Путь по кругу 10 страница

- Хорошо. Зайду в другой раз. А ты подумай и реши, где твои друзья.

Дим закрыл за Мики дверь. Он не находил себе места. Через пять минут снова раздался звонок. Заткнув уши, Дим лег на диван. Он приготовился к длительной осаде, но звонки быстро прекратились. Дим подошел к окну. Из подъезда вышел Женька. Дим готов был распахнуть окно и окликнуть его, но когда Женька вдруг обернулся и посмотрел в его сторону, он отступил назад.

* * *

Женька, слегка покачиваясь, шел по улице. Правда ли, что он видел у окна Дима или ему спьяну померещилось? На душе было тоскливо. Он страстно желал встретиться с Димом и боялся этой встречи. Он чувствовал себя виноватым и хотел объяснить Диму, что ничего не смог для него сделать. Он второй раз не сумел защитить друга. Он знал, что и теперь Дима не оставят в покое. А чем он, Женька, сможет помочь?

- Я - тряпка! Я - ничтожество!

Папу он заметил, когда тот уже почти прошел мимо.

- Па-да-жди-те! - Женька схватил Папу за рукав. Тот спокойно отстранил его. - Я хочу спросить про Голуб... про Дима. Что с ним?

Папа хотел просто повернуться и уйти, но, подумав, сухо ответил:

- Разве ты не знаешь, что с ним? Ты, кажется, его товарищ? Если так, то прошу, не беспокой его. Ему сейчас не до нас.

Женька закусил губу, зажмурился.

- Я знаю. Но мне надо поговорить с ним. Скажите ему... Нет, я должен сам.

Папа уже уходил. Женька хотел последовать за ним, но тот его остановил:

- А ты уверен, что сможешь сказать ему то, что нужно, кроме того, что нужно тебе. Я бы тоже хотел доказать ему, что я ни в чем не виноват. Но ведь ему от этого не легче.

Женька отшатнулся от Папы и поплелся в противоположную сторону. "Ничего не скажешь, отшил, - думал он. - Кажется, он тоже любит Дима. А как к нему еще можно относиться? Дим был у окна, теперь я это знаю. И ему сейчас действительно не до меня".

Женька стоял у стойки кафе. Бари прилежно подливал ему спиртное.

- Бари, ты ведь знаешь, кто тогда облил краской Ди... Голубку. Я ведь помню, это ты его куда-то отправил.

Бари и не собирался отнекиваться.

- Динго попросил пригласить Голубку в случник.

Женька пристально смотрел на Бари.

- А ведь ты врешь.

- Если хочешь, спроси у Лизы. Он был там.

- И Лиза там был? - зловеще произнес Женька. - Две пидовки заодно. Все вы тут... И что это ты разоткровенничался, шефов прихвостень?

Бари оставался невозмутимым.

- Если честно, я и сам не ожидал, что Динго способен на такое. Голубку жалко.

Брезгливая гримаса исказила лицо Женьки.

- Заткнись лучше! Жалельщик! А кто вчера шефу сообщил, что Голубка в кафе?! Шеф сроду по утрам здесь не появляется. Ты, мразь, это сделал. Я с тобой еще за старое не рассчитался.

Бари улыбнулся:

- Кто старое помянет, тому глаз вон.

Женька оттолкнулся от стойки и выбежал из кафе.

"Я сойду с ума! Ну почему я ничего не могу сделать с этим гадюжником?!"

Зоя Филипповна открыла дверь и едва успела отойти в сторону. Женька стремительно прошел мимо. На ходу он стянул с себя рубашку и скрылся в ванной.

Зоя Филипповна подергала ручку двери.

- Женя, открой.

- Мама, чего тебе? Я голый.

Зоя Филипповна трагически сцепила пальцы, но произнесла требовательно:

- Женя, я кому говорю, открой.

Щелкнула задвижка. В щель показалось помятое мрачное лицо Женьки.

- Я же го...

