Глава XXI. Классическая доктрина демократии

1. Общее благо и воля народа

Философия демократии XVIII в. может быть определена следу­ющим образом; демократический метод есть такая совокупность институциональных средств принятия политических решений, с помощью которых осуществляется общее благо путем предостав­ления самому народу возможности решать проблемы через выбо­ры индивидов, которые собираются для того, чтобы выполнить его волю. На практике это означает следующее.

Предполагается, что существует Общее Благо, достижение кото­рого является очевидной целью любой политики. Оно легко подда­ется определению и пониманию со стороны любого нормального человека, если ему предъявить рациональные доводы. Таким обра­зом, нет оправдания тому, кто не понимает общего блага, и другого объяснения, кроме незнания (которое можно преодолеть), глупо­сти и антисоциального интереса, существованию людей. Кроме то­го, наличие общего блага требует определенных ответов на все воп­росы, так что любой факт социальной жизни, любое действие, кото­рое предпринято или которое предполагается предпринять, можно безошибочно оценить как "хорошее" или "плохое". Все люди долж­ны, следовательно, прийти к согласию, по крайней мере принци­пиального характера, что существует общая воля народа (=воле всех разумных индивидов), которая соответствует общему благу, интересу, благосостоянию или счастью. Единственное обстоятель­ство, если не принимать во внимание глупость и злонамеренные интересы, которое может привести к разногласиям и объяснить на­личие оппозиции, — это разница во мнениях, касающихся скоро­сти, с которой поставленные общие для всех цели должны быть достигнуты. Так, каждый член общества, имея в виду общие цели, зная свои собственные интересы и оценивая, что хорошо, а что плохо, принимает активное и ответственное участие в увеличении хорошего и борьбе против плохого, а все члены общества, вместе взятые, контролируют общественные дела.

Ведение многих дел такого рода требует специальных навыков и, следовательно, должно быть возложено на соответствующих специалистов. Это, однако, не касается принципиальной стороны воп­роса, поскольку эти специалисты просто действуют в целях выпол­нения воли народа точно так же, как врач действует в соответствии с желанием пациента поправиться. Кроме того, в сообществе любо­го масштаба, особенно если в нем существует разделение труда, для каждого гражданина в отдельности было бы крайне неудобным вступать в контакт со всеми другими гражданами по любому воп­росу для того, чтобы принять надлежащее участие в управлении. Удобнее оставить наиболее важные решения за индивидуальными гражданами — например, посредством участия в референдуме, — а решение остальных оставить за комитетом, ими назначенным, ас­самблеей или парламентом, члены которого избираются всенарод­ным голосованием. Этот комитет или орган, состоящий из делега­тов, как мы уже видели, не будет представлять народ в правовом смысле, но в менее техническом плане он будет являться предста­вителем народа, поскольку будет формулировать, отражать или представлять волю электората. Опять же в целях удобства этот большой комитет может разделиться на меньшие для рассмотре­ния различных по содержанию государственных дел. Наконец, в числе этих небольших комитетов должен быть создан комитет для решения общих задач, в основном связанных с текущим управле­нием, в виде кабинета или правительства, возможно возглавляемо­го генеральным секретарем — иными словами, козлом отпущения, так называемым премьер-министром¹.

Как только мы примем за данность все посылки данной теории государственного устройства — или последствия, которые из нее вытекают, — так демократия приобретает совершенно недвусмыс­ленное значение, и других проблем, кроме той, как добиться ее ус­тановления, не возникнет. Более того, если отвлечься от несколь­ких логических противоречий, можно добавить, что в этом случае демократическое устройство не только будет лучшим из возмож­ных, но большинство людей даже не будут рассматривать иные возможности.

Однако не менее очевидно, что, если мы хотим прийти к тако­му выводу, каждая из этих посылок потребует доказательств, меж­ду тем гораздо легче привести доказательства противоположного.

Во-первых, не существует однозначно определенного понятия общего блага, которое устроило бы всех, если только будут приведе-

¹ Официальная теория, описывающая функции министра кабинета, утверждает, что он назначается с целью контроля за тем, чтобы на направлении, находящемся в его ведении, выполнялась воля народа.

