Глава 2. Время тянулось мучительно долго

Время тянулось мучительно долго. На столе Смита стояли песочные часы, которые я от нечего делать переворачивал каждый раз, как все песчинки падали на дно. Ладони немного вспотели. Нервы, всему виной нервы.

Как же так получилось? Только сегодня я сказал, что меня выгонят еще очень нескоро, а несколько часов спустя я сижу у директора, а перед носом лежит мое дело. Судьба-злодейка.

Тиканье часов на стене раздражало, ровно как и довольная ухмылка директора, смотрящего на меня все это время. Чтобы хоть как-то снять напряжение, я нервно дергал ногой и выстукивал пальцами на колене быстрый ритм. Прям как мой отец сегодня утром. Черт.

В дверь несколько раз постучали, и на пороге кабинета показались мои родители.

Есть ли смысл говорить, кому сейчас достанется? Думаю, это и так понятно.

Я даже не посмотрел на них. Было стыдно. Немного. Но не перед отцом, перед матерью. Плевать, что он подумает, но мама снова расстроится из-за меня. А еще мне сегодня придется собирать вещи на выход, потому что с утра отец явно не шутил. Я действительно стану бездомным с сегодняшнего дня. Даже мать не облегчит мою участь, отец непреклонен. У меня даже сумки нормальных размеров нет, чтобы уложить все свое барахло. Супер.

— Здравствуйте, мистер и миссис Айеро, прошу вас, присаживайтесь.

Чертов индюк, слащавость его тона вызывает во мне приступы рвоты. Нет, чтобы просто сказать, что меня выперли и отпустить домой, но нет же, надо устроить концерт и отпраздновать мое исключение банкетом и фейерверками.

— Мистер Смит, я не буду спрашивать что случилось, просто скажите, за что его выгоняют? — мама переживает. Я вижу, как она часто моргает, чтобы не заплакать.

В такие моменты я чувствую себя полным козлом. Надо будет обязательно извиниться перед ней.

— Понимаете, Миссис Айеро, у вашего сына неудовлетворительное поведение и отвратительная успеваемость. Он просто не может и не хочет обучаться в нормальной школе. Он постоянно избивает учеников, издевается над другими, хамит учителям, ничего не учит, — он сгибал палец на новом пункте моих оплошностей, но когда пальцы на руке закончились, он наконец замолчал. — По этим причинам и для пользы других учащихся, мы вынуждены исключить Фрэнка. Попробуйте найти для него другую школу или рассмотрите вариант домашнего обучения.

Губы мамы нервно задергались. Конечно, меньше чем за минуту услышать как минимум десять ужасающих фактов о своем сыне. Отец же все это время прожигал меня глазами.

Хм, какой здесь интересный пол, однако. Лишь бы не сталкиваться сейчас взглядом с отцом.

— Вот его документы, удачи с поиском новой школы, — он протянул мне папку, ехидно ухмыляясь.

— Мудак, — прорычал я сквозь зубы, отвечая ему той же ухмылкой. Услышал.

На секунду его глаза расширились, а ноздри затрепетали от возмущения, но родители уже вышли из кабинета, а я последовал за ними, но остановился в дверном проеме и показал ему средний палец. В этот раз прямо в лицо. Его физиономию надо было видеть, исключение из школы того стоило. Жаль, сфотографировать не успел, а то повесил бы как трофей на стену.

Дойдя до выхода из школы, я развернулся лицом к холлу и, раскинув руки как Иисус, прокричал:

— Мистер Смит — напыщенный индюк! Мистер Деннер, я буду по вам скучать, а все остальные катитесь к черту! Адьос!

Под общие крики и аплодисменты, несмотря на то, что я послал всех к чертям, я заметил в самом углу мистера Деннера, который улыбался и незаметно для остальных мне подмигнул. Я правда буду скучать по нему. Открыв ногой дверь, я почти бегом добежал до машины родителей. Они уже поджидали меня.

— Почему ты так долго?

— Эм... прощался со всеми, — хихикнув, оправдался я и залез в машину.

По дороге домой я не думал над тем, что меня ждет. На мгновенье позабыл, что сейчас будет серьезный разговор, что я буду собирать вещи, что будет жуткий скандал, и, возможно, я даже получу парочку новых синяков. Сейчас меня это не волновало. Я все еще пребывал в эйфории от своего прощального выступления.

Фрэнк Айеро, кто послал все и всех к черту на глазах у учителей и назвал директора мудаком. Аплодисменты.

Я снова захихикал. Ко мне обернулся отец с гримасой отвращения на лице. Хихиканье застряло комом в горле. Он не сказал мне ни слова, но я тут же замолчал.

Как только я переступил порог дома, то сел за кухонный стол, сложив руки вместе и уткнувшись глазами в пол.

Главное не сорваться. Главное не сорваться.

Мать села рядом со мной, отец же — напротив, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

— Я предупреждал тебя? — угрожающе прорычал он, и я, кажется, сжался до размеров атома.

— Не слышу ответа.

Я кивнул.

