Путь по кругу 17 страница

Дим оттолкнул Леху и вышел из будки.

- Я не пойду.

Леха снова загородил ему дорогу.

- Если бы я тебе открытку с приглашением вручил, ты бы мог мне так ответить. А я тебя в известность ставлю. Вот и все.

- А я не пойду!

Дим пошел прочь. Леха некоторое время стоял, провожая его взглядом, потом догнал.

- Ты только послушай, Ванек-то с Пашкой чего придумали. Дружка твоего поймали и в подвал заперли. Будешь себя хорошо вести, отпустим.

- Какого дружка?

- Да Женьку.

Дим остановился, испуганно взглянул на Леху. Тот, насвистывая, смотрел на небо. Дим схватил его за грудки.

- В каком подвале?! Сейчас же отпусти! В глазах его все поплыло, потом ему показалось, что он стремительно падает, да так, что ничего вокруг невозможно было различить. Беспомощно открывая рот, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, он опускался на землю, цепляясь за Леху.

- Эй, ты чего? Ты эти штучки брось, кончай прикидываться.

Леха заглянул Диму в лицо, оно было мертвенно бледным. В глазах - лихорадочный блеск. На лбу выступил пот. Леха оглянулся по сторонам в поисках воды, потом несколько раз лизнул Диму лоб и щеки.

- Димка, ты дыши! Дыши глубже! Только не умирай!

Дим чувствовал, как замедляется скорость падения. Словно издалека послышался голос Лехи. Дим сделал глубокий порывистый вдох. Как на фотографии проявилось лицо Лехи.

- Лучше тебе?

- Лучше.

Леха помог ему подняться.

- Фу, напугал. Нервный ты какой. Пошутил я. Никого мы ни в какой подвал не запирали. Припугнуть хотел. Дурак я. Прости.

- А как же имя? Откуда ты знаешь про Женю?

- Наугад сказал. Что первое пришло в голову, то и сказал. Даже не рассчитывал, что попаду. А ты-то чего? Ну и заперли бы на денек для профилактики. Что теперь, умирать из-за этого? Чего это с тобой? Беременный что ли?

Дим слабо улыбнулся.

- Вот и хорошо. Улыбаешься, значит, скоро совсем поправишься. Главное, доктора слушайся, он худого не насоветует, а польза будет. Хочешь - верь, хочешь - не верь, но ближе меня у тебя сейчас никого нет, и никто о тебе не позаботится так, как я. А уж я знаю, что тебе нужно.

Леха вел Дима по улице, обняв за плечи, и ласково уговаривал его, как ребенка:

- Ты, главное, доверься мне, а я тебя не подведу. Увидишь, мы еще смеяться будем над всем этим.

Дим послушно шел, куда его вел Леха, не в силах сопротивляться. Он только спросил:

- Ты правда все придумал?

Леха усердно кивал головой.

- Истинная правда, истинная правда. Хочешь, перекрещусь?

Дим снова улыбнулся.

- Не надо.

Когда Дим и Леха пришли к Пашке, веселье там было уже в разгаре. Стол отодвинули к окну и все, столпившись, танцевали на маленьком пятачке под оглушительный грохот музыки.

- О-о-о! Леша, друг! Ты чего так поздно? Я уж думал, не придешь. Думал, забыл друзей. - На раскрасневшемся лице Пашки светилась счастливая улыбка. - Слушай, все классно! - Тут он, словно только что заметив Дима, протянул ему руку и сказал более сдержанно: - Привет.

Леха похлопал Пашку по плечу.

- Паша, ты совсем большой вырос. Поздравляю! Чужие дети быстро растут. Извини, мы без подарка. Сумасшедший день...

Пашка возмутился:

- Какие могут быть подарки в день рождения?! Молодец, что пришел. Тебе надо штрафную принять, а то у тебя рожа слишком умная.

Дим незаметно шепнул Лехе на ухо:

- Мне, наверно, не следовало приходить.

Леху почему-то задели его слова. Он сердито цыкнул на него.

