Глава 12. Я ведь говорил, что мой День Рождения приближается с дикой скоростью?

Я ведь говорил, что мой День Рождения приближается с дикой скоростью?

Так вот сегодня, после того, как я отключил настойчивый будильник, дисплей телефона высветил мне 31 октября, что заставило мои губы растянуться в счастливой улыбке.

Сегодня мне исполняется восемнадцать, что означает скорое окончание школы, новую жизнь и вообще начало нового этапа в жизни.

Кажется, я впервые проснулся, не ворча и не проклиная весь мир, а с хорошим настроением. В голове мелькнула мысль о том, что сегодня можно было бы прогулять школу, как я делал это всегда, но нет. Не хочу портить свою репутацию.

Когда я стоял в ванной и чистил зубы, то мельком взглянул на себя в зеркало: волосы немного отросли, вокруг рта была паста, что придавало мне забавный вид, а взгляд был таким добрым и... светлым, что ли? Меня даже обрадовало то, что я увидел, поэтому я улыбнулся своему отражению и продолжил чистить зубы.

Хотелось улыбаться постоянно. Не знаю, просто вокруг появилось столько мелочей, от которых становилось радостнее, что это даже удивляло.

Одевшись и кинув в рюкзак нужные учебники, я проверил время и, убедившись, что до первого урока еще около получаса, взял гитару, начиная наигрывать первое, что приходило в голову, что получалось, кстати, довольно неплохо.

Мое уединение с гитарой прервал стук в дверь. О да, одна из вещей, которые я обожаю практически до визга. Поздравления. Но, знаете, не те, которые ограничиваются сухим «эм... ну с Днем Рождения», а искренние, с объятьями и смехом. Только вот вся проблема в том, что у меня просто не было тех, кто поздравил бы меня так. За исключением, может быть, мамы. Но каждый раз, получая такое поздравление, я весь светился, как маленький ребенок, и ничего не мог с этим поделать. Можно было бы назвать это очередной слабостью, но не повернется язык, потому что это просто моменты, когда я по-настоящему счастлив.

Улыбаясь, как Чеширский кот, я подошел к двери и медленно начал ее открывать, специально действуя визитерам на нервы. Когда я все же распахнул ее, на меня с распростертыми объятьями накинулось что-то кудрявое. Рэй. Я обнял его в ответ, пока он засыпал меня добрыми словами, которые иногда, из-за большой скорости их произношения, были не похожи на человеческие. Когда он от меня отцепился, а я в сотый раз сказал ему «спасибо», его место занял Майки, который в отличие от своего друга, говорил более разборчиво:

— Ты же знаешь, что будет очень банально, если я скажу просто «с Днем Рождения»? — произнес он, обнимая меня. Какой же он холодный. — Поэтому скажу, что с восемнадцатилетием тебя, Фрэнк, и я надеюсь, что наша дружба продлится еще очень-очень долго, потому что ты действительно замечательный человек.

— Спасибо, Майки, я тоже надеюсь на это, — по-моему, у меня даже собрались слезы в уголках глаз. Я ведь говорил, что очень чувствителен в отношении поздравлений.

Когда и он отстранился от меня, Рэй заорал почти во весь коридор:

— Ну и напьемся же мы сегодня!

Сказать, что мы засмеялись — ничего не сказать. То, как мы ржали, слышало, наверное, все крыло, а некоторые даже выглянули из своих комнат, посмотреть, кто там сошел с ума.

Заскочив в комнату за рюкзаком, я закрыл дверь на ключ и отправился с друзьями на первый урок. Хм, друзьями, так непривычно.

Уроки прошли странно. Да, я не оговорился. Знаете, что? Учителей не было. Они все куда-то делись. Я честно отсидел первые два урока, а потом свалил в свою комнату, потому что впустую тратить свое время, сидя в кабинете, было, как минимум, глупо. Все остальные тоже просекли это, и вскоре в каждом уголке школы начали обсуждать предстоящую ночь.

Украшение школы шло полным ходом. Видимо, учителя и начали все это. Директора я еще не видел, но надеюсь, что он занимается вопросом относительно веселья. Пока я отсиживался в комнате, пережидая суету, что творится вокруг, мне позвонила мама, и я улыбался, как умалишенный, около десяти минут, так как все это время она поздравляла меня. Тот самый момент счастья. Настоящего, неподдельного.

