18 страница. Мирру не осудили - никаких прямых улик против жены, убившей своего мужа

Эпилог

Мирру не осудили - никаких прямых улик против жены, убившей своего мужа, не нашлось. Яков унаследовал долю Эльзы Генриховны в бизнесе, и сейчас они с Милкой ловко ведут дела. Против Якова Людмила ничего не имеет, он ведь не сын ее отца. Впрочем, может, Яша намекнул дочери Антона Петровича на некие обстоятельства, вспомнил Полину… Не знаю, только сейчас у Каркиной и Якова тишь да гладь.

Лишь после кончины Эльзы и изъятия всех бумаг из кабинета Антона Петровича выяснилось: Каркин на самом деле завещал любовнице половину своего дела. То ли дядя Антон хотел наказать дочь-убийцу, то ли, наоборот, спасал ее, покупая таким образом любовь Эльзы Генриховны.

Вас удивляет фраза о том, что Милка с Яковом рулят бизнесом? Мою бывшую одноклассницу отпустили, предъявить ей оказалось нечего. А как же признание раскаявшейся Киры Феоктистовой? Младшая сестра Полины признана невменяемой. Кира, в принципе, способна дать показания, она довольно внятно изложила следователю все произошедшие события, но никакой юридической силы рассказ ее не имеет. Младшая Феоктистова сумасшедшая, ни один суд не примет ее в качестве свидетеля. Вот по какой причине Милке удалось вытащить хвост из почти захлопнувшегося капкана.

Рита Ларионова и баба Лена живы, чувствуют они себя вполне нормально. Настя лечится, врачи надеются, что в конце концов подросток выздоровеет. Никаких следов корня момбата ни дома, ни в рабочем кабинете Эльзы Генриховны не нашли, лишь в письменном столе обнаружилась пустая фляжка, а в ней капли некоего настоя, не представляющего опасности, - Эльза Генриховна перед самоубийством замела следы. На могиле Каркиных возведен красивый, очень дорогой памятник, еженедельно чья-то заботливая рука ставит у его подножия корзину с роскошными цветами.

С Милой мы больше не общаемся. Чтобы не встретиться с ней, я даже пропустила ежегодную встречу одноклассников, которая традиционно проводится осенью в нашей бывшей школе. До сих пор ни разу не манкировала собрание, но сейчас решила не ходить на встречу выпускников.

На следующий день мне позвонила Аллочка Рахманинова и затараторила:

- Ну, чего случилось? Мы так хорошо посидели!

Я зажала нос пальцами и прогундосила:

- Заболела, грипп подцепила.

- И Милка Каркина тоже занедужила, - пригорюнилась Алка. - Ладно, через год встретимся.

Я молча повесила трубку. Похоже, теперь все свидания одноклассников будут проходить без нас, бывшие ученицы Тараканова и Каркина не рискнут переступить порог своей школы, они обе боятся встречи друг с другом. Да и что нам сказать, если столкнемся лоб в лоб?

Сегодня Олеся Константиновна закончила правку рукописи Арины Виоловой и с легким недовольством дала о ней заключение:

- Виола Ленинидовна, вы уложились в срок, сделали правильные выводы и вовремя представили новый роман. Это, конечно, положительная сторона. Однако книга получилась плоской, уже в середине произведения читатель понимает, что убийцей является дама по имени Генриетта, научная сотрудница, которая травит людей, используя некое неизвестное в России растение. Детектив сделан добротно, но он не удивляет. Понимаете? Жду от вас увлекательного чтения. Кстати, срок сдачи нового романа через семьдесят пять дней!

Я закивала.

- Да, в следующий раз попытаюсь… попробую…

- У вас получится, - улыбнулась Олеся Константиновна, - надо только постараться!

Я вышла из «Марко» и побрела к джипу. Ну никак не выходит стать второй Смоляковой! Что-нибудь да не так. То не укладываюсь в срок, то приношу готовую работу вовремя, но роман оказывается «плоским»… Интересно, как бы редактор отреагировала, заяви я сейчас:

- Давайте рукопись назад, надо ее переделать, потому что на самом деле все было не так!