Музыку выключили. Гости расступились. Увидев вновь прибывших, они зааплодировали с таким восторгом, словно успели уже друг другу изрядно надоесть, и только новые лица могли вернуть им праздничное настроение. Пашка объявил фривольным тоном нетрезвого тамады:

- У нас пополнение. Мой лучший друг - Алексей и...

Пашка оглянулся на Леху.

- Дима, - подсказал тот.

-... и Дима! - подхватил Пашка.

Пока наливали глубокие бокалы, пока торжественно обносили их по кругу, Дим успел оглядеть гостей. Среди них он с удивлением обнаружил Геру. Они встретились взглядами. Гера грустно усмехнулся и слегка кивнул. Он стоял рядом с девушкой, обняв ее за талию.

После того, как Дим и Леха осушили, казалось, бездонные бокалы, снова загремела музыка, и гости, забыв о существовании вновь прибывших, продолжали веселиться. Пашка накладывал в тарелки салат, наливал вино и, стараясь перекричать грохочущую музыку, что-то рассказывал Лехе, делал многозначительные взгляды и тут же хохотал. Дим почти ничего не слышал. Но тут поставили музыку для медленного танца, и Дим услышал, что речь идет о Гере.

- Ольга с новым парнем пришла. Гера. Толян психанул, ушел домой. Я же ему и раньше говорил: школьная любовь обречена, лучше брось ее первым. Как он злился, как спорил, а кто оказался прав? Я же видел, как она на Толяна смотрела. Как на младшего брата. А на этого... Она же с него глаз не сводит. Смотри, вон они танцуют.

Дим долго смотрел на Геру. Леха толкнул его в бок.

- В тарелку смотри.

Скоро Леху вытащили из-за стола. Он танцевал с пышной крашеной блондинкой. Ольгу пригласили на танец. Гера взглянул на Дима и вышел на кухню. Дим последовал за ним.

Гера, ласково глядя на Дима, прикрыл за ним дверь.

- Привет.

Дим просиял в ответ. Они смотрели друг на друга, и каждый чего-то ждал. Гера кивнул туда, где танцевали гости.

- Что за парень?

- Это брат Лизы. Мы познакомились случайно.

- Он наш?

- Нет, он ненавидит "голубых".

- Про тебя он, конечно, не знает?

- Знает. Он хочет меня перевоспитать.

Гера покачал головой.

- Благородная цель. Ну и как успехи?

Дим улыбнулся.

- А эта девушка... Ольга...

- Она моя невеста.

Лицо Дима стало серьезным, он опустил глаза.

- Но ты говорил, что все еще любишь своего друга.

- Его нет, а мне еще надо жить.

Дим не мог поднять глаза.

- Значит, ты не любишь ее?

Гера ответил не сразу.

- С ней мне хорошо.

- А если бы он, твой друг, оказался сейчас рядом, ты бы женился на ней?

Гера отвернулся.

- Не знаю. Он остался там, в другой жизни. Назад дороги нет. Да и я уже... - Тут Гера обернулся к Диму, взял его за подбородок и посмотрел в глаза. - Нет, не женился бы.

Дим вдруг испугался, что кто-нибудь войдет на кухню и разговор прервется. Он оглянулся. Гера подошел к двери и прислонился к ней спиной.

- Гера, а почему... Почему вы расстались?

Тень легла на лицо Геры.

- Глупый я был. А теперь знаю, надо быть всегда вместе. Стоит только ненадолго отвлечься, как все сразу может оказаться в прошлом. Словно сила какая-то караулит. Она из любой трещинки сделает пропасть. Я тебя тоже хочу спросить...

Кто-то толкнулся в дверь, Гера не сдвинулся с места.

- Э-эй.

Гера отступил. На кухню вошла Ольга. Она не сразу заметила Дима, он оказался за дверью.

- Гера, я тебя потеряла. Я, наверное, сумасшедшая, но мне становится не по себе, когда тебя нет рядом. Как будто, ты ушел насовсем. Ой... - Она увидела Дима. - Вы разговариваете. Я помешала.

Гера обнял ее.

