15 страница. - У нас тут извилисто, - засмеялась девица, - я до сих пор путаюсь

- У нас тут извилисто, - засмеялась девица, - я до сих пор путаюсь, в особенности если с центрального входа иду. Ладно, начнем. Вы садитесь, Татьяна, не стесняйтесь.

Я плюхнулась в кресло, утонула в мягком сиденье и порадовалась, что не надела юбку. Конечно, хорошо быть стройной блондинкой, например, такой, как Марта Карц. Но и в моей внешности есть положительные моменты. Большинство людей, увидев женщину весом более семидесяти килограммов, моментально начинают считать ее доброй, простой теткой. Отчего-то все пребывают в твердой уверенности, что толстушка никогда не будет вредной, не способна на плохой поступок. «Толстая баба добром богата», «Корми жену досыта, в тощей черти играют» - это всего лишь две поговорки из кладезя народной мудрости. Вот и блондинка, явно принявшая меня за какую-то другую Таню, не ждет подвоха. Ну чем ее может насторожить полная, добродушная госпожа Сергеева, весьма неловко пытающаяся устроить поудобнее свое объемистое тело?

- Давайте познакомимся, - захлопала ресницами блондинка, - я Неля. Вообще-то Нелли Ильинична Солнцева, педагог-психолог, но вы можете отбросить отчество. Хорошо?

Я кивнула, Неля потерла узкие ладошки.

- Вот и познакомились. Я здесь недавно, всего месяц, заменила Алевтину Ивановну, с которой вы, очевидно, уже встречались. Олег Ефремович ведь предупредил вас, да?

Я на всякий случай опять затрясла головой.

- Отлично, - еще больше обрадовалась Неля. - Ваша дочь…

- Моя дочь? - от неожиданности переспросила я.

Пухлые детские щечки педагога-психолога слегка порозовели.

- Минуточку… - пробормотала она, открыла стоящий на журнальном столике ноутбук, побегала пальцами по клавишам, щелкнула мышкой и с облегчением сказала: - Нет, я ничего не перепутала. Рязанцева Татьяна Михайловна, дочь Светлана, направлена на реабилитацию. Так?

- Конечно, - быстро согласилась я, решив подружиться с Нелей, а потом попросить ее отыскать Федора.

- Вот и слава богу! - воскликнула Неля. - Ой, извините, ничего хорошего в случае «Альфа» нет. И мое восклицание относилось не к вам, не поймите меня превратно. Попробую сделать все, чтобы Светлане было комфортно. Просто я недавно здесь работаю и могу кой-чего напутать. Поэтому и обрадовалась, что все нормально. Вы - Рязанцева Татьяна, проживающая по адресу: Водовозная, семнадцать, так?

- Ага, - согласилась я.

- Замечательно, что приехали раньше! - не сдержала восторга Неля. - Сегодня пятница, я хочу уйти вовремя. Ну да ладно, когда придет Света?

- Ну… э… - заблеяла я.

- Она готова к новому курсу?

- Э… да.

- И как она себя чувствует?

- Э… великолепно.

- Отлично! Я вам непременно помогу. Наш коллектив…

- А много здесь людей служит? - Я решила поближе подобраться к интересующей меня теме.

Неля махнула рукой.

- Полно! Врачи, воспитатели, психологи… Мы гарантируем почти полную реабилитацию инвалидов.

- Я как раз о них спрашиваю, о людях с ограниченными возможностями. Их тут сколько?

- Точное число не назову, - округлила глаза Неля. - Понимаете, у каждого психолога своя группа. Мне пока доверили троих.

- Хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из тех, кто давно здесь работает.

- Зачем? - изумилась Неля.

- Чтобы узнать ситуацию изнутри, - объяснила я.

Блондинка заморгала, и тут зазвонил телефон.

- Секундочку… - девушка чуть покраснела, встала, подошла к допотопному аппарату, привинченному к стене. - Слушаю, Солнцева. Ой, здравствуйте, Олег Ефремович! Ага, ага, ага… да… Ой! Да! Ага! Поняла!