Зоя Филипповна распахнула дверь:

- А чего бы тебе стесняться? По-вашему, мы, женщины, вообще ничто. Но именно я, женщина, родила тебя на свет и не хочу, чтобы мои муки оказались напрасными. Я не позволю сыну спьяну захлебнуться в ванной.

Женька опешил. Зоя Филипповна деловито стягивала с него брюки, которые, оказывается, он еще снять не успел.

- Только, ради Бога, не вообрази, что я в восторге от твоего вида. Мы еще поговорим об этом.

Женька умытый, раскрасневшийся, спал, раскинувшись на белоснежной постели. Зоя Филипповна сидела рядом и сосредоточенно смотрела на него, словно пытаясь прочесть на этом родном, вдруг так быстро повзрослевшем лице ответы на одолевающие ее вопросы.

* * *

- Мне нравится, когда ты такой. - Тони целовал грудь Комы.

Кома смотрел на него с усмешкой:

- Может быть, ты мечтаешь, чтобы я стал импотентом? Ты думаешь, если я сейчас тебя не трахнул, то это потому, что не могу? Ошибаешься. Просто у меня на тебя не стоит. Тебе это нравится?

Тони смотрел на него, улыбаясь:

- Сейчас не трахнул, трахнешь потом. Я не об этом. Сейчас ты такой тихий, ласковый.

У Комы округлились глаза:

- Я ласковый? Да ты, парень, не спятил ли?

Между тем Кома перебирал пальцами его длинные волосы. Тони смотрел на него влюбленными глазами:

- Тебе уже сказали про меня, что я сумасшедший?

- Нет, еще не сказали. А ты сумасшедший?

Тони положил голову Коме на грудь.

- Это так называется, когда человек знает больше других.

Кома, закрывший было глаза, открыл их и с любопытством покосился на него:

- И что же ты знаешь, чего не знаю я?

- Тебя все считают бесчувственным, но я знаю, как ты страдаешь. А главное, знаю - почему.

Кома привстал. Тони оторвался от его груди и посмотрел в глаза. Кома нахмурился:

- Интересно бы знать?

Тони сел.

- Тебе может не понравиться то, что я скажу.

- Мне это уже не нравится. Говори. - Взгляд Комы стал жестким.

Тони вздохнул.

- Ты любишь Голубку, но страдаешь не от того, что он не любит тебя. Ты в первый раз влюбился и теперь не знаешь, что с этим делать. Ты потерял над собой контроль, и это бесит тебя. Тебе было бы легче, если бы ты знал, почему именно он.

Кома сверлил Тони взглядом:

- И почему именно он? Ты знаешь?

- Знаю. Но если я отвечу, ты мне не поверишь.

Кома схватил Тони за плечо и с силой сжал его.

- Да говори ты, черт тебя побери! Что ты ломаешься!

Тони, отпрянув, потер плечо. Он часто моргал, пытаясь остановить выступившие от боли слезы. Кома оскалился:

- А таким я тебе уже не нравлюсь?

- Нравишься, - еле слышно прошептал Тони.

Кома снова лег.

- Ты и впрямь сумасшедший. Бред несешь.

Они долго молчали. Кома заговорил первым:

- Так почему же я, по-твоему, выбрал именно Голубку?

- Вы любите друг друга уже давно. Просто вы на время расстались, а теперь снова встретились. Ты его узнал, а он тебя - нет.

Кома засмеялся:

- А вот и врешь. Я поймал тебя. Ты же только что сказал, что я влюбился впервые.

Тони помолчал, размышляя о том, стоит ли продолжать разговор. Потом осторожно произнес:

- Впервые в этой жизни.

- Тьфу ты! - Кома выругался. - Это хуже, чем бред. Ненавижу эти байки о прошлых жизнях.

Тони не сдавался:

- Жизнь не бывает прошлой. Она всегда есть. Он пришел за тобой, чтобы вернуть тебя туда, где вы любите друг друга.

Кома отвернулся к стене.

- Ну хватит. Достал. Ты-то откуда все это знаешь?

- И ты это знаешь, потому что чувствуешь. А я знаю, потому что вижу. Я же сумасшедший.