- Ничего. Болтаем ни о чем. О прошлом.

Ольга шутливо пожаловалась Диму:

- А со мной он никогда не говорит о прошлом.

Гера поцеловал ее в щеку.

- Зачем об этом говорить? Это как старая вещь: не нужна уже... но и выбросить жалко.

Ольга посмотрела на Дима.

- Ты тоже так думаешь?

Дим почувствовал себя несчастным. Он смотрел на руки Геры, обнимающие Ольгу. Он сделал шаг к выходу, но остановился.

- У меня нет прошлого. Наверное, потому, что мне все нужно и сегодня.

Ольге стало неловко. Она оказалась втянутой в разговор, смысл которого ей был непонятен.

- А у меня, мне кажется, есть прошлое. Какие-то глупости, о которых хочется забыть, или что-то приятное, так, пустяки, о чем хочется только вспоминать. Но иногда обидно, что там нет какой-нибудь тайны. Я бы ее скрывала. - С этими словами Ольга посмотрела на Геру лукаво и немного грустно. Она незаметно высвободилась из его объятий. - Но я бы не смогла ее долго хранить. Я бы рассказала ее тебе. А ты смог бы рассказать мне свою тайну?

Гера засмеялся, обращаясь к Диму:

- Берегись, мы на опасной территории. Оля у меня исследователь человеческих душ.

Ольга тоже засмеялась, скрывая смущение.

- Неправда. Я не могу узнать даже того, что очень хочу знать.

Дим подумал о том, что ему надо уйти. Кажется, и Гера, и Оля забыли о том, что он здесь и, обращаясь к нему, разговаривали друг с другом. Дим пожалел, что пришел на этот день рождения. Он вспомнил о Гансе. Надо было найти Сову.

На кухню вошел Леха.

- Димка, ты чего прячешься? Пойдем, я тебя с Зиной познакомлю.

Леха неприязненно взглянул на Геру. Дим тоже посмотрел на него, но так, словно от него что-то зависело. Гера, взяв Ольгу за руку, пошел в комнату. Леха закрыл за ними дверь.

- Чего это ты? Я же видел, как ты за ним кинулся. Понравился что ли? - Леха приблизился к Диму вплотную. - Забудь. Помни: я тебя каждую секунду вижу, что бы я ни делал. А теперь пойдем к Зине. Мы с ней уже хорошо приняли. По-моему, она готова. Я вас познакомлю. Вот ее ты можешь привести сюда. Можешь говорить, целовать и все такое... А я тут рядышком покараулю, чтобы никто не помешал. Ты ведь хочешь с Зиной познакомиться? Она очень хорошая девушка.

Леха почти силой подвел Дима к той самой крашеной блондинке, которая еще недавно так церемонно танцевала с Лехой. Теперь Зина, оттопырив мизинцы, размахивала руками, что-то выкрикивая и непрестанно хохоча.

- А вот и мы. - Леха добродушно улыбался. - Это и есть мой друг Дима. - Тут он укоризненно взглянул на Дима. - Нельзя же быть таким стеснительным. А что бы ты делал, не будь здесь меня? - Леха подтолкнул его к Зине. Она кокетливо захихикала. - Зина, на тебя вся надежда. Какой парень пропадает!

Зина окинула Дима хмельным взглядом.

- Ничего. Начнем с танцев.

Она положила руки Диму на плечи.

- Тебя как зовут? - И не дожидаясь ответа, Зина продолжила светским тоном: - Как тебе нравится вечеринка?

Дим неопределенно качнул головой, Зина его движение не поняла. Она оглянулась.

- С кем это ты? - И снова не дожидаясь ответа, спросила: - А ты давно знаешь Пашу?

- Мы почти не знакомы.

Зина почему-то прыснула со смеху.

- А я с ним в школе училась. Мы за одной партой всегда сидели. Как ты думаешь, это что-нибудь значит?

- Наверно. Ведь кто-то даже за партой с ним не сидел.

Зина засмеялась.

- А ты, наверно, еще в школе учишься? Отличник, наверно?

