Глава четырнадцатая. Часть вторая. Теряться в сюжетах.

никто никому не нужен,

Поскольку до капли выпит.

Становится слишком душно

и хочется окна выбить,

чтоб выйти за рамки фальши,

сквозящей в случайных взглядах…

Я знаю, что будет дальше.

Не надо.

Ники не может вырваться из захвата Билла. Он держит крепко, не боясь оставить синяки на хрупких девичьих руках. О заботе сейчас никто не думает. Не до того.

Саймон, Анджей и Том сплелись в клубок на земле, где ни один из них не пытается сдержаться.

И не понять кто сейчас остервенело бьет, а у кого с губ срываются болезненные хриплые стоны. Толпа, подогретая чужой злостью, начинает медленно окружать, отделяя на равные части сегодняшнюю ночь. Одна часть там, где гремит музыка; там, где танцует и веселиться молодежь, не замечая плавно утекающих минут их жизни. Другая – здесь: в глухом эхе ударов; в срывающемся голосе Ники, в злости, захлестнувшей с головой. Никто не пытается вмешаться и разнять парней. Себе дороже. Да и зрелищ никто не отменял.

Мартин появляется вовремя, пытается разорвать круг плотно обступивших людей.

- Дайте пройти! - повышает голос он. Толпа, жадно впитывающая чужие эмоции, неохотно расходится, чтобы тут же сомкнуться цепью.

- Держи её, - Билл тут же передает в объятия мальчишки Ники. Должен удержать.

Первым за растянутую футболку хватает Тома. Подсознательно? Или всё же своё ближе к телу? Времени на анализ своих действий нет, просто схватить и попытаться вырвать из этого клубка. С первого раза не получается, Том сам вырывается из рук и по новой бросается на Анджея.

«Долб*ёбы»!

Плач и крик Ники нервируют и не дают сосредоточиться.

- Бл*дь! Отцепись от них! – отчаявшись оттащить Тома, Билл хватает его за брейды. Он понимает, что после обязательно получит за эту выходку, но по-другому никак.

- С*ка! – шипит, вырываясь, Том. В голове шумит и правый локоть пульсирует точечной болью. Кожа свезена на хр*н. Но это нисколько не помешает придушить Билла. Не сейчас. Чуть позже. Злость направлена не на того человека, но механизм запущен. Предельно допустимая норма эмоций зашкаливает. Каждый на грани. Остается надеяться, что запал с приходом рассвета утихнет.

Анджей резко вздергивает безвольного Саймона на ноги. Кровь с разбитых губ стекает на подбородок. И даже сейчас, глядя в глаза Анджею, Саймон улыбается.

«Наконец-то точка. Заеб*лся с этими многоточиями. Они придуманы для неуверенных романтиков. Пора меняться. Реалист – идеальная роль на сегодня»

Кажется, Анджея раздражает эта улыбка, резко хватает за грудки, отчего голова Саймона запрокидывается назад. Хочется въеб*ть так, чтобы выбить всю дурь из его головы. Только вырвавшаяся из рук Мартина Ники, вклинивается между парнями, толкает Анджея, заставляя его отступить назад.

- Не трогай его! – кричит она. И нет уже в голосе истерики. Видно, что настроена решительно. Тронь натянутую нить её нервов, и, разорвавшись, она хлестнет тебя, выбивая весь воздух из легких. Вновь точка невозврата. Только теперь для всех. Как раньше уже никогда не будет.

- Да пошли вы все! – не остается в долгу Анджей. Толпа немного отступает назад и «рвется» в нескольких местах. Никто не хочет быть задет чужой яростью.

Саймон порывается пойти за Анджеем. Хотя все недосказанности уже были «сказаны» ударами в челюсть, под дых и разбитыми в кровь губами.

- Пойдем домой, Саймон, - Ники обнимает брата, пытаясь хоть так удержать его. Стереть кровь с разбитых губ он не дает, убирая ее руку от лица.

- Ники, все нормально, отпусти, - почти спокойно отвечает он.

Мутит от едва уловимого, но тем не менее ощутимого запаха крови и поднятой пыли. Смыть бы все следы с тела. Только вряд ли прохладная вода смоет воспоминания сегодняшней ночи.

Невольные зрители начинают потихоньку расходиться, но при этом стараются не упустить даже малейшего намека на продолжение. Ну, а вдруг?