Мы бы могли проговорить так хоть несколько часов, но в мою комнату кто-то постучался, и мне пришлось попрощаться с мамой, напоследок напомнив ей, что я все еще жду ее приезда в скором времени.

Открыв дверь, я, мягко скажем, удивился. На пороге стоял Хэм с улыбкой во все тридцать два зуба:

— С днем рождения! — он кинулся меня обнимать, и тут я совсем потерял дар речи. Это точно директор?

Я слегка обнял его в ответ, дабы не показаться невежливым.

— Спасибо, конечно, мистер Хэмсворт, но откуда вы знаете?

— Как откуда? В твоем деле написано, да и Майки напомнил мне об этом сегодня с утра. А ты счастливый малый, в такой день родиться, — он подмигнул мне, а я слегка улыбнулся в ответ, все еще пребывая в шоке.

— Ну, ладно, дел по горло, такой день сегодня, такой день.

— Мистер Хэмсворт?

— Да, Фрэнк?

— Это правда, что вы устраиваете веселье сегодня? — слово «веселье» я особо выделил, надеясь, что он поймет, о чем идет речь.

Он ухмыльнулся и, приблизившись ко мне, сказал:

— Ты на всю жизнь этот день запомнишь, — и, развернувшись, быстрым шагом отправился подготавливать школу к празднику.

Когда за окном стало совсем темно, я решил наконец вылезти из своего убежища. Теперь тут стало еще громче, чем днем. Первое, что бросилось мне в глаза, — это украшенный коридор: гирлянды в виде пауков, тыквы с горящими глазами разбросаны вдоль всего коридора, а вместо обычного освещения были свечи. Еще была музыка. Очень много музыки. Почти каждый посчитал своим долгом врубить что-то свое, из-за этого все мелодии сливались в одну, что было не очень пригодно для прослушивания. И тут я вспомнил кое о чем: у меня нет костюма.

Тихо выругавшись, я решил, что, возможно, Майки поможет мне в этом деле, поэтому, подойдя к его двери, я постучался и, не дожидаясь ответа, открыл ее, не заметив ее обитателя на месте.

— Майки? — я медленно прошел внутрь, осторожно оглядывая комнату.

В ответ услышав ругательства, раздающиеся из ванной комнаты, я подошел туда и постучал в еще одну дверь.

— Фрэнк, ты? — раздалось с той стороны.

— И как ты узнал? — я уже открыл дверь и тихо хихикал над другом, который в костюме Гарри Поттера уже, кажется, не в первый раз пытается завязать полосатый галстук гриффиндорца.

— Тебе помочь?

— Было бы неплохо.

Да, я умею быстро завязывать галстуки, несмотря на то, что ненавижу их носить, поэтому весь процесс занял не больше минуты.

— Спасибо, ты меня очень выручил.

— А ты не мог бы выручить меня в ответ?

— Что-то случилось?

— Да, у меня нет костюма.

Он улыбнулся и, выйдя из ванной, подозвал меня к себе.

— Тебе очень повезло, потому что я как раз прихватил в этом году два костюма, но один оказался мне не по размеру, а тебе, думаю, будет самое то. Надевай, а потом я тебе сделаю такой макияж, что любой визажист позавидует. Будешь у нас самый крутой в этом году, — он рассмеялся и снова скрылся в ванной, дав мне тем самым время одеться.

Сначала я не совсем понял его задумки, но, надев его на себя, до меня наконец дошло, что это костюм Виктора из мультфильма «Труп невесты». Что же, не самый плохой вариант и даже оказался мне по размеру. Я снова постучался в ванную, и Майки открыл мне дверь, предупреждая, что будет долго мучить меня. Мне ничего не оставалось, как согласиться на его пытки.

Спустя некоторое время, он дал мне взглянуть на труды рук своих, и мои мучения, действительно, оказались оправданными: он сделал меня еще бледнее, наложил темные тени вокруг глаз, а из волос – прическу точь-в-точь, как у героя того самого мультфильма. Я выглядел немного глупо, но, в целом, получилось очень даже похоже и лучше, чем я предполагал.