Она положила трубку на рычаг и вся пошла багровыми пятнами.

- Вы кто? - шепотом спросила Неля.

- Татьяна, - нежно улыбнулась я.

- Не Рязанцева? - с ужасом уточнила блондинка.

- Сергеева, - ответила я.

- Мама! - прошептала девушка, прижимая ладошки к пылающим щекам. - Уходите, пожалуйства, меня уволят!

- Неля, мне надо поговорить с Федором Бондаренко.

- Это кто?

- Уборщик, парень-инвалид, он у вас коридоры моет.

- Не знаю такого, - еле слышно ответила Неля. - Уходите!

- С места не сдвинусь, пока не увижу Бондаренко. У вас есть компьютер, поищите парня, узнайте, где его рабочая территория.

- В ноутбуке только моя группа, - чуть не заплакала Неля, - и… вообще… вы первая! Ой, Олег Ефремович рассвирепеет! Ну Танечка! Не губите меня!

- Неля, - сурово сказала я, - надо мной тоже имеется начальник, поверьте, он не менее страшный, чем ваш. Давайте договоримся: вы мне немножечко рассказываете про «Вир», а я молчу об оплошности, допущенной педагогом-психологом, которая начала беседовать не с тем, с кем надо.

- Здесь сидеть нельзя, - затряслась Неля, - Олег Ефремович только что позвонил и сказал: «Нелли, Рязанцева не придет, можешь уходить домой, ты ею заниматься не будешь». Вдруг он по коридору прогуляется, сюда заглянет, увидит вас и спросит, кто вы?

Я пожала плечами.

- Ответите: подруга зашла, мы вместе на дачу собрались.

Неля всплеснула руками.

- С ума сошла? Побежали живо! Да не через центральный вход! Только бы нас никто не увидел… Давай, пошевеливайся!

Она подхватила сумочку, вытолкнула меня в коридор и поволокла по нему со скоростью испуганного таракана, приговаривая:

- Быстро, быстро…

В конце концов мы очутились около железной двери, Неля приложила свой бейджик к белому прямоугольнику, послышался тихий голос:

- Фамилия?

- Солнцева, - отрапортовала Неля.

- Вы есть в списке, - констатировал невидимый охранник.

Послышался щелчок, дверь приоткрылась.

- Слава богу, - выдохнула Неля, когда мы очутились на улице. - Может, потом как-нибудь побеседуем? Я и правда хотела с ребятами на дачу поехать.

- Ну уж нет! - твердо сказала я и схватила блондинку за плечо. - Шагай к зоопарку, на его территории определенно есть кафе.

Через двадцать минут я узнала короткую биографию блондинки. Ее отец доктор наук, профессор и академик, заседает во многих ученых советах, является членом организации, которая выдает дипломы о присуждении научных степеней. У Нели никакой тяги к образованию не было, но папочка приказал дочери учиться на психолога. Девушка отмаялась пять лет в институте, получила диплом и была пристроена в «Вир».

В первый же день ее вызвал к себе начальник, Олег Ефремович, и сурово сказал:

- Я обязан твоему отцу, поэтому взял на работу неопытного человека. Но имей в виду: я не собираюсь держать здесь лентяйку и дуру. Мы тут не в бирюльки играем и получаем не игрушечные оклады. Давай договоримся: либо ты трудишься не покладая рук, либо пошла вон. Никакой папин авторитет тебе не поможет, здесь не пляж для блондинок!

- Я могу перекраситься, - пискнула Неля.

- Не надо, - неожиданно улыбнулся Олег Ефремович, - достаточно будет проявить усердие, аккуратность и внимательность. И усвой: я здесь царь и бог!

Неля вернулась домой и сказала отцу:

- Не хочу работать в «Вире».

Академик, человек авторитарный, даже грубый, заорал:

- Дура! Я потратил массу времени, чтобы найти тебе отличное место! Не смей выдрючиваться! Или в школу запихну, - будешь иметь два рубля зарплаты и коллег-климактеричек!

