Глава 5. На утро я был разбитым, как никогда

На утро я был разбитым, как никогда. Голова раскалывалась пополам, в ушах шумело, а глаза слезились. И это еще не считая того, что мой живот, крайне возмущенный тем что в него не поступало ничего в течение суток, пел романсы, урча во всю комнату.

Я со стоном встал с кровати и оглядел тумбочку. На ней что-то изменилось. Не считайте меня придурком, но я совершенно точно уверен, что там сейчас лежит небольшая стопка бутербродов и бутылка воды, а рядом – записка. Боже, хоть бы это были не галлюцинации, иначе я сейчас подавлюсь слюнями.

Жадно проглотив все бутерброды и выпив воду, я развернул записку и прочитал ее содержимое:

«Я знаю, что тебе не дали поужинать, поэтому принес это. Не надо благодарности. Не читай по ночам, испортишь зрение. И ради всего Святого, не притворяйся что спишь, у тебя не получается. xoxog»

Возможно, я сейчас поступлю как глупо, очень глупо, но я хочу ответить.

Порывшись в тумбочке, я нашел какой-то старый карандаш и на обратной стороне листа начал выводить ответ ночному гостю:

«Спасибо за еду, она спасла мне жизнь. И еще кое-что, катись к черту. xoхо Фрэнк»

Надеюсь, он это прочтет и наконец отстанет от меня. Если же нет, то я с радостью выбью ему пару зубов, чтобы стереть его ухмылку с лица. Я кровожадно ухмыльнулся и стал собираться на урок. Я потратил немало времени на утренний перекус и написание ответа незнакомцу, а снова опаздывать на первый урок в мои планы не входило.

Умывшись и почистив зубы, я надел форму и собрал нужные учебники. До урока оставалось еще десять минут. Прихватив с собой листок, я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Дойдя до соседней двери, я подсунул под нее листок и с чувством выполненного долга и довольной ухмылкой на лице двинулся в сторону класса.

Я дошел туда с точностью до минуты. Как только моя нога переступила порог класса, прозвенел звонок, и я занял свое место. Моего соседа по парте не было, и слава Богу. В пол уха слушая то, что объясняет учитель, я подпер голову рукой и задумался о сегодняшней ночи. Мне нужно было расставить все по полочкам, прежде всего, для самого себя:

1. Он приходит ко мне уже вторую ночь.

Почему я уверен, что это он? Потому что вторую ночь на ухо я слышу мужской шепот.

2. Он явно пытается заботиться обо мне.

Сначала рисунок, потом этот ночной визит, как будто он — мама, проверяющая сына, а сегодня эти бутерброды. Но почему? Почему он заботится обо мне? Зачем? Этого я не знал.

3. Этот шепот и все его действия приводят меня в дрожь. Приятную дрожь, несмотря на тот страх, что я испытываю в тот момент. Это нужно просто подтвердить как факт, не задаваясь вопросами. Потому что я не знаю, почему это происходит со мной.

4. Все тут странные. Никому нельзя доверять. Даже тем, кто кажется с виду безобидным.

5. Где же мой сосед по парте?

Будто в ответ на мои размышления я услышал стук, а затем, ставший мне уже столь знакомым, голос:

— Можно войти?

— Да, Уэй, заходи.

Он, уверенной, ничуть не скованной походкой, прошел за парту и сел рядом. Я задохнулся на мгновенье. Во мне было больше уверенности, когда его не было рядом. Сейчас же я готов забиться в угол. Снова меня окутал этот животный страх перед ним. Какой же я слабак.

— Ты не слабый, ты просто запутался.

Я судорожно вздохнул. Могу ли я все же допустить мысль, что он может читать мысли? Хотя, черт, это попахивает расстройством ума, и тогда плакала по мне психушка.

— Не думай о том, что правильно, а что нет.

Все это он говорил, не смотря мне в глаза, разговаривая будто с самим собой. Со стороны действительно могло так показаться, если бы я не знал, что он отвечает мне.

— Так ты не скажешь мне свое имя? Даже если я попрошу? — зачем я это делаю? Я же обещал себе держаться подальше от этого парня и вообще послал его к черту в сегодняшней записке. Противоречу сам себе.

— Записка действительно была обидной. Я скажу тебе свое имя, если ты скажешь, почему я должен идти к черту, — он приподнял бровь и наконец встретился со мной глазами.

