Наполеон 1 и его мамелюк

Гектор Флейшман издал книгу, озаглавленную именем любимого мамелюка императора Наполеона 1, Рустана (Rustan, mameluck de Hapoleon). В основу этой книги легли, главным образом, устные рассказы Рустана, собранные капитаном артиллерии старой гвардии, Анри Биллионом, и затем проверенные и дополненные подругам источникам.

Оказывается, Рустан был в некотором роде нашим соотечественником, так как родился в Тифлисе, где отец его занимался торговлею. Украденный татарами и пять раз перепроданный, Рустан, наконец, попадает, уже юношей, к каирскому бею. Здесь его зачисляют в отряд мамелюков, главная особенность которого заключалась в том, что он рекрутировался преимущественно кавказскою молодежью. По свидетельству генерала Бове, среди каирских мамелюков было также немало немцев,

французов, русских....Любопытно, что кроме этих иностранцев в Каире находились еще французские якобинцы, задачей которых было проникнуть в самые секретные комнаты пирамид и там открыть тайну Гирама, будто бы записанную символическими знаками на могиле этого основателя всемирного франкмасонства...

Все это было накануне египетской экспедиции Бонапарта, который, как известно, недолго пробыл в стране пирамид и, сдав командование французскими войсками генералу Клеберу, сам возвратился в Париж, для того, чтобы «разогнать адвокатов», как он выразился о директории, а также для отражения иностранной коалиции...

О пребывании генерала Бонапарта в Египте рассказываются интересные вещи. Между прочим, обнаруживается, что для вящего успеха своей экспедиции он, действительно, принял в Каире мусульманство и вообще усвоил себе там много восточного. К книге приложен снимок со старой гравюры, на котором Али-Бонапарт изображен в восточном костюме и, конечно, в чалме. Здесь же находится изображение Рустана в необычайно эффектном военном костюме мамелюка. Красивый, веселый и представительный Рустан очень понравился Наполеону и сделался его верным слугою и телохранителем. Появление его в Париже произвело настоящий фурор. Повсюду только и было разговора, что о наполеоновском мамелюке. И сейчас же, конечно у французов появились модные костюмы и прически a la Roustan. В таких именно костюмах и прическах изображены на приложенных к книге портретах М-ме Бонапарт и прусская королева.

В Париже у многих знатных и богатых лиц было в обычае держать в штате прислуги негров и мулатов; теперь эта мода прошла. У Бонапарта был даже китаец, но первый консул выслал его из Европы после того, как этот сын неба выкрал у него из погреба две тысячи бутылок бургундского и продал их в свою пользу. Теперь, по примеру Бонапарта, стали заводить собственных мамелюков, между, прочим Мюрат организовал целый полк из Мамелюков и негров, принимавший впоследствии участие и*в походе 1812 года. Конечно, большая часть этого полка погибла в снегах России и только немногие уцелели. Известный сержант наполеоновской гвардии Бургонь видел потом этих несчастных в Эмбинге, как они, оборванные, голодные и обмороженные, стоя на снегу перед дворцом неаполитанского короля, «клацали зубами». Это малороссийское выражение вполне передает французское «élaguaient des dents»...

Рассказы Рустана очень любопытны и рисуют все мельчайшие детали. домашней жизни Наполеона и ближайших к немулиц. Но напрасно было бы искать в его воспоминаниях известий о событиях высшего разряда. Точно также о походе 1812 года он почти ничего не сообщает, кроме того разве, что все время безотлучно находился при императоре.

Между прочим мы узнаем, что в Москве он торговал кашемировыми шалями, приобретенными, конечно из разграбленных русских лавок, и затем во время отступления отморозил нос. По прибытии в Дрезден ему посоветовали намазать нос каким-то лекарством и — о- ужас! — Нос совсем пожелтел. Рустан был в отчаянии. И.только в Париже лейб-медик Корвизар успокоил его. — «Есть ли какая-нибудь опасность? — заботливо спросил Наполеон доктора, указывая на нос мамелюка. — «Нет, ваше величество, — отвечал Корвизар; — впрочем, если нос у Рустана отвалится, мы его пришьем»...

Между прочим, глубоким драматизмом веет от воспоминаний Рустана о том, как «бедный император, охраняемый священным баталионом», принужден был идти к Березине пешком, с палкой в руке и в лохмотьях под меховой шубой (en Iognes et en fourrures), и какими страшными пятнами чернели в это время на снегу вороньи стаи, неотступно следовавшие за несчастной «великой, армией»...

Утром) 0 декабря Наполеон прибыл в Варшаву в сопровождени и Коленкура, капитана далматинца Вукасовича и Рустана и остановился в Английской гостинице, на Вербовой улице (rue des Saules)...