Неля великолепно знала, что спорить с отцом бесполезно, она всегда его слушалась, но тут впервые в жизни решила высказать свое мнение.

- Папочка, - забормотала Неля, - мне хочется…

Договорить ей не удалось, профессор стукнул кулаком по столу.

- Вот выдам, как старшую, замуж, тогда и мели языком, а пока будешь работать, куда тебя пристроили. Да не вздумай так себя повести, чтобы выгнали! Мне Олег правду скажет. Если я пойму, что ты саботажница, отправлю голой на улицу. Не жди потом от меня помощи. Усекла?

- Да, папочка, - прошептала Неля.

- Ну и ладно, - слегка успокоился отец. - Старайся, я тебе на день рождения машину подарю.

Глава 29

- Как мне найти Федора Бондаренко? - прервала я Нелю.

- Понятия не имею, - заморгала красавица.

- Он инвалид, умственно отсталый человек, уборщик. Неужели ты никогда его не встречала?

Неля замотала головой:

- В «Вире» полно таких. Это называется реабилитация.

- Не понимаю.

Солнцева сдвинула аккуратно выщипанные брови.

- Фирма занимается коррекцией поведения умственно отсталых людей. Их пытаются социализировать, включить в активную жизнь. Многие родители понимают: дауна можно пристроить на службу. Но кто же возьмет инвалида по уму? А «Вир» таких сначала учит, а потом устраивает их на работу. Ясное дело, не бесплатно. Хочешь расскажу, как это происходит?

- Сделай милость, - кивнула я.

Неля затараторила.

- Родители приводят к нам своих детей и оплачивают патронаж. Хотя это смешно сказано - детей, на самом деле им за восемнадцать. Короче, пациентов селят в клинике, делают им всякие анализы. Про медицинскую часть не спрашивай, я о ней ничего не знаю. А потом больных передают в учебку. В основном, конечно, к пылесосу да тряпкам ставят, затем в гостиницы на работу отправляют. Понимаешь, сейчас закон появился: если у тебя инвалид служит, ты имеешь налоговую льготу. Собственно говоря, это все. Я, как педагог-психолог, должна следить за процессом обучения пациентов, хвалить их, поощрять, снимать агрессию, быть в постоянном контакте с родителями, короче - держать руку на пульсе, а если у кого-то начнутся сложности, моментально сообщать лечащему врачу. Но если честно… я же только начинаю работать, опыта нет… и кое-что меня удивляет…

- Например? - тут же задала я вопрос.

- У меня в группе трое, - задумчиво сказала Неля, - два парня и эта, Рязанцева, которая сегодня не пришла. Но была и четвертая, Даша Капустина. И она вдруг такие успехи сделала! За неделю изменилась: взгляд осмысленный стал, сказала мне:

«С тряпкой скучно, я лучше на парикмахера выучусь. Кажется, я уже стричь умею. Хотите покажу?» Не успела я ахнуть, как Даша подбежала к моему столу, ножницы схватила, куклу со шкафа сдернула (у меня в кабинете полно игрушек) и давай ей стрижку делать. Здорово вышло! Я позвонила ее матери, сказала: «Поздравляю от всей души, ваша дочь просто преобразилась! И у нее явный талант стилиста». Да только…

Неля замолчала.

- Что? - в нетерпении воскликнула я.

Блондинка повела плечами.

- Понимаешь, мать Капустиной не обрадовалась, а даже испугалась. Потом меня Олег Ефремович вызвал и давай мордой по асфальту возить: почему, спрашивает, врачу о ситуации с ножницами не сообщила?

Я внимательно слушала Нелю. И правда, странно! Дарья проявила интерес к профессии, но ни ее мать, ни медики не пришли в восторг, обнаружив у девушки проблески интеллекта. А Нелю пропесочили по полной программе.

