Донские казаки в Отечественную войну

В декабре месяце 1812 г. закончилась Отечественная война. В последний день юбилея 25 декабря Россия молитвенно вспомянула всех героев войны, в числе которых особенно прославились донские казаки.

Нашествие на Россию Наполеона и с ним, «двунадесяти» покорённых им народов, вызвало со стороны Донского войска чрезвычайный подъём патриотического чувства. Весь Тихий Дон, от мала до велика, поднялся на защиту Отечества. Все казаки, и старые и малые, и богатые и бедные — все стали под станичные знамёна, все пошли выручать от врага свою мать — Россию. К началу войны Дон выставил в «поле» 50 полков и 2 роты конной артиллерии. В конце же августа, после того как атаман Платов поднял поголовное ополчение, в «поле» вышло ещё 26 полков и 6 орудий конной, артиллерии.

Породу своего оружия и свойствам казачьей службы Донцы втечении всей войны с Наполеоном всегда находились в ближнем соприкосновении с неприятелем. Первые пули, встретившие французов вблизи Немана, были выпущены донцами лейб-казаками. Первые пленные французы войны 1812 года были взяты теми же лейб-казаками близ г. Новые-

12-409

Троки. При всяком движении французов — впереди их шли казаки. Ни один неприятельский разъезд не мог безнаказанно осмотреть деревни и подойти к русским войскам. Французам постоянно приходилось быть начеку. Их очень дразнили казаки своими хитрыми маневрами при внезапных набегах. — «Не знаешь», писали французы «как против них действовать; развернёшь линию — они мгновенно соберутся в колонну и прорвут линию; хочешь атаковать их колонною — они быстро развёртываются и охватывают её со всех сторон». — Ато казаки заманивали французов и атаковали с флангов добивали врага. «Перестрелкою занимались мало», писал Платов, «но дружно атаковали в дротики».

Корпус Платовских казаков особенно отличился в делах под Каремчами, Миром и Романовым, своими отличными действиями казаки сильно задерживали наступление французов и оказали содействие нашим двум армиям (Барклая и Багратиона) в соединении. В июле 12 числа Платову было поручено сделать набег в тыл неприятеля. Разделивши свой отряд на небольшие партии, Платов бесконечною шибкою линиею лав казачьих прошмыгнул в тыл французам и явился одновременно повсюду: везде, где были отряды французов, в тылу у них хозяйничали донские казаки; они зажигали запасы фуража, продовольственные склады, отбивали скот и проч. Подобные набеги повторялись неоднократно. Никто из французской армии и нигде не мог быть уверен, что на него не налетят казаки. Сам Наполеон не раз подвергался опасности быть в плену у донцов.

Во время знаменитого Бородинского сражения 26 августа, Платов со своими казаками обогнул левый фланг французской позиции и полетел в тыл неприятелю. Ворвавшись туда, казаки разбили французский резервный батальон и наткнулись на громадный обоз. Увидев сокровища неприятеля — сундуки с добром, хлеб, овёс, патроны и проч., казаки бросились «хозяйничать» над чужим добром и произвели большой переполох у французов во время самого жаркого боя на Бородинском поле. Этот набег приостановил атаку неприятеля на русские позиции на целый час и дал возможность русским подкрепиться. Но донцы сделали бы ещё больше, если бы, не увлекаясь неприятельским обозом, ударили fia резервные полки н с тыла на батареи.

После занятия Наполеоном Москвы казаки стали для французов ещё большею грозою, чем раньше. Голод и холод заставлял французов отыскивать в окрестностях Москвы хлеба и одежды. Но несчастные фуражиры редко возвращались обратно, — большею частью они попадали в плен казакам. При отступлении Наполеона из Москвы, русская армия перешла в наступление. Первая победа (при Тарутине) была обязана казакам. Под начальством гр. Орлова-Денисова 10 казачьих полков первыми ударили на Мюрата; застав его врасплох, казаки захватили 38 ору-