Ох, думаю, Олеся Константиновна оказалась бы еще более недовольна. И что она там говорила о сроках сдачи новой книги? Семьдесят пять дней? Мне и отдохнуть не удастся! Кстати, о чем писать?

Резкий звонок телефона заставил вздрогнуть, я вытащила мобильный.

- Вилка, Ниночка родила! - заорала Томуська. - Девочку!

- Лечу! - закричала я, впрыгивая в машину.

В просторном холле роддома сидело много людей, Тамарочка обнаружилась на красном кожаном диване. На лице подруги застыло выражение некоторой озабоченности.

- Девочка значительно лучше мальчика! - выразила я свое мнение.

- Все дети замечательные, - с легкой растерянностью ответила Томуся. - Лично мне нравятся любые младенцы: белые, желтые, красные, зеленые, синие.

- Ну, это уж ты чересчур, - хихикнула я. - Лучше воспитывать обычного, не разноцветного.

- Ты расистка? - вдруг вспылила Томуська.

- Нет, конечно! - воскликнула я и удивилась: подруга до сих пор никогда не злилась на меня по пустякам.

Впрочем, Тамарочку можно понять. Нину увезли в клинику более суток назад, и вся семья потеряла покой. Жена Ленинида никак не могла разрешиться от бремени, и мы переволновались, а утром отправились по рабочим делам, проведя бессонную ночь. Томуся же осталась в роддоме. Кстати, Ленинид еще не приехал со съемок, он сейчас в Крыму.

- Папеньке сообщили? - спросила я.

- Ну… пока нет, - промямлила Тамарочка. - Только не я!

Холодная лапа тревоги опустилась на мое плечо.

- Что-то не так?

- Э… ну… э… ну… - затянула Томуся невразумительно.

- Ребенок здоров? - в ужасе поинтересовалась я.

- Абсолютно. Рост пятьдесят два сантиметра, вес три килограмма четыреста граммов.

- Фу, - выдохнула я.

- Ага, - с легким испугом добавила Томуся.

Тут из коридора в холл клиники вышел Олег в накинутом на плечи белом халате.

- Ты ее видел? - бросилась к нему Тома.

- Да, - коротко ответил мой муж.

- Не ошиблись? - с надеждой воскликнула подруга.

- Нет, - ответил Куприн.

- Ну ничего, - замямлила Тамарочка, - может… ну… это… того…

- Что происходит? - затряслась я. - Немедленно говорите!

- Нина родила в восемь утра, - сказал Олег, - и Томуля сразу позвонила мне.

- Тебе? - захлопала я глазами. - А почему не мне, не Лениниду?

- Вилка, Ниночка ведь много говорила о себе, так? - вдруг спросил Олег.

- Верно, - кивнула я.

- Мы тут с Томуськой посидели, подумали и поняли: в бесконечной болтовне новой мадам Таракановой полно несостыковок. Только никто на них внимания не обратил.

- Ты о чем ведешь речь? - удивилась я.

- Папа Нины вроде олигарх?

- Да.

- А мама, блондинка по имени Женя, решила устроить счастье дочери тайком от мужа?

- Верно.

- И папочку Нина называла, то Костей, то, кажется, Федором…

Я уставилась на Олега.

- Действительно, было такое. Может, у него двойное имечко - Константин-Федор?

Куприн хмыкнул.

- А еще она говорила, что ее родители погибли в Токио во время какой-то там катастрофы. Откуда тогда мама Женя? - тихо поинтересовалась Томочка.

У меня подогнулись ноги в коленях, тело плюхнулось на диван.

- Точно, упоминала еще бабушек-профессорш, в строгости воспитывавших внучку после их смерти. И как я не заметила неувязок?

- Нина очень много болтала, - бросилась мне на помощь Томуся, - тараторила без остановки. Лично я отключалась через пару минут, просто кивала головой, и все!

