Как томские казаки к китайскому императору ходили

К 400-летию установления дипломатических отношений с Китаем

Обширны и многообразны российско-китайские связи: огромный товарооборот, научное сотрудничество, совместные предприятия и великие стройки, даже совместные военные учения. Но так было не всегда. Как всякая великая река начинается с малого истока, так и взаимоотношения Русского и Китайского государств начались внешне совершенно не примечательным походом малого отряда сибирских служилых людей. Почти никто из наших современников не знает, как это было. И уж тем более удивительно будет услышать нынешним жителям Томска, что первое русское посольство в Китай состояло из наших земляков.

А ведь в то время ― четыреста лет назад ― население Томска наверняка не достигало и тысячи человек. По нынешним понятиям ― село, да и только. И всё же в этом «селе» нашлись люди, способные проделать долгий изнурительный путь и установить посольские отношения с крупнейшей азиатской державой. По одним сведениям, их было 12 казаков, по другим ― только 6. Возглавил посольство Иван Петлин, во товарищах с ним (то есть заместителем) шёл Андрей Мадов, кроме них упоминаются Пятый Кизылов и казак по имени Пётр. Имена остальных участников посольства неизвестны.

Петлину со товарищи было поручено проводить домой посольство монгольского Алтын-хана, а заодно «проведывати про Китайское государство и про Обь-реку великую и про иные государства» (предполагалось, что исток Оби находится в Китае). 9 мая 1618 года отряд Петлина выехал из Томска. Он проследовал сначала в кочевья енисейских кыргызов, затем к рекам Абакан и Хемчик (левые притоки Енисея) и к озеру Убсу-Нуур (большое солёное озеро в пределах нынешней Монголии). Повсюду местные правители давали русским и монгольским послам «корм и подводы и провожатых». Как видим, поездка в Китай была бы невозможна или, во всяком случае, весьма затруднительна без предварительного установления дружественных отношений с правителями сибирских народцев.

К концу июня посольство достигло вершин реки Тес-Кем, где кочевал в то время Алтын-хан Шолой Убаши-хунтайджи. Правитель сей сдержал данное им прежде обещание проводить русских послов в Китайское государство. Он также дал Петлину с товарищами корм и подводы и назначил им провожатых во главе с двумя буддийскими монахами ― ламами Биликтой и Тарханом. Эти ламы, имевшие в буддийской церкви чин наподобие митрополитов (Тархан позднее прибыл в Москву во главе монгольского посольства, а Биликта даже направлял послов от своего имени), служили, по всей видимости, не только проводниками, но и знатоками монгольских и китайских церемоний, а также переводчиками с китайского языка на монгольский. А монгольский язык Петлин вероятно знал. Это можно заключить из того обстоятельства, что он уже исполнял посольские поручения, знал грамоту (редкость по тем временам) и языки народов Сибири и первоначально предназначался на должность не главы посольства, а его писаря и, возможно, толмача, сиречь переводчика.

Из ставки Алтын-хана путешественники отправились на юго-восток, проследовали через Халху (Северная Монголия) и прибыли в Тумэтское ханство. По пути описали все улусы, и кто каким улусом правит, и сколько пути между улусами, подивились на великолепие буддийских храмов, немало внимания уделили монгольскому хозяйству и обычаям. Правившая в Тумэтском ханстве монгольская княгиня Манчикатут, славившаяся недюжинным умом и зорко следившая за всем происходящим в её владениях, выдала послам грамоту, послужившую им пропуском в Китайское государство. «Да поедеш как к рубежу и покажешь стражем грамоту и печать, ино пропустят за рубеж в Китайскую землю, а будет нет от нея грамоты с печатью, ино никакова в Китайскую землю не пропустят за рубеж» (как видим, уже тогда действовал визовый режим).

С этой-то грамотой, через два дня после отъезда из города Хух-Хото в пределах нынешней китайской области Внутренняя Монголия, посольство и прибыло к Великой китайской стене. «А стена ведена кирпишная, а мы сочли на рубежной стене башен со 100, по обоим концам, а к морю и к Бухаром, башням, сказывают, и числа нет». Следуя от Стены до Пекина, послы посетили города Чжанцзякоу (Калган), Сюаньхуа, Хуайлай, Нанькоу и Чанпин, где отметили добротность каменных крепостных стен («А город высок и хорош и мудрен делом, а башни так же, что московские, высоки, а в окнах пушки стоят, и по воротам пушки же, а пушки коротки, и мелково оружия много, и караулы по воротам и башням и по стенам»), плотность городской застройки («а в городе пустово места нет»), огромные рынки и большое количество торговых заведений («А ряды в городе со всякими товары, и лобазны с харчами»), изобилие различных товаров («бархатов и камок, и дорогов, и тафт, и камок на золоте и с медью много всяких цветов, и всяких овощей, сахаров розных, и гвоздики, и корицы, и анису, и яблоков, и арбузов, и дыней, и тыков, и огурцов, и чесноку, и луку, и ретьки, и моркови, и посторнаку, и репы, и капусты, и маку, и мушкату, и фялки, и мильдальных ядер, и ревень есть, а иных овощей мы и не знаем какие») и великое множество желающих эти товары купить («не продерешься промежу людей»).