дий и весь лагерь левого крыла неприятеля. Пока подоспела мерная русская колонна, казаки уже успели произвести панику и переполох у французов. Когда русская армия принудила Наполеона отступать по разорённой Смоленской дороге, донцы разбились на небольшие отряды, частью на партизан и решительно насели на французов. Они неустанно преследовали французов и, как надоедливые мухи, не давали им покоя. Под натиском казаков стали сдаваться в плен целые отряды французов, сдавались в плен их генералы и маршалы. Пленных казаки потом уже не забирали. От них отбирали оружие, обозы, разную добычу, захваченную в Москве, а самих пускали куда глаза глядят. Преследование неприятеля продолжалось до русской границы, до г. Ковно, и настолько успешно, что к Рождеству вся Россия была очищена от неприятеля. О результатах действий Донских казаков гр. Платов писал военному министру: «на 1000 вёрстном расстоянии от Малоярославца до Немана, и за Неманом, лежат дерзкие французы, мало сказать на каждой версте, но на каждом шагу... Да познают Европа и целый свет, с каким ревностнейшим и верноподданическим усердием к Всемилостивейшему Государю Императору и любезнейшему Отечеству, действовало войско Донское. Остатки европейцев возвестят соотчичам своим — каково ходить на Русь, больно дерзостно задевать Россию. Познают и Донских казаков, да и все пленные подтвердят: кто поражал их нещадно, кто не давал спать и наималейшего роздыху, кто не допускал их фуражировать от дороги ни на сто сажен и кто взял у них при сражениях более 500 пушек»? Затем и сам Кутузов писал о казаках гр. Платову: «Почтение моё к войску Донскому и благодарность к подвигам их в течении кампании 1812 г., которые были главнейшею причиною к истреблению неприятеля, лишённого вскоре всей кавалерии и артиллерийских лошадей, следовательно и орудий «неусыпными трудами и храбростью Донского войска».

За шесть месяцев борьбы с Наполеоном донские казаки истребили более 18 000, взяли в плен 10 генералов, 1046 офицеров и до 40 тысяч нижних чинов. Знамён отбили 15, пушек 364 и 1060 зарядных ящиков.

Громадное количество серебра, отнятое у французов, казаки сдали как пожертвование в церкви.

Вообще война 1812 г. предоставила Донскому войску ещё раз доказать все значение казаков, как боевого элемента армии. Эта война установила навсегда верное понятие о чрезвычайной пользе, какую казаки должны и могут приносить в военное время. Вся Европа узнала и оценила казаков. Их оценила и вся Россия, отдав им дань справедливой признательности. За заслуги в Отечественную войну, все войско Донское получило Милостивую Царскую грамоту и Георгиевское (белое) знамя, а атаман М.И. Платов был возведён в графское достоинство. А. Покровский («Вшенский Военный Листок» № 695 от 05. OL 1913 г.)

Как проводили на Дону святки (Кулачные бои)

В былое время на Дону рождественские праздники, или так называемые святки, проводились среди ряда всевозможных удовольствий. Устраивались общественные гулянья, игры, вечеринки и т.п., а главным образом — кулачные бои, или кулачки. Ешс за долго до праздников мололёж готовилась к этого рода спорту: собирались на совещание; высказывали по этому интересному предмету различные соображения; учитывали свои наличные силы и силы противной стороны; обсуждали характер и приёмы бойцов; ьолповались и спорили.

Кулачные бои на Дому существуют давно и начало своё ведут ещё с конца 16.века.

Зимою, в свободное от походов и сторожевой службы время, вся молодёжь, да и старики, сходились, бывало к берегу Дона или Донца, разбивались на две половины, и на льду происходило сражение при самой, так сказать, скользкой обстановке. Этого рода забавы существовали целых три века и только недавно были окончательно запрещены под страхом «жигулёвки» — ареста. Кулачные бои я ешё захватил и вполне определённо себе их представляю.

На первый день Рождества, после обеда, который обыкновенно у простонародья казаков бывает часов в 10 — 11 утра, как только люди выйдут из церкви, все молодое, зелёное, крепкое и здоровое валит целыми партиями на реку Донен. Помню, как это происходило в станице Каменской. Собиравшаяся партия станичная выступала из года в год против партии хуторских: с одной стороны человек до восьмисот и с другой не меньше. Мне всегда интересно было наблюдать эти весёлые лица сходившихся на драку малышей. Сколько там было радости, довольства собою и наконец тем,- что представлялся случай развернуть свои детские плечи; сколько было решимости лечь костьми, а уж не подорвать престижа станицы или хутора. Я теперь убеждён, что именно эти мысли.беспорядочно рождались и детской голове каждого бойца...

Но вот чёрные группы становятся больше, сливаются в одну волнующуюся массу, которая всё растёт и растет от прилива новых сил, движется и смеётся тем неподдельным, простым детским смехом, который увлекает и стариков, наблюдателей (жюри), и отцов и матерей, и ло'стоянних зрителей. На противоположном берегу между тем накопилась такая же толпа, — она тоже верит в свой успех и также весела и разгульна.