Зина вызывающе посмотрела на Дима, он улыбнулся.

- Нет, я еще в школу не хожу.

Зина захохотала. Потом положила голову Диму на плечо.

- У меня голова кружится. Все вокруг такие трезвые. Я очень пьяная? - Зина откинула назад голову и посмотрела на Дима, широко раскрыв глаза.

- Нет.

- А влюбиться в меня можно?

- Конечно.

- Все вы так говорите. Все вы врете. Я домой хочу.

- Я провожу тебя.

Зина задумалась, пытаясь разобраться, действительно ли она хочет уйти. Потом решительно заявила:

- Мы уходим. Подожди, я сейчас.

Мимо прошли Гера с Ольгой. Гера сунул в руку Дима записку. Ольга сделала вид, что не заметила этого.

- А где Зина? - Рядом появился Леха.

- Она плохо себя чувствует. Попросила проводить ее домой.

- Началось. Ты понял? Только не будь лопухом. Зайдешь с ней в подъезд...

- Зачем? - Дим недружелюбно взглянул на Леху.

Тот зашипел на него:

- Ты бы видел себя! Смотреть противно! Кислый, скользкий, зеленый! Ей стало плохо потому, что ее тошнит от тебя! Никто не заставляет тебя лезть к ней со своими поцелуями... прямо сейчас. Но ты можешь ее по-человечески... проводить? И попытаться выглядеть мужиком, а не... А-а, Зиночка, а мы думаем, куда ты пропала?

Зина вернулась в мрачном настроении.

- Размечтался. Никуда я не пропала. Мы уходим. Пашу за меня поцелуй.

Леха покосился на Дима.

- Нет уж, ты сама как-нибудь...

Зина громко захохотала, взяла Дима под руку, и они направились к выходу.

Всю дорогу у Зины менялось настроение. То она в какой-то тихой ярости рассказывала, сколько у нее было парней, то с нескрываемой издевкой комментировала возраст, рост и цвет волос Дима, то вдруг просила прощения и кротко склоняла голову к его плечу, то погружалась в раздумья и прибавляла шаг так, что Дим едва поспевал за ней. Наконец, за очередным поворотом она остановилась и спросила:

- Он так и будет за нами по пятам прятаться?

- Кто?

- Сам знаешь кто. Чего вы там придумали? Решили, что я дура, ничего не понимаю? Димочка, ты только не обижайся, но ведь ты щенок еще.

- Зина, мне надо сбежать от него.

Зина пристально посмотрела на Дима, взгляд ее стал насмешливым.

- Что за мужики пошли...

Скоро она втолкнула Дима в подъезд. Там было темно.

- Иди прямо, там дверь во двор. Да закрой ее за собой.

Дим, вытянув перед собой руки, пошел вперед.

Леха стоял у подъезда, деловито оглядываясь по сторонам. Когда, по его мнению, прошло достаточно времени, он несколько раз кашлянул. Не выдержав, вошел в подъезд. Чьи-то руки обвили его шею. Он ощутил на лице горячее дыхание.

- Леша, милый, я уже заждалась тебя.

* * *

Луна была огромной. Гансу казалось, что такой он никогда еще не видел. Вглядываясь в небо, он искал звезды, но их не было. Это казалось странным.

- Не с проста.

Ганс смотрел на небо так долго, что оно уже виделось ему бесконечно длинным тоннелем, в конце которого манил мягкий серебристый свет. Гансу захотелось шагнуть в этот тоннель, пройти его и окунуться в таинственное сияние. У него защемило в груди.

- Славик, как бы я хотел пойти туда вместе с тобой. Я знаю, там хорошо.

Странные звуки послышались за спиной. Ганс вошел в комнату. Клиент, уткнувшись лицом в подушку, плакал. В комнате разлился лунный свет и, казалось, она наполнилась печалью. Ганс подошел к кровати и тихо сказал:

- Если бы ты сейчас посмотрел на себя, то увидел бы, какой ты голубой. Смотри на меня. Ты такой же.