— И помнишь, что я обещал тебе, если тебя снова исключат?

Я снова кивнул.

— Ну так иди, собирай свои пожитки и вали отсюда, — его холодный тон пробежал мурашками по моему телу, и я вскочив со своего места, рванул в комнату, только чтобы перестать бояться, что сейчас мне прилетит кулак в челюсть.

Закрыв свою комнату на замок, я опустился на пол и часто задышал. Я буквально начал задыхаться. Воздуха смертельно не хватало, поэтому я открыл окно настежь, впуская холодный осенний воздух в комнату.

Где-то должны быть сигареты. Где-то должны быть сигареты.

Похлопав по карманам, я выудил из найденной пачки сигарету и, высунувшись в окно, затянулся. Вместе с сигаретным дымом, обволакивающим легкие, наступило какое-то спокойствие. Руки слегка дрожали, отчего пепел осыпался на пол. Если кто-нибудь заметит, мне точно влетит. Они не знают, что я курю.

Выкинув докуренную сигарету в окно, я подошел к шкафу и открыл его. Что лучше всего взять на первое время? Я надеюсь, они будут хоть иногда пускать меня домой, чтобы я мог взять, например, зимнюю куртку или ботинки? Или нет? И куда мне идти? У меня даже нет настоящих друзей, которые пустили бы меня к себе пожить на некоторое время. Сколько вопросов, на которые нет ответа.

Внизу раздались какие-то крики. Мама кричит. На отца? Что там творится?

— Ты рехнулся? Выгонять собственного сына из дома? Он же замерзнет там насмерть! Ему же некуда идти! Давай поступим, как я предлагала.

— Нет, Линда, ты не понимаешь! Этот щенок губит себе жизнь, поэтому его нужно сломать, чтобы он наконец понял, что взрослая жизнь не шутки!

— То, что я предлагаю, не хуже сломает его, и ты знаешь об этом.

— Да ничего там с ним не будет.

— Тем лучше для него, может, он научится чему-нибудь.

Я услышал тяжелый вздох отца. Кажется, мама победила в этом споре.

— Хорошо, поступай, как знаешь.

Когда я услышал шаги, то метнулся обратно к шкафу, вынимая оттуда какие-то футболки, джинсы и прочую одежду.

В дверь постучали.

— Заходи, мам.

— Сынок, у меня к тебе есть разговор.

— Мам, я знаю, что я полный осел и все время подвожу тебя. Прости меня за это, хорошо?

— Ну что ты, Фрэнки, я знаю, что на самом деле ты не такой. Ты у меня самый лучший, — она обняла меня, и я еще больше почувствовал себя виноватым перед ней за все то дерьмо, что я совершил.

— Я люблю тебя сынок, каким бы ты ни был.

— И я тебя, мам. Правда.

Ради этой женщины я бы перевернул мир, если бы мог. Все наши перепалки с утра, когда я не просыпаюсь – сущая мелочь. На самом деле я очень ею дорожу, как и она — мною. Просто мы редко говорим друг другу об этом.

— Фрэнки, я уговорила отца тебя не выгонять, но при одном условии...

— Что за условие?

— Ты будешь учиться в интернате. Так будет лучше, сынок. Это хорошая школа для... трудных или заблудившихся подростков вроде тебя.

Я на автомате кивнул, не совсем понимая, что она только что сказала. Но, спустя пару секунд, в полном объеме осознав сказанное, ошарашенно уставился на мать:

— Интернат?

***

Интернат? Они что, серьезно? Я же там сгнию заживо.

— Собирайся, мы уезжаем через час. Фрэнк? — мама настороженно посмотрела на меня, потому что на протяжении всего этого времени я застыл, как статуя, с гримасой ужаса на лице.

— Да, мам.

Она вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь, а я снова осел на пол, обхватывая голову руками. Интернат? Для трудных подростков? Неизвестно где? Да вы, видимо, шутите.

Ловко сработано мам, я тебе подыграю.

Я серьезно поверил, что это всего лишь шутка, и меня просто выгонят из дома, как только я переступлю порог, а интернат нужен лишь для того, чтобы я не сопротивлялся. Ну раз они так хотят, пусть будет так. Я все же откопал свой самый большой рюкзак и зашел в ванную. Собрав кучу всяких принадлежностей и убедившись, что взял все, что может пригодится на первое время, я вышел из ванной комнаты обратно к себе.

В рюкзаке было одно большое отделение, которое я решил оставить для вещей, и поменьше, куда я и засунул все принадлежности. Я встал у полок с одеждой и все никак не мог выбрать, что же взять с собой. В итоге мой выбор упал на три любимые футболки, две пары джинсов, нижнее белье и носки. Ну, все что нужно, а там будем надеяться на совесть родителей. Засунув все это в сумку, у меня осталось немного места, которое я тут же забил книгами, снял пару плакатов со стен и, бережно сложив их, вложил в книги.

