Мак-Кули принялся спускаться к колодцу, а Виктор отправился ему навстречу.

— Я вернулся, чтобы узнать, здесь ли еще колодец, который открывал мистер Уатт во время церемонии. Миссис Дауэлл направила меня сюда.

— Да, да. Мне нужно было рассказать это вам еще вчера. Правда, красиво?

— Конечно. — Виктор решил, что Мак-Кули неизвестно о тайне колодца. Но кроме него Виктору некого было спросить. — Мистер Мак-Кули, хочу показать вам, что я нашел.

Виктор направился обратно к: колодцу, а Мак-Кули последовал за ним к той стороне крыши, где были начертаны слова К.у.: «Каждый, кто ищет ответа, может найти его здесь». Виктор остановился и смотрел, как Мак-Кули читает вслух.

— Клемент Уатт, кажется, говорил это на церемонии открытия? — спросил Мак-Кули.

— Да, если верить статье в газете, — ответил Виктор, сложив руки на груди, словно любуясь картиной в музее. — Но меня, мистер Мак-Кули, заинтересовал ключ, изображенный внизу. Такой же есть и на надгробии мистера Уатта.

Мак-Кули взглянул на Виктора, но на его лице не было изумления — он словно ждал чего-то.

Теперь Виктора интересовал не только ключ, но и неожиданная реакция Мак-Кули — эту загадку тоже нужно было разрешить.

Виктор глубоко вздохнул и вернулся в настоящее, расслабившись насколько сумел. Несколько мгновений он глядел на Мак-Кули, а потом задал тот же единственный вопрос, который мог разрешить сложившуюся странную ситуацию:

— Мистер Мак-Кули, вы знаете что-нибудь про этот ключ?

— Пойдемте, — только и произнес Мак-Кули, поднимаясь по тропинке.

По тону, каким это было сказано, Виктор решил, что лучше пока помолчать. Он молча шел за директором к дому. Они не произнесли ни слова, но в голове Виктора царило смятение. Голова его была словно в огне. Он заметил — чем меньше он знает, тем больше волнуется.

Виктор мысленно приказал себе успокоиться, но это не возымело действия. Тогда он вспомнил поучения Минни и занялся наблюдением за борьбой, происходившей в его мозгу.

Когда они вошли, миссис Дауэлл была в холле возле кабинета.

— Миссис Дауэлл, отвечайте, пожалуйста, на телефонные звонки, — обратился к ней Мак-Кули, открывая дверь кабинета и пропуская вперед своего гостя. — Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, — голос Виктора звучал спокойно, но внутри у него все бурлило.

Мак-Кули направился к книжному шкафу, стоящему у стены, и потянулся к верхней полке. Встав на цыпочки, он пошарил среди книг и достал небольшую коробочку из темного полированного дерева.

Сигары, подумал Виктор, К.у. любил сигары. Нет, слишком маленькая. Сердце его забилось быстрее. Мак-Кули вернулся к кожаному креслу с высокой спинкой. Поставил шкатулку перед собой, открыл и вынул ключ — точную копию того, что был изображен на надгробном камне и на крыше колодца!

Улыбаясь, Мак-Кули торжественно привстал, перегнулся через стол и подал ключ Виктору.

От изумления Виктор раскрыл рот. Осторожно взял ключ обеими руками. Он казался тяжелее, чем можно было предположить.

Ключ! Виктор разглядывал его, запоминая каждую мелочь. Какой красивый.

— Почему вы не сказали мне об этом вчера? Я мог больше не вернуться сюда.

— Вы не спросили, — в голосе Мак-Кули чувствовалась симпатия.

— Но вы же знали, что я на пути, что я ищу...

— Когда я официально занял эту должность, в тот день, когда этот кабинет стал моим, я получил инструкции — прямые инструкции, — что, как только какой-либо посетитель спросит меня о нем, я должен передать его ему без всяких вопросов. Но только в том случае, если он сам спросит.

— Вы знаете, от чего этот ключ? — Виктор ждал утвердительного ответа.

— У меня очень мало сведений об этом ключе. Я не знаю, что он отпирает. Очевидно, вы осведомлены лучше, чем я. Согласно инструкциям, он теперь ваш, — директор снова улыбнулся.

— Кто-нибудь еще спрашивал о нем?

— Я не могу этого сказать.

По ответу Мак-Кули Виктор почувствовал, что были и другие, но он знал, что дальнейшие вопросы останутся без ответа.

— Могу я еще кое о чем спросить у вас, мистер Мак-Кули?

Мак-Кули улыбнулся,

— Нет, больше я вам ничем помочь не могу.

Виктор обрадовался, что Мак-Кули не задает вопросов ему.