Ганс терял ощущение тела. Он вдруг почувствовал себя сгустком энергии, он сливался со всем, что его окружало, что он видел и что было за стенами этой комнаты. И этот свет струился в нем. Он испытывал жалость к этому человеку, ставшему таким маленьким и беспомощным. Такое же чувство Ганс иногда испытывал раньше, когда смотрел на спящего Славика. Тот тоже во сне часто прятал лицо в подушку. В эти минуты Гансу хотелось укрыть его получше, сидеть рядом и гладить по голове.

Ганс сам не заметил, как сел рядом с клиентом и провел ладонью по его волосам. Клиент поднял голову. Слез не было, но он все еще всхлипывал. Его лицо было очень похоже на лицо Славика. Только старше и грубее.

- Не плачь. Я развяжу тебя.

После того, как клиент был освобожден от пут, он долго лежал, отвернувшись от Ганса, растирая запястья. Наконец, произнес хриплым голосом:

- Я все слышал. Ты думаешь, он придет?

Ганс пошел на кухню, через плечо бросил:

- Ты можешь уйти.

Клиент поднялся с кровати. Словно разучившись двигаться, он неуверенно пошел за Гансом.

- Что ты собираешься делать?

Ганс снова смотрел в окно на луну.

- Ничего.

- Как твоя рука?

- Уходи.

- Зачем же все это было?

- Теперь я все понял.

- Ты думаешь, он не придет?

- Он не смог меня простить и не сможет сказать об этом. Я сам виноват.

- Но твои пальцы... Это ведь ради него.

- Что ему с этого? Он же не сможет ими играть на скрипке.

- Это не главное.

Ганс обернулся. Его лицо было спокойно.

- Я не знаю, что главное. И ты не знаешь. Уходи. Я хочу остаться один.

- Если я сейчас уйду, вы уже никогда не будете вместе. Я хочу помочь тебе... вам. Кто знает, может быть, он еще придет.

Ганс опустил голову.

- Если бы он только захотел. Это же так просто.

Клиент вздохнул.

- Это просто, когда назад дороги нет. А ему, наверно, есть, что терять. Я это понимаю. Когда я думал, что ты можешь убить меня, то, конечно, боялся за свою жизнь. Но мне кажется, еще больше я боялся того, что обстоятельства моей смерти стали бы известны. А я бы не смог оправдаться. Не смог бы даже соврать что-нибудь. И про меня стали бы думать и говорить все, что угодно. А я ведь только один раз... Это странно. Один-единственный раз и так... Все было, как кошмарный сон. И я, как будто, был не я. Прости меня. Я ведь за всю жизнь никого пальцем не тронул, ни на кого голоса не повысил. Никто не слышал от меня грубого слова. А здесь... Мне казалось, все это так грязно, и я должен быть другим, чтобы не испачкаться. Но я не специально. Так получилось. А потом я подумал, что ты сумасшедший, и очень испугался. Я и раньше, когда представлял себе все это, думал, а вдруг больной попадется или маньяк, или жулик. Каких только ужасов не навыдумывал, пока решился. Я с первой секунды тебя ненавидел. Я ненавидел в тебе и больного, и маньяка, и жулика. А ты обыкновенный парень, но, все равно, это так дико. Стоит только выйти отсюда, там другая жизнь, а ты как из тюрьмы... Как смотреть людям в глаза после всего этого?

- А ты там, где другая жизнь, свободен? Чем же там лучше? Здесь тебе хоть притворяться не надо было. Даже всплакнул. Чего это ты?

- Я не могу тебе сказать. Сейчас не могу. Я сначала хочу помочь тебе. Вам.

- Для этого тебе надо войти в круг и выкупить его.

Клиент развел руками.

- Я не понимаю, какой круг я должен выкупить? Куда войти?

Ганс отвернулся.

- Ничего. Это я так. У тебя и денег не хватит. Да и чего ради. Уходи, ты ничем не сможешь помочь. Нам уже никто не поможет.

Гансу хотелось заплакать. Он боялся того, что его ожидало. Он хотел сказать кому-нибудь, как ему страшно. Клиент подошел к нему, ласково обнял, прижал его голову к своей груди.

