Подвижники иноческого благочестия

Среди подвижников благочестия в XIX веке немало было монахов в архиерейском сане. Один из них — святитель Мелетий Харьков­ский (в миру Михаил Иванович Леонтович). Он родился в 1784 г. По окончании Полтавского приходского училища мать-вдова определила сына в Екатеринославское Духовное училище, потом — в Семинарию в том же городе. В Духовных школах Михаил воспиты­вался в холоде, голоде и нищите. Среди товарищей он выделяются благочестивым настроением, кротостью и способностями к наукам. Свое образование юноша завершил в Петербургской Духовной Акаде­мии, которую закончил в 1814 г. со степенью магистра, и был оставлен преподавателем греческого языка.

Из Петербурга, его перевели в Киев инспектором Семинарии, а потом Академии. II февраля 1820 г. митрополит Евгений постриг Михаила Леонтовича в мантию с наречением имени Мелетий. После пострига святого Мелетия переводили из одной Духовной школы в другую, пока наконец он не стал ректором Невской Духовной Академии. В 1826 г. состоялась его хиротония во епископа Чигиринского, а через 2 года еписдопа Мелетия назначили на самос­тоятельную Пормскую кафедру. В Перми он совершал Богослужения с таким пламенным молитвенным усердием, что народ почитал его за святого. После 8 лет служения в Перми святителя перевели на Иркутскую кафедру с возведением в сан архиепископа. в Ир­кутске он стремился усилить евангельскую проповедь среди ино­родцев. Он ввел в епархии общерусский обычаи стоять всем мо­лящимся в храме с зажженными свечами при чтении страстных Евангелий.

Неутомиутые труды и суровый сибирский климат расстроили здоровье архимандрита, и в 1885 г. состоялся его перевод на Харьковскую кафедру. Де него в харькове редко совершали архиерейские Богослужения, а святитель Мелетий служил постоянно во все воскресные и праздничные дни. Свою душу архипастырь питал келейным молитвенным правилом и молитвой Иисусовой. Непрестанное творение Иисусовой молитвы и постнический подвиг очистили его душу, уготовали ее для приятия благодатных даров.

В июне 1888 г. в харькове произошла сильная гроза с бу­рей которая привела, жителей в ужас. Но когда святитель прек­лонил колена пред иконами и помолился Богу, гроза и буря утихли. Поучая паству святой сказал “Этот настоящий страх быстротечен, а будущий вечен”. После этого случая святитель занемог и болел уже почти беспрерывно до самой кончины.

Однажды ректор Харьковской Семинарии архимандрит Иоанн обратился в Синод с доносом на своего архипастыря, обвиняя его в медлительности при решении епархиальных дел. Синод сделал внушение архиерею. После этого святитель Мелетий при­гласил к себе ректора и спросил, какие дела тот имел в виду, ибо все дела он, несмотря на свои недуги, рассматривал срочно. Во время беседы он велел келейнику снять с себя рубаху, чтобы показать свои раны. Зрелище было поразительным, на правом плече кожи не было и виднелась голая сухая кость, такие же раны были на ребрах и на обоих бедрах. Архимандрит в раская­нии со слезами пал к ногам архиерея и услышал от чего “Бог тебя да простит, и я прощаю, иди с миром да молчи”.

С узелком и палкой в руках, в простой монашеской ряске: святой навещал больных, лечившихся в университетской клинике. Около тяжелобольных садился и тихо беседовал с ними, уча их переносить страдания с христианским терпением, молиться умной молитвой и предавать себя воле Божией. Он раздавал больным духовные книги, а бедным полагал деньги под подушки. 6 декабря 1889 г. святитель в последний раз совершил Литургию. С этих пор он уже не вставал, но продолжал еще зани­маться епархиальными делами. За три дня до его кончины келей­ник, спавший на полу у ног святителя в тонком сне увидел Мужа в багряной рясе с ликом, источавшим сияние, а с Ним двух ангелов в облике юношей древней красоты и старца в схиме, в которым он узнал святого Митрофана Воронежского. “Откройте!”-велел Муж в багряной рясе юношам, и те вскрыли грудь архипастыря до самого сердца, из которого высоко поднялось светлое пламя. “Довольно, — сказал Он, — пора упокоить”. — “Повели, Владыко:” — отвечали юноши. Святитель Митрофан своей схимы покрыл разверстую грудь. На этом келейник со страхом проснулся, а святитель, успокаивая его, сказал “Чего ты испугался? Не бойся, через три дня будет кончина”.

