Заключительная шифровка

На этот раз чернявая рассыльная нашла Оксану дома. Она даже не зашла в комнату, а только приоткрыла дверь, перегнулась через порог и, роняя конверт, спросила, не знает ли фрейлейн, где находится господин советник. Оксана ответила, что не знает, и рассыльная сейчас же закрыла дверь.

В конверте, кроме коротенькой шифровки, оказалась записка, написанная по-немецки мягким женским почерком.

“Дорогая моя! Я не могла выполнить твою просьбу в отношении меха черно-бурой лисицы. Я видела пять шкурок, но все такая дрянь, что даже хороший меховщик не сможет сделать что-либо путное. Поищи в комиссионных магазинах. Возможно, тебя устроит что-либо другое – выдра, куница, каракуль, хорек. Подбери себе к лицу. Можешь порадоваться за меня, я выхожу замуж и собираюсь покинуть эту грязную дыру, уехать в Краков, куда переводят моего будущего мужа. Очень жалею, что ты остаешься здесь. Наши все рвутся на Запад, домой. Храни тебя бог! Твоя верная подруга Г.”.

Оксана медленно, запоминая каждое слово, дважды прочитала записку и закрыла глаза. Произошло худшее из всего того, к чему она готовилась. Пошукайло сообщал: радиоразговор закончен, больше шифровок не будет, ключ к шифру не найден. Оксане предлагали попытаться установить, какой книгой пользуется Хауссер для шифра, и в то же время ее предупреждали, что в городе долго задерживаться нельзя – Гелена получила приказ выехать в Польшу, возможно, в последней телеграмме Хауссера ставят об этом в известность.

Все складывалось крайне неудачно. У Оксаны не было надежды, что она сумеет узнать, какой книгой пользуется советник для шифра. Она уже пробовала… Книг у советника было много. Они лежали стопками на полу возле письменного стола, занимая весь угол. Однажды Оксана попросила Хауссера разрешить взять ей какую-нибудь для чтения. Советник не возражал. “Какую можно?” – спросила девушка, предварительно осмотрев несколько книг, лежавших сверху каждой стопки. “Любую”, – не задумываясь, равнодушно ответил Хауссер, мысли которого, очевидно, были заняты чем-то другим. Оксана стала рыться в книгах, беря в руки то одну, то другую, надеясь услышать торопливое восклицание: “Нет, не эту, эту я сам хочу почитать” или что-либо в таком роде, но советник даже не смотрел в ее сторону. Оксана поняла, что все ее ухищрения на этот раз напрасны; ту книгу, какая ей нужна, Хауссер хорошо прячет от чужих глаз.

Нужно было найти иной ключ к тайне эксперта по восточным вопросам.

Оксана с отвращением посмотрела на шифровку. Пятая, последняя… Столбик цифр, очевидно, всего восемь-десять слов. Какие это могут быть слова? Девушка закурила сигарету и стала размышлять, проверяя свои прежние предположения. Пять шифровок. Только одна из них, третья по счету, адресованная Хауссеру, оказалась обширной, остальные были такими же короткими, как и эта, заключительная. По мнению Оксаны, следовало предположить такую, пожалуй наиболее вероятную схему переговоров. В первой шифровке, которую она вручила советнику, – вежливый и интригующий запрос, приправленный едва скрытой угрозой: “Господин Хауссер, при сложившейся обстановке будет разумным, если вы согласитесь оказать нам услуги, не связанные с каким-либо ущербом для вашей страны. Отвечайте”. Советник отозвался осторожно, набивая себе цену: “В принципе согласен. Все зависит от характера и сложности задания”. После этого последовала длиннющая шифровка, на прием которой Гелена затратила три сеанса. Это было что-то вроде инструкции. Советнику предписывалось сделать то-то и то-то, так-то и так-то, таким-то путем и таким-то образом. Хауссер, сказавшись больным, целый день сидел у себя в комнате, очевидно, занятый расшифровкой послания. Оксана, найдя предлоги, дважды в этот день заходила к нему. Каждый раз ей приходилось ждать перед закрытой дверью минуту-две, и когда советник пускал ее к себе, то на письменном столе виднелась только вазочка с цветами. Вечером он принес краткий ответ. В том, что Хауссер принял все требования Пристли, Оксана не сомневалась. Впервые после того, как на городской площади были повешены четверо оуновцев, на лице советника можно было обнаружить признаки хорошего настроения.

