Колдуны и колдовство 1 страница

Уже было отмечено, что публикуемые материалы не содержат чёткого деления знающих на колдунов и знахарей. Одни и те же люди наводят порчу и снимают её, помогают и делают на зло. Поэтому и мы, чтобы не навязывать традиции чуждое ей деление, помещаем рассказы о колдовстве на добро и на зло в один раздел. Особое внимание здесь будет уделено контексту существования колдовства. Этот контекст, в общем, складывается из нескольких типовых ситуаций.

1. Кто может стать знатком

Лечить, колдовать, знаться с чертями могут люди старшего поколения. Их называют старик, старуха, бабушка, колдун и проч. Термин старые люди подчёркивает, что в прежние времена колдовство было более распространённым явлением.

Носителями магического знания часто считаются люди, отличающиеся от большинства внешним видом или особенностями поведения. Так, знат- ками в глазах носителей традиции становятся черноглазые люди, однорукий человек, старушка, похожая на Бабу-ягу, очень рано просыпающийся человек, хозяин, никогда не закрывающий двери, женщина лёгкого поведения...

Бытуют представления о том, что колдунов больше (или просто много) и что они сильнее на чужой территории — от соседней деревни или района до другого народа. Так, в районах, материалы из которых здесь публикуются, считается, что более всего колдуют на Пинеге. Как носители сакрального знания воспринимаются староверы и иноверцы, цыгане и нищие, кузнецы, плотники, рыбаки, пастухи, охотники.

Культура современного общества (корректнее говорить об отражении современности на момент середины XX века) вносит коррективы в традиционную культуру. Таковы мотивы соперничества врачей и знахарей. Что не получается у современных специалистов, получается у знахарок: «Она [врач] возьми да эту волосину-ту взяла да стёрнула! А пуп у меня там в нутро. Я на ей так гляжу, она сразу сменилася с лица. Я говорю: „Вы чё наделали?“ „Ничего, просто, — говорит, — так. У него подтёк“ Я грю: „Нет уж, вы чё-то сделали!“ А чё, пуповинка упрыгнула туда, не вытянёшь». В другом рассказе традиционный обход скотины вместо пастуха делает зоотехник: «Выгоняли, тоже делали обход. [Кто делал обход?] А вот... Так у нас делал зоотехник, а вот последние годы зоотехник ушла, дак».

2. Как знаток получает и передаёт магическое знание

Наиболее часто знатьё передают старшие родственники младшим. Многие информанты говорят о том, что магическое знание передаётся строго по наследству, от матери, отца — к дочери, сыну, от бабушки — к внуку, внучке. Целостный подход к текстам позволяет увидеть и другие, нетипичные случаи.

Знатуха обнаруживает свой дар, работая в больнице массажистом: «...нас, говорит, привели на практику, я, говорит, ну стала массаж делать, и, говорит, я кому сделаю массаж — всё, этому хорошо. И потом, говорит, такие, шо, которые девчонки были, массажисты, от них, говорит, все ко мне [пришли]».

Иногда для того чтобы получить знатьё, нужно достичь определенного возраста и набрать солидный опыт: «У меня дедушко этим занимался, старый, он всё мне в десять годов всё передал, в десять годов, учил меня, водил, всё везде — куда пойдёт на сеанс и меня берёт далеко». А лечить можно уже только в зрелом возрасте: «Он [дедушка] говорит: „Дар к тебе тридцати годов всё придёт“».

Способы передачи магического знания крайне разнообразны: от магических (надо проглотить ящерицу, лягушку, слюну старушки, которая лечит, тайно вырезать из одежды того, кому надо передать, лоскут и наговорить на него слова) до рациональных (держать за руку, передавая знатьё, переписать на бумаге, долго обучать).

Профессионалы делятся своими знаниями с профессионалами, пастух передаёт секреты отпуска пастуху, знахарка помогает пастуху искать потерявшийся скот. Магическое знание не передают людям, не соблюдающим чистоту в поведении, ругающимся, пьющим, слишком разговорчивым. В рассказах о бытовании магии встречаются такие ситуации, когда охотник отказывается передавать знатьё племяннику, так как тот «водку пьёт и баб любит»; бабушка не передает слова внуку, так как он много болтает.

