Глава 53. Все следующее утро я чувствовала себя на удивление нормально

Все следующее утро я чувствовала себя на удивление нормально, разве что длилось оно как будто чуть дольше, учитывая нашу затянувшуюся взаимную вежливость. Я ждала, что в какой‑то момент Карло нанесет coup de grâce,[17]но не собиралась класть перед ним голову на плаху. Минувшим вечером он видел меня потерявшей самообладание, и теперь, наверное, ему очень трудно понять, когда и как говорить со мной, но я покажу ему, что достаточно сильная, чтобы выдержать. Все было потрясающе грустно. Мы больше молчали и едва смотрели друг другу в глаза: двое страшно одиноких людей под одной крышей только усугубляли одиночество каждого.

Я знала, что он навсегда запомнит, какой я была прошлым вечером, и это придаст свой оттенок всему, что было и есть между нами. Мне это знакомо. Память подбрасывала очень много конкретных образов, избавиться от которых я оказалась не в состоянии.

Звонил Моррисон, поинтересовался самочувствием, напомнил, что ждет меня у себя в офисе завтра в девять утра. Он был очень заботлив и внимателен, и по его голосу было не похоже, что он собирается преследовать меня за убийство Эмери. Тон его был нервным.

После разговора с Моррисоном я позвонила Гордо Фергюсону – поблагодарила за то, что приглядывал за Карло, и сообщила, что он больше не нужен.

Я снова заглянула на сайт «NumUs» и нашла контактную информацию для родителей Кимберли Мэпл. Кто‑то должен же сообщить им, что тело их дочери найдено и что Шери погибла. Если не я, то кто?

Потом позвонила жене Макса, Кристал. Она, наверное, была в больнице; оставила ей сообщение.

Лаура Коулмен: ей звонить не стала. Несмотря на то что чувствовала себя подавленной и скованной, втиснула свое тело в машину и отправилась в ту же самую больницу, где днем ранее навещала Флойда Линча.

Когда я поднялась в палату Лауры на втором этаже, то обнаружила там всю семью – мать, отца и старшего брата, – обступившую ее кровать как оцепление. Я было повернулась уйти, но Коулмен заметила меня в просвете между родственниками, позвала и представила всем как человека, спасшего ей жизнь. Бен Коулмен просиял, узнав меня, но Эмили не вспомнила. Брат Коулмен, Уиллис, телом мощнее Вэла Килмера, едва не расплющил меня в объятиях и воздал хвалу своему Богу.

Я не стала уточнять, кто кому конкретно спас жизнь. Нам с Лаурой еще предстояло сопоставить и правильно разложить все факты, прежде чем каждая из нас будет готова к опросам и допросам. Думаю, в какой‑то мере она была права: хотя именно она застрелила Эмери, не появись я в баре, Лаура определенно погибла бы. Теперь понимаете, что я подразумеваю под правдой? Порой так непросто подобрать точную формулировку.

Коулмен попросила родных оставить нас наедине на несколько минут, и они отбыли в больничное кафе, расцеловавшись с ней и еще раз поблагодарив меня.

Я заметила повязку у нее на ухе, которое пробил Эмери.

– Крутышка. А ты оказалась смелой девчонкой. Сухожилия тебе нормально заштопали?

Лаура гордо взглянула на меня, польщенная похвалой, – больше как агент и меньше, чем папина дочка, какой она выглядела в тот момент, когда я вошла в палату. Она кивнула и сказала:

– Нынче днем меня собираются выписать. Доктор говорит, лечиться придется еще долго, но я смогу вернуться на службу. А с этим перкосетом я вообще не чувствую боли.

– А‑а, хороший анальгетик. Не раз испытала на себе.

– Расскажите, как все было и как вы нашли меня.

Я объяснила, откуда взялись мои подозрения, когда она не вышла на связь, и что я предприняла, чтобы отыскать ее след. Единственной существенной зацепкой мне показалась незапертая машина. Рассказала о том, как влезла к ней в дом. О путевых листах. И об убийстве Флойда. Было много чем поделиться с ней. Потом настала ее очередь.

