Снова кружа по боковым улочкам и глядя в оба, как бы не наткнуться по пути на полицейских, я заехала на парковку, примыкающую к бару. Чтобы меня не засекли в машине, я взяла револьвер и бутылку воды и устроилась в тенечке на скамейке в конце стрип‑молла, притворяясь, что размышляю над новомодной идеей создавать проспекты торговых точек, сама же присматривала за входом в питейное заведение.
Посетители приходили и уходили. В основном полицейские. Эмери ничего не сделает Коулмен, пока вокруг копы. Впрочем, у меня тоже руки связаны. Жаль, нельзя рассчитывать на их помощь, ведь уже наверняка выдан ордер на мой арест, и вряд ли мне кто‑нибудь поможет обыскать бар. Поэтому я выжидала.
Спустя какое‑то время небольшая парковка перед кафешкой опустела, и я поняла, что посетителей не осталось: наступал ранний вечер – послеобеденная пора, а в Тусоне это около пяти вечера. У входа стояла одна машина. Не та, на которой подъехали Эмери и Шери, когда я приходила забирать свой автомобиль. Это был неприметный черный «субару». Не исключено, что из проката. Машина на ходу.
Я поднялась со скамьи и подошла к ней. Ударила разок по багажнику, сильно. Ответного стука не было. Если Коулмен там, она мертва. Игра окончена. Я сказала себе: ее там нет.
Обошла «субару» и встала спиной к зданию. Поток машин мирно тек в увядающем свете летнего вечера. Каждый ехал по своим делам, и никто понятия не имел, что происходило здесь.
Не бросаясь с головой в неизвестность, я обошла по периметру здание. Двигалась быстро, чтобы войти до того, как явится очередной посетитель – полицейский, который помешает моему поиску, или гражданский, который тоже может стать препятствием, хотя и не большим. Все окна в здании располагались высоко от земли – не заглянешь. Единственная дверь в задней стене вела, вероятно, в кухню. Я осторожно повернула ручку – заперто. По ту сторону патио стояла подсобка, принадлежащая, по‑видимому, бару, – тоже запертая. Я тихонько постучала и в ее дверь, но не услышала ни стона, ни ответного стука изнутри.
Уже начиная торопиться, я обошла здание с другой стороны, и мне не осталось ничего иного, как войти через входную дверь. Я держала свой 1911‑й наготове, когда свободной рукой толкнула толстую деревянную дверь бара. Слава богу, Эмери не успел запереть ее. Чувствуя за спиной надежную опору дверного косяка, я вглядывалась в глубину зала, освещенного только лампочками над баром. Дверь за собой заперла и выключила неоновую вывеску «Открыто».
Если сотрудник полиции достаточно опытен, бывал свидетелем многих сцен насилия, место преступления он нюхом чует. Это не только медный запах крови, о котором пишут в литературе, или более очевидный дух разлагающейся плоти. Существуют ароматические тонкости, своеобразные «премудрости». Большинство расследующих убийство могут подтвердить мои слова: место преступления обладает своим различимым душком, тягуче‑устойчивым, едва уловимым ароматом, чем‑то вроде смеси запаха мочи после спаржи и оливкового масла – запаха человека, знающего, что он вот‑вот должен умереть. Говорят, так пахнет ужас.
Никто входящий в переполненное, шумное помещение, будь он даже полицейским, не заметит этого. Я заметила, потому что сейчас была там одна, в тусклом свете и при полном отсутствии отвлекающих звуков. За характерным ароматом Эмери – трубочного табака шерри‑бурбон, – за извечным запахом жареного лука и тысяч тел завсегдатаев я чуяла еще и дух застарелой крови. И внутренностей. И еще чуть попахивало бензином. Не сказать, что характерные для бара запахи.
Запах мог идти из трех мест‑источников: из‑за барной стойки, из кухни у дальней стены или из офисной конторки позади справа. Я на секунду присела осмотреть пол под столиками, но ничего не обнаружила. Поднялась и прижалась спиной к стене. Только я хотела сделать движение к своей первой цели за баром, как услышала со стороны офиса шаги. Вышел Эмери и, увидев меня стоящей в тени с направленным на него пистолетом, неподдельно испугался.