Психолог рассказывала дальше…

- Резкий взлет способностей еще хуже, чем тупость, - злился Олег Ефремович. - Это ситуация «Альфа», форс-мажор. Меры надо принимать сразу. Велено же было обо всех ухудшениях докладывать врачу!

- Я подумала, если человек умнеет, то налицо улучшение, - оправдывалась Неля.

- Взялась на мою голову докука… - сердился начальник. - Ни одной детали нельзя упускать. Внимание, внимание и еще раз внимание! Все отклонения от установленной нормы - беда! Ладно, иди. И более не совершай ошибок.

Расстроенная Неля вышла из кабинета и столкнулась с другим педагогом, Николаем, давно работающим в фирме.

- Чего глаза на мокром месте? - спросил он.

- Какая-то «Альфа» с моей подопечной приключилась, - шмыгнула носом Неля.

- Плохо дело, - посерьезнел Николай.

- Что такое «Альфа»? - поинтересовалась Солнцева.

- Олег Ефремович тебя в курс дела не вводил? - задал вопрос коллега.

- Нет, - призналась Неля.

- А я права не имею, - заявил Николай. - Начальство сочтет нужным - просветит. И про «Х», и про «Альфу». У тебя сколько подопечных?

- Сейчас два, - простонала Неля, - скоро третья появится.

Коля оглянулся и понизил голос:

- Загляни к ним в анкеты, там квадратики есть. Коли перечеркнут тот, что с буквой «Х», спи спокойно, работай и ни о чем не думай. А если «Альфа» отмечена… Хотя я зря тебя предупреждаю, новенькой такого не дают…

Неля понуро опустила голову, рассказав о том случае. Помолчала минутку, вздыхая.

- Знаешь, я хорошо училась, на одни пятерки, - снова заговорила юная специалистка. - Конечно, профессию за меня выбрал папа, но я не умею работать тяп-ляп, поэтому получила красный диплом. А Олег Ефремович меня дурой считает. Слышала, что он мне сейчас по телефону сказал?

- Конечно, нет.

- «Рязанцева не придет, с "Альфой" тебе не справиться, больше не будешь Светлану патронировать». А я еще и не начала с ней работать! Говорю же, он меня за идиотку держит. Дали мне двух парней, послушных, как цирковые обезьянки. Один в прачечной работает, другой лифты моет. Звоню их родителям, те в восторге заходятся. «Ах, ах, наши мальчики золотые. Передайте Олегу Ефремовичу, мы счастливы». Вся работа десять минут занимает. Остальное время мне надо в кабинете сидеть и в окно пялиться. Я надеялась, хоть с Рязанцевой будет интересно, стану беседы проводить, обучающие игры. Почему мне не везет?

Мне стало жаль Нелю.

- Думаю, твой отец попросил Олега Ефремовича об услуге, дескать, пригрей девочку, она институт окончила. Тот не смог отказать всесильному академику, элементарно побоялся царского гнева, вот и взял тебя. Скрипя зубами оформил на службу. Хорошим работником он тебя не считает, ведь опыта у тебя в самом деле нет, вот он к тебе и присматривается.

- И что мне делать? - заныла Неля.

- Четко выполнять свои обязанности, не болтаться по коридорам, сидеть в кабинете от и до. Не сплетничать, не манкировать обязанностями, тщательно следить за подопечными. Рано или поздно Олег Ефремович оттает и примет тебя.

- Хорошо бы… - грустно отметила Неля. - Видно, с Рязанцевой вышла какая-то лажа, раз он саму Полину Юрьевну вызвал.

Знакомое сочетание имени и отчества заставило меня вздрогнуть.

- Кого?

- Профессора, - не замечая моего напряжения, пояснила Неля, - я ее ни разу не видела, но от того же Николая про нее слышала. Полина Юрьевна очень опытный психолог, ей самые запущенные случаи поручают, она здесь вроде консультанта.

- И как ты узнала, что Рязанцеву отдают этой даме? - поразилась я.