Профессионал-охотник не передаёт своего знания до того, как перестанет охотиться, иначе лишится удачи в охоте; пастух никому не даёт своего отпуска, пока происходит пастьба — в противном случае он будет иметь дело с лешим.

В текстах сборника встречаются и конфликтные ситуации, возникающие, когда профессионал старшего поколения (например, кузнец) хочет передать своё знатьё дочери — профессионалу в сфере образования: «Кузнец он был [...]. Не знаю, откуда он взял это дело. Умер, дак дочери передал, Валентине Фёдоровне, та учительницей была, тоже тяжело, она тоже не знай, как от йих отсоединилась, и надо работу, работу, работу день и ночь, шоб вот им надо. Они мешают и спать не дают и всё. А как она от йих отсоединиалсь, может, переехала...».

Иногда существенным моментом оказывалось членство в КПСС — оно несовместимо с колдовством, причём не для партийного, а для того, кто передавал колдовские навыки: «Дык она на него ругалась, потому что он партийный, [смеётся] типа того что ничего ему передавать не будет».

Отдельным моментом является и передача знания перед смертью знат- ка. «Колдунья, если она не передаст своего мастерства следующему, она до тех пор не может умереть, она кричит, бьётся в конвульсиях, страдает, как только передала вот свой секрет, пока они вот это всё другому, она спокойно умирает». Чтобы умереть, знаток должен либо передать знатьё, либо выплевать шепотки.

Колдуны, не сдавшие знатья, страшно страдают во время смерти и после неё: переворачиваются в гробу, черти подвергают их страшным мучениям (заталкивают их под кровать, вырывают глаза и язык).

Интересные мотивы возникают на стыке грамотности и неграмотности. В одном случае неграмотная принимающая не смогла списать слова, и знатухе пришлось наговаривать их на хлеб.

В другом случае знатку не удалось уговорить соседа принять знатьё, и пришлось сдавать слова на старый истрёпанный веник — гулик: «Никаких мне слов не надо и твоего колдовства не надо [...]». — «Я с этим и связываться, — говорю, — не хочу». — «Ну, тогда придётся, — говорит, — на гулике в реку снести. На гулике. Иначе, — говорит, — не умереть».

3. Как знаток и окружающие осмысляют магическое знание

Знатьё, которым наделён знаток, может осознаваться рассказчиками как полученное от Бога или от нечистого. Пастухи для успешного выпаса скота пользуются покровительством и того и другого. Если отпуск лесной, значит, леший за пастуха пасёт стадо; если отпуск божественный, то он более строгий на соблюдение запретов пастухом.

Иногда пресса, затрагивающая вопросы колдовства, вносит свои коррективы: традиция хорошо усвоила термины чёрная и белая магия: «Белая магия — это добро несёт, а чёрная — лихо. Вот и все секреты». Количество чёрной магии в мире, по мнению наших рассказчиков, превосходит количество белой. Особенно маркирована приворотная/отворотная магия, которая практически всегда осмысляется как зло, за которое приходится нести ответственность. Рассказчица, вернув себе мужа, воспользовалась остудой: «Это-то буду говорить, а портить дак не буду, потому что, може, за это такое дело, ну, какая порча — вот кто отбивает, вот чтоб не жили. Это грех мене, вот иконка-то [показывает на божницу] Пресвятая Богородица следит за мной. „Нельзя, бабка!“ — говорит».

4. Как относятся к знатку

Отсюда можно проследить, как складываются отношения знатков с окружающими. Их либо уважают, либо боятся, так что они вынуждены всячески скрывать своё знание. Записан рассказ о том, что знахарку в знак признания её заслуг возили на начальственных машинах: «Её всё на „Волгах“ возили. Я: „Бабушка! Да что за ерунда такая?“ Детей лечила. Ой, бляха-муха, это лучше бабушки не было!». Другая история о том, что на похоронах знахарки собралось очень много людей: «Дети вот, например, когда сглазят, они, например, плачут, плачут, плачут, и ничего сделать не могут, тоже их к ней притаскивали, и тут много, вот когда её хоронили, очень много пришло людей провожать, потому что они все обращались к ней вот с такими вещами, с детьми».