– Привет, Эмери, – сказала я.
Буквально мгновение спустя он отошел от легкого шока и изобразил абсолютную невозмутимость, и это еще больше укрепило мою уверенность. Вид оружия, должно быть, подсказал ему, что мне все известно. Он кивнул, явно собираясь с этим справиться.
– Добрый день, – ответил Эмери.
Свет над барной стойкой так падал на его лицо, что я увидела: у него не хватает одного переднего зуба.
Молча я подвинулась немного ближе, чуть запнувшись от волнения и усталости последних дней. Это мой мозг посылал телу инструкции подзарядить мышцы, ни черта не понимая, в какой я сейчас форме.
Когда Эмери заметил мою неловкость, его глаза отразили свет над барной стойкой. Он оценивающе разглядывал меня, размышляя, представляю ли я для него реальную опасность. У меня тоже были на этот счет сомнения.
– За стойку не заходить, – велела я. – Оставайся там. Руки держать на виду.
Он успокаивающе поднял ладонь и отошел на расстояние вытянутой руки от дальнего конца барной стойки так, что остался стоять неприкрытым, на полпути между баром и дверью в свой офис.
– Коулмен жива?
Я хотела не спускать с него глаз, но на секунду перевела взгляд на банку с маринованными свиными ножками.
К сожалению, он это заметил.
– Она здесь, – произнес Эмери и с последним словом резко пригнулся и нырнул влево, в открытую дверь офиса.
– Черт, – пробормотала я, потеряв преимущество, но револьвер у меня еще оставался.
Из помещения офиса не доносилось ни звука, но, насколько я помнила из результатов своего быстрого поиска, выхода оттуда тоже не было. Нужно пошевеливаться и надеяться, что ружье свое он оставил за стойкой бара. Помня, что тонкая стенная панель между нами вовсе не укрытие, я пригнулась как можно ниже и бесшумно переместилась к двери в офис.
Стоя сбоку у самого входа, думала: «Все очень просто: остаться в живых и спасти Коулмен». Отсюда мне был виден дальний левый угол помещения: там никого. Пытаюсь замедлить пульс с помощью дыхания. Теперь осторожно заглянуть за дверь, никто не стреляет, осмотреть вторую половину комнаты – стол, кресло.
Мой взгляд выхватил обмякшую в кресле Коулмен и много крови.
Чувствуя, что ярость одолевает меня, я ворвалась в комнату, чтобы убить или быть убитой, и тут услышала стон. Я резко повернулась и едва не выстрелила – увидела еще одну Коулмен.
Все мышцы воспротивились категоричному повелению нажать на курок, как они всегда спасают тебя, когда ты падаешь. Мозгу понадобилась доля секунды, чтобы «переварить» вторую Коулмен: она летела на меня через комнату, как кукла, которую резко швырнули. Я оказалась не готова к такому сильному удару по ногам. Мы обе упали. Пистолет выскользнул из руки, и я с отчаянием проследила, как его подобрала мужская рука. Никогда не выпускайте свое оружие!
Я надеялась, что Макс дал ориентировку всем постам и меня ищут, сужая круг поиска. Вот сейчас мне бы очень пригодилась кавалерийская атака.
– Перевернитесь. – Человек, которого я теперь знала как убийцу, навел на меня револьвер.
Рот Коулмен, залепленный полоской прозрачной упаковочной ленты, был нелепо расплющен. Я села и попыталась посадить Лауру, но она издала сдавленный рык из глубины горла. Она была не в себе то ли от боли, то ли от наркотиков.
Я отлепила ленту так осторожно, как могла, и спросила ее:
– Где болит?
Лаура захныкала, и ее руки двинулись между колен. Она подтянула их к груди и отключилась в позе зародыша. Я заметила на полу немного крови.
– Перерезал сухожилие, – сказала я.
– Оба, – уточнил Эмери, продолжая держаться на безопасном расстоянии от меня.
Даже с оружием в руках он осторожничал.
