Дневники Олеши стали его способом ухода в неподцензурную литературу.

Весной 1960 года в разговоре с И. Гланом Олеша говорил: “Этим летом я ее закончу. Еще не знаю, как поднести ее читателю. Найти какую-то систему? Или просто разбить на главки, без системы... И названия я еще не знаю”10.

Инфаркт случился в мае 1960 года.

Почти по-детски наивно пишет Олеша о главном мучении и ужасе своей писательской жизни: страхе немоты. Он надеется, что будет писать. И не менее важно здесь другое слово: он хочет писать — “много”. Многое (длинное) писание для него обязательная характеристика настоящего, профессионального писательства. Постоянны самоуговоры написать “длиннее”, дойти в записях хотя бы “до двух страниц” и т. д. Будто те, кто умеет писать “длинно”, заведомо лучше, талантливее и уж, конечно, представляют большую ценность для читателя, нежели мысли и образы афористичных Ларошфуко и Монтеня, Вяземского и Розанова.

В 1970-е годы нам многократно демонстрировались образчики подобной “настоящей литературы”, романной, авторитетной формы, — вспомним писателей-“эпопейщиков” с их увесистыми томами гладкописи “под Толстого”.

Много лет Олеша слышал упреки, как произносимые вслух, так и глухо повисающие в воздухе между собеседниками, в писательском бесплодии. Небольшая книжка с удачно отысканным названием “Ни дня без строчки” поставила все на свои места.

И те члены Союза писателей, которые исправно тратили каждый год причитающиеся на каждого 4 килограмма писчей бумаги, — и будто бы не пишущий, растрачивающий себя на устные фейерверки, мгновенно вспыхивающие и сгорающие на глазах собеседников, летучие разговоры Олеша, — все ощутили свой вес и свое значение. И свое право на человеческое (читательское) внимание.

О сути, предназначении настоящей литературы Олеша сказал однажды, вспоминая, как в юности он слушал стихи Багрицкого и как его била дрожь — та дрожь, которая приходит к нам, “когда искусству удается передать всю красоту и ужас жизни”. Еще одной попыткой совершить это — передать всю красоту и ужас мира — и стала субъективная, исповедническая дневниковая проза Юрия Карловича Олеши.

Дневники Ю. Олеши печатаются по нескольким единицам хранения из личного архива писателя, хранящегося в РГАЛИ (ф. 358). В записях с максимальной бережностью устранены лишь характерные для Олеши повторы, отмеченные отточиями в угловых скобках. Сохранены все датировки записей. Там, где год устанавливается публикатором по содержанию, он заключен в квадратные скобки. Косыми скобками помечены также и фрагменты текста, зачеркнутые Олешей и восстановленные публикатором как вносящие дополнительный смысл в текст.

Дата добавления: 2015-10-28