Рустан почти ничего не говорит об этом пребывании Наполеона в Варшаве. Но в книге Флейшмана приложены записки аббата де-Прадта, в которых последний довольно подробно повествует об этом эпизоде.

«10 декабря, — говорит де-Прадт, — я был занят составлением спешной депеши к герцогу де-Бассано, когда вдруг в мой кабинет вошел какой-то фантом, опираясь на одного из секретарей посольства.

— Скорее идите со мной, — сказал фантом, голова которого была обвязана черным платком и тонула в меховом воротнике шубы. Походка его, вследствие бывших на нём меховых сапог, была тяжелая и неуклюжая. Схватившись с места и пристально взглянув в лицо незнакомца, я, наконец, узнал его. — «Это вы, Коленкур? Где император?» — «В Английской гостинице; он ждет вас». — «Почему же он не остановился в Замке?» — «Он не желает быть узнанным». —»Все ли вы имеете, что нужно?» — «Дайте бургундского и малаги». «Мой погреб, дом и всё к вашим услугам. Но куда вы направляетесь теперь»? — «В Париж» — «А армия?» — «Ее уже нет», печально проговорил Коленкур, поднимая глаза к небу...»

«Было полчаса второго, — продолжает де-Прадт, когда я подошел к Английской гостиниде. У ворот стоял польский жандарм. Хозяин гостиницы испытующе взглянул на меня и, после минутного колебания, впустил во двор. Здесь я увидел маленькую каретку, установленную на четырёх сосновых полозьях, которые были на половину обломаны в дороге. Далее стояло двое открытых саней, на которых приехали генерал Л ефевр с полковником Вонсовичем, Рустан и лакей. Вот что осталось от прежнего великолепия! Я вошел в помещение гостиницы. Маленькая

дверь таинственно открылась и я увидел Рустана, который сейчас же узнал меня. Видно было, что собирались обедать. Колен кур доложил обо мне императору и затем ввел меня к нему.

Я очутился в низкой, грязной и холодной комнате, с полузакрытыми ставнями. Грязная служанка возилась около печки и изо всей мочи раздувала накладываемые ею в печь сырые сосновые ветки, которые не хотели гореть и только трещали и шипели...

«Император ходил взад и вперед по комнате в меховой шапке и в шубе, крытой зеленым бархатом, с золотыми бранденбургами. Оказывается, что он в таком виде прошел пешком от пражского моста до Английской гостиницы.

- А, господин посланник Î — сказал вдруг Наполеон и засмеялся...

Я почтительно подошел к нему и стал выражать своё удовольствие по поводу того, что вижу его в добром здоровье. При этом прибавил, что «уже начал беспокоиться о нём...»

Затем между императором и его посланником началась продолжительная беседа.

По словам де-Прадта, Наполеон произвел на него ужасно тяжёлое впечатление. Он много говорил о Франции, России и Польше; но у деПрадта составилось такое убеждение, что он беседует прямо таки с безумным человеком...

Впрочем, к рассказам де-Прадта следует относиться критически, так как и сам он произвел на Наполеона дурное впечатление. По крайней мере, на другой же день Наполеон послал своему министру иностранных дел повеление о немедленном отозвании де-Прадта из Варшавы. Впоследствии же, находясь на острове св. Елены и читая записки деПрадта, Наполеон ужасно возмущался той ложью, какую бывший его посланник вложил ему в уста во время беседы в Английской гостинице в Варшаве. Он не отвергает только знаменитой фразы: «Du sublime au ridicule il ny a guun pas»...

На другой день Наполеон выехал из Варшавы на Кутно и дальше...

Обращаясь к Рустану, следует сказать, что он очень дурно заплатил Наполеону за его доброту к нему и расположение. Скопив на службе императору довольно крупный капиталец он, к большому огорчению Наполеона, не последовал за ним в изгнание...(«В.Д.»)

(«Вменений Вестник» №2585 от 28.01.1912 г.)

Примечание: О религиозности Наполеона имеется несколько интересных свидетельств: «Первый консул оживил церковные колокола, и их звон раздавался над всей страной. Был ли он сам религиозным, верующим человеком? Нет, конечно. Искренний почитатель в юности Вольтера и материалистов, поклонник Руссо должен был относиться к церкви, к религии крайне скептически...Вероятнее всего, его натолкнул на мысль о необходимости пересмотра церковной политики опыт Италии и Египта.».

(«Наполеон Бонапарт«А.З. Манфред Москва 1989 т.)

Мармон — «Однажды в Фонтенбло кардинал Феш (1) позволил себе колкости, которые стали для него обычным делом. Император рассердился и сказал, что ему идет этот лицемерный тон, ему — такому свободомыслящему, неверующему и т.д.