Но Коулмен жива. И единственное, что я сделаю, – спасу ее. Осторожно, стараясь причинить как можно меньше боли ее раненым ногам, я помогла ей уйти с линии огня, в дальний конец комнаты, где она сможет отдохнуть у обшарпанного металлического шкафчика для продуктов. Ее глаза умоляли меня о чем‑то, и хотелось выдать ей мою лучшую ложь в жизни, что волноваться ей нечего. Я могла попытаться как‑то убедить ее в благополучном исходе, но сомневалась, что это получится достоверно. Затем, не обращая внимания на оружие в руке Эмери, я сосредоточилась на теле, которое сначала приняла за Лауру.
Как оказалось, воображение снова сыграло со мной шутку – это было тело Шери Мэпл. Запах ее смерти привел меня сюда. Она сидела, раскинувшись в кресле у стола лицом ко мне. По тусклому виду ее зрачков и неестественному наклону головы стало ясно, что она ушла из жизни, даже если бы я не заметила рану у нее в груди от выстрела из дробовика.
– Ты не имеешь права жить, – громко прошептала я.
Эмери не ответил – он похлопал меня по спине в поисках припрятанного оружия. Свободной рукой он показал жестом на другое кресло перед столом. На столе был идеальный порядок, ничего, кроме старого телефона, степлера, нескольких бланков меню, коробки для табака с держателем для трубки и карандашницы, доверху набитой всякой дребеденью.
– Сядьте, – приказал Эмери и сам устроился в кресле за столом.
Гадая, почему он не спешит ликвидировать или хотя бы связать меня, я прикорнула напротив, а обвисшее в кресле тело Шери осталось справа. Даже с таким психопатом, как Эмери, безмолвное «участие» в нашем разговоре Шери казалось невыносимо жутким.
Но также и помогало. От вида Лауры Коулмен, беспомощно лежащей посреди комнаты, и Шери, умершей ранее, сердце мое ушло в пятки почти так же, как в тот момент, когда Карло нашел мою окровавленную одежду в стиральной машине. Но сейчас это пошло на пользу, и я почувствовала, что смогу оставаться такой же собранной и свободной от сострадания, как расположившийся передо мной убийца. Именно это я пыталась объяснить Коулмен: надо влезть в шкуру того, кого хочешь победить. Сейчас это оказалось весьма кстати, поскольку Бриджид Куинн, которую мне необходимо было сохранить, только что вступила в бой.
– За что ты убил Шери? – спросила я, оттягивая время, чтобы успеть придумать, как выпутаться из беды. – Она видела, что ты сделал с агентом Коулмен?
– Нет. Она наткнулась на это в холодильнике. – Он пинком выбил из‑за стола ногу в башмаке.
Его лицо скривилось в гримасе отвращения, словно в смерти своей любовницы он обвинял труп.
На мгновение решимость растаяла, но потом до меня дошло, что Карло не носил башмаков.
– Можно взглянуть?
– Да ради бога. Только медленно.
Эмери не сводил с меня отнятый револьвер, пока я поднималась на ноги, подходила к краю стола, собираясь с духом для того, что предстояло увидеть. Тело мужчины внешне выглядело невредимым, только вокруг рта запеклось немного крови.
– Кто это? – поинтересовалась я с облегчением: этот человек мне был не знаком.
– Понятия не имею. Мне нужен был кто‑нибудь с приличными зубами… Скорее всего, бездомный. Зато никто не бросится на его поиски.
– И что, была причина или так, хохмы ради?
Мои слова как будто обидели Эмери.
– Причина. Очень хорошая причина. Станет мной, когда я взорву это заведение.
Мне удалось скрыть реакцию и удержать нить разговора.
– А как же опознание, отпечатки пальцев, запись зубной формулы?
Эмери легонько ткнул кулаком себе в скулу:
– Нет никаких записей. У меня челюсть как скала. Именно эти слова копы и запомнят. Плюс, на всякий случай, вот что у меня сегодня приключилось в баре… – Он поднял верхнюю губу показать, что спереди не хватает зуба. Затем поднял губу трупа: у того тоже не было переднего зуба. – Отпечатков пальцев в базе нет, – продолжил он. – Однако спасибо вам: опять же, на всякий случай, я уж постараюсь полностью уничтожить пальчики взрывом. Может, я еще что упустил?