* * *

- Диночка, дорогая, посмотри, что я купила! - Лиза протянул Динго банан. - Он тебе ничего не напоминает?

- Лиза, не будь дурочкой. Он уже тысячу лет всем что-то напоминает.

У Лизы загорелись глаза:

- А тебе не хотелось хоть раз сделать все это публично?

Динго лениво отвернулся:

- Я всегда подозревала, что ты извращенка.

Лиза кисло усмехнулся:

- Ты посмотри, как они на нас пялятся. И это только потому, что на наших мордашках чуть-чуть макияжа. - Лиза косился по сторонам. - Нет, я решительно настаиваю на публичном сексе. Они только этого и ждут от нас.

Они упоенно развлекались бананами, то и дело взрываясь смехом. Лиза первым закончил трапезу. Он с сожалением взглянул на повисшие пучком кожурки.

- Я, кажется, кончила. Дорогой, ты был восхитителен. - И, бросив их в урну, умиротворенно вздохнул.

Сделав последний глоток, Динго произнес в тон Лизе:

- Вот так всегда: только начинаешь получать удовольствие, а он уже пустой.

Лиза засмеялся, взял Динго под руку.

- Ну, дорогуша, рассказывай, как он?

Динго поднял брови.

- Кто? Банан?

- Да, банан... в штанах твоего нового друга.

Динго отмахнулся:

- Пустяки, даже до желудка не достает.

Лиза протестующе тряхнул головой:

- Не смей скрытничать! Я серьезно. Любит он тебя?

Динго покровительственно посмотрел на Лизу:

- Серьезно? На руках носит. Кормит, поит, подарки дарит. Смотри, какой перстенек на днях вручил.

Лиза едва взглянул на палец Динго.

- На руках носит? Кормит? Грудью что ли кормит? А перстенек этот я у тебя в прошлом году видала.

- Завистливая ты, Лиза. В прошлом году стекляшка была, а это - бриллиант.

- Тебе, наверно, и бутылки, из которых он тебя поит, хрустальными кажутся. Ты сама, я вижу, влюблена по уши.

Динго посмотрел на Лизу скептически:

- Ну а твой? Трахает, наверно, по пять раз в сутки?

Лиза засмеялся:

- Платоша не кролик. Он - тонкая натура. Ты бы знала, как он умеет ухаживать!

- А что ему еще остается? Лиза, ты скоро онанисткой станешь.

- Целее буду. Ой, смотри, Гера!

Гера шел с девушкой. Они держались за руки. Девушка о чем-то увлеченно рассказывала Гере, не сводя с него сияющих глаз. Гера, улыбаясь, слушал. Они уже почти миновали Динго и Лизу, как вслед послышалось томное:

- Гера-а.

Гера оглянулся, и улыбка исчезла с его лица. Лиза пытался увести Динго, но тот с обворожительной миной направился к Гере.

- А мы только что тебя вспоминали. Долго жить будешь.

- Надеюсь. Чего тебе? - Гера в упор смотрел на Динго. Желваки двигались на его скулах.

Динго жеманно протянул ему руку.

- Здравствуй.

Гера, стиснув зубы, ответил рукопожатием.

- Теперь все?

Лиза потянул Динго за локоть, но тот не торопился отпустить руку Геры, откровенно разглядывая его спутницу.

- Это, наверно, твоя сестра? Вы похожи. Она такая же красивая, как и ты.

Девушка переводила взгляд с одного на другого, сохраняя на лице выражение вежливого участия. Гера холодно бросил:

- Мы торопимся.

Он вырвал руку, которую Динго до сих пор сжимал в своей руке, и пошел прочь, уводя за собой девушку. Динго пошел за ними. Лиза, кусая губы, смотрел, как они удаляются. Динго что-то говорил, ломаясь и постоянно смеясь. Гера остановился, что-то резко ответил ему. Динго на секунду опешил. Лиза понял, что сейчас он может ответить все, что угодно.

- Денис! Протасов! Иди сюда!