Доисторический телефон в кармане, плеер с зарядками — в рюкзак, теперь я готов. Ох, черт, чуть самое главное не забыл. Я отказываюсь жить даже на улице без любимой гитары, поэтому засунул ее в чехол и повесил себе на плечо, на другое взвалив нелегкий рюкзак. Кажется, я все-таки что-то забыл, но если что, попрошу маму мне это вынести, так же как и одежду.

Кое-как спустившись по лестнице вниз, раскачиваясь из стороны в сторону как пингвин, я вышел из дома. Ужасно захотелось закурить, но при родителях этого делать было нельзя. Только создам повод для очередного скандала. Тяжело вздохнув, я осмотрелся по сторонам и увидел нашу машину. Заведенную. Они что, решили меня довести до ближайшего парка, чтобы я там обустраивался в новом доме под названием «лавка, которая тебе больше всего понравится»? Ну что ж, ладно.

Я доплелся до машины и услышал недовольное бурчание отца. Конечно, он проиграл маме, ясное дело, он будет недоволен.

— Клади свое барахло в багажник и садись в машину. Живо.

Быстро выполнив то, что требовал отец, я сел на заднее сидение и притих. Ну а что я сейчас мог сказать? Все было ясно и без слов.

Машина завелась и тронулась с места, а я кинул грустный взгляд в сторону дома. Я буду скучать по дому больше, чем мог предположить. Когда мы выехали за город, я нахмурил брови и непонимающе посмотрел на мать.

— Куда мы едем?

— Я же говорила тебе, Фрэнк, мы везем тебя в новую... школу.

— Я думал, это была шутка.

— Это не шутка, дорогой, мы действительно везем тебя в тот интернат.

— Так это была не ложь? Какой, к чертовой матери, интернат? Это же безумие, я не умственно отсталый или что-то вроде того, просто меня бесит школа и все, что с ней связано. Я не трудный подросток, я нормальный!

Какого черта? Я что, похож на игрушку с которой можно творить все, что вздумается? Лучше бы выкинули меня на улицу.

— Фрэнк, — ледяной голос отца привел меня в чувства и заставил заткнуться.

Я скрестил руки на груди и отвернулся к окну, внутри продолжая возмущаться решению родителей.

Шикарно, я сгнию в какой-то дыре.

Дорога заняла где-то часа два, и непрекращающийся пейзаж из деревьев за окном заставил меня задремать на некоторое время. Пока меня аккуратно не потрясла за плечо мама:

— Фрэнк, вставай, мы приехали.

Туго соображая, я выбрался из машины и насупился.

— Это что за жалкая пародия на Хогвартс? — пробурчал я, обращаясь к матери, которая стояла где-то позади меня.

Что это за полуразвалившееся подобие особняка? Это точно интернат?

— Это твой новый дом. До рождественских каникул — точно.

— А оно не развалится?

— Оно было построено очень давно, но внутри выглядит лучше, чем снаружи, не переживай.

— Угу, — снова пробурчал я, подходя к багажнику. Достал оттуда свои вещи и поплелся ко входу.

— Фрэнк?

— А?

— Ты не хочешь с нами попрощаться?

— А вы что... не пойдете со мной? Ну, хотя бы до входа?

— Нет, дорогой, вот твои документы, ты уже туда зачислен, я обо всем договорилась.

Туман в голове наконец начал рассеиваться. Они уходят. Надолго. Я буду один. Буду принадлежать сам себе. В окружении незнакомых людей в какой-то глуши. Колени начали подгибаться, и я, поставив свои сумки на землю, подошел к маме:

— Мам, мне страшно, — совершенно честно признался я, забывая о гордости или образе бунтаря, который пристал ко мне как заноза, и которого приходилось придерживаться.

— Не бойся, все будет хорошо, ты обязательно там с кем-нибудь подружишься, — она погладила меня по голове и улыбнулась. Стало немного легче.

— А если меня и отсюда выгонят?

— Отсюда не выгоняют, милый.

— Ну, тогда... пока? — я неуверенно посмотрел на нее, нервно закусив губу.

Она обняла меня, а ее голос задрожал:

— Я буду скучать по тебе, Фрэнки.

— Я тоже, мам. Очень сильно.

— Кто же будет мне надоедать с утра до вечера? — она рассмеялась, и я увидел, что на куртке оставляют мокрые дорожки ее слезы.

— Приеду на Рождественские каникулы, и ты еще пожалеешь, что сказала это, — я попытался улыбнуться, но получилось как-то вяло.

Она кивнула, вытирая слезы, и села в машину. Та тут же поехала, и она успела только помахать мне на прощание. Я еще раз улыбнулся и помахал маме рукой.

Как только машина скрылась из виду, я взял свои вещи и подошел ко входу в здание, долго думая, стоит ли вообще туда заходить. Можно было бы развернуться, дойти до города пешком и все-таки поселиться в парке, но я не хотел снова подводить маму.

Глубоко вздохнув, я открыл дверь и зашел внутрь. Сказать, что я потерял дар речи в этот момент — ничего не сказать.

http://cs312124.vk.me/v312124248/509a/2evmRrlYc_w.jpg — Интернат.

Дата добавления: 2015-09-04