Мы при полном параде покинули комнату и направились за Рэем. Не единожды нам пришлось постучаться, прежде чем он вышел к нам в костюме пирата, что меня лично рассмешило, ибо выглядел он довольно забавно, эдакий кудрявый пират.

Пока мы шли до зала, где, собственно, и должно было начаться все торжество, я продолжал хихикать, поэтому иногда получал по макушке игрушечной саблей.

Как я уже говорил, все было оформлено потрясающе, целое состояние ушло на все эти украшения, не иначе. Особенно шикарным оказался сам зал: тыквы были подвешены под потолок, висела странная дымка, а сам зал освещался только разноцветными лучами, бегающими по всему помещению. В нос ударил сигаретный дым и запах алкоголя. Неужели не стесняются курить прямо здесь? Не перестаю удивляться этому месту. Играла музыка, причем довольно мрачная, что только дополняло праздничную атмосферу.

Когда в зале набралось большое количество народу, на небольшую сцену вышел директор в костюме короля, отчего некоторые не сдержали своего смеха. На самом деле он тоже улыбался, часто поправляя пластмассовую корону на своей голове.

— Я не буду говорить вам, какой сегодня день, — начал он, выкручивая микрофон из стойки, — но напомню, что все ваши тайные страхи и желания сегодня станут явью, — в этот момент он посмотрел мне в глаза, а я нервно сглотнул, — постарайтесь запомнить этот день на всю жизнь, хорошей вам ночи и, прошу, не разнесите всю школу, нам еще в ней учиться, а что касается всего остального — сегодня можно всё!

С этими словами он скрылся за сценой, а толпа громко кричала и аплодировала нашему Королю. Он оказался не просто хорошим, он оказался самым классным директором на Земле, вашу мать.

Как только он ушел, мрачная музыка сменилась на танцевальную, а из-за сцены начали выходить люди с коробками в руках. Я так и не понял, кого было больше — людей или коробок, но, черт, если это то, о чем я думаю...

— Бухло привезли! — выкрикнул какой-то умник, и все тут же ринулись туда, расхватывая бутылки, как голодные коршуны.

И чего они так бьются за них? Все равно в итоге все будет общим, потому что в каждой комнате будет своя «вечеринка». Но, что греха таить, я тоже успел отхватить себе бутылочку пива. Для начала.

После этого из-за сцены вышло еще пару человек, и я не понял, для чего они здесь, пока не заметил одного из учеников с пакетиком в руках. Да вы, блять, шутите? Наркота?

Я подошел к одному из предполагаемых дилеров, и он почти через силу засунул мне пару косяков и таблеток в карманы. Хочет, чтобы я от передоза умер? Не дождется. Но косячок все же можно будет скурить, попозже.

Я влил в себя одну бутылку пива, потом понял, что там, помимо этого, еще и неплохой коньяк есть, и влил в себя и пару стаканов коньяка, затем ко мне подошел какой-то незнакомый парень и поздравил с Днем Рождения, а я полез к нему обниматься, так как уже был навеселе, и, кстати, тот парень был совсем не против. Позабыв, что я тут вообще-то с друзьями, я пустился танцевать в каком-то своем стиле, наплевав на то, что на меня могут смотреть другие. Мне плевать, что они подумают, мне весело. Попросив у кого-то зажигалку, я поджег косяк и начал медленно растягивать его, как вкусную конфету.

Кажется, настало время походить по другим комнатам, посмотреть, где повеселее, и зависнуть там до утра, заливая в себя новые порции алкоголя.

Пребывая в уже конкретном опьянении, не считая действия травки, я еле-еле передвигал ногами, но поднялся в наше крыло, где было безумно жарко во всех смыслах.

Проходя мимо комнат, я заглядывал почти в каждую, где, как мне казалось, было весело, и меня тут же затягивали внутрь, в вихрь оглушающей музыки, а по традиции, как я понял, надо было выпить хоть что-нибудь, поэтому мне приходилось заливать в себя то новую порцию пива, то виски, то еще какой-нибудь дряни.

Мне не приходили в голову мысли о завтрашнем дне, было попросту начхать, что будет завтра.