Динго оглянулся и в изумлении смотрел на Лизу. Он еще бросил на Геру рассеянный взгляд и, не сказав ни слова, направился к Лизе. Как рукой сняло томность и игривость. К Лизе подошел очень красивый парень со следами макияжа на перекошенном от злости лице.

- Пожалела?!

Лиза пожал плечами.

- Да пусть, как хочет. Тебе-то что?

Динго всего передернуло:

- Сначала он сделал вид, что не знает нас, хотел пройти мимо. А потом меня грязным педиком назвал! Это как?! Он такой же, как мы! Что он из себя строит! Он вообразил, что Босс из него "натурала" сделает!

- При чем здесь Босс?

- Как? Ты не знаешь, что он Геру выкупить собирается?

Лиза искренне удивился, но тут же ответил:

- Что ж, я рада за Геру. Он заслуживает...

Слезы обиды и негодования выступили на глазах Динго.

- А мы не заслуживаем? Почему после стольких лет меня можно просто выбросить, как надоевшую игрушку?! Чем он лучше меня?

Лиза отвел взгляд от Динго и тихо ответил:

- Не нам решать. Я люблю тебя, Динка, но ты не права. Ты моя лучшая подруга, но и Гера хороший парень. Ему повезло, вот и все. Пусть хоть он будет счастлив.

- Это мы еще посмотрим. - Динго нервно захохотал. - Как же! Босс не дурак и своего не упустит. Он выкупит, а вернее купит этого хорошего парня. Женит его на этой девице - дочке такого же босса, как и он сам. А сам будет другом семьи. И тогда уже никуда этому красавчику от него не деться. Босс торопится, видит, что Гера уже готовенький, с Голубки глаз не спускает.

Лиза остановился.

- Откуда ты знаешь?

Динго грустно посмотрел на него:

- Не забывай, что я старше всех вас. И про жизнь, и про людей знаю больше всех вас. И откуда только взялся этот поганец?

* * *

Папа торопливо открыл дверь.

- Димок, где ты?

Дим стоял посреди комнаты, обнаженный по пояс, и смотрел на себя в зеркало. Папа подошел к нему.

- Радость моя, я уже соскучился. Всю дорогу бегом бежал. Беспокоился. Чувство было такое нехорошее. Я бы весь день от тебя не отходил, но дела...

Папа любовался телом Дима, но не разрешал себе обнять его, предвкушая и отодвигая миг блаженства.

- Если бы ты только мог представить, как все изменилось в моей жизни. Все обрело иной смысл. Нет, смысл только появился. До сих пор его ни в чем не было. Мне сегодня все говорили, что я помолодел. Это благодаря тебе. Я еще только не летаю. Неужели так может быть всегда? - Папа как-то по-детски звонко засмеялся. - Я, кажется, глупею на глазах. Меня еще никто не любил и не ждал дома...

Дим внимательно смотрел на Папу, и у него был такой вид, словно он вот-вот заплачет.

- Димок, что с тобой?

- Я хочу понять, почему я всем причиняю боль?

- Это неправда. Откуда подобные мысли? Здесь кто-то был?

- Но почему так получается? Я не хочу, чтобы из-за меня кому-то было плохо.

Папа обнял его.

- Это потому, что ты очень хороший. Многим хочется, чтобы ты был рядом, как со мной сейчас. Тебе не в чем винить себя, ты же не можешь быть со всеми сразу.

- Разве можно взять силой или купить то, чего они хотят? За что они платят деньги?

Папа почувствовал себя неловко. Он обошел Дима, встал за его спиной.

- Ты говоришь и обо мне? Но пойми, это совсем другое. Деньги никакого отношения к тебе не имеют. Это правила игры и только. Я согласен с тобой, это глупая игра. Если хочешь, я платил деньги за место рядом с тобой. На большее я и не рассчитывал. - Папа помолчал. Он расстроился, но не хотел подать вида. - Димок, я хочу тебя спросить. Ты можешь не отвечать, если не хочешь. Но я никак не могу понять, как ты оказался в круге? Зачем? Тебя Женя втянул в это?