Знатуха или знаток зачастую предпочитают скрывать, что они обладают способностью лечить: «Знаешь чего — я не применяю ни на ком. Стараюсь, знаешь чего, быть незамеченной. Ну, в семье, если у себя дома что-то, дак я стараюсь помочь, а так нет...»; поскольку и в этом случае их могут отождествлять с плохими, могущими портить колдунами: «...я доза- говаривала, что мне дали прозвищё „колдунья“ Вот, как думашь?».

5. Что делают знатки

Умения знатков ограничены семейными и хозяйственными отношениями и редко выходят за эти рамки. Самое частотное действие, приписываемое знатку, колдуну — это портить других людей, скот, постройки. Испорченному человеку жена может показаться чёртом, муж также не избавлен от этой участи: «...в доме ц’ёловек как ц’ёловек, муж как муж, а в баню придёт — мохнатой сидит. Ц’ёрт». Если кинута остуда, муж и жена могут казаться друг другу мышами или жабами. Это значит, что остуда наведена с помощью слов, где были упомянуты различные гады: «...надо вспомянуть, какая гадость ползает по земле: лягухи, мыши, змеи».

Причины порчи банальны: это либо месть брошенной девушки или парня, или облачённое в магические одежды нежелание родителей женить или выдать замуж своего ребёнка. Сюда же относятся и маргинальные случаи, когда жена портит собутыльника своего мужа.

Помимо того что знатки могут насылать и снимать порчу, они закрывают скот и людей. Это особые умения, роднящие магических специалистов с нечистой силой. Если человек или скот закрыты, то это значит, что его не видят те, кто его ищет. Так же, когда пастух заключит договор с лешим, медведь или волк пасется в стаде коров, не видя их. Интересна история, когда люди в поисках коровы отдыхают на самой же корове, думая, что это поваленное дерево: «Потом сходили там, какой был колдун, ц’ё ли. И этот колдун им открыл, оне пришли, говорит: мы на корове сидили, сидел мужик, курил, коробок спиц’ек оставил, пришли, и коробок этот на корове. Правда ли нет?».

Многие знатки используют колдовские приёмы, чтобы уберечь стадо, умеют искать потерявшихся людей. Поиск утопленников предполагает специфические умения знатков. Так, на утопленника указывает пущенная по воде икона или свеча: там, где она остановится, следует искать тело.

Знающие предсказывают будущее, судьбу ушедших на войну, гадают о том, выздоровеет ли человек или умрёт. «[Эта женщина иконку сбрызнула, а что она потом с этой водой сделала?] А ниц’его так. Выплеснула, и всё. [Просто ополоснула?] Да, и всё. Просто. А на иконке со... иконка-та, она прикоптела, ак она полоски-те сделала, вода дак видишь, пыль-то ей, просветь-то есь. „Если бы, — говорит, — просвети не было, вот этих капелек — дак, — говорит, — она бы не поправила[сь]... А просвить ли есь — поправится“».

Наиболее частое умение, весьма широко распространённое, связано с любовной магией. Приворожить можно, используя наговорённые напитки, еду и части животных, предметы. Однако наиболее распространено в таких случаях использование месячных, размешанных в вине. Интересен следующий рассказ про приворот и отворот. Для этого необходимо поймать лягушек во время спаривания, положить в мешок, завязать на три узла чёрной ниткой, положить в муравейник; когда останутся кости, взять кость-крючок — цеплять девок, и кость-лопатку — отталкивать девок, когда будут надоедать.

Знатки могут испортить свадебный стол, так что гости, пришедшие на свадьбу, через короткое время разойдутся по домам. Нами записан и редкий сюжет о превращении людей на свадьбе в волков.