Почему осторожный Хауссер согласился так быстро, не раздумывая? Могли быть две причины: возможно, эксперту не представляло особого труда выполнить задание, возможно, это задание соответствовало его замыслам, какие он собирался осуществить или уже осуществлял. Последнее, очевидно, было ближе всего к истине. Итак, его ответ мог гласить: “Согласен. Все будет выполнено”.

Да, в тот вечер Хауссер был в отличном настроении. Видимо, возрадовался, что история с маркой, так напугавшая его вначале, закончилась самым благополучным образом. Перед уходом советник задержался у двери. “Помните, Ева, наш разговор о Втором фронте? – спросил он. – Я раздумывал над этим вопросом и, знаете, пришел к выводу, что союзники действительно заинтересованы в создании Второго фронта…” – “Но ведь я говорила вам именно это, – сказала Оксана, разыгрывая удивление. – Наши руководители не раз…” Она хотела сослаться на официальное заявление Черчилля, но Хауссер не дал ей закончить. “Один момент, дорогая Ева, выслушайте меня до конца, – в голосе советника звучала нотка иронического превосходства. – Вашему Черчиллю нужен Второй фронт, но не против немцев, а против русских. О, это было бы роскошно! Представляю, как бы он обрадовался…” На вопрос Оксаны, почему он пришел к такому выводу, Хауссер не ответил. Он только с хитрым, многозначительным видом легонько потрепал рукой свою помощницу по плечу, мол, не надо лишних слов, и вышел.

Второй фронт против русских… Оксана была поражена. Само по себе это предположение было нелепостью. Девушка знала, что во всех странах, захваченных фашистской Германией, разгорается партизанская борьба. Победа советских войск вселяет народам надежду на скорое освобождение. Сателлиты Германии и те наверняка проклинают тот день и час, когда они связали свою судьбу с Гитлером. Что же имел в виду Хауссер? Неужели фантастическую идею создания какого-то “второго фронта” против русских? Может быть, эта идея лежит в основе полученной им инструкции? Нет, скорее всего выражение “второй фронт” является лишь художественным преувеличением, а имеется в виду какая-нибудь более мелкая пакость.

Оксана вспомнила все, что говорил Хауссер об интересах союзников, и его высказывания по этому поводу обрели логическую связь и ясность. Вот каким был ход его рассуждений: “Я не думаю, чтобы союзники были в восторге от военных успехов русских… Я полагаю, что ваши были бы не против того, если бы мы, немцы, сумели побольше задержать русских где-нибудь здесь, на рубежах Западной Европы… Вашим политикам хотелось бы содрать шкуру со зверя, убитого другими”. И, наконец, как вывод: “Вам нужен Второй фронт, но не против немцев, а против русских. Представляю, как бы обрадовался Черчилль”. К этому выводу эксперт по восточным вопросам пришел после того, как узнал, чего хотят от него те, кто послал Гелену…

Итак, Хауссер мог убедиться, что он не ошибся в своей оценке намерений союзников – их беспокоит быстрое продвижение советских войск, они хотели бы явиться в Западную Европу как победители и освободители, получить шкуру фашистского зверя, убитого другими. Вообще-то это не было тайной для советских людей. Само поведение союзников, оттягивание создания Второго фронта неизбежно раскрывало их планы. Оксана не раз слышала, как советские офицеры и даже солдаты, когда речь заходила о том, почему англичане и американцы не открывают Второй фронт, саркастически бросали в адрес союзников известную русскую поговорку: “Мастера чужими руками жар загребать”. Тайной были те конкретные указания, которые получил мастер провокаций Хауссер.

Оксана поняла, что медлить нельзя и ее действия должны быть быстрыми и решительными. Необходимо чем-либо ошеломить Хауссера. Она учитывала, что, возможно, советника предупредили о том, что его “помощница” не знает и не должна знать содержания шифровок. Это затрудняло ее задачу. Но Хауссер труслив, он ждет не дождется той минуты, когда Ева распрощается с ним. На этом-то Оксана и решила сыграть.

Прежде всего советник не получит последней радиограммы. Девушка тщательно переписала на новом листке несколько начальных цифр шифровки и вложила его в конверт, а шифровку спрятала глубоко в карман. Готово, можно идти на приступ.

Хауссер был у себя. Он, видимо, только что пришел. На столе лежал набитый чем-то портфель. Продукты, догадалась Оксана.

– Вы чем-то озабочены? – спросил советник, заметив хмурый вид девушки.

– Небольшая неприятность…

– Что именно? – насторожился Хауссер.

– Вас это не касается, – поспешила успокоить его Оксана. – Это мои неприятности. Я полагаю, ничего серьезного, все должно обойтись… Просто мне придется пробыть здесь дольше, чем я предполагала.