Когда меня что-нибудь спрашивали, я уже еле двигал языком и в итоге нес какой-то пьяный бред.

Комната за комнатой мой разум все больше и больше покидал меня. Я перестал контролировать свои действия, слова – буквально все. По-моему, я танцевал с какой-то девушкой, точнее, она терлась об меня, будучи в хламы пьяной, как и я, на что я послал ее на хуй и на выходе забрал косяк, что остался без присмотра. В следующей комнате на меня с поцелуями накинулся какой-то парень, на что я чуть не расквасил его физиономию, но меня успели вытолкать за дверь, прежде чем я его разукрасил.

Может, мне показалось, но, кажется, за окном уже начинало светать. Как быстро прошла эта ночь, но как шикарно. Перед глазами двоилось, ноги не слушались, а в голове была не просто каша, там было детское пюре.

Я решил снова попытать удачу в следующей комнате, и там, к счастью, оказался Майки, который был тоже не в самом вменяемом состоянии.

— О, именинник, вот и ты, как проходит пра-праздник? — пробормотал он, обнимая меня за плечо.

— Лучше и быть не могло, — как можно громче сказал я, дабы меня можно было услышать за долбящей по ушам музыкой.

Мы с ним танцевали, ржали, как лошади, не пойми, с чего, пили на брудершафт, хотя я думал, что в меня больше не влезет. Ничего подобного. Влезло, кажется, в два раза больше, чем мой организм вообще способен в себя вместить.

— Еще раз с Днем Рождения, Фрэнки, — прокричал Майки как очередной тост перед брудершафтом.

Слух резануло от этого «Фрэнки», а перед глазами встало ухмыляющийся лицо его брата, потому что меня так называет только Джерард.

И где, интересно, его носит?

***

Алкоголь на столько затуманил мой рассудок, что я, кажется, полез к Майки, но тот оттолкнул меня, смеясь, и сказал, что и мне, и ему перепадет от Джерарда, если что-нибудь произойдет.

И снова его имя. Честно, плевать я хотел на Джерарда и что он подумает. Но мои очередные попытки в пьяном бреду подкатить к другу провалились.

На меня напала странная обида. Знаете, пьяные люди обычно обижаются на все подряд, плачут, что жизнь несправедлива и они никому не нужны. В моем случае это выражалось тем, что мне казалось, что я никому не нравлюсь. Что, даже если появится желание, я не смогу найти того самого человека, который посчитал бы меня чем-то большим, чем другом или знакомым. Девушкам я никогда не нравился, точнее, нормальным девушкам. На меня если и клевали, то какие-нибудь тупые курицы, которые готовы были преклоняться перед каждым, у кого была милая мордашка. Все остальные меня тупо не замечали. С парнями, и, о Боже, я не исключаю и этого варианта, было тоже самое. Меня никто не замечал.

Все эти мысли свалились на мою хмельную до безобразия голову тяжелым грузом. Танцевать, пить, смеяться расхотелось. Не знаю, почему. Осознание всего, что я только что перечислил, далось довольно нелегко.

Я решил, что праздник для меня окончен, и, кое-как передвигаясь по стенке, я покинул комнату, где все продолжали веселиться и плясать. Мне уже было не до этого.

Весь мой мозг окутала одна единственная мысль «я никому не нужен». И это было правдой. Если подумать, то я действительно нужен только маме, всем остальным было на меня плевать. Как я ни пытался отрицать это сам для себя, но даже Майки было плевать. Если бы я пропал, уехал, растворился, сомневаюсь, что он долго бы горевал. В конце концов, у него был Рэй, Боб и его ненаглядный, ни в чем неповинный братец. Так что какое ему дело до какого-то там Фрэнка Айеро?

Обида поселилась где-то в самой глубине сердца, вырываясь наружу моими редкими всхлипами. Нет, я не плакал, слез не было, я просто судорожно втягивал в себя воздух, борясь с этим нарастающим внутри меня чувством пустоты.

Вот он я, Фрэнк Айеро, во всей красе.

Пьяный вдрызг, с давно поплывшим гримом, что навел мне Майки, и до ужаса потрепанным костюмом, некоторые части которого затерялись в одной из комнат, где я успел побывать. Красавец, ничего не скажешь.