Колдуны на свадьбе останавливают лошадей, кидая перед свадебным поездом стручок с девятью горошинами внутри и приговаривая: «Тридевять горошин, тридевять пудов гороху, тридевять пудов жених, тридевять пудов невеста, не взять коням с места». Имеется в виду, что горох и молодожены настолько тяжелы, что кони не могут сдвинуться с места. Некоторые жители деревни, чтобы специально попасть за свадебный стол, останавливали свадебный поезд и, таким образом, до конца жизни были почётными гостями на каждой свадьбе.

Кроме того, знатки лечат различные болезни: от простуды и до рака; избавляют дома от насекомых не только с помощью мелка «Машенька» или дуста, но используют при этом колдовские методы: «Дак тут кто знал, отправлял в бурлаки. В бурлаки [тараканов] отправлял. Ну, вот бурлаки, вот пошли они в бурлаки — паспорта рвут. Паспорта — бумагу рвут, кидают, уйдут и совсем. Надо слова знать. Когда отправляет, тогда и говорить».

6. Что делать, чтобы колдовство было успешным

Широко распространено представление о том, что колдовать может тот знаток, у кого есть все зубы. Знатки всячески пытаются сохранить способность колдовать, лечить. Так, при отсутствии недостающего зуба на его место надо вставить монету. В наше время появляются и усовершенствования — вставные челюсти, которые нисколько не мешают успешной деятельности знахарки.

Практика заговаривания и обучения знатью сопрягается с целым рядом ограничений и запретов. Прежде всего, знатьё должно держаться в секрете, иначе знатуха не сможет лечить. В разговоре с собирателями, которые пытались узнать детали лечения, тексты заговоров, исполнительница прямо говорит: «Я тебе открыто хочу сказать, мне, детка, некогда, во- первых, а хучь бы и знала, сказать не имею права [...]. Если я скажу, то... всё это, моя детка, я следующий раз другому человеку не имею права лечить...». Иногда свою силу теряет не знатуха, а сами заговоры, которые она использует для лечения.

Неуспех в лечении возможен, если знаток и пациент оказываются людьми не по крови. В некоторых случаях имеется в виду цвет волос (один имеет светлые волосы, второй — тёмные): «„Мои... мой заговор, — говорит, — тебе по крови не подойдёт“ — она мне так сказала [...]. Она... я поняла так, что я русая была, а она была чёрная». В других текстах выражен иной запрет, который также передаётся словами по крови или не по крови: колдовство или лечение не будет действовать, если пациент — близкий родственник знатка: сын или брат. «Так шо... а вот брат у меня, родной брат, я ему зачертила, он... как говорится, пришло не по крови. [Не по крови?] Да. Пришло ему не по крови. Ну вот. [А что это значит?] И а... не приняло. Угу. Не приняло. Вот ещё как бывает»; «У ней сын, хоть был женатой, а ходил к другой, а я ей и сказала: „Тётка, ты делаешь остуду, не даёшь другим, чужим людям, почему сыну не кинешь“ Она говорит: „На сына нельзя“».

Совершать обряд нужно тайно, чтобы никто не видел, не слышал, нельзя оглядываться, ругаться — иначе он будет нерезультативным: «Вот, потом пошла и говорит: „Пойди, — говорит, — и не оглядывайся». Вот... я так и шла, не оглядывалась¹. «Она мне дала слова, я пришла, говорит, намой ей, я пришла, этой водой намыла, и прошло всё. На подпольных дверях. Она нашептала, сказала: „Пойдёшь — ни с кем не разговаривай“». То же и с другими профессионалами: пастухи должны прятать предметы, с помощью которых делается отпуск (в колодец, под куст, зарывать на пастбище, за иконой). Интересна история о том, как представители власти забрали свисток у пастуха. В результате тот удавился, так как испугался, что за то, что его предмет попал к чужим людям, его накажет леший.

7. Как нужно платить знатку

Плата, которую дают знаткам, условна. Распространено представление, что знатки не берут денег за работу, однако принимают подношение чаем, сладостями, тканями. Если же знатки всё же берут деньги, они это делают особым образом, не называя конкретной суммы и не принимая их в руки: заказчик кладёт заранее известную сумму или сколько не жалко на стол, комод и т. п. Те же ограничения накладываются и на устную благодарность: часто знатки запрещают заказчикам говорить им «спасибо», мотивируя это тем, что слова не подействуют. В целом сельские знатки, скорее, оказывают помощь бескорыстно (по крайней мере, формально), что не мешает, разумеется, тем, кому они помогают, одаривать их. В городах же, даже в небольших районных центрах, картина иная — там отмечается большая «коммерциализация» услуг знахаря, по всей видимости, под влиянием особенностей городской жизни.