Кроме того, Петлин рассказывал, что встречать его выезжали из городов китайские воеводы с пышными свитами в две, а то и в три тысячи человек. Вот какое уважение оказывали китайцы немногочисленному русскому посольству!

Наконец, 1 сентября 1618 года, через 3 месяца и 22 дня нахождения в пути, русское посольство прибыло в Пекин, где ему было отведено особое помещение на большом посольском дворе. Узнав о прибытии посольства, китайский император Чжу И-цзюнь послал к ним чиновника из департамента по приёму иностранных гостей министерства церемоний. Этот чиновник, именуемый Петлиным «посольской дьяк», явился перед послами в сопровождении «200 человек на ишеках, а люди нарядны». С неменьшей пышностью была обставлена и беседа русских посланцев с китайским чиновником, во время которой гостей «подчивали раманеею и всякими заморскими питьями».

Однако к императору посла так и не пустили. «А мы у царя Тайбуна не были и царя не видели потому, что идти ко царю не с чем». Китайский чиновник объяснил Петлину, что не подобает послу являться к императору без подарков от своего государя. Он даже упрекнул русских представителей: «Хотя бы де с вами, с первыми послами, царь Белой послал нашему царю Тайбуну что невеликое: не то дорого, что поминки, то дорого, что Белой царь ко царю дары послал, ино бы де и наш царь вашему царю с своими послами противо так же послал, да и вас бы де, послов, пожаловал да отпустил и на очи бы де свои пустил».

Тогда, чтобы не уронить достоинство своей страны, Петлин и его товарищи заявили, что «посланы они из Сибирского государства проведывать про великое Китайское государство, и с нами грамот и поминков нет, а будет великого государства нашего государя царя и великого князя Михаила Фодоровича всеа Русии к вашему великому царю послы нарочно ― и грамоты и дары с ними будут». Удовлетворённый этим объяснением, представитель пекинского двора обещал, что «царь наш даст вам грамоту к вашему царю».

В этой грамоте, которая была вручена Ивану Петлину вскоре после беседы, от имени императора Чжу И-цзюня разрешалось русским приходить с посольствами и торговать в Китае. Однако русское правительство о таком разрешении ничего не узнало, несмотря на то, что грамота была доставлена в Москву в целости и сохранности. Дело в том, что грамота, писанная по-китайски, не нашла в Москве своего переводчика и лежала непереведённой на протяжении многих лет. В настоящее время подлинник китайской грамоты считается утраченным (возможно, сгоревшим).

Переговоры с китайским чиновником и получение грамоты заняли у русских послов всего 4 дня, что, кстати, говорит об отсутствии бюрократической волокиты со стороны китайских властей. После этого отряд Петлина вернулся в Калган, где, готовясь к длительному переходу через Монголию, провёл около трёх недель. 10 октября 1618 года русские посланцы «пошли из Китайского государства». Возвращение проходило в исключительно трудных зимних условиях, длилось более семи месяцев. Наконец, 16 мая 1619 года, через год и неделю после отъезда, Иван Петлин, Андрей Мадов, Пятый Кизылов, Пётр и их товарищи возвратились в Томск.

Чтобы отчитаться о поездке и сдать полученные от китайского императора и монгольского Алтын-хана грамоты, казаки проследовали из Томска в Тобольск, бывший в то время столицей Сибири, а затем и в Москву. Обобщая собранные в походе сведения, глава посольства составил «чертёж и роспись про Китайскую область». Роспись дошла до нас в двух списках: один был составлен Петлиным в Тобольске, другой ― список с росписи, сделанной им в Москве. Кроме того, сохранились расспросные речи Ивана Петлина в царской канцелярии, а также челобитная Петлина и Мадова о пожаловании их за поездку в Китай. А вот чертёж (карта) считается утраченным, хотя, может статься, и хранится до сих пор где-нибудь в бездонных глубинах хранилищ государевых.