- О чем ты говоришь? Ты еще мальчишка, жизнь только началась. Все еще впереди.

Ганс не пошевелился, только сказал:

- Сам ты мальчишка. Это ты еще и не жил.

Вдруг он порывисто обвил шею клиента и припал губами к его губам. Клиент хотел отстраниться, но попытка его была очень слабой. Ганс зашептал торопливо:

- Если ты сейчас этого не сделаешь, то не сможешь этого сделать никогда. Тебе противно?

- Нет. Но я не могу. Ты мне в сыновья годишься.

- Но ведь ты пришел сюда?

- Я не думал, что встречу такого же человека, как я.

- А кого ты думал встретить? Резиновую куклу? Ты очень похож на него. Обними меня, а я глаза закрою и буду представлять, что это он.

Клиент, тяжело дыша, обнял Ганса, тот улыбнулся.

- Не так крепко, у него силы поменьше. Он такой хрупкий. Но ты, все равно, чем-то похож на него. Дерни меня зубами за ухо и скажи: "Динь-динь". Клиент неуверенно потянулся к уху Ганса, ухватил зубами мочку так, что тот ойкнул, и хриплым от волнения голосом сказал:

- Динь-динь.

Ганс тихо засмеялся.

- Нет, ты не умеешь. У него это так забавно получается. А еще он здорово целуется. Только никогда не делает это первым. Но стоит поцеловать его, по нему словно ток проходит, и после этого он сам зацелует до смерти. Я его вот так...

Ганс снова припал губами к губам клиента. Тот уже не сопротивлялся. Они целовались так жадно, словно старались отнять друг у друга то, что могли, и передать друг другу все, что имели. Задыхаясь, Ганс с трудом проговорил:

- У меня рука болит, помоги мне раздеться.

Путаясь в полуснятых одеждах, они тут же на кухне повалились на пол. Отлетали в стороны табуреты, звенела на столе посуда...

Луна скрылась за облаком. Стало темно. Когда тела затихли в последнем судорожном движении, послышался голос клиента:

- Я, наверно, ослеп. Ничего не вижу.

- Это потому, что ты глаза боишься открыть, - отозвался Ганс.

Клиент помог Гансу подняться.

- Пойдем, тебе надо отдохнуть.

Ганс отстранился от него.

- Нет. Мне уже ничего не надо.

Из-за облака вышла луна. Снова стало светло. Клиент невольно опустил руки, но тут же, словно спохватившись, сказал виновато:

- Ты не подумай. Мне просто надо немного времени. У меня ведь семья. И на работе уважают... Я даже не знаю, сердиться на тебя или благодарить за все, что произошло в эти дни. Ты только не говори никому. И нам пока лучше не видеться. Мне надо привыкнуть ко всему этому. Пока ясно одно: все изменилось. Но хорошо ли это? Ты поможешь мне? Да?

Ганс открыл окно, уселся на подоконник.

- Я буду смотреть на луну.

Клиент повернулся, в нерешительности сделал два шага, не оборачиваясь, сказал:

- Мне хочется еще раз обнять тебя, но я так устал.

Ганс, глядя на небо, ничего не ответил.

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ

* * *

Туман рассеивался. Шеф уже мог видеть перед собой башню и часы на ней. Вот только стрелки сливались с циферблатом. Шеф не узнавал места, в котором вдруг оказался. Серебристое свечение, наполняющее все в пределах видимости, не позволяло определить даже время суток. Шефа беспокоило странное чувство ожидания. Его все больше охватывала тревога, как будто он вот-вот пропустит что-то очень важное, или, наоборот, не сможет его избежать.

Сверху послышался шум. Шеф поднял глаза и увидел как огромная тень опускается все ниже и ниже. Он не сразу заметил, как часы на башне начали отбивать глухие, протяжные, словно траурные, удары. И только когда последние звуки смолкли, он понял, что упустил возможность узнать время. Это было очень важно. Он впервые в жизни ощутил, как важно, чтобы все происходило в свое время. Шеф в оцепенении следил за надвигающейся тенью.