Саймон что-то объясняет Ники, тщетно пытаясь освободиться из ее объятий. Мартин стоит чуть поодаль, наблюдая за каждым его движением. Ники еще долго пытается уговорить брата пойти домой. Только Саймон непоколебим. Сейчас нет никакого желания находиться в одном доме с Анджеем, хотя он, и не уверен, что тот дома. В любом случае – проверять он не собирается.

- Охуенн*я ночь, - подводит точный итог Билл.

Проводить домой Веснушку доверяют Мартину. Том не уверен в нем, мальчишка не смог удержать ее сегодня. Но выбора нет, оставлять Саймона он не хочет. Не сегодня.

Саймон уверенным шагом идет к обрыву. Неизменное место для зализывания ран. Всегда так было. Билл и Том идут следом за ним. Молчание тягостно висит в воздухе. Но Том не уверен, что слова сейчас кому-то нужны.

- Промыть надо, - Билл касается пальцев Тома. Сбитые костяшки ноют притупленной болью, - воспалиться может.

«Такой заботливый?» - хочет с издевкой спросить он, но отчего-то только молча, кивает, соглашаясь с ним.

С обрыва спускаются все трое. У воды намного прохладнее и кажется, что в голове становится хоть немного яснее и чётче. Том подкатывает джинсы до щиколоток. Растянутую и грязную футболку скидывает на землю. Едва сошедшие с лица и тела синяки вновь приобретут насыщенную лиловую окраску. Ребра немного болят, тяжело вдыхать воздух полной грудью. Промыть рану на локте не получается. Не разглядеть в темноте насколько все серьезно. Кровь уже не идет, только сукровица продолжает выступать.

Саймон сидит у самой кромки воды. Он так и не смыл кровь с лица и рук. Отстраненный взгляд и полуистлевшая сигарета. Так и не сделал затяга, как прикурил. Минуты тянутся бесконечностью.

- Она почище твоей, намочи и промой рану, - Билл стягивает с себя футболку и бросает Тому, а сам садится рядом с другом.

Они о чем-то переговариваются, но Том не может расслышать из-за плеска воды, что именно шепчет Билл, склонившись к Саймону. Слишком интимный жест, рождающий где-то в солнечном сплетении ревность и раздражение. Какое-то странное понятие у Билла о помощи и утешении.

- Саймон, - зовет Мартин, спускаясь по склону вниз. В руках что-то держит, издалека не разглядеть.

- Отвел Ники домой? – Саймон бросает истлевшую сигарету и поджигает новую.

- Да, - мальчишка встает в полуметре от парней.

- Молодец, иди домой.

- Я принес аптечку, - он вытягивает вперед руку с белой пластиковой коробкой.

- Хочешь поиграть в медбрата? - ухмыляется Саймон.

- Нет, просто хочу помочь, - у мальчишки тонкий немного дрожащий голос, раньше этого Том не замечал.

Хочется подойти и въеб*ть по наглой роже друга. Что за цепная реакция? Пнули тебя, пнешь ты? Видно же, что мальчишка на самом деле переживает и хочет помочь.

- Можешь мне помочь? – Том выходит из воды, придерживая смоченную футболку Билла у локтя.

- Да, - беспрекословно соглашается он, хоть и смотрит в тот момент на Саймона.

Эта преданность во взгляде мальчишки раздражает и успокаивает одновременно.

Он очень аккуратно обрабатывает раны антисептиком. Долго решает, как приклеить лейкопластырь к содранному локтю – как ни крути, а рана большая. Том улыбается, глядя, как у мальчишки немного подрагивают пальцы. Отросшая челка лезет в глаза, и он нервным движением убирает ее за ухо. В итоге решает склеить два лейкопластыря вместе. Выкрутился малец.

- Остальное я сделаю сам, - забирая из рук Мартина бинт, говорит Билл.

- Хорошо, - тут же соглашается он.

Том старается сдержать улыбку, глядя на прищур Билла и довольно грубую помощь: на сбитых костяшках затягивает бинт слишком туго, едва руку можно сжать в кулак.

- Что ты делаешь?

- Еще один такой взгляд на мальчишку, и я тебе въ*бу, - спокойно и почти без эмоций отвечает Билл. Том все же улыбается. Пустота внутри начинает незаметно заполняться. Кажется, что теперь всегда придется ходить по тонкой грани, удерживая шаткое равновесие их странных отношений.