У меня бабушка была ведунья. Вот честно скажу, токо в милицию поступил работать, я приезжал на таком разбитом УАЗике, в городе, Вельске, жила, ну, сама вологодская она. Её всё на «Волгах» возили. Я: «Бабушка! Да что за ерунда такая?» Детей лечила. Ой, бляха-муха, это лучше бабушки не было. Но верующая в Бога, это... все... все молитвы знала, на каждый праздник в церковь ходила. И вот, детей лечила. Всё говорю: «Бабуля, да передай мне это самое». Говорит: «Не, Валерий. Болтаешь много. Отвали. Тебе, — говорит, — это не пойдёт». А... если не передаст, то тяжело умираешь. А... бабушка тяжело умерла. Передать некому было. А если вот кому- то свои знания передаёшь, то умирает человек хорошо, легко. [Как можно передать, рассказать что-то?] Да, рассказать и вот, ну, это кому дано, дак это самое, ведь все молитвы запоминаются, и они никогда... как от зубов отскакивают... их не забудешь. Вот есть такие люди. Ну, мне вот не дано это было. [Кому обычно передавали? В семье передавали?] В семье, только своим родственникам. Кому там, внуку обычно или внучке. Токо вот им, так вот.

Благовещенск, 2009, ШВД

[Речь идёт об отце МПВ, который был колдуном.] А умер он очень хорошо. Я тоже не была дома. [...] В бане намылся, лёг... сердце заболело так, занесли его, зимой заволокли в дом. Он уж так, плохо дышал. Это уот сердце — он перенагрелся в бане, а тут мороз. Так вот, его так занесли. Значит, он кому-то передал это всё колдовство. Если бы он не передал, он бы долго-долго умирал. Он хотел мне передать. Я тогда не хотела, а щас бы я согласилась. Я бы не стала ничего плохого делать. Я стала бы уот заговаривать кровь, всё такое вот, отпуска вот — там всё записано было, в книжке. В книжке у него было записано, а мы про книжку-то и не знали. А всё это знала одна соседка-то, утащила его. Она и книжку-то забрала. Она, конечно, не говорила, что книжку забрала. Она не сказала, что книжку забрала. Но у неё муж — молодой и красивый мужчина! Вдруг. А она такая деревенская девка с двумя детьми. Он да и с ней жил всю жизнь. Василий Иваныч его звали, царство ему небесное. Он всю жизнь пас коров. И всё пас хорошо. Потому что он воспользовался записями моего отца. Я так поняла. Анна Филипьевна, по-моему, ещё жива. Я к ней ходила ночевать, так она мне всё рассказывала. Была у него тетрадочка, там всё записано было. И ни мать, ни я не знали про тетрадочку. А она почему-то знала. Значит, она этим воспользовалась. И, воспользовавшись этой записью, она имела мужа молодого и симпатичного. И безбедно прожила, может быть, из-за этого, что она знала отворот-приворот. [...]

Да вот, я ходила спрашивала у всех родных. Все говорят: «Ой! Отец токо придёт, отец придёт, сразу вот уже, замуж невеста соглашается». Все сказали. [А как он узнавал, кто на войне живой и мёртвый?] Вот и узнавал. Вот узнавал и всё. При мне приходила женщина. «Василий Платонович, скажите, жив мой муж или нет?» Хотя как уот узнавал-то он. Ну, во двор, во двор ходил, наверно [...]. А он сказал, а он сказал, говорит: «Узнаю». А потом, говорит, она пришла, а он говорит: «Да жив твой муж». Он у нас учитель был начальных классов, у которого я училась. Павел Петрович, по- моему. Учитель, учил нас. А она — жена учителя. «Да жив, — говорит, — твой, жив». А он уот, как раз-то не жив, а убит. Я так поняла, что он просто не хотел её расстраивать. Не хотел её расстраивать, сказал, что: «Да жив он твой, жив». Чтобы надежду какую-то женщине дать. А может, потом его убили. Он говорил, предсказывал.