- Неужели так все кончается? - мелькнула мысль.

Но тут же, на глазах, тень распалась на множество частиц, и на землю опустилась огромная стая голубей. Но не облегчение испытал Шеф, а разочарование. Смутная фигура показалась в тумане. Кто-то кормил голубей, разбрасывая вокруг зерна. Шеф узнал Ганса.

Снова послышался бой часов. Ворота башни распахнулись, и в проеме показался обнаженный Сова. Он нес охапку черных цветов и широко раскрывал рот, словно пел, но ни единого звука не было слышно. Он бросал цветы перед собой, на ступени, ведущие к воротам башни. Ганс поднимался к нему, наступая на сочные черные бутоны, и струйки густой жидкости медленно стекали вниз. Голуби бесчисленной стаей взмыли ввысь и скрылись во мгле.

Шеф оглянулся по сторонам, но вокруг уже не было ничего и никого. Только он стоял по колено в вязкой черной жидкости...

Еще не успев открыть глаза, Шеф почувствовал боль в груди, словно огромная тяжесть давила на нее. Со стоном он повернулся на бок. Постепенно боль отпускала, но легче не становилось. Тяжесть как будто проникала внутрь и вглубь, оседая в душе. Был тот предрассветный час, когда трудно определить время суток. Шеф искал глазами часы, которые обычно стояли на столике у изголовья, но ничего, кроме телефона, там не было. Шеф удивился тому, когда мог переставить сюда аппарат. Он набрал номер.

- Свяжи меня с Гансом. - Немного подождал. - Алло, кто это?

- Шеф, это ты?

- Ганс? Я не узнал твой голос - богатым будешь.

- А я тебя сразу узнал.

Шеф начинал чувствовать нелепость происходящего, он уже не знал, зачем позвонил Гансу, но что-то похожее на предчувствие не отпускало.

- Извини, если разбудил. Я только узнать, как там? Ты подумал? Столько времени прошло, может быть... Надеюсь, твой пленник за это время больше ничего не потерял?

Шеф пытался преодолеть неловкость. После некоторого молчания Ганс ответил все тем же неузнаваемым голосом:

- Он уже голову потерял.

В трубке послышались гудки. Словно в продолжение сна Шеф почувствовал, как что-то липкое обволакивает его с ног до головы.

- Так. Доигрались. - Шеф все смотрел на издающую короткие гудки трубку. - Нельзя. Нельзя его там оставлять.

* * *

Дим стоял в телефонной будке и смотрел на пустынную улицу. Ему было холодно и очень хотелось спать. Он только что позвонил Сове и, не вдаваясь в объяснения, назначил встречу. Он еще слышал изумленный голос Совы: "Сейчас?!" Диму хотелось присесть, он чувствовал страшную усталость, но не мог выйти из будки. Теперь она была его домом. Стоило выйти на улицу, как одиночество обступало со всех сторон, он чувствовал себя в этом мире никому не нужным: ни тем, кто ждал от него помощи, ни тем, кто добивался его дружбы. Сейчас он был совершенно один. И только одна мысль утешала: тот, кого он любит и ищет, живет где-то рядом...

Вздохнув, Дим вышел на улицу. Он не был уверен, что Сова придет на условленное место. Но если он все же придет, что Дим скажет ему? Внезапно Дим остановился. Только что полная тишина окружала его, а теперь пронзительный вибрирующий звук как будто исходил от домов, от деревьев, от асфальта. Дим зажал уши ладонями, но звук становился все громче. И вот он уже словно подхватил Дима и поднял над землей. Ему казалось, что и сам он растет, становясь необъятным, и вихрем несется по бесконечному тоннелю. Вдруг снова стало тихо, и только еле слышный шелест вокруг, словно сухую листву гонит ветер.

Дим открыл глаза и увидел над собой лицо человека. Белые губы двигались на черном лице, обнажая черные зубы и белую полость рта. Но ни слова не слышно. По-прежнему только шелест гонимых ветром листьев.