Они были какие-то болезненные. Тени под глазами стали еще темнее, а губы — еще белее. Если он болен, то что делает на уроке? Заразит еще чем-нибудь.

— Не заражу, а теперь отвечай на вопрос.

Язык перестал меня слушаться, и как только я хотел соврать и еще раз объяснить, куда он должен идти со своими вопросами, мой язык сказал совершенно иное:

— Ты пугаешь меня. Я знаю, что это ночью приходишь ты, но я не знаю, зачем. И твоя забота меня беспокоит, я не привык, что обо мне заботятся посторонние люди.

Что я только что сказал? Я не хотел говорить этого, он не должен был этого слышать! Это же правда, а он не должен знать, кто я на самом деле, не должен видеть мои слабости.

— Меня зовут Джерард, и мне бесполезно врать, я вижу тебя насквозь.

— Пытаешься запугать меня? Зря стараешься.

— С виду крепкий орешек, но на самом деле ты слабый и хрупкий, — он приблизился к моему уху и шепотом продолжил: — но для меня ты как открытая книга, хоть страницы и обтрепаны. Не пытайся нарваться, поверь мне, милый, будет хуже.

Я шумно сглотнул, но рассудка не потерял. Если он думает, что так просто сможет сломать меня, то он просто не знает, сколько лиц я разбил и сколько юбок содрал.

— Я знаю.

— Знаешь что, Джерард, иди ты на хуй со своими запугиваниями, окей? Ты ничего обо мне не знаешь, а сам строишь из себя крутого перца, похлеще моего, — я прорычал это сквозь зубы, забывая о животном страхе.

— Не забудь взять свои слова обратно, дорогуша, — ухмыльнулся он и снова отвернулся к доске, заканчивая нашу беседу.

— Пошел ты.

Я нахмурился и тоже уставился на доску, переваривая его последние слова. Взять обратно? Еще чего, даже не подумаю, черноволосый мудак.

***

Я гордился собой. Дав отпор противнику, коим являлся мой новоиспеченный знакомый, мною завладела гордыня за самого себя. Одно дело разобраться кулаками, а совсем другое — словами, да еще и так, чтобы после слов все же не дошло до кулаков. Говоря в общих чертах, я был доволен, что последнее слово осталось за мной. Джерард сидел тихо все последующие уроки, и даже перестал на меня смотреть. Наконец-то.

К слову, я смог даже усвоить новые темы, что было несусветной редкостью, которую надо будет обязательно сообщить матери при первой возможности. Она порадуется за меня, что тоже бывает нечасто.

После уроков, спустившись в столовую и привычно приближаясь к уже знакомому столу, я заметил там какие-то изменения. Народу за столом, кажется, стало больше. Ах да, я же поссорился с ними, а этот новый человек за столом, видимо, моя замена. Ну и катитесь, я и один спокойно поем без лишней болтовни. Будто бы не замечая Рэя и Майки, сидящих за столом, я прошел мимо, на мгновение оглядываясь на засранца, который уже успел занять мое место.

Снова он? Да вы шутите.

Этот черноволосый кретин сидел на моем месте и разговаривал с Майки, провожая меня глазами. Он стал еще бледнее и болезненней, чем на первом уроке*. Такое вообще возможно? Ему нужно сходить в медкабинет, причем как можно скорее. На его губах снова промелькнула эта ухмылка, но она была совсем слабой, будто выдавленной с затратой последних сил.

Почти белые губы, растянувшиеся в полуулыбке, привлекли мое внимание: они были как у мертвеца. С того света мне улыбался мертвец, а не живой человек. У живых не могут быть столь мертвенно-бледные губы, если только он не на грани между жизнью и смертью. Присев неподалеку от их стола, я стал ковырять вилкой еду, думая совсем не о приеме пищи.

Было до тошноты противно признавать, что я не такой плохой, каким хотел бы быть. В чем-то Джерард был прав сегодня на уроке. Лишь с виду я такой пуленепробиваемый, а на самом деле я намного слабее, но никогда не признаюсь в этом даже сам себе. Хотя, видимо, я только что сделал это.

Я слабый.

Прозвучало как приговор. И раз я наконец понял это для себя, признаюсь еще кое в чем: меня беспокоит состояние Джерарда. Никому не интересны мои переживания, всем вообще плевать на других, и мне должно быть тоже. Но я всегда умудряюсь выпадать за рамки того, что принято. Поэтому сейчас я нервно перекатываю овощи по тарелке и не отрываю глаз от этого черноволосого мертвеца. По крайней мере, выглядел он именно так.