- Нет, Женя ни при чем.

Телефонный звонок прервал их разговор. Папа снял трубку. Дим вышел на кухню. Поставив чайник на плиту, он стал наблюдать, как муха мечется у оконного стекла. На кухню вошел Папа. Не оборачиваясь, Дим спросил:

- Все в порядке?

- Да. Хотя, не знаю. Димок, ты не ответил на мой вопрос, но если не хочешь... Честно говоря, я не ожидал увидеть в круге такого мальчика, как ты. Ты... Я не обольщаюсь на свой счет и до сих пор не понимаю, почему ты выбрал меня?

Дим не знал, что сказать, чтобы не лгать и не говорить правду. Его молчание Папа истолковал по-своему:

- Пойми меня правильно. Повторю сто раз: я счастлив, что мы вместе, но, по правде сказать, я не очень подхожу для этих игр и мало что в них понимаю. Все произошло так, как я и не мечтал. Мне повезло. Но сейчас я думаю, не обманываю ли я себя?

- А что случилось сейчас? Почему ты об этом говоришь?

Папа медлил с ответом, он боролся с искушением не отвечать.

- Димок, у тебя есть друг?

Тон Папы заставил Дима обернуться.

- Кто звонил?

Папа испытующе смотрел на него.

- Ты мне не ответил.

Дим молча кивнул. Папа опустился на табурет, посмотрел на Дима обреченно:

- Значит, снова один?

Дим сел рядом.

- Если бы я мог все рассказать тебе, ты бы понял меня. Я не хотел сделать тебе больно.

Папа грустно посмотрел на него:

- Ты считаешь, мне стало бы легче? Ты ведь все равно уйдешь к нему? Я прав?

- Неужели это он звонил?

- Не думаю. Кто-то просил передать тебе, что твой друг ждет тебя по адресу... Там, у телефона, записано. Я не знал, что ответить. Все так неожиданно. Я испугался за тебя, испугался, что ты опять подвергнешься опасности... Я сказал, что ты прийти не сможешь.

Дим ахнул:

- Ты так сказал?!

- Он сказал, что... я старый козел и становлюсь на пути у большой любви.

- Это не так!

Папа попытался улыбнуться:

- Что не так? Что я еще не совсем старый козел?

Дим смутился:

- О чем ты говоришь! Ты не становишься на пути... Но мне так жаль.

Папа порывисто обнял Дима.

- Нет, я не хочу тебя терять! - И тут же обмяк. - И удержать не могу. Нечем. Разреши хотя бы пойти с тобой? Мне было бы спокойнее.

Дим поднялся. Непроизвольным жестом Папа хотел удержать его, но, спохватившись, опустил руки на колени. Что-то было еще не сказано. Дим не мог уйти.

- А если я не вернусь?

Папа поднял на него глаза. В них были страдание и растерянность.

- Тебя будут искать?

Дим как-то странно улыбнулся:

- Меня не найдут.

Папа насторожился:

- Димок, но этот человек... Ему можно доверять?

Лицо Дима осветилось:

- У меня есть шанс.

- Помни, что ты всегда сможешь вернуться. Я буду ждать. Если понадобится, я спрячу тебя от круга. Никто ни о чем не узнает.

Волна благодарности захлестнула Дима. Он бросился Папе на шею.

- У тебя все будет, потому что ты такой хороший!

Папа, грустно улыбаясь, гладил его по голове.

- Если бы этого было достаточно.

* * *

Сова лежал на боку, подперев голову рукой, и читал книгу. Рядом за спиной, раскинувшись на просторной кровати, лежал крепкий мужчина лет сорока. Умиротворенно прикрыв глаза, он пощипывал волосы на своей широкой груди. Черные длинные волосы покрывали все тело. Другая рука мирно покоилась на бедре Совы.

- Зайчик, чем ты занят? Почему не любишь своего медвежонка? Почитай мне вслух, а то я засыпаю.