ны рациональные доводы. Это связано не только с тем обстоятель­ством, что некоторые личности имеют устремления, не совпадаю­щие с общим благом, но в первую очередь с тем основополагаю­щим моментом, что разные индивиды и группы вкладывают в по­нятие общего блага различное содержание. Этот факт, скрытый от утилитариста узостью его взгляда на мир человеческих мнений, порождает принципиальные противоречия, которые нельзя разре­шить с помощью рациональной аргументации, потому что вы­сшие ценности — наши взгляды по поводу того, как должна быть устроена жизнь и общество, — нельзя втиснуть в рамки простой ло­гики. В ряде случаев здесь можно достичь компромисса, но амери­канцы, говорящие: "Мы хотим, чтобы наша страна вооружилась до зубов и затем боролась за то, что мы считаем правильным, в масш­табе всей планеты", и американцы, говорящие: "Мы хотим, чтобы наша страна наилучшим образом решала свои проблемы, ибо только тем она может служить всему человечеству", придержива­ются непреодолимо разных ценностей, что компромисс может привести к ущербу.

Во-вторых, даже если достаточно определенное общее благо, та­кое, как максимум экономического удовлетворения в утилитарист­ском понимании², оказалось как бы приемлемым для всех, это не повлекло бы столь же определенных ответов на конкретные вопро­сы. Здесь мнения могли бы разделиться настолько, что породили бы фундаментальные расхождения по поводу самих целей. Про­блемы, связанные с сопоставлением настоящего и будущего удов­летворения и даже со сравнением социализма и капитализма, оста­лись бы нерешенными, даже если бы каждого гражданина удалось обратить в утилитаристскую веру, "Здоровья" могут хотеть все, но у людей по-прежнему не было бы единого мнения по поводу целесо­образности вакцинации или операции на сосудах. И так далее.

Утилитаристы — отцы демократической доктрины не поняли до конца значения этой аргументации, потому что никто из них серьезно не рассматривал возможности коренных изменений в экономической системе и привычках буржуазного общества. Они в общем-то недалеко ушли от миропонимания мелкого лавочника XVIII столетия.

² Сам смысл "наибольшего счастья" весьма сомнителен. Но даже если это сомне­ние можно было бы развеять и придать общей сумме экономического удовлетворения группы людей вполне определенное содержание, этот максимум все равно будет от­носиться к определенным ситуациям и оценкам, изменить которые или найти компро­мисс в отношении которых демократическим путем может оказаться невозможным.

В-третьих, как следствие двух предыдущих рассуждений, кон­цепция воли народа или всеобщей воли, которую эти мыслители взяли на вооружение, не имеет под собой реальной почвы. Эта концепция предполагает существование однозначно определяемо­го общего блага, приемлемого для всех. В отличие от романтиков утилитаристы не имели понятия о полумистической, облеченной собственной волей "душе народа", о которой так много говорит ис­торическая школа юриспруденции. Они прямодушно выводили волю народа из суммы воль индивидов. А если нет ядра, общего блага, к которому, по крайней мере в долгосрочной перспективе, тяготеют все отдельно взятые воли индивидов, мы не сможем выя­вить этот конкретный тип естественной общей воли. Утилитарист­ский центр притяжения, с одной стороны, объединяет индивиду­альные воли и пытается слить их с помощью рациональной дис­куссии в волю народа и, с другой стороны, возлагает на последнюю исключительное этическое значение, которое приписывается де­мократии классической концепцией. Эта концепция не состоит лишь в поклонении воли народа как таковой, но основывается на определенных представлениях о "естественном" объекте такой во­ли, выбор которого продиктован утилитаристскими соображения­ми. Самое существование и высшее значение такого рода "все­общей воли" исчезают, как только исчезает понятие общего бла­га. Так оба столпа классической доктрины демократии рассыпа­ются в прах.

Дата добавления: 2015-10-24