- Со мной происходило то же самое, - призналась я.

Олег снял халат и швырнул его на диван.

- Одним словом, узнав о произошедшем, я немедленно связался со Светланой Брыкиной и потребовал разъяснений.

- Это еще кто? - изумилась Томуся.

Я напрягла память.

- Вроде женщина, которая познакомила папеньку с милой девочкой, дочерью олигарха.

- Верно, - прошипел Куприн. - Но есть маленькая деталь: Брыкина была любовницей Ленинида, хотела стать его женой, но ничего не вышло.

- Ничего себе! - всплеснула я руками. - Ты в курсе? Папенька, оказывается, рассказывает тебе о личных делах?

- Выяснил про Брыкину случайно, - отмахнулся Олег. - А теперь скажите, зачем бывшей любовнице заботиться о счастье Ленинида?

- Сообразила! - подпрыгнула Томуська. - Она…

- Ага, - перебил Куприн, - точно. Ловко придумали, решили, что прокатит.

- Ничего не понимаю! - заорала я так, что люди в холле начали оглядываться.

- Тише, - шикнул на меня Олег. - В общем, слушайте. Ленинид, Казанова хренов, расплевался с Брыкиной, а у той была подружка Нина, девушка, мягко говоря, легкого поведения. У нее специализация такая - «невинная нимфетка, дочь богатого человека». Нина, прикидываясь тихой, интеллигентной девушкой, залезала в кровать к наивным «папикам», а потом разводила их на бабки. Но сколько можно заниматься подобным бизнесом? Возраст, несмотря на субтильность, скоро даст о себе знать. Вот Брыкина и предложила Нине план. Та, кстати, только-только забеременела невесть от кого, собиралась делать аборт, но Светлана ей предложила: «Окучивай Ленинида. Он обеспечен и дурак, такой мигом попадется, а ты спокойно родишь малыша и повесишь его на Тараканова. Потом разведешься и останешься при хороших бабках. Алименты до восемнадцатилетия отпрыска платят. А еще дурак как раз собрался жилплощадь покупать, имущество поделится между бывшими супругами. Всю жизнь будешь в шоколаде. Потом, откусив от Ленинидова богатства, мне «спасибо» скажешь. А Тараканову так и надо, жени его на себе и заставь содержать чужого ребенка». Понятно вам теперь? Брыкина решила отомстить, а Ниночка захотела устроить свою жизнь. Девицы составили план, придумали «биографию», привлекли к делу одну свою знакомую, которая ловко изобразила мать невесты, и…

Олег начал кашлять.

- Вот, - заботливо сунула ему бутылку Томочка, - хлебни водички. Ты не заболел?

- С вами умом тронешься! - затопал ногами Куприн. - Вы видели паспорт Нины?

- Нет. А зачем нам в него заглядывать? - хором спросили мы.

- М-м-м… - простонал Олег. - Вот на это Брыкина и рассчитывала, что никто из вас не станет уточнять личность невесты. То, что ее отца не было на свадьбе, объяснить было легко - олигарх обижен на дочь. А Ленинид еще и жаден, он решил во что бы то ни стало породниться с могущественным мужиком. Рассчитывал, что после рождения младенца дедуля оттает. Ниночка болтала много, врала и заговаривалась, но у вас же мозги цементом прихватило, не видели несостыковок!

- Она безостановочно мотала языком, - попыталась я оправдаться, - тут любой отключится. Ну и дураки мы все! Просто какие-то каникулы в Простофилино вышли! Как не поняли вранья? А Ленинид хорош… Его надули!

- И что теперь делать? - рявкнул Куприн. - Младенец рожден в законном браке. Кто сообщит Лениниду? Только не я! Представляю его реакцию. Впрочем, хорошо, что сразу стало понятно: «автор» ребенка не мой тесть-идиот.

- Может, все же он? - с легкой надеждой спросила Томуся. - Девочка симпатичная. Миленькая. Мы привыкнем. Дети - это замечательно!