Сова закатил глаза и, выругавшись одними губами, начал читать:

- Он постоянно что-то жевал. Задница становилась все больше и больше. И когда брюки разошлись по швам, он сказал: "Довольно!" Но она повторяла: "Еще! Еще!"

Мерное посапывание за спиной прервалось.

- Зайчик, что ты такое читаешь? Кто говорил "еще, еще?" Задница?

- Нет. Его подружка.

- Ничего не понимаю. А кому он сказал "довольно?"

- Себе.

- А при чем здесь задница?

- Задница при нем.

За спиной послышалось недоуменное бормотание. Потом он привстал, заглянул через плечо Совы.

- Как называется эта чертовщина?

Сова захлопнул книгу, показал обложку.

- "Обломов", - прочитал "Медвежонок". - Ну и дурак этот Обломов, раз такие книжки пишет. И тебе, Зайчик, не следует ее читать. Лучше поиграй с моей морковкой. У тебя это здорово получается.

Зазвонил телефон. "Медвежонок" недовольно рыкнул и перевалился через Сову.

- Лежи. Кому это приспичило? Слушаю. Какого Славу? Черт знает что! Зачем ты раздаешь этот телефон?

Сова подбежал к телефону.

- Я не раздаю. Знает только он. Алло, Гена, что случилось? Алло, я не слышу.

После долгой паузы в трубке послышался веселый голос Ганса:

- Славик, это я. Как у тебя дела?

Сова тихо застонал:

- Гена, что ты делаешь?! Я ведь тебя просил - только в крайнем случае. Тебе заняться больше нечем?

- Ага! - В трубке послышался нервный смешок. - У меня появилась свободная минутка. Дай, думаю, позвоню, а вдруг ты скучаешь. Чем ты занимаешься?

"Медвежонок" недовольно заворочался на кровати. Сова прикрыл трубку ладонью, словно голос Ганса мог быть услышан в комнате.

- Ген, не дури. Я не могу сейчас с тобой говорить.

В трубке послышалось учащенное дыхание.

- Почему? У тебя что, рот занят?

Сова отпрянул от трубки. Потом быстро прижал ее снова к уху.

- Ты почему со мной так разговариваешь? Ты пьян?

- Да, я напился, обкурился и обкололся! Мне плохо, слышишь, мне очень плохо! А ты развлекаешься, и тебе наплевать...

Крик в трубке оборвался. За спиной послышалось сердитое сопение. "Медвежонок" поднялся с кровати.

- Зайчик, это не переговорный пункт. Объясни этому нахалу, что у тебя есть дела поважнее.

Сова, испугавшись, затараторил в трубку:

- Гена, я все понимаю. Я знаю... Ты извини, я правда не могу сейчас говорить.

- Если ты сейчас же не придешь в кафе, я повешусь. Это не шутка.

Голос Ганса сменился короткими гудками.

Сова бежал по темным улицам, испуганно озираясь по сторонам и ругая тех, по чьей вине улицы были почти не освещены. Он с детства боялся темноты, особенно темноты на улице.

Он на чем свет стоит ругал клиента, которому вздумалось назваться Фаустом, хотя Сова был уверен, что тот мог позаимствовать это имя только с названия какого-нибудь одеколона или дешевой фирмы. Печать интеллекта его не коснулась. Зато он обладал необъятной, ненасытной, неутомимой волосатой плотью. Он постоянно хотел, и его невозможно было ни на что отвлечь. Теперь Сова больше, чем когда-либо, понимал смысл слов "хорош, когда спит". И он был бесконечно благодарен Фаусту, когда тот, наконец, ронял голову на подушку, закрывал свои поросячьи глазки и шумно с храпом и свистом отдавался во власть сна.

Только спустя два часа после разговора с Гансом Сова услышал этот спасительный храп и, уже не думая о последствиях и о собственной усталости, бросился на улицу.

Сова ругал Ганса, считая его звонок капризом. Сова не представлял разницы между связью с клиентом круга или с клиентом расхода. Но последние слова, сказанные Гансом, не позволяли просто отмахнуться от этого каприза. Сова боялся, что жертва окажется напрасной, что они все равно не встретятся, прошло два часа, да и кафе должно было вот-вот закрыться.