– Но ведь разговор состоялся, мы обо всем договорились… Надеюсь, мой последний ответ передан?

– Еще вчера, – девушка закусила губы.

– В чем же дело? Что-то случилось?

– Да нет, господин советник, – Оксана сделала вид, что рассердилась, – пусть вас это не волнует. Никакой опасности, я уверена…

Она добилась своего – Хауссер был напуган ее туманными признаниями о какой-то грозящей ей, а следовательно и ему опасности. Теперь нужно смело атаковать, девушка тряхнула головой, словно отгоняя неприятные мысли, и приступила к делу.

– Господин советник, я получила приказ, – это, конечно, не значит, что вам не доверяют… – но мне поручено проверить, как выполняются указания. Так сказать, ваши первые шаги. Надеюсь, это не займет у нас много времени?

Хауссер, сжав губы, долго смотрел на девушку. Линзы скрывали его глаза, но Оксане казалось, что она видит их – недоверчивые, насмешливо враждебные.

– Вы считаете это сложным? – произнесла она с разочарованием. – У вас ничего не готово? Скверно. Мне придется торчать здесь… Понимаете, они требуют убедительных доказательств.

– Ева, вам известно содержание шифровок? – тихо спросил советник, не спускавший глаз с девушки.

“Предупрежден. Испугался, не верит. Стоять на своем твердо. Те, кто послал Гелену, могли напутать, передумать, наконец, в последнюю минуту”, – решила девушка.

– Нет, я не знаю содержания шифровок, – как бы удивляясь вопросу советника, призналась Оксана. – Речь идет о результате. Им нужны доказательства.

– В таком случае я должен сделать запрос о ваших полномочиях. Пусть Пристли подтвердит. Вы можете срочно отправить мою шифровку?

Оксана нахмурилась, огорченно чмокнула губами:

– В этом вся сложность, господин советник. Связь на несколько дней будет прервана. Вы не должны придавать значения… Просто мера предосторожности. Я не хочу подвергать себя, а следовательно и вас какой-либо опасности. Было бы глупо, если бы в самом конце…

Кажется, помогло. Как и в тот вечер, при вручении марки, побледневшее лицо эксперта по восточным вопросам начало покрываться красными пятнами. Оксана не сомневалась – в эту минуту советник ненавидел свою “помощницу”.

– Все-таки что случилось? – хрипло спросил он и начал расстегивать крючок воротника.

– Говорю вам, ничего особенного, – подлила масла в огонь Оксана. – Возникло подозрение, что нашу рацию засекли. Запеленговали… Пришлось прекратить прием адресованной вам шифровки и немедленно перенести рацию в другое место.

– Вы уверены, что рация была запеленгована, или это только предположение?

– Зачем вам эти подробности, господин советник? Только излишние волнения.

– Я хочу знать! – пискляво вскрикнул Хауссер и сжал кулачки. – Я должен знать, что у вас там происходит, какова степень опасности?

– Успокойтесь, – сказала Оксана с необычной для нее резкостью. – Вам ничего не угрожает. На квартире был обыск, но там ничего и никого не нашли. Сейчас рация в другом, безопасном месте. Что с вами? Может быть, воды?..

Хауссер отрицательно замотал головой и, держа руку у сердца, заходил по комнате.

– Боже, – всполошилась Оксана, – я ведь говорила вам – обратитесь к врачу. Какие-нибудь таблетки, пилюли…

– Самыми лучшими пилюлями будет для меня, если вы поскорее уберетесь со своей идиотской рацией отсюда, – окрысился советник. – Кажется, все ясно, я все понял, со всем согласился, так нет, продолжают свои передачи…

– Не кричите, пожалуйста. Думаете, мне весело? У меня тоже нервы… Я полагала, что после проверки мы немедленно выедем отсюда и мое сообщение о результатах будет передано из другого места. Ведь нашим это совершенно безразлично.

– Вот и передавайте из другого места! – закричал Хауссер. – Я запрещаю, да, запрещаю вам делать это здесь. Хватит с меня!

– Успокойтесь… У украинцев есть пословица – не так страшен черт, как его малюют.

– С меня хватит! – гневно рубанул рукой советник. – Больше никаких передач отсюда. Пусть убираются!

Вот когда его забрало по-настоящему, и все накопившиеся за это время страхи прорвались наружу.

– Но, господин советник… – как бы немного растерявшись перед такой вспышкой гнева, сказала Оксана. – Ведь мы должны передать ваш запрос, принять ответ. Все остальное – я имею в виду мое сообщение о результатах – будет передано из другого места. Можете мне поверить.