- Олег Ефремович со мной по телефону говорил таким железным голосом, а потом вдруг замолчал и очень ласково, прямо сахарно пропел: «Полина Юрьевна! Добрый вечер, дорогая! Садитесь поудобней. У нас с Рязанцевой форс-мажор!» И трубку жахнул. Ни до свидания мне, ни вообще ничего хорошего!

- Ясно… - протянула я. Хотя на самом деле ничегошеньки мне не понятно.

- Ты о моем косяке никому не расскажешь? - округлила свои голубые глаза Неля. - Я же не нарочно тебя с Татьяной Рязанцевой перепутала. Не наябедничаешь?

- Нет, - пообещала я. - Но взамен попрошу об услуге.

- Какой? - испугалась Неля.

- Небольшой, - успокоила я ее. - Дай номер своего мобильного, вдруг мне понадобится опять в «Вир» пройти, ты для меня пропуск закажешь. И еще: найди мне Федора Бондаренко! Узнай, на каком этаже он полы моет, ходит ли на работу и как мне с ним поговорить.

- Ладно, - с облегчением согласилась Неля, - это я могу.

Следующие два часа я занималась мелкими делами. Пошла к метро, отыскала пьяненькую продавщицу, отдала той форменный жилет, а заодно подарила ей и ярко-красную бейсболку. Потом позвонила Коробкову, попросила разузнать кое-какую информацию, забежала в супермаркет, купила пакет молока, принеслась домой и влезла в ванну.

Может, и есть на свете люди, уставшие от научно-технического прогресса, бизнесмены и их помощники, замороченные факсами, мобильными телефонами и постоянно работающими ноутбуками. Если ты утром вылетаешь в Лондон, а к вечеру перебираешься в Париж, весь божий день общаешься с тремя беспрерывно вопящими сотовыми и отбиваешься от дождя е-мэйлов, тогда, наверное, может возникнуть желание отправиться в «Лучшие времена», лечь на комкастый матрас и почувствовать счастье там, где отсутствуют электричество и телефон. Но я люблю принять ванну, полежать в пене, потом с наслаждением попить чаю с конфетами, посмотреть любимый сериал. Мне совсем не нравится обливаться ледяной водой в летнем душе и бегать в сарай за дровами для печки.

Я закрыла глаза, представила, что нахожусь на берегу теплого моря, рядом с Гри…

Многим женщинам моя семейная жизнь покажется странной. Мы с мужем мало времени проводим вместе, очень редко ходим в театр, кино или в гости. Да у нас и нет близких друзей, я не завела их в силу своей застенчивости, а Гри, имеющий океан знакомых, не сближается ни с кем из-за условий работы. Даже мне, своей жене, Гри поначалу не рассказывал, чем он занимается, я считала супруга актером, который мотается по разным городам, снимаясь в рекламных роликах. Гри довольно долго присматривался ко мне, прежде чем открыл правду.

Хотела бы я жить так, как положено обычной женщине? Утром отправляться на работу, в пять приходить домой, готовить ужин, встречать мужа, по выходным бегать за покупками, ждать одиннадцать месяцев отпуска, собирать деньги на дачу, машину и понимать, что у меня все стабильно устроено, служба хоть и нудная, но приличная, и к пенсии я подойду с чувством выполненного долга?

У меня уже была такая жизнь, из которой Танечку безжалостно выкорчевала злая женщина. В тот момент мне казалось, что лучше умереть, но нынче я сказала бы ей, некогда моей лучшей подруге, огромное «спасибо». Любая, даже самая неприятная ситуация в конце концов идет нам во благо. Став приманкой в мышеловке, я познакомилась с Гри и теперь счастлива. Я не хочу жить как все, и пусть вижусь с мужем два-три дня в месяц, пусть меня постоянно трясет от осознания собственной малозначимости, пусть я боюсь потерять то, что имею, но я никогда уже не смогу стать прежней. За время работы в бригаде Чеслава я сильно изменилась. Наверное, дело в адреналине, который стал поступать в организм огромными дозами…

Резкий звонок телефона вырвал меня из раздумий, я схватила трубку.