Когда он вбежал в зал, Ганс там сидел один. Он посмотрел на Сову так, словно не ожидал его увидеть. Казалось, взгляд его пробивался сквозь толщу льда. Сова догадывался, сколько Ганс успел пережить и передумать за эти два часа ожидания.

- Прости, я не мог прийти раньше.

Не сводя с Совы холодного взгляда, Ганс кивал головой.

- Я правда не мог. Ты же понимаешь...

Ганс по-прежнему молча кивал головой.

- Пойдем отсюда.

Ганс склонил голову набок.

- Куда?

- Куда-нибудь. Здесь нас могут увидеть.

- Ты меня стыдишься?

Сова сел рядом.

- Что за глупость. Хотя ты и сам знаешь, что Шеф не любит, когда люди из круга общаются с кем-то из расхода. Кафе все равно сейчас закроется.

Теперь Ганс, как потерявший рассудок, покачивался из стороны в сторону.

- Шеф не любит... Кафе закроется... Слава, что нам делать?

- Гена, надо потерпеть. Только год.

- Год? Год я не могу. Я и день не смогу больше терпеть. Я нисколько не смогу. Я больше не вернусь туда.

У Совы расширились глаза:

- Что ты такое говоришь?! Гена, я понимаю, тебе тяжело...

Ганс поморщился и быстро закрыл уши ладонями.

- Нет, ты не понимаешь. Ты не поймешь, пока не попадешь туда. Но ведь когда-нибудь это случится! Этого я боюсь больше всего. Ведь я-то буду знать, что это такое! - Ганс придвинулся к Сове и продолжал жарким шепотом: - Слава, нам надо бежать. Я все понял. У нас нет другого выхода. Я все видел... Они там, за окном, ходят с портфелями, с колясками, с арбузами... Они живут. Зачем мы сюда пошли?

- Ты меня обвиняешь? - Сова то и дело нервно поправлял очки. - А я ведь не принуждал тебя. Да, они живут. Но чтобы иметь, как они, портфели, коляски, арбузы, мы должны были бы притворяться, что мы - это они. А чтобы не притворяться, нам надо много денег. Ты предлагаешь бежать. А куда? Ты же сам плакал на Сашиной могиле и просил, чтобы я никогда не делал ничего подобного. Я знаю, что и я когда-нибудь окажусь в расходе, но я все перенесу, потому что буду знать, через год мы будем вместе и...

- Через год уйду я, а ты еще будешь трахаться с клиентом, а потом в расходе со всеми подряд. Я этого не вынесу!

Сова сник, прижал к щеке руку Ганса.

- Мы ничего не можем изменить.

Ганс гладил его по голове, на глазах были слезы.

- А как же твой день рождения? Я тебе и подарок уже купил. Ни за что не догадаешься, что это.

- Ты мне его подаришь. Это будет сюрприз.

Ганс улыбнулся.

- Я тебе его подарю, когда мы будем уже далеко. Нам хватит тех денег, что мы скопили. Хорошо, что мы не тратили их на пустяки. Завтра рано утром я буду ждать тебя на вокзале.

Сова отстранился от Ганса.

- Нет, я не могу. И ты не делай этого. Тебе сейчас очень тяжело, но потом будет легче. Человек так устроен. Гена, мне надо идти. Он проснется и увидит, что меня нет. Будут неприятности.

Ганс растерянно смотрел на него.

- Славик, ты хочешь уйти? Ты хочешь меня бросить?

Сова встал.

- Я тебя не бросаю. Но пойми, чтобы быть вместе, мы должны пройти через все это.

К столику подошел Бари.

- Извините, кафе закрывается.

* * *

Дим с трудом нашел на темной улице дом, номер которого был записан у него на листке. Оставалось пройти через арку во двор, отыскать подъезд и квартиру. Впереди, пробиваясь сквозь мутный пожелтевший плафон, слабый свет выхватывал из темноты крошечный клочок асфальта. Смутное предчувствие шевельнулось в душе. Дим пожалел о том, что не взял с собой Папу. Можно было еще позвонить Женьке. В нескольких шагах от него стояла телефонная будка. Он снова и снова набирал номер и подолгу слушал гудки.