Хауссер опомнился. Вытер платком голову, обиженно надул губы.

– Когда вы думаете возобновить связь? – спросил он, тяжело дыша.

– Я не могу сказать точно. Все будет зависеть от соображений безопасности. Возможно, дней через десять-пятнадцать.

Советник недовольно хмыкнул, задумался. Оксана дала ему время поразмыслить и вдруг спохватилась.

– Подождите… Как я не сообразила! Есть начало шифровки. Может, там говорится о полномочиях? В таком случае я сейчас же отправлю своих радистов, а сама после проверки выеду вслед за ними. Ваши пеленгаторы работают отлично… Прямо-таки снайперская, точная наводка.

Оксана торопливо достала конверт, и Хауссер почти вырвал его из рук девушки; сперва с радостью, затем с разочарованием посмотрел на короткий столбик цифр, буркнул.

– Ждите меня у себя.

Выпроводив из комнаты свою “помощницу”, советник тотчас же закрылся на ключ. Услышав, как позади щелкнула пружина замка, Оксана подумала, что, возможно, ключ от тайны эксперта по восточным вопросам уже лежит в ее кармане. Нужно только все время держать советника в состоянии панического страха перед возможным провалом мифических радистов.

Однако Хауссеру потребовалось дополнительно всего лишь маленькая доза испуга. Через двадцать минут он явился к Оксане по-прежнему встревоженный и огорченный.

– Что-нибудь есть? – спросила девушка, имея в виду указания на ее полномочия проверить, как выполняются советником полученные им инструкции.

– Нет, они благодарят меня. На этом шифровка обрывается. Я не знаю, как мне быть…

– Придется ждать, когда можно будет наладить связь, – вздохнула девушка. – Ничего страшного, господин советник. Вы только не волнуйтесь. Пройдет дней десять-пятнадцать, ваши пеленгаторы успокоятся.

– Я не понимаю… – развел руками Хауссер. – Меня предупредили, чтобы я не говорил вам ни слова о содержании шифровок. Разве вам не доверяют полностью?

Этот вопрос вызвал у Оксаны веселую, снисходительную улыбку.

– Дело не в доверии, а в разработанной системе безопасности. Обычно в мои функции не входит проверка. Для проверки к вам должен был явиться еще один человек.

– Еще один?! Они с ума сошли!

– Такая система, – пожала плечами Оксана. – Считается, что так безопаснее. Но, очевидно, возникли какие-то трудности с посылкой нового агента и проверку поручили мне. Это исключение из правила, я не должна этим заниматься, но вы сами понимаете… Приказ есть приказ.

– Вы что-нибудь знаете о моем задании?

Девушка рассмеялась:

– Помните, господин советник, мы в самом начале условились, что на некоторые ваши вопросы я не буду отвечать.

– На этот вопрос можете ответить. Как вы будете заниматься проверкой, если не знаете, что я должен сделать?

– Мне известно задание в общих чертах, – уклончиво ответила Оксана.

– Ну, а если я еще не успел что-либо сделать?

– Вот как! – озадаченно воскликнула Оксана и огорчилась. – Это очень скверно, господин советник, это может испортить наши отношения. Я должна буду сообщить, что вы не приступили к выполнению задания. Дальнейшее будет зависеть от новых указаний. Боюсь, что мне придется торчать тут бог знает сколько и ждать результатов. Начнутся запросы, нагоняи, а каждый сеанс может навлечь опасность. Вы не обрадовали меня, господин советник, не обрадовали.

Советник раздумывал несколько секунд и сказал решительно:

– Отправляйте вашу рацию. Как можно скорее.

– Как это понять?

– Я вам предоставлю убедительные доказательства, что задание успешно выполняется.

“Наконец-то… Никакой радости по тому поводу. И, конечно, не следует торопиться с “отправкой” радистов, мифические радисты могут пригодиться…” Оксана сказала озабоченно:

– Мне самой хотелось бы, чтобы радисты поскорее покинули город, но пока я не узнаю о результатах, об этом не может быть и речи. Я не могу нарушать инструкцию.

– Хорошо, но вы можете дать мне слово, что они не будут пытаться крутить свою машину.

– Вы имеете в виду выход в эфир, передачи? Конечно! Я сама боюсь возобновлять передачи.

– И что ко мне для проверки не пришлют нового человека?

– Это я смогу пообещать вам только, когда буду убеждена, что такой проверки не потребуется.

– Вы убедитесь, – кивнул тяжелой головой советник. – Вы увидите все своими глазами.

Дата добавления: 2015-10-28