— Кажется, мне все ясно. — Виктор встал, крепко сжимая ключ. — Огромное вам спасибо, мистер Мак-Кули, за вашу помощь и доброту.

— Мне это доставило удовольствие. Я был действительно рад познакомиться с вами.

Они пожали друг другу руки, Виктор вышел, сгорая от нетерпения, и устремился к заветной цели.

Глава 11

Виктор спустился по ступенькам, обошел дом и направился по тропинке к колодцу.

Придя на место, он огляделся. Вокруг не было ни души, и только выглянув из окна верхнего этажа, можно было заметить его присутствие. Виктор решил, что наверху расположены детские спальни.

Виктор пролез под крышу колодца и вставил ключ в отверстие. Повернув ключ, он слегка нажал на него. Внутри что-то подалось, и ключ ушел в скважину почти на дюйм. Виктор действовал медленно и осторожно, но сердце его отчаянно колотилось.

Он попробовал повернуть ключ против часовой стрелки, но он не поддавался. Значит, по часовой стрелке. Легкий нажим, и замок открылся. Щелк! Виктор выпустил ключ, и он остался торчать в замочной скважине. Виктор слегка потянул за него, и, наконец уступив, металлическая дверца медленно опустилась. Виктор ждал, что из маленького чердачка что-нибудь выпадет, но открытая дверца только чуть покачивалась.

Виктор заглянул в темное нутро. Осторожно просунул туда руку. Там было гладко и пыльно. Он вынул руку, пальцы были грязные. Изнутри веяло

теплом. Он сделал еще одну попытку. Наконец в дальнем углу он нащупал деревянную шкатулку. Он постучал по крышке и чуть толкнул ее, чтобы определить вес. Она была размером с сигарную коробку и очень легкая.

Гадая, что бы это могло быть, Виктор осторожно подтянул находку к отверстию. Он вытащил ее другой рукой и поставил на край колодца. Отдышавшись, Виктор почувствовал, что тело его напряжено от волнения. Глубоко вдохнув, он ощутил, как постепенно расслабляется.

Все еще не догадываясь о содержимом находки, он внимательно осмотрел свой трофей. Ничего особенного: простая деревянная коробочка, около десяти дюймов в длину, семь в ширину, два в высоту. Крышка на двух петельках, заперта на металлический крючок.

Он взял шкатулку и осторожно потряс, Внутри скользнуло и зашуршало что-то мягкое. Он поставил коробочку, медленно откинул крючок ногтем и неторопливо поднял крышку. Ничего не произошло. Осторожно заглянув внутрь, Виктор увидел там темный замшевый конверт.

Он приподнял его за уголок, внутри что-то слабо зашуршало, словно сухие листья. Раскрыв конверт, Виктор увидел внутри несколько листочков, показавшихся ему пергаментными. Он осторожно потрогал их края, чтобы проверить, насколько они хрупки. Листочки были сухие и жесткие, но рассыпаться в прах не собирались.

Вытащив их, он увидел, что они исписаны крупным наклонным мужским почерком, черными чернилами. Присмотревшись, Виктор понял, что держит в руках письмо. Он снова сделал глубокий вдох, постарался успокоиться и огляделся, — он по-прежнему был один. Посмотрев на первый листок, Виктор стал читать.

Мой дорогой друг!

Я обращаюсь к тебе «дорогой друг», потому что мы одного склада. Встретившись лицом к лицу, мы оба почувствовали это особенное родство наших душ. Ты один из немногих, потому что предпринял самые необычные шаги, чтобы обрести то, что держишь сейчас в руках. Не зная, что найдешь – и найдешь ли вообще, - ты отправился в неизвестность. Никто не заставлял тебя: ты слушал свой внутренний голос.

То, что ты ищешь, здесь – та ускользающая тайна, которую люди ищут уже многие века. Это тайна, которой жаждет твое сердце. Тайна, которую не в силах постичь твой разум.

Я ничего не знаю о тебе, молод ты или стар, мужчина ты или женщина, есть ли у тебя семья, верующий ли ты. Я знаю, однако, что ты ищешь лучшей доли. Откуда я знаю? Потому что мне ведомо то же недовольство собой и внутренний разлад, что и тебе. Некогда я тоже метался в волнении и тревогах, меняя место работы, из города в город, всегда надеясь, что в следующий раз окажусь в «нужном» месте, всегда опасаясь, что другие получат награду раньше меня. Такая жизнь – не жизнь. Это был кошмар ускользающих, неисполнимых желаний.

Но я начал понимать, с помощью многих наставников, которые обращались ко мне так же, как я теперь обращаюсь к тебе – в письме, - что есть другой способ жить.

Дата добавления: 2015-10-28