– Я уже рассказывала, как Эмери увез меня и держал на наркотике. Забрал телефон, с которого отправлял эсэмэски в Бюро. Потом зашел в мой аккаунт на Yahoo и… – Коулмен смущенно замолчала.

Ему ведь понадобился ее пароль, и она не хотела говорить, как Эмери узнал его у нее.

– И Моррисон не общался с тобой непосредственно, так как был зол, а потом страшно рад, что ты не мешала, пока Линч делал официальное заявление. Коулмен, ты столько вынесла, не вини себя. Я бы тоже дала ему пароль. – Затем я сообщила ей, что выяснила. – Эмери Батори, Флойд Линч, Джеральд Песил. Они были связаны, и Линч знал подробности убийств «Шоссе‑66» исключительно от бармена.

– Как они познакомились?

Я рассказала о знакомстве в чате.

– Ты была права с самого начала, Флойд Линч только строил из себя убийцу и попал в знаменитости, когда его взяли. Если бы ты не откопала тот путевой лист, из которого ясно, что он не мог оказаться на месте убийства Джессики, мне бы нечего было ему предъявить. Именно это заставило его признаться.

Рассудок Коулмен временами ускользал и вновь концентрировался, пробиваясь сквозь завесу мощного обезболивающего.

– Три человека, вы сказали…

– Союз извращенцев. – Я кивнула. – По большей части обменивались историями, пока не начались проблемы.

– А Эмери слышал каждое наше слово, когда мы говорили в баре.

– И знал, что мы представляем для него угрозу. – Я замолчала, едва не начав рассказывать о том, как он отправил Песила убить меня. – А из разговоров копов он знал, что и как. Отличный способ быть в курсе событий.

То ли перкосет на самом деле оказывал такой эффект, то ли Коулмен мысленно просматривала записи прошлой ночи, но она спросила:

– Кто такой Джеральд Песил?

– Кто?

– Джеральд Песил. Вы называли это имя.

– Коулмен, постарайся не думать об этом.

Она будто поставила пленку просмотра записей на паузу и подняла на меня глаза:

– Это лучший совет от Бриджид Куинн? «Постарайся не думать об этом»? Будь у меня сейчас силы, я бы врезала вам.

– Доверься мне, это срабатывает. – Я расправила складку на простыне. – Так наше соглашение в силе? Ты не собираешься обвинять меня в лжесвидетельстве, когда начнется слушание?

– Бриджид…

– Ты ползла – по полу в баре. И не видела, что произошло в кухне. Услышала ружейный выстрел. Возможно, ты потеряла сознание. Вот все, что тебе надо сказать.

– Бриджид, вы попадете в беду. Вы ведь даже не агент уже.

– А ты не чиста, как первый снег. Ты продолжала работать по делу, от которого тебя отстранили. Ты нарушила едва ли не все протоколы. Плюс ты застрелила невооруженного человека – в спину. Но единственный для тебя способ добиться справедливости – это продолжать быть Снежком. Бродяга, Шери и Эмери – в баре погибли трое, и вопросы будут. Если обстановка накалится и предпримут серьезное расследование, Моррисону светят крупные неприятности. Он обвинит тебя, выставит ситуацию так, что ты будешь единственной, кто пострадает от последствий. Ты это понимаешь?

Я не стала добавлять, что лично для меня большие неприятности уже начались, так что мне все равно. Коулмен не должна об этом знать. Она пристально посмотрела на меня, и не было во взгляде ни согласия, ни несогласия.

– Да я выкарабкивалась из ситуаций покруче, – продолжила я. – Это еще ничего. К тому же у меня, можно сказать, все уже позади. А тебе предстоит поймать столько таких уродов…

– Одного я никак не пойму, – проговорила Лаура.

– Чего же?

– Как вы узнали, что у меня роман с Роялом Хьюзом?