Я слышал, как Майки встревоженно говорил ему что-то, но он не слушал, отвлекаясь на что угодно вокруг себя. Сейчас он чем-то напоминал меня. Если бы не его странное поведение по отношению ко мне и вообще все его странности, я думаю, мы смогли бы поладить. По нашей короткой беседе можно было понять, что он тоже не из робкого десятка, и такой же наглый, как и я.

Его взгляд перестал бродить по потолку столовой и устремился на меня. Как будто я его окликнул или вроде того. Он с интересом смотрел на меня, а я решил не упускать момента, и спросить, что с ним происходит.

Сейчас как раз и проверим, псих я или нет. Если я мысленно спрошу его о самочувствии, и он ответит, значит, я не сумасшедший и сверхъестественные способности действительно существуют. Если же нет, то все до этого было моим больным воображением и его разговорами с самим собой. Что ж, попробуем.

Что с тобой происходит?

Он немного нахмурился, а затем его губы дрогнули в секундной улыбке. Он задумался на мгновение и, поднявшись с места, игнорируя удивленные взгляды всех вокруг, подошел к моему столу и сел напротив.

Такого поворота событий я, честно признаться, не ожидал. Во-первых, это означает что он все же может читать мысли, и это, черт возьми, как минимум удивительно. Во-вторых, я не знаю, что сказать ему, потому что не рассчитывал говорить с ним. Ох, импровизация, ох, коварная стерва, ты мне сейчас безумно пригодишься, не подведи мою задницу.

— Ты что-то хотел? — его голос, казавшийся мне недавно самым прекрасным голосом, что я когда-либо слышал, сел и охрип. Глаза были потускневшие, а вид оставлял желать лучшего. Даже такой сухарь, как я, не выдержал, и не на шутку забеспокоился о его самочувствии.

— Что с тобой?

— Все в порядке, просто немного приболел. Это все?

— Но еще сегодня утром ты был здоров.

— Ты слишком много думаешь, в том числе, и о моем состоянии, но если ты действительно так переживаешь, то я успокою тебя и скажу, что уже завтра все будет в порядке, — он медленно поднялся из-за стола и уже думал вернуться к моим бывшим знакомым, как я остановил его.

— Эй!

Он развернулся и равнодушно посмотрел на меня. Я тут же передумал говорить что-то одобряющее, а ведь так хотел. Хотел пожелать ему скорейшего выздоровления и прочей ерунды, которую обычно желают, но этим пустым взглядом он отбил все желание. Я снова натянул на себя озлобленную маску.

— Не торопись выздоравливать, я хоть отдохну от твоего присутствия, — я злобно ухмыльнулся, а про себя подумал, каким же мудаком я иногда могу быть.

Выздоравливай поскорее.

Будем надеяться, что я все же не сошел с ума, и он узнает, что я хотел сказать на самом деле. На секунду его глаза перестали быть равнодушными и пустыми, и где-то в тех золотистых крапинках я заметил маленькие искорки чего-то непонятного. Еще раз посмотрев на меня, он развернулся и быстрым шагом скрылся за дверью столовой.

Эй, Айеро, ты только что официально стал сопливой тряпкой, ты в курсе?

Да и плевать, зато хоть на момент перестал быть полным подонком, как делаю это обычно.

Диалоги с самим собой – плохой знак, не нравится мне все это.

После того, что произошло в столовой, Джерард не попадался мне на глаза. То ли он избегал меня, то ли я — его. Я чувствовал себя неловко из-за всего случившегося. Мое прибытие здесь не составляет и недели, а мои принципы, которым я следовал чуть ли не всю жизнь, полетели к чертям.

Боже, да я признался себе, что я тряпка, лишь бы узнать, что с тем парнем. Любой, кто знал меня, сказал бы, что у меня шарики за ролики заехали. Впрочем, я думаю так же. Но что сделано, то сделано, поздно осуждать себя за проявленную слабость. Мне даже, можно сказать, понравилось. Ощущение того, что ты за кого-то переживаешь, довольно приятное. Особенно для такого как я, кто не привык испытывать что-то, кроме ненависти к окружающим. Но с другой стороны, этим проявлением тошнотворной заботы, я беру на себя некую ответственность, что ли? Потому что теперь придется интересоваться его самочувствием. Да я и не против, вроде бы.