Вот один из бойцов в старой отцовской казачьей шапке набекрень, в шапке, которая видывапа вилы, которая не раз была в рерьёзных и трудных походах, венчала собою голову заправского бойца, — выходит на се-

редину своего лагеря и предлагает начать бой, требуя серьёзного и решительного образа действий от своих товарищей, указывает способы и приёмы атаки; напоминает о слабых сторонах противника на основании опыта прошлого года, а также предупреждает и относительно своих слабых сторон. Разбитого противника решено преследовать без устали на расстоянии одной или двух вёрст, не давая возможности опомниться и привести себя в порядок. Такие же точно первоначальные распоряжения отдаются и в неприятельском стане. Вот наконец, получив краткие указания, с той и другой стороны выходят партии человек в 10 — 15 на середину реки, выкрикивая разного рода оскорбительные для неприятеля слова, потрясая в воздухе посиневшими от холода кулаками, заодно смеясь и порицая другую, якобы, храбрость. «Выходи давай бойцы»! «А нуте, где вы»!? «Накатывайся, охотники»! С противоположной стороны группа ребятишек бросается на обидчиков, подобно урагану, со всею жестокостью, свойственной пылким головам, видно, как выделяются наиболее ловкие, расторопные, искушённые опытом бойцы; видно, как инициатива переходит то на одну, то на другую сторону. Бой идёт с переменным успехом. Храбрые малыши — руководители боя сражаются не всё время, им надо и управлять; и вот перебегая то на один фланг, то на другой, они являются в наиболее слабых, опасных местах, то том, то здесь, удивительно искусно играя самолюбием своих случайных подчинённых.

Стороны растут за счёт стоящих по берегам реки резервов; бой принимает уже стихийный характер; уже сражаются юноши. Видны разбитые до крови носы, технически выражаясь: «юшка пущена»; утого, смотришь, шишка красуется на лбу; у другого глаза подведены синяками.

Но не унывают по несчастью выбывшие из строя; собственными средствами наскоро делают они перевязки, а те, у кого нос пострадал от неприятельского кулака, прикладывают к больному месту комья с нега, от чего последний становится ярко-красным. Но это ешё горе не большое, для добросовестных бойцов оно не является предлогом удрать домой, и они снова с ешё большим энтузиазмом идут в дело. Момент назревает. Из резервов тем временем уже посланы соглядатаи в неприятельскую сторону — разузнать, какие силы могут быть выставлены к концу боя и много ли там, так называемых заславных бойцов, а также — какое ожидается вскоре подкрепление.

Стороны растут, силы становятся солиднее и серьёзнее. Увлечённые общим порывом, действовавшие до сих пор только словом в смысле подбадривания или похвалы, бросаются с криком женихи; заметен резкий перевес. Противник, подобно разъярённому тигру, делает шаг назад, принимает оборонительную позу. Может, и боевая линия прорвана. Дикий рев восторга, смех стариков и крик: «так, так, ребята!» «Турок отступает!» «Наляг, помоги!» Но турок недолго отступал, явилась поддержка, и снова затянул-

си равный бой. Уже бьются взрослые, и картина теперь носит крайне щекотливый характер. Действия связаны с прорывом центра, с обходом и обхватом флангов; видную роль играет и притворный крик, и ложное отступление, и коварная демонстрация, и тому подобные военные хитрости. Бывали приёмы и такие, которые целиком взяты из классических боёв. Бывшие в действительных боях старики и «нюхавшие пороху» отцы, до сих пор спокойно наблюдавшие эту традиционную забаву, теперь наминают заметно реагировать на эту бешеную брань. «Лежачего не бьют!» слышаться возгласы за живое задетых бородачей. Раненых из строя выходит всё больше и больше, но они не унывают; грозят ещё кому-то доказать, ешё-де «постоим за своих», «врёшь, не сладишь!». А уже многие из них, более уравновешенные, советуют отправиться домой и набрать новых сил для другого дня. Да где там; ничем неубедишь, решил быть каждый из них до конца. Бои заканчивают уже взрослые казаки и это самый интересный момент дня. Здесь каждый вспоминает былые походы и войны; здесь много таких, что ловили каналью Шамиля или сражались с хитрым Осман Пашой. Любо им размять свои крепкие кости, тяжело забывать славу любезного Дона; вот и забавляются; дело безобидное, сердиться никто ни. на кого не будет, дело взаимное. Я вспоминаю эти годы, когда, бывало, малышом бросишься в драку, и как было приятно на душе! Как сильно билось сердце, при этом билось одинаково со всеми. После боя не помышляли мы о злобе и сердечно относились к противнику, который, быть может, не раз угодил кулаками, но ведь на то и святки. Так тогда мы полагали.

Теперь для нашего времени такие забавы покажутся дикими, да и самое слово — кулачный бой звучит как-то нехорошо и невольно переносит вас в глубину веков к берегам Волхова, вызывая у вас небрежно скрытую улыбку интеллигента.

Нов былое время на этих забавах казаки учились воевать в серьёзных боях; им оставалось илшь совершенствоваться; воинский дух же этим развлечением поддерживался. Г. Рытиковъ.

(«Виленский Военный Листок» №473 от 23.10.1910 г.

и номера №474, №475)

Дата добавления: 2015-09-04