- Прикройся полотенцем, - заявил Коробков, - от твоей красоты слепит глаза.

Я взвизгнула, села в ванне, схватила махровую простыню, накинула на плечи и услышала радостный смех Димы.

- В ванной установлена камера? - заорала я. - Ну и ну… Коробок, это уже слишком, я пожалуюсь Чеславу! Ты с ума сошел!

- Успокойтесь, мамо, - еще громче заржал компьютерщик, - я вас не вижу.

- Откуда тогда узнал, что я лежу в пене?

- Просто предположил, - продолжал веселиться Коробков. - И попал в яблочко! Хо-хо! Полотенце намочила?

- Дурак, - по-детски обиделась я.

- Не злись, котик, - проворковал Дима, - твой медвежоночек расстарался. Ты хотела узнать про «Вир»?

- Да! - подтвердила я, вылезая из ванны.

- Осторожно, не поскользнись на плитке, - предостерег Коробков. - Я один раз так шмякнулся, что потом месяц хвост болел.

Снова взвизгнув, я спряталась за пластиковую занавеску.

- Значит, камера все же есть… - вырвалось у меня.

- О боже! Нет, конечно. Кому ты нужна? В Интернете полно домашней порнушки, голой Таней Сергеевой никого не удивишь. Инь, янь и всякая дрянь по полной программе.

- Но ты увидел, как я вылезаю из воды!

- Снова простое предположение. Мы заговорили о работе, и ты бы не осталась плавать в мыле. Наверняка решила пойти к компу, на который старательный Димочка скинул инфу.

- Ты мне надоел!

- Отключаюсь.

- Нет! Стой!

- Вас не понять, барыня. То «пошел вон», то «люблю до гроба», - прокряхтел Коробков. - Определитесь, с кем вы: с нами или с врагами!

- Что ты про «Вир» нарыл?

Коробков издал протяжный стон.

- У них защита мощная, я пока не везде влез, потребуется некоторое время. Похоже, им есть что скрывать. Если маленькая булочная покупает для своей безопасности систему противоракетной обороны «Щит», то это не маленькая булочная, а большая тайна, которая ловко прикинулась маленькой булочной, потому что маленькая булочная она и есть маленькая, никому не нужная булочная. Я понятно объяснил проблему?

- Угу, - согласилась я.

- И если переть на маленькую булочную танком, - не успокаивался Дима, - получится ядерная война, а если в маленькую булочную вползет крохотный таракан, то его никто не приметит. Таракашечки любят крошечки, кусочки маслица, пылинки муки, чего полно в маленьких булочных. Короче, ждите ответа!

- Это вся информация? Стоило вытаскивать меня из ванны, чтобы сообщить, что ты ничего не сделал, - фыркнула я.

- Горько слышать несправедливые слова!

- Говори, что узнал.

- «Вир» является коммерческим лечебным учреждением, там социализируют инвалидов. И знаешь, что интересно?

- Ну?

- Инвалиды-то бывают разные.

- Ты о чем?

- Мамо! Возьмите свой мозг из стакана с рассолом, суньте в череп и потрясите им! Если у индивидуума нет руки или ноги, он кто?

- Человек с ограниченными возможностями.

- Ага! Бывает, что человек уже родился с дефектами или он в процессе жизни теряет работоспособность. Слепой, немой, параличный - все они инвалиды.

- И что?

- В «Вире» занимаются только даунами или теми, кто стал ущербным вследствие травмы.

- Это объяснимо.

- Да? - поразился Дима. - И почему они не помогают, допустим, глухим?

Я почувствовала свое превосходство над Коробковым.

- После разговора с Нелей Солнцевой мне стало ясно: своих подопечных «Вир» устраивает на службу в гостиницы, в подавляющем большинстве случаев уборщиками. Поэтому у человека должны быть руки, ноги, глаза, уши…

- Мило, - констатировал Дима. - Теперь о Светлане Рязанцевой. Похоже, она очаровательная девушка. И Дарья Капустина, захотевшая стать парикмахершей, тоже милашка. Я бы с такими в один автобус ночью не сел.