Я решила не рассказывать ей о предположениях Зигмунда, или о том, как я штудировала ее записную книгу, или о моем разговоре с Хьюзом, когда он сознался сам.

– Просто догадка. Так и так бы дошла.

Лаура ненадолго задумалась и сказала:

– Хотите знать, почему я перешла из отдела по борьбе с мошенничеством в убойный?

Если честно, не очень. Голова сейчас стольким занята… Карло. Макс.

– И почему же?

– Потому что постоянно слышала столько о вас и о раскрытых вами делах, о плохих парнях, которых вы поймали. Когда узнала, что вы уходите в отставку, подумала, что кто‑то должен продолжить их ловить.

– Бальзам на душу… Вообще‑то, я вышла в отставку, поскольку навлекла на Бюро большие неприятности: застрелила подозреваемого.

– Это все политическая туфта. А я хотела занять ваше место, потому что очень ценила вас.

Почему люди всегда так говорят в больницах или самолетах?

– О, забыла сказать одну вещь. Я разбила окно на задней стороне твоего дома, а на следующий день влезла к тебе, так что, когда вернешься домой, не пугайся, что тебя обокрали. Я ничего не взяла, кроме йогурта. – Коулмен открыла рот что‑то спросить, но я не дала: – Коулмен, поверь мне, на такого агента, как я, тебе не стоит быть похожей.

Под конец я ненадолго заглянула к Максу. Он лежал в палате интенсивной терапии, состояние значительно хуже, чем у Коулмен. Его жена Кристал, внешне ничего общего не имеющая со своим именем, заботливо склонилась над мужем.

Мне показалось, что Макс без сознания, но это было не так. Он посмотрел на меня, когда я приблизилась. Он попытался вздохнуть и заговорить. Я видела, как ему больно. Кристал погладила его руку и попросила не пытаться.

– Они мне сказали, это чудо, – проговорила она, – пуля прошла мимо правого легкого, не задела ни единой кости, тело находилось под каким‑то необычным углом, иначе внутренних повреждений было бы больше. Еще у него сильное сотрясение.

Макс повернул голову, и я склонилась над кроватью к нему поближе.

– Я слышал, ты убила бармена, – прошептал он.

– Так и есть. Спасла тебе жизнь, – услужливо ответила я. – Зря не поверил мне насчет Коулмен. В том, что тебя подстрелили, виноват только ты сам.

– Бриджид! – в ужасе прошипела Кристал.

Макс сделал еще один небольшой вдох, только чтобы чуть остудить боль, а еще – чтобы выдохнуть несколько слов, прежде чем без сил откинуть голову на подушку.

– Странно, что ты не пристрелила меня. У тебя был шанс.

Кристал, нависавшая над ним со своей стороны кровати, резко выпрямилась и сделала мне большие глаза, ожидая от меня заверений в том, что у мужа бред от болеутоляющих. Я хотела сказать Максу, что скорее умерла бы сама, чем потом отвечать за его потерю. Вместо этого улыбнулась и легонько похлопала его по руке:

– Просто сорок пятый да прямо в грудь – я решила, что ты и так уже не жилец, дружище.

На мою улыбку он ответил слабой тенью своей и проговорил:

– Телефон. Мобильник Песила.

– Знаю. Я его оставила, чтобы ты нашел, и ты отследил один из звонков на номер бара Эмери.

Макс покачал головой, будто хотел сказать что‑то, а я ему не давала.

– Эти лица… – Он еще раз легонько вдохнул.

Вот здесь‑то мы наконец и встретились, Макс и я. Сошлись на том, что было по‑настоящему важно: жертвы, и на понимании того, что правосудие работало, даже когда мы порой действовали не по инструкции.

– Я видел их…

Наш разговор отнял у Макса почти все силы, и я ответила на вопрос в его глазах.

– И все‑таки это была случайность. Такова треклятая правда.

– Хорошо.

Позже я обязательно спрошу, что он имел в виду. Макс прикрыл глаза, и Кристал уже напрямик велела мне уйти.

Дата добавления: 2015-09-04