Дим старался идти быстро, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться в темноте. Когда он уже миновал пятачок света, под арку на приличной скорости въехала машина. Дим едва успел отскочить к стене. Машина резко затормозила рядом с ним. Выскочившие из нее парни отрезали Диму путь к бегству. Они крепко схватили его под руки и попытались впихнуть в машину. Дим сопротивлялся как мог. Он почему-то был уверен, что все это продолжение той дикой ночи, которая повторялась в кошмарных снах. Но если тогда страх лишил его сил, то теперь он яростно отбивался и, судя по раздававшимся ругательствам налетчиков, ему кое-что удавалось.

- С мальчишкой справиться не можете, засранцы!

Голос из машины показался Диму знакомым. Хлопнула дверца, и кто-то большой и сильный обхватил Дима, сдавив рукой шею так, что стало трудно дышать.

- Помогите! - только успел выкрикнуть Дим и в следующий момент почувствовал, что он уже почти в машине.

Вдруг тот, кто держал Дима, вздрогнул всем телом и обмяк. Дим без труда разжал его руки и бросился бежать. Но со всех сторон он натыкался на чьи-то тела. Кто-то оттеснил его к стене. Дим прижался к ней спиной и вытянул перед собой руки, ожидая нового нападения.

- Это кто тут малышей обижает? - послышался рядом чей-то голос, который тоже показался Диму знакомым. Но даже привыкшими к темноте глазами он не мог разглядеть лиц.

- Проваливайте, а то и на вас хватит!

Послышался смешок. Двое здоровых парней, стоявших в тусклом конусе света, переглянулись. Только их лица мог разглядеть Дим, но никогда раньше он их не видел. Они лениво наблюдали за происходящим, кажется, собираясь уйти. Дим между тем потихоньку продвигался к выходу на улицу. Рука в темноте остановила его.

- Стой здесь и не двигайся.

В следующий миг все вдруг пришло в движение. Хлопнула дверца, послышался стон. Двое под лампочкой исчезли. Пару раз Дима больно ударили, но он не двигался с места. Кто-то отлетел от машины прямо на него. Дим торопливо отпихнул его. Потасовка была непродолжительной. Взревел мотор, кто-то бросился в сторону, кто-то на ходу запрыгивал в машину. Слышались еще удары вдогонку по крышке багажника. На выезде из арки машина замедлила ход, и все тот же знакомый Диму голос выкрикнул:

- Ну, пидоровы защитники, мы еще встретимся!

Парни снова стояли под лампочкой и как ни в чем не бывало, лениво переговариваясь, курили.

- Эй, ты еще здесь? Иди сюда.

Дим на плохо гнущихся ногах подошел к ним. Он чувствовал, что приключения на сегодняшний вечер не закончились, и ему очень захотелось скорее выбраться отсюда.

- Ты правда пидор?

Парень, только что спасший Дима от нападения, оказался совсем молодым. Во всяком случае, он выглядел моложе своих друзей. И только гладко зачесанные назад волосы, жесткий взгляд и щетина на подбородке придавали ему некоторую мужественность. Голос у него был низкий и хриплый. Теперь он Диму не казался знакомым.

- Чего молчишь, когда тебе вопрос задали? А дрожишь ты точно как пидор.

От сквозняка под аркой Дима пробирал озноб, он действительно дрожал, но глаз от колючего взгляда не отвел. Потом он молча повернулся и хотел уйти, но спаситель схватил его за плечо, развернул к себе. Слова звучали отрывисто и зло:

- Ах ты щенок паршивый, ты что думаешь, мы тут подставлялись для своего удовольствия?! У тебя что, язык к небу прилип?! - И, неожиданно выйдя из себя, он завопил Диму в лицо: - Я тебе вопрос задал: ты - пидор?!

Дата добавления: 2015-10-24