Главное только, чтобы он не подумал, что я серьезно забочусь о нем, а то надумает себе, что я теперь буду как курица-наседка бегать за ним. Нет уж, никогда такого не будет. И вообще, куда меня занесло? Я всего лишь пожелал ему выздоровления, так ведь делают нормальные люди, разве нет? Ну, те, кто не испытывает отвращения к каждому второму, я имею в виду. Значит, я все сделал правильно. Джерард уже скорее всего забыл об этом, да и какое ему может быть дело до моих пожеланий? Если он действительно такой же как и я, то ему попросту плевать.

Только вот слишком многое я поборол внутри себя, чтобы сказать ему это.

Время от обеда до ужина пролетело незаметно, и вот, отужинав в гордом одиночестве, я вернулся в свою комнату, думая, чем заняться оставшееся до сна время. Мама так и не положила мне денег на телефон, а мне так хотелось поговорить с ней обо всем, что творится в последнее время. С ней я мог поделиться любой своей проблемой. Не нужно было притворяться высокомерным ублюдком, можно было быть просто Фрэнком. Фрэнком, который не был испорчен злыми людьми.

Было до того скучно, что я даже подумывал сделать уроки, но тут же отбросил эту идею, предварительно посмеявшись над собой. Надо же, до чего человека может довести скука. Мой выбор все же пал на книгу, которую я так и не дочитал, и которую у меня отобрали прошлой ночью. От воспоминаний того момента вдоль позвоночника пробежало стадо мурашек.

Его холодные пальцы слегка касаются щеки, заправляя выпавшую прядь за ухо. Тихий, но отчетливо слышный в ночной тиши шепот, от которого дыхание сбивается...

Так, книга. Я хотел почитать.

Открыв ее на нужной странице, я заметил сложенный пополам листочек между страниц. И как он узнал, на какой странице я остановился?

«Отличный выбор. Одна из моих любимых книг. Только не зачитывайся допоздна.
p.s. Не прислушивайся к ночной тишине, потому что она может прислушаться к тебе. хохоg»

Тишина может прислушаться ко мне? Что за бред он написал? Фыркнув, я отложил записку и приступил к чтению.

Как я и ожидал, оно затянулось. Глаза слипались, а в голове была каша, но я продолжал упорно вычитывать строчки, пытаясь вникать в их смысл. Все же сон был сильнее меня, и я успел только отбросить книгу, прежде чем мой мозг отключился. Даже сон сильнее меня, черт побери.

Ответит мне кто-нибудь, когда я перестану просыпаться посередине ночи от странных звуков за дверью?

Они были иные. Звуки. Совсем не то, что прошлой ночью или в какой-либо другой раз. Не было шагов, теней, ничего. Был странный рык за дверью и чьи-то всхлипывания, совсем тихие. Кто-то решил попробовать что-нибудь новенькое в половой жизни? Вот дела, а еще школа для исправления трудных подростков, ну-ну.

Как только я подумал о том, чтобы снова укрыться одеялом с головой, раздался удар, а затем снова всхлипы, только теперь уже громче. Ладно, я, конечно, все понимаю, молодость, хочется чего-то необычного и экстремального, но я не собираюсь засыпать под эти звуки. Это как минимум противно.

Я приподнялся с кровати, сонно потирая глаза, открыл дверь и вышел в коридор. На все пространство, которое было немаленьким, висело всего три исправно работающие лампы, все остальные мигали так, что толку от них, собственно, не было. Звуки продолжали исходить откуда-то из-за угла, совсем рядом со мной, надо было только зайти за поворот. Что я и сделал.

Грозная речь уже готова была сорваться с моих уст в сторону двух ненормальных влюбленных, пытающихся разнообразить свою сексуальную жизнь, если бы не то, что я увидел вместо этого.

Это были не влюбленные, далеко не влюбленные. Я предпочел бы назвать себя сумасшедшим, нежели поверить в то, что я увидел перед собой. Из темноты на меня смотрело два ярко-желтых глаза, сверкающих как два огонька. Несмотря на цвет, я узнал их владельца. Это Джерард. Только что это он делает?

Подождите, что?

Скажите кто-нибудь, что мне это снится...

*Джерард в болезненном состоянии – http://cs311924.vk.me/v311924248/58b5/dhWIu-V6nZc.jpg

Дата добавления: 2015-09-04