– Как давно он у тебя? – Требовалось, чтобы Эмери продолжал говорить, и таким образом я попытаюсь определить, где он мог ошибиться.
– О, достаточно свежий. В морозилке пробыл недолго. – Держа меня на прицеле, он выдвинул ящик стола и достал небольшой рулон прозрачной клейкой ленты. – Удивительно, насколько полезными могут быть канцтовары, – заметил он и протянул мне рулон. – Сядьте на пол вон там и обмотайте себе лодыжки, хорошо?
– Пошел в задницу, – ответила я без всякой злобы, без эмоций вообще.
Я сказала это, чтобы проверить его реакцию.
Эмери левой рукой взял со стола металлический степлер и шагнул к абсолютно безучастной к происходящему, лежащей на боку Коулмен. Я завопила, но это не остановило его: он пробил степлером мочку ее правого уха.
От боли Лаура очнулась и вскрикнула.
– Ну вот, теперь моя просьба понятна, да? – Эмери проговорил с почти натуральным спокойствием.
Я взяла скотч и стала обматывать им свои лодыжки, думая между тем, как выиграть время для нас обеих. Когда я обездвижила себя, он забрал ленту, поднял меня с кресла на ноги и замотал запястья и руки за спиной так, чтобы пальцы оказались под лентой.
– Подчищаем хвосты, – сказал Эмери, и, несмотря на то что стоял позади, я почувствовала, как он сам себе улыбается и уверенность его растет. – Неплохо я каламбурю на втором языке, как полагаете? Я уж было решил, что потерял все шансы заняться вами. А вы тут как тут. – Он швырнул меня на пол.
– Ты познакомился с Песилом так же, как и с Линчем, – по Интернету? – спросила я, как только перевела дыхание и чуть успокоилась.
Эмери пожал плечами, выразив согласие:
– Думал, Флойд Линч и вправду еще один убийца. Но когда пришел навестить его в больнице, он сказал, что это не так. Полагаю, он умер?
Я кивнула.
– Линч стал ошибкой, из‑за которой я потеряю бар. Но я всегда могу купить такой же где‑нибудь в другом месте. Под другим именем. Тем более теперь, когда Шери умерла, можно начать все сначала.
Не объясняя, что он имел в виду под словами «начать все сначала», Эмери сунул мой пистолет себе за спину и вышел из комнаты. Я переключила внимание на Коулмен: надо было узнать, что известно ей и какие у нас шансы.
– Говори скорее, – зашептала я. – Накопала что‑нибудь?
Лаура кивнула, не открывая глаз:
– Простите ме…
Будь мои руки свободны, я бы влепила ей пощечину. Вместо этого я лбом почти прижалась к ее лбу и произнесла:
– Смотри на меня, Коулмен. Я собираюсь вытащить нас отсюда. Мы обе будем жить. Так что соберись. Он пичкал тебя чем‑нибудь?
– Снотворным. Уже проходит.
– Как он взял тебя?
– Поджидал за домом на улице, – с силой выдавила она. – Выстрелил тазером. Я не видела, как он подошел.
– Бывает. Продолжай смотреть на меня. Оружие?
– Дробовик, из которого застрелил Шери. Не представляю, где он… Ну и ваш пистолет. Больше не знаю.
Зубы Коулмен застучали, и взгляд стал ускользать. Казалось, она сейчас отключится.
– Боль сильная? – спросила я таким будничным тоном, будто хотела узнать, который час.
– Терпимая.
– Держишься молодцом. Мы вместе, девочка, ты не пропадешь.
Лаура продолжала дрожать, но взгляд ее вернулся – снова сосредоточился на мне, когда она покачала головой.
– Он держал меня под замком в какой‑то кладовке.
Я видела, как она силится думать о чем‑нибудь, что может быть полезным.
– Почему ты еще жива?
– Он сказал… Сказал, что точно не знает, когда нам надо будет уехать из города, а мое тело ему нужно свежим.
Я кивнула, затем услышала шаги со стороны кухни.
Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 47 | | | Глава 49 |