- Тогда звони Лениниду, - велел Олег.

- Нет! - вздрогнула Тома. - Лучше пусть Сеня ему скажет, аккуратно и осторожно: «Ленинид, вышла маленькая странность, ребенок не от тебя». Олежек, попроси Сеню, а?

- И что сказал Семен, узнав утром правду? - прищурился Куприн.

- Лучше не повторять, - понизив голос, ответила Томуся.

- Эй, погодите! - очнулась я. - Насколько я поняла, Ленинида обманули. Он женился не на дочери олигарха, а на самой обычной мошеннице, решившей жить обеспеченно за счет алиментов, которые она получит на ребенка, не имеющего к папеньке никакого отношения. Ну а с ребенком-то что не так? Что вы все темните?

- Насчет первого ты права, - подтвердил Куприн, - действительно получились этакие каникулы в Простофилино. А по поводу второго… Мы как только увидели фото младенца, так сразу и сообразили: он не от Ленинида.

- Какое фото? - вновь впала я в изумление.

- В этой клинике замечательно придумали, - пустилась в объяснения Томуська, - ребеночек появится на свет, его через некоторое время фотографируют и вывешивают снимок на доске объявлений. Правда здорово? Не простое сообщение, стандартные слова с указанием веса и роста, а с картинкой.

- Я сейчас, - влез Олег, - к главврачу бегал, и он мне, вопреки инструкции, девочку показал. Чума!

- Да почему вы решили, что младенец не от Ленинида? У него, что, на лбу стоит штамп «Тараканов ни при чем»? - взвилась я.

Томуся и Олег переглянулись.

- Вон доска, - сказал муж, - сама глянь.

Обозлившись на глупых родственников, я пошагала в указанном направлении. Нашлись Шерлок Холмс с доктором Ватсоном… Олег даже успел скататься к Брыкиной! А что, если она наврала, оболгала Ниночку, решила разбить счастье папеньки? Брошенные любовницы злы и мстительны! Ну посмотрим, что в несчастной новорожденной такого особенного… Где тут объявление? А, вот!

Сначала глаза увидели текст: «Поздравляем Нину Тараканову с рождением дочери». Потом мой взор уперся в фото. Я икнула. Глянцевый прямоугольник запечатлел белый стол, ярко-желтую пеленку, а на ней голенькую новорожденную - интенсивно черного цвета с розовыми пятками и ладошками. У Ниночки родилась негритянка!

Ой, простите за неполиткорректность, следовало, наверное, сказать «лицо африканской внешности». Или правильнее будет афророссиянка? Да уж, я оказалась права, когда пару минут назад назвала все происходящее каникулами в Простофилино!

- Она вполне симпатичная, - пролепетала Томочка, подходя ко мне сзади, - миленькая такая. Только все равно, боюсь, Ленинид очень расстроится, когда узнает правду. Надо ему как-нибудь осторожненько, аккуратно намекнуть, что его обманули…

Олег захохотал, а Томуся продолжала бормотать:

- Ленинид любит Ниночку, их брак заключен на небесах…

Я вздохнула. Вот ведь несправедливость какая! Браки и впрямь заключаются на небесах, но само «заключение» придется отбывать на земле. И вообще брак похож на мираж, он всегда кажется более прекрасным на расстоянии.

Впрочем, я не права, все бракосочетания бывают удачными, трудности появляются тогда, когда супруги начинают жить вместе.

- Вполне вероятно, - шептала Томочка, - все наладится. И Ленинид с Ниной вопреки обстоятельствам будут счастливы. Ленинид забудет о жадности, Ниночка о вранье, они на самом деле полюбят друг друга. И в конце концов научатся хорошим манерам, а, Вилка?

Я заморгала. Томочка, как всегда, наивно мечтает о тотальном счастье для окружающих, полагает, что воспитанные люди сумеют найти общий язык. В чем-то подруга права: хорошим манерам обучиться легко, вот только пользоваться ими очень трудно.

Дата добавления: 2015-10-24