Каргополь, 2003, МПВ

[О прежних знахарях.]

Это всё — кто на что горазд: кто лечил, кто как, кто чёво делал. Кто по скотины знал, очень много. Даже было так, что потеряется ско... скот потеряется где-то, вон бабка была одна, что она даже знала, могла эту скотину найти. Вот травинку, как говорится, и определит, где, в каком месте, скажет: «Иди, вот там ищи, в том-то месте твоя корова... и там твой барашек потерялся». Вот это было так. [Что с травинкой делала?] Травинку

ложит в рот, вот травку. От нать было на Иван-то-день идти было, самоё, раздеваться было идти, ночью, идти голому, срывать травку вот эту отворотную, колдовскую, в ошшем, траву, и взадпятки, самоё, прийти домой. [Взадпятки — это как?] Задом. [Спиной?] Спиной. [Из лесу?] Ну, где она ростёт. Надо идти голому. [И чтоб никто не видел?] Да. И чтоб никто не видел. [А если увидят?] Дак... значит действовать она не будёт. [Это не опасно?] Да нет, зац’ем, самоё. Ну, там были свои слова, эти... Вот если кто украл, например, вот эту травку [надо найти], она человека заставит... вернуть. Бабка слова скажет, котора знала это дело, — всё, уже... замучит того человека [смеётся]. Вот и была такая ерунда. Это надо было на Ивана Купалу, как раз в Иванову ночь было это дело. Эту травинку надо было рвать.

Моша, 2004, ЩАИ

[ПЮВ говорит, что её дочка в детстве плохо спала.]

[Что вы делали, чтобы она хорошо спала?] Ой, бабку тожо звала. Да одна, бабку созвала, она мне так намыла, что она у меня ещё пуще реветь стала. [Что она делала?] Дак что-то, каки-то слова давала, на молоко, нацедила молока да на молоко давала. Ну, нацедила, молока-то [из] груди дак. Она на молоко, что попои, да бу[де]т лучше — ничего. Ничё не знают. А ещё котора как берёт [за свой труд] — значит она вообще ничё не знат. Котора старуха знает — та никогда ничё не возьмёт. Я думаю так. А которая это берёт, что вот... то конфет принесут коробку, то сарафан принёсут, то халат принёсут, то кофту принёсут, то ещё чё-нибудь — это, шчитай, ни- чёго она не знае. Котора знат — та не берёт. У нас в той деревне была одна старуха. Если б она знала... У жёнки старик гулял, ну, не старик, молодой ишчё. Да она все сарафаны-печатники — ведь раньше были сарафаны-то портяные, ткали сами-то. Она все сарафаны и постели, ну, наматрасники, тожо были портяные, ляные², в общем — ну, вот, всё сносила. А старик как гулял, так и гулял, всю жись. [Куда сносила?] Ну, этой колдунье. [Что бабка с ними делала?] Дак бабка с йими-то ничё не делала, себе брала, а ей давала слова, чтобы у ей старик не блядовал [шёпотом]. А это ничё не помо[гает]... Я-от не верю.