Постепенно все вокруг обрело реальные краски, и Дим услышал голос:

- Голубка, тебе лучше?

Дим лежал на тротуаре, а Сова, приподняв его голову, слегка шлепал ладонью по его щекам. С его помощью Дим поднялся на ноги.

- Что это было?

Сова ответил испуганным шепотом:

- Я бежал... Этот ночной звонок... Фауст в ярости... Я чувствовал, что произойдет что-то ужасное. Может быть, даже смерть! Это так страшно! Ты говорил про Ганса, и я подумал, что он... что с ним... И вдруг ты лежишь на земле. Я был уверен, что ты... Я почему-то подумал, что тебя убили.

- Почему ты так подумал?

- Не знаю. Я столько пережил. Мне кажется, что скоро все кончится, и кончится ужасно. Мы все такие беспомощные. Разве тебе не страшно?

- Страшно?

- Неужели ты не видишь, что происходит. Они словно с ума сошли. Они все время говорят о тебе. В конце концов, они убьют тебя. А может быть, и меня... Подожди, я не соберусь с мыслями. Фауст такое кричал мне вслед. Он убьет меня! Ты что-то хотел сказать про Ганса?

Дим боялся, что в таком состоянии Сова не сможет понять важности происходящего, если речь не пойдет о смерти. Так оно и случилось.

- Слава, Гене нужна твоя помощь. Он уверен, что тебя заставили отказаться от него. Ему важно знать, что ты по-прежнему его любишь.

Некоторое время Сова озадаченно смотрел на Дима. Он как будто пытался понять скрытый смысл его слов. Потом он как-то подобрался, словно приготовился для удара.

- Ты можешь сказать мне все, как есть. Гены больше нет?

Диму показалось, что в голосе Совы прозвучала надежда.

- Нет! Что ты! Он только хочет знать, ты по-прежнему с ним?

Сова всплеснул руками и задохнулся от возмущения:

- И для этого ты позвонил ночью?! Я ведь думал... Все бросил! Он что о себе вообразил?! Ему, наверно, кажется, что весь мир, затаив дыхание, следит за каждым его шагом. Господи, какая глупость! Зачем все это?! Я пытался объяснить ему, но он так ничего и не понял. Пойди и скажи ему, что всем на свете совершенно наплевать, что он там корчит из себя. Скажи ему, что он не тянет на борца за справедливость, что для этого он... Да он просто уголовник! Он ничего этим не добьется, кроме того, что сядет в тюрьму.

- Может быть, ты сам ему об этом скажешь?

- Я уже говорил. Меня он не слушает. Может быть, послушает тебя. А я, если хочешь знать, разочарован. Он из тех, кто рвет на себе рубаху и бросается на первого попавшегося только потому, что тот под руку подвернулся. Я не хочу его видеть. Мне и без него хватает. Правду говорят, одна беда не приходит. У меня отец пропал, и до сих пор никто не знает, где он. На мой день рождения мы всегда собираемся дома. Я позвонил домой и вот... Что теперь будет? Фауст ни на шаг не отпускает. Грозится устроить мне подарок - рассказать все родителям, если посмею уехать. Я его на коленях умолял. А у мамы сердце больное. А тут еще отец... И Ганс... О, Боже, как мне плохо!

Сова подошел к стоявшей рядом скамейке и упал на нее, закрыв лицо руками. Дим сел рядом.

- Слава, тебе надо прямо сейчас пойти к Гене и поговорить. А потом поедешь к маме. Ты ей нужен.

Сова мотал головой.

- Я должен вернуться к Фаусту, иначе он сделает то, что обещал. А не он, так Шеф обязательно сделает это. Как я их всех ненавижу! Они сломали мою жизнь!

- Разве в своей жизни ты участия не принимаешь?

Сова отмахнулся.

- Оставь! Я уже не маленький выслушивать эти глупости. Мы не хозяева своей судьбы. Я столько в этой жизни пережил, что ей меня уже нечем удивить. Но за что, за что все это? Неужели только за то, что родился "голубым"?

Дата добавления: 2015-10-24