Кстати сказать, англичане, желавшие узнать сухопутную дорогу в Китай, воровским образом заполучили список с «Росписи», после чего отчёт Петлина неоднократно издавался в Европе на разных языках. На Руси, однако, «Роспись» не издавалась, поскольку была отнесена к сведениям, составляющим государственную тайну. Гриф секретности не был снят несмотря даже на то, что содержание этой бумаги уже стало известно всем нашим врагам. «Роспись» впервые была полностью издана на русском языке лишь в 1905 году, почти через триста лет после своего написания. А в 1966 году вышла в свет книга «Первые русские дипломаты в Китае», в которой В. С. Мясников подробно осветил все обстоятельства, связанные с поездкой Петлина (вторая половина книги, написанная Н. Ф. Демидовой, посвящена второму посольству ― посольству Фёдора Байкова). Эту книгу можно посоветовать всем желающим узнать больше о первых русско-китайских дипломатических отношениях; она же была положена и в основу написания данной статьи.

Что касается награды за службу, то она была следующей: «Государь пожаловал Ивашку за службу и за изрон 25 рублев, другому (Андрею Мадову ― И. К.) 20 рублев, да по камке, да по сукну человеку, да и в оклад по рублю, да по чети муки, да по осьмине круп и толокна четь». Если сравнивать это с государевым жалованьем, которое получал Иван Петлин до поездки («денежный оклад 7 рублев с четью, хлеба 6 чети с осьминою муки ржаные, четь круп, четь толокна»), то выходит, что была выдана единовременная премия в размере около трёх годовых окладов, а сам оклад был повышен деньгами на 14 %, а толокном так даже вдвое.

Рассказав всё это, вновь спрошу: многие ли из нас знают о сём беспримерном подвиге своих земляков? А многие ли помнят о том, как томские казаки вышли к Тихому океану? А о том, как в Смутное время сибирские служилые люди под началом первостроителя Томска Василия Тыркова проделали трудный путь по двухтысячевёрстной дороге, чтобы влиться в состав ополчения Минина и Пожарского и отвезти собранные сибиряками пожертвования на нужды ополчения? Обо всём этом, о славных деяниях наших великих предков мы должны помнить и знать, гордиться людьми такого размаха, которые готовы были для блага русского народа и Отечества нашего исполнить любую службу, жертвуя своим здоровьем, а порой не щадя и живота своего, и ничтожным числом совершали такое, что представляется нам невероятным.

Порой спрашивают: отчего, если мы такие молодцы, если освоили огромные пространства и создали державу, равной которой не создавал никогда прежде ни один народ на Земле, отчего же мы «впали в презрение у народов соседственных, доселе ужасаемых именем русским»? Отчего возводят на нас клевету? И отчего иные из нас клевете этой верят, верят поношению своих прадедов? И что противопоставить этой клевете?

Только одно ― Правду. Правду о подвигах наших предков. Только в том случае, если мы будем помнить и чтить своих пращуров, мы сможем быть великим народом, живущим в согласии с соседями и ото всех уважаемым. Ибо кто не уважает себя, того не будут уважать другие.

Чтобы вспомнить самим и напомнить народам о посольстве Ивана Петлина и Андрея Мадова, задумали мы пройти по его стопам, пусть не пешком или на конях, потратив, как предки наши, целый год, но хоть на автотранспорте выехать из Томска, посетить верховья Чулыма, Абакан, реку Хемчик, побывать у озера Убсу-Нуур и реки Тес-Кем, пересечь Монголию, остановиться в Хух-Хото, повидать Великую китайскую стену, осмотреть города Чжанцзякоу (Калган), Сюаньхуа, Хуайлай, Нанькоу и Чанпин и наконец, прибыть в Пекин. По нашему замыслу, в каждом городе должны будут проводиться торжественные мероприятия с привлечение большого количества жителей.

Это путешествие, намеченное на 2018 год, год 400-летия установления посольских отношений, потребует немалой подготовки. Здесь потребуется привлечь к участию представителей всех российских местностей, где проходило посольство, и монголов, и китайцев, задействовать министерства иностранных дел всех трёх государств, потребуется и привлечение немалых денежных средств («Сами ведь знаете, что всякому большому делу и казна не меньше нужна» ― такие слова, если верить роману С. А. Заплавного «Мужайтесь и вооружайтесь!», писаны были в грамоте, разосланной по русским городам за подписями Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского и четырёх десятков их сподвижников).

Желающих принять участие в нашей работе просим обращаться к следующим лицам:

· Владимир Фёдорович Ильин, воевода Семилуженского острога, тел. [phone];

· Илья Васильевич Кирнос, научный сотрудник Института оптики атмосферы, инженер-исследователь Томского государственного университета, кандидат физико-математических наук, тел. [phone], адрес электронной почты [e-mail];

· Елена Сергеевна Бондаренко, консультантка отдела внешних проектов и программ Департамента по культуре и туризму Томской области, тел. [phone], адрес электронной почты [e-mail].

Дата добавления: 2015-09-05