- Возможно, возможно, — ответил Феш, — но это не мешает вам совершать несправедливости, у вас нет ни здравого смысла, ни прав, ни благовидных предлогов; вы — самый несправедливый из людей.

Тогда Император взял его за руку, открыл окно и вывел на балкон.

- Посмотрите вверх, — сказал он, — видите там что-нибудь?

- Нет, — ответил Феш, — я там ничего не вижу.

-Ну тогда молчите. А я вижу там свою звезду, это она ведет меня за собой. И не смейте больше сравнивать свои ничтожные и ограниченные способности с моей высшей организацией.

Множество раз мы наблюдали, как я уже замечал и ещё не раз замечу, потребность, когорую испытывал Наполеон, выискивая связь неба и своего рождения.»

(1) Феш Жозеф (1763 — 1839). Дядн Наполеона, сводный браг его матери. В 1803 году стал кардиналом, иёл переговоры с Римским папой о коронации Наполеона. («МЕМУАРЫ МАРШАЛА МОРМОНА О НАПОЛЕОНЕ И ЕГО ВРЕМЕНИ- Москва, Рейтар, 2003 г.)

Художник-баталист В.В. Верещагин приаодит рассказ очевидца — офицера молодой гвардии: «Мы шли большою дорогою, по направлению к Борисову. До города было уже не очень далеко. Бонапарт шёл, как И все мы, с палкою, он был одет в меховую шубу и шапку и шёл по середине дороги в нескольких шагах от меня, следом за князем Невшательским (Бертье).

Кругом было как-то тоскливо тихо и спокойно — когда мы увидели шедшего нам навстречу офицера. Это был состоящий при главном штабе полковник de F Он остановился перед князем и отрапортовал ему что-то, — я расслышал только слова «Березина* и «русские». Все остановились, также и Бонапарт, который был в шагах шести от начальника штаба и от полковника. Я придвинулся немного, чтобы разузнать в чём дело. Слышу, Бонапарт спрашивает сердито: «Что он там толкует? Что он толкует? — князь приказал полковнику повторить донесение Бонапарту, как теперь слышу:

de F — господин маршал поручил мне уведомить о том. что русская Моллавская армия пришла к Березине и завладела всеми переправами.

Бонапарт — Это неправда, это неправда, это неправда!

de F —что две неприятельские дивизии завладели мостом и занимают берег, так же, что река замерзла недостаточно для переправы по льду.

Бонапарт (с гневом) — Вы лжёте, вы лжёте, это неправда!

de F— {хладнокровно и тоном повыше) — меня не посылали проверять положение неприятеля; господин маршал послал меня с этим донесением, и я исполняю свой долг

Видя, что Бонапарт стал шевелить своей палкой, я подумал, что он хочет ударить ею полковника; но в эту минуту он, с широко расставленными ногами, откинулся назад и, опираясь левой рукою о палку, со скрежетом зубов, кинул к небу свирепый взгляд и поднял кулак! Настоящий крик бешенства вырвался из его груди, он повторил свой жест угрозы и прибавил короткое и выразительное слово... само по себе составляющее богохульство! Уверяю вас, что н жизнь мою я не видел более ужасного выражения лица и всей фигуры! Он, очевидно, совсем забыл о старании, с которым скрывал до сих пор перед нами свои ощущения к старался казаться весёлым, чему конечно никто не верил. Мы так внимательно следили за всеми его движениями и были до такой степени поражены виденным, что опомнились только тогда, когда он приказал продолжать путь».

(И.Н. Васильев «НЕСКОЛЬКО ГРОМКИХ УДАРОВ ПО ХВОСТУ ТИГРА» Москва, Рейтар 2001 г.)

«25-го июня русский император Манифестом объявил своему народу о предстоящей войне, поручая ему спасать отечество и свободу и призывая Бога, заступника православия.

Я заметил, что Наполеон, хотя и христианин, однако при объявлении войны взывал к судьбе».

(«Поход Наполеона в Россию в 1812 году», ДЕ ЛА ФЛИЗ, Москва, 2003 г.)

«Россия увлечена роком. Судьба её должна свершиться...» Наполеон Обращение к «Великой армии» (1812 г.)

Основные мировые религии получили своё начало в Индии и произошли из Брахманизма и Буддизма, (Веды, Упанишады), Брахманизм дал рождение Зсндской религии — Зороастризму (Зенд-Авеста). Из Брахманизма и Зороастризма возник Иудаизм (Талмуд). Из Иудаизма произошли Христианство (Библия) и Ислам (Коран), кроме иудаизма в Христианстве большие тенденции имеют Брахманизм и Буддизм. (Прим. составителя.)

Дата добавления: 2015-09-04