Я продолжал свой нелегкий путь по коридору, мечтая наконец добраться до своей комнаты, и камнем упасть на кровать, забываясь сладким сном.

Либо у меня галлюцинации от перебора, либо впереди меня стоит до чертиков знакомый силуэт. В чертовом костюме графа Дракулы, кто бы мог подумать.

— Симпатичный костюмчик, заблудший граф Дракула, — почти прокричал я силуэту, ни на секунду не сомневаясь, кому он принадлежит.

Не успел я и глазом моргнуть, как силуэт уже стоял около меня, яростно дыша почти мне в лицо.

— Ты совсем с катушек слетел?

Столько злобы в голосе.

— Не исключено.

Ему, видимо, мой ответ не понравился, потому что я тут же был схвачен и прижат к стене, больно ударившись при этом головой.

— Я говорил тебе перестать играть со мной? Говорил? — он еще пару раз приложил меня о стену, умножая боль в голове и во всем теле вдвое.

— А я говорил тебе, что ты можешь пойти на хуй? — прохрипел я, выдавливая из себя улыбку, что взбесило его еще больше.

С глухим рыком он кинул меня на пол, и я, как марионетка, которой обрезали нити, обмяк на полу, не найдя в себе сил пошевелиться.

— Ты хоть имеешь представление, что я могу сделать с тобой?

— Попробуй удивить.

Он снова подлетел ко мне, оскалившись во всю силу, показывая мне все острые зубы, и меня немного передернуло*. Даже опьянение немного сошло на нет. Он все еще издавал глухое рычание, а рука сжала мое горло, отчего воздуха стало катастрофически не хватать.

— Ты ничего мне не сделаешь, — кое-как выдавил я, становясь красным и тяжело дыша.

— Ты действительно так думаешь?

В этот момент я пожалел о том, что сказал. Потому что он приблизился к моему горлу, где вены уже успели набухнуть от того, что он сжимал мое горло. Несколько минут мою шею обдавало холодным дыханием, а затем я почувствовал как где-то в области шеи начинает щипать и течет что-то горячее. Глаза расширились в несколько раз, а дышать стало еще труднее. Он что, действительно собирается меня убить? Нет, нет, нет, не может быть. Я пытался дергаться, но безуспешно, он только еще сильнее вжал меня к полу, не давая возможности сдвинуться и на миллиметр. Неужели это конец?

Некоторые боятся иголок, а я боюсь крови. В любом виде. У себя, у других, в больнице, из вены, из пальца, неважно. Я не переношу вида крови. Поэтому, когда до моего медленно соображающего мозга дошло, что из шеи течет не сахарный сироп, а кровь, перед глазами начало темнеть.

Потерять сознание сейчас значит не очнуться больше никогда, ибо Джерарда никто не остановит, и он высосет из меня все до последней капли.

— Дж-джерард, — голос становился все тише, а выговаривать слова было все труднее, — не надо.

Глаза уже начали закрываться, как бы я ни пытался сопротивляться. К шее прикоснулось что-то прохладное и скользкое, и я немного дернулся, привыкая к этому холодку.

Он поднял на меня глаза, которые были все еще расширены и сверкали оранжевым огнем. Я пытался сказать что-то еще, но вместо слов просто открывал и закрывал рот, как рыба. Несмотря на то, что я уже почти отключился, уверен, что в моих глазах, в отличие от его, плескался страх и отчаянье. В его же был только голод.

Медленно облизнув губы, что были в моей крови, я успел заметить, как в его зрачках что-то дрогнуло, и дикое желание сменилось на страх. Только в моих это был страх за свою жизнь, а в его — за меня. Я почти смог прочитать это по радужке, что из оранжевой становилась привычного зеленого цвета с золотистыми крапинками.

Он что-то сказал мне, но я ничего не слышал, в ушах стоял жуткий гул, от которого хотелось зажмуриться. Я так и не успел понять, что он мне сказал, потому что темнота окончательно взяла власть над моим телом, и я повалился на пол, теряя сознание.

*Собственно, как выглядел Джерард в этот момент - http://cs14114.vk.me/c311924/v311924248/58c3/iDquuS_uhlM.jpg

Дата добавления: 2015-09-04