- Что такое?! - воскликнула я.

Коробков закашлялся, мне пришлось ждать, пока он успокоится.

- Печеньем подавился, - пояснил наконец Дима. - Значитца, слушай. Рязанцева Светлана - осуждена за убийство ребенка. Дарья Капустина - получила срок за нанесение особо тяжких телесных повреждений. Она работала парикмахером и клиента ножницами пырнула, а милиции заявила: «Ничего плохого я не делала, дяденька сам на мой рабочий инструмент упал, восемь раз подряд».

- Ох и ничего себе! - вырвалось у меня.

- Ну! - с явным торжеством подхватил Дима. - Я хороший мальчик? Мама, купи мне машинку!

- Получишь два самосвала, если нароешь подробности, - пообещала я.

- Мамо, читайте «мыло», там уся правда, - заявил Коробков.

Глава 30

Рязанцева Светлана Игоревна окончила одиннадцать классов и поступила в педагогический институт на отделение дошкольного воспитания. Получив диплом, Света пошла работать в районный детский сад. Непонятно, по каким критериям девушка выбирала себе профессию, потому что малышей юная воспитательница терпеть не могла, с подопечными ее группы вечно случались неприятности: то кто-нибудь упадет на прогулке, то травмируется во время занятий. А потом произошла беда с Майей Макаровой. Пятилетняя девочка дома после ужина пожаловалась на головную боль и впала в бессознательное состояние. Майю отвезли в больницу, где она через неделю скончалась, не приходя в сознание. Родители Макаровой, простые работяги без особых связей, неожиданно проявили редкостное упорство, не поверив медицинскому заключению, полученному в клинике.

- Девочка была совершенно здорова! - кричала мать. - О каком инсульте идет речь? Ей всего-то пять исполнилось!

В конце концов Макаровы добились своего, делом занялись судмедэксперты. И они сделали вывод: ребенок погиб из-за тряски.

Иногда взрослый человек, обозлившись на малыша, хватает его за плечи и начинает с яростью трясти. Большинство родителей и учителей хотя бы один раз совершали в своей жизни подобный поступок и не считают его плохим. Ребенка ведь не бьют, просто пытаются показать ему, кто хозяин. К сожалению, даже специалисты, работающие с крошками, плохо знают последствия такого поведения.

Если вы трясете крошечное существо, его голова дергается туда-сюда. Мозг отнюдь не закреплен жестко в черепной коробке, полушария плавают в жидкости, которая призвана служить амортизатором при ударе. Но если вы энергично трясете ребенка, жидкость колышется, голова уходит вправо - «вода» отливает, но не успевает вернуться на место, когда мозг под действием тряски быстро перемещается влево. Полушария стукаются о черепную коробку, кроха получает травму. У многих детей потом наблюдается сонливость и расстройство желудка. Родители никак не связывают симптомы, появляющиеся, как правило, через пару часов после скандала, с энергичным потряхиванием чада. Ребенок хочет спать? Он просто устал. Жалуется на тошноту и понос? Наверное, съел в садике несвежие продукты. А на самом деле малыш получил сотрясение мозга. Вот только большинство взрослых уверены: сотрясение мозга можно получить только от падения или удара, поэтому ребенку дают попить марганцовки и укладывают в кровать. Увы, о том, что тряска - самый верный способ убить кроху, люди не знают. Кое у кого «желудочное заболевание» заканчивается благополучно, но у Макаровой произошло кровоизлияние в мозг, а опытный эксперт сразу определил его природу.