Моша, 2004, ПЮВ

[Ранее разговор шёл про некоего Фёдора, знавшегося с чертями.] [А Фёдор этот, он кто такой вообще?] Кузнец он был. [Кузнец?] Ага. Был. [А в народе-то его, может, как-нибудь называли?] А всё Федько Олюшкин да Федько Олюшкин. [А за глаза как-нибудь?] Мужики да, может, там говорят, это и чудотворец да колдун да. А он говорит: «Я щас своих колдунов выпущу, ак убежите» [смеётся]. [Что он делал, почему колдуном был?] Не знаю, откуда он взял это дело. Умер, дак дочери передал, Валентине Фёдоровне, та учительницей была, тоже тяжело, она тоже, не знай, как от йих отсоединилась, и надо работу, работу, работу день и ночь, шоб вот им надо. Они мешают и спать не дают и всё. А как она от йих отсоединиалсь, может, переехала в Кулой. Даже вот щас этот дом куплен, дак с Северодвинска, по-моему, приехали, купили дом вот йихний. Дак и то вот ночью, говорят, лежишь, всё хто-то бегат по потолку. Может, какой остался где. [Это он дочери передал?] Он дочери передал, дочь уехала в Кулой, может, и умерла тоже уж. А этот дом-то купили совсем другие, чужие люди с Северодвинска как дачу. Дак рассказывали, что тоже по народу-то, видимо, слыхали, что он этим делом-то занимался, дак теперь, говорит, тоже вот спишь другой раз и всё как вроде кто-то там по потолку шевелится, бегат. Как говорится, малавит всё. [Что делает?] Малавит. [Что это значит?] Ну, что ходят, живые ведь там, призраки какие-то, вот. [Не говорили, что он умирал тяжело?] Да, эти тяжело умирают, кто колдует да кто вот много знает, те тяжело умирают. Вот и на Прилуке была Марья Кузьмовна, она ведь тожо и людей лечила от многих болезней, и приворожить, и отворожить, и наказать, и как говорится, и на зло, и на добро — всё делала, дак она тяжело умирала. [Тяжело?] Тожо передала своим подругам, некоторые, может, дела. Они тяжело умирают, сила-то ведь эта, надо колдовать, надо всё равно энергию с себя какую-то выжимать, чтобы пристало к человеку-то. [А можно облегчить тяжёлую смерть?] А это уже не облегчить.

Судрома, 2009, НАА

[Если у человека не все зубы свои, он может ещё заговаривать? Работают его слова?]

[БЛН:] Не может, и без зубов не может. Насколько я знаю, если человек, он знает там, и у него уже зубы выпали, он не может, уже слова будут недействительны.

[ЖТП одновременно:] Ну, да, если зубов нет, ведь не так выговариваешь.

[Что-то можно было сделать, чтобы и без зубов заговаривать опять? В рот ничего не нужно было взять?]

[БЛН:] Вот имено нельзя. Как-то хлеб... жевали хлеб и на хлеб, видимо, наговаривали, но уже без зубов, вот, если бабушка знает, вот это, какой там наговор, да она без зубов, да как? Нет, наверно. Отказывается, наверно, скажет, что «у меня и зубов нет», и... ничего, уже не то.

Смольянец-Гридинская, 2010, БЛН, ЖТП

[Если вещь украли, как вора определить?]

[ТИЯ:] Не знаю. Вот бабушка была у нас в деревне, которая гадала на картах. Вот, предположим, корова потерялась, со стада не пришла, вот хто чё потерял, может, серьгу, колечко там, сумочку, кошелёк. Она вот всё на картах выкладывала. Анна Павловна Распопова. Раскинет колоду — сразу скажет: «Найдёшь. Не найдёшь. Не найти». Вот така бабка была. По картам.

[ЛИ:] Хорошая.

[ТИЯ:] Хорошая бабушка была. Да. Мне-то и сказала: «Найдёшь кольцо».

[ЛАВ:] Галя ей будет племянница, да?

[ТИЯ:] Ага. Это Оля, у ней была сестра Ольга. [Но она не помогала искать?] Нет, не помогала, она тут по картам погадает и скажет, что найдёшь. А вот Нина Тумкина, дак у ей три раза обокрали вот тут дом, в деревне вот всё время. Дак она вот ездила к какой-то тоже бабке на Хидову, дак ей вички давали. [Вички?] Ну. Берёзы, ну вички вот обычные, вот веточки, она подала вицы.

[ЛАВ:] Вица — веточка.

[ТИЯ:] И вот, чего она ей велела нашептать там эта бабка, её пусти по реке, дак это значит того, тех людей Бог накажот. Ну и наказал. Вот она вицы-то опустила с приговором-то, чё она там ей сказала сказать-то, ну и потом вот выявилось: один умер, второй — все-то сами узнали, хто это сделал. Вот такие дела. Ну потом, ну пусть не сразу, но всё равно вот это как-то выходит. Есть люди, я думаю, дак есть такие люди. Была у нас тоже бабка, она жила там за рекой, Кошелиха. Она много знала хорошего, но она много знала и на дурак. [Кого знала?] На дурак много делала, плохо, вредила то есть. На дурак.