Когда Саймона скручивает от рвотного спазма на земле, первым к другу подскакивает Мартин:

- Как ты? - встревожен и напуган, но отступать не собирается.

- Оху*нно, бл*дь! Отъебись! – сиплым, на тон ниже голосом кричит Саймон. Нужно только немного отдышаться и все придет в норму.

- Пошли домой, - Билл помогает ему подняться на ноги, подхватывает, закидывая руку себе на плечо.

- Не пойду я никуда, - Саймон вяло пытается отвязаться от чужой помощи, но с другой стороны его подхватывает Том.

Запал злости и ненужной ненависти иссяк. Идти ровно не получается, заносит то в одну, то в другую сторону. Растерянный Мартин идет впереди, встревоженно оглядываясь каждую минуту назад. В руках у него аптечка и футболки парней.

Когда они наконец-то подходят к дому, Том замечает Веснушку, сидящую на ступеньках.

- Саймон, - скидывает с хрупких плеч тонкий плед, и подбегает. Ненавязчиво оттесняет Тома, чтобы тут же подхватить брата, закидывая его руку себе на плечо. Кажется, они поменялись друг с другом местами. Сейчас Том почему-то завидует Саймону, хотя никогда не желал себе сестру или брата. Всегда хватало друзей.

– Дальше я сама, - упрямо тянет Ники. Билл помогает ей, пристраивая Саймона на сброшенный плед. Мартин остается, чтобы помочь Ники.

Когда Билл и Том уходят, уже начинает светать.

- Надеюсь, Анджей теперь съеб*ет нах*й отсюда, - Билл вытаскивает сигарету из помятой пачки. Затягивается с наслаждением, вдыхая в легкие сизый дым.

- А у него есть выбор? – Том забирает сигарету у Билла, свои, кажется, в драке потерял.

- Выбор есть всегда. Другое дело, что Анджей загнал себя в рамки, за которые переступить ему не позволяет гордость, мнение окружающих и прочая поеб*нь. Всё это ненужные отговорки. Нех*й тогда было снимать одну квартиру на двоих. Два года он еб*т мозг Саймону. Ни туда, ни сюда. Как на поводке держит его при себе.

- Все равно Саймон не должен был срываться, – Том очень устал и, кажется, этот разговор не приведет ни к чему хорошему. Но механизм запущен, шестеренки начинают набирать обороты, и по тормозам теперь никто не даст – двигаться только вперед.

Они уже дошли до дома Тома, но разговор нельзя обрывать так.

- Том, ты, что не понимаешь? Анджей не ребенок и должен прекрасно понимать, что находясь столько времени рядом, он мучает его. Всё просто как дважды два: не хочешь его – пошли нах*й; хочешь – тр*хни.

- Что? – слова Билла неожиданно как удар под дых с ноги. Смысл простой истины Билла не сразу доходит до сознания.

Пустота зияет черной беспросветностью. С Биллом находиться на тонкой грани невозможно. Иллюзия, что он разрешит зайти за черту. Тогда надо было сразу показать эту черту, чтобы остановиться, споткнуться, упасть и разбить колени, но ни за что не переступать через нее.

- Разве я не прав, – это даже не похоже на вопрос. Он просто уверен в своей правоте.

Нет, он не задел чувств Тома. Их просто нет. Ведь так? Нет, не самообман. Просто в понимании Тома всё не сводится к циничному «хочу-трах*юсь».

Злость накатывает волной. Неужели он думает, что простое «хочу-трах*юсь» должно всех устраивать?

Том толкает Билла к забору, прижимаясь к обнаженной спине. Билл, не ожидающий такого подвоха, не успевает выставить руки вперед и впечатывается в забор. Том старается не обращать внимания на боль в руке и сильнее прижимается к его спине, обездвиживая.

- Хочешь – трах*ешься? – почти ласково шипит Том в затылок, вдыхая терпкий запах кожи, смешанный с ароматом туалетной воды. Странный микс запаха возбуждает, притворная покорность, склоненная в сгиб локтя голова, выбитая черной росписью тату, даже, с*ка, выбритые виски возбуждают.

- Да, - сдавленно, сквозь зубы выдыхает Билл.

И становится пох*й, что их могут заметить.

Охуенн*й день/ночь/утро, не правда ли, Том?

Дата добавления: 2015-10-24