Родители Майи добились открытия уголовного дела и осуждения Светланы Рязанцевой, которая убила их дочь. Свету сурово наказали и отправили на зону. Через год в бараке произошла драка, Рязанцева получила тяжелую черепно-мозговую травму, очутилась в больнице, а потом ее амнистировали. Основанием для освобождения явилось медицинское заключение, подписанное уважаемым медиком: вследствие травмы Светланин интеллект упал до уровня трехлетнего ребенка, содержать такого человека за решеткой нет необходимости. Господь оказался более жестоким, чем судьи, по закону Свету посадили на семь лет, а бог сделал ее больной навсегда.

Дарья Капустина воспитывалась в плохо обеспеченной семье, матерью-одиночкой. Даша особо не заморачивалась с учебой, лет с тринадцати она стала выпивать, любила «погулять», и в конце концов мать отправила дочурку осваивать профессию стилиста. Капустина получила диплом и встала у кресла с ножницами и расческой. В парикмахерской Дарью не жаловали - за резкий нрав, грубость и взрывной характер. И вот как-то раз один из клиентов сделал ей замечание, а Капустина, недолго думая, пырнула мужчину ножницами - раз, другой, третий, четвертый… Когда перепуганные коллеги сумели вырвать из ее рук острый предмет, клиент уже находился на волосок от смерти. К счастью, мужчина остался жив, но Капустину все равно арестовали, осудили и отправили на зону. Спустя несколько месяцев в бараке произошла драка, Дашу ударили по голове… А дальше можно смело цитировать историю Рязанцевой: черепно-мозговая травма, клиника, амнистия и обращение матери в «Вир».

Завершив разговор с Коробковым, я посмотрела на часы. Десять вечера - поздновато для визита к незнакомке. С другой стороны, в это время женщина определенно находится дома.

Татьяна Рязанцева оказалась не по-современному беспечной - дверь квартиры распахнула сразу, прищурилась, потом запоздало удивилась:

- Вы кто?

- От Олега Ефремовича, - строго ответила я, - хочу узнать, как у вас дела.

Рязанцева попятилась.

- Свете плохо, да? - прошептала она.

- Это и надо выяснить, - заявила я.

- Но дочь у вас… - еле слышно проговорила женщина. - Зачем вы ко мне-то приехали?

На секунду я растерялась, потом быстро сказала:

- Давайте войдем в квартиру!

Вот тут Рязанцева наконец решила проявить бдительность.

- Кто вы? - повторила она.

- Я сказала, меня прислал Олег Ефремович. И лучше нам беседовать за закрытой дверью, - улыбнулась я, - некоторые соседи обожают подслушивать и подсматривать в глазок.

- Мне нечего скрывать, - промямлила Татьяна.

- И поэтому вы после того, как Светлана отправилась на зону, поменяли квартиру? Ничего не выгадали ни в жилплощади, ни в качестве дома? Просто из одного района перебрались в другой?

- Идите сюда, - тихо сказала хозяйка, - на кухню. Осторожно, там шкаф сломан.

Я, чуть не споткнувшись о валявшуюся на полу доску, схватилась за стену и спросила:

- У вас ремонт?

- Откуда на него деньги взять… - мрачно ответила Рязанцева. - Нет, это ваше лекарство подействовало. Как полагаете, «Вир» оплатит мебель? Я делала все по вашей указке. Ой, господи…

Из глаз хозяйки хлынули слезы, Рязанцева опрометью бросилась в комнату, упала на диван, уткнулась головой в подушку и зарыдала так горько, что у меня заломило в висках.

Я села около нее, стала гладить ее по спине и, повторяя: «Ну успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь…» - машинально оглядела гостиную. Бедность тут лезла из всех щелей. Мне встречались люди, которым абсолютно наплевать на то, из какой посуды есть и в каком интерьере жить. Уволившись из школы, я нанялась на службу к одному известному ученому, без преувеличения великому математику Семену Крейгу. Директор института, в котором служил гений, сказал мне при оформлении на работу:

- Вы будете секретарем Семена Яковлевича, станете вести переписку с его иностранными коллегами, подбирать литературу для работы, ездить в библиотеку.

Дата добавления: 2015-10-24