[ЛАВ:] Плохо. На дурак — это плохо.

[ТИЯ:] Ага. На дурак.

[Зачем?]

[ЛАВ:] Что не нравится.

[ТИЯ:] Например, вот не нравится тебе, этот у ей был... была внучка, а у соседки был внук, вот ей не надо было, чтобы внучка с внуком... как тебе, вместе были. Она всё равно сделала так, что они никогда больше не были вместе. И у ёго счастья не оказалось, и у ей никакое счастье нет. [Что она сделала?] Ну чё, она нашёптала, чем намыла, наверно, вот нашептала, это главное — знать слова. А этих слов никогда никто ни скажет. Вот хороши слова: «Тьфу [плюёт], откуда пришло, туды пойди, дак». Или вот: «Переполох на землю», — ак это все скажут. Бабушка, бывало, вот у нас бабушка была, ак она, как малый ребёнок не спит никак, дак снеси ей водички в баночке да две конфеты возьми, ак она там молитву сразу прочитает, принесёшь, умоешь ребёночка, он уснёт. Вот и приговор, видишь? На добро делала людям, а другие вот по-всякому делают. Вишь, вот нашепчут чё на замок, да бросят в реку, да там вот... А она много вредила, даже Нина, видишь, нам сказала, о том, что она много знала. Хорошее и худого. Кому-то она сделает добро, мот [может], приколдует мужа к жене или жену к мужу... Там ещё чего, а кто как.

Хозьмино, 2010, ТИЯ, ЛАВ, ЛИ

А вот Титовна-то вот, это, я не знаю, откуда она знала, откуда она знала всё это хозяйство. Говорили, что она с кем-то была связана. И когда было, может, классе в четвёртом-пятом, может быть, то бабушка мне говорила, грит: «Возьми, — она умереть не могла! Её кто-то не отпускал из жизни. Ну вот. Они, — говорит, — нужно ей было это дело передать. Мол, — говорит, — не хочешь взять?» Я пацанёнком, честно говоря, побоялся, по глупости души, я б щас бы согласился. Ну вот. Но дак ить было время, когда за колосок садили. Ну вот. Ну и эту Титовну тоже тут прихватили энкэвэдэш- ники, ну и повели. А моего деда поставили охранять, пока за ней не приедут наутро. Ну и вот, она-то, дед охранял, тут где, в амбаре в каком-то, там вот раньше конюшня была ещё. Ну, где-то, в каком-то амбаре. Ну вот. Она говорит: «Тимофей Иваныч, отпусти меня, — говорит, — я, — говорит, — утром к восходу солнца вернусь». Ну вот. Мне, — говорит, — надо, — вот

именно ей нужно было сходить туда, на Грибову³. Ну вот, он что: ну, не придёт — его повезут, вот так-то, время такое было. Ну вот. Ну, отпустил её. Она, говорит, как нарезала, только юбка затребыхалась сюда. Ну и что. К утру, уже солнце встаёт — её нет, дед-то уже забеспокоился. Эти приедут оттуда — их раньше называли «стрелки», ну вот. Всё, потом она приходит: «Ну, — говорит, — спасибо тебе, Тимофей Иваныч, — говорит, — щас, — говорит, — ни тебе, ни твоим детям, ни твоим внукам бояться особо нечего, — говорит. — А, — гыт, мол... — а я, — говорит, — скоро вернусь». А раньше за это срока давали — кому пять лет могли вставить. И когда вот её повезли уже, за ней приехали, семья-то вышла, она говорит: «Отверните детей, чтоб дети не смотрели мне вслед. Ни в коем случае чтоб никто вслед, иначе я не вернусь». Ну и так вот, что дети, там, повзрослее, видать, отвернулись, маленьких отвернули, — а через два месяца приехала обратно. Бабулька интересная была.

Дата добавления: 2015-10-24