Ранним утром 29 февраля 1840 г, святитель Мелетий в пос­ледний раз причастился, прсизнес благодарственные молитвы, простился с окружавшими и со словами “Простите меня” — предал дух Богу.

6 дней стояли его мощи в ожидании погребения, и на них не появилось признаков тления. Тело святого погребли в усы­пальнице, под колокольней Харьковского Покровского монастыря. В 1875 г. в усыпальнице случился пожар. Вокруг гробницы все обгорело, распаялся металлический гроб, но заключенный в нем деревянный гроб остался невредимым. Народное почитание святи­теля Мелетия началось сразу после его кончины. Особым заступ­ничеством были ознаменованы его молитвы в годы Великой Отечест­венной войны. Мощи святителя Мелетия ныне почивают в Благове­щенском кафедральном соборе.

Подвижником высокой жизни был и Пензенский епископ Амвро­сий (Орнатский), известный в церковной науке как соавтор “Ис­тории Российской иерархии”, написанной им вместе с митрополи­том Евгением (Болховитиновым). Он родился в 1778 г. По окон­чании Петербургской Духовной Академии преподавал в Духовных школах. После пострига управлял последовательно тремя обителями, в том числе Московским Новоспасским монастырем, где при нем происходил подъем аскетического подвижничества.

В 1816 г. архимандрита Амвросия хиротонисали в викарного епископа Новгородской епархии, а через 3 года поревели на самостоятельную Пензенскую кафедру. Архиереем он был требова-тельным и властным, с твердой волей, подчиненные клирики прозвали его за строгость Грозным. Объезжая епархии, он всмат­ривался во все и за всякое нарушение неминуемо взыскивая с провинившегося. Но всего суровей и безжалостней он был к са­мому себе. Постничество его простиралось до того, что он не ел ничего, кроме хлеба, редьки и огурцов, а в Великий пост одна или две просфоры составляли его недельное пропитание. Все свои деньги, и почти все вещи, вплоть до полотенец, он раздавал нуждавшимся.

В 1825 г. епископ Амвросий обратился в Синод с прошением уволить его на покой. Он поселился в Кирилло-Белозерском монас­тыре и подвизался там два последних года жизни, безысходно пребывая в келлии и лишь изредка принимая монахов. Письма, которые приходили к нему, оставались лежать нераспечатанными у порога его келлии, но его ответы на них, по свидетельству келейника, были удивительно меткими и мудрыми и вполне удов­летворяли писавших ему. По ночам инок-архиерей выходил из келлии и до рассвета простаивал на паперти перед церковными вратами, безмолвно молясь с воздетыми горе руками. Подвижник скончался 27 декабря 1827 года.

В православном народе сохранилась благоговейная память о еще одном иноке-архиерее Воронежском архиепископе Антоние (в миру Авраамий Гаврилович Смирницкий). Он родился в 1773 г. в Полтавской епархии в семье священника. С детства выделялся среди сверстников усердием к храму, любовью к Богу и тихостью права. Образование он получил в Киевской Духовный Академии, после окончания которой поступил в Печорскую Лавру и принял постриг с именем Антоний. В Лавре он строго хранил келейное правило, на тело надел власяницу, ночи проводил в молитве, лишь краткое время отдыхая на жестком ложе.

Митрополит Платон, посетив Киевскуо Лавру, упрекнул инока Антонля за то, что тот не пошел в учители, сказав ему, что он ищет себе покоя. Смиренный монах ответил на это “Точ­но, того покоя, о котором Спаситель наш говорил «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы».

В 1815 г. отец Антоний был назначен наместником Лавры и вскоре возведен в сан архимандрита. Наместником он был учи­тельным и мудрым. Назидая иноческую братию, архимандрит Ан­тоний не оставлял без внимания и богомольцев, поучал их в вере и добрых нравах.

В 1826 г. архимандрита Антония хиротонисали во епископа Воронежского. Перед отъездом в епархию он говорил. “Не наде­юсь на себя, там есть два святителя — Митрофан и Тихон. Их молитвы подкрепят меня”. В годы своего архиерейства он часто служил, после Литургии любил приглашать сатириков и мирян к себе в келлию и там назидал их своей беседой. К нему шли и ехали как к родному, он вникал в жизнь пасомых, помогал им молитвой, советом, деньгами. Зная о его высоком благочестии, многие с робостью приступали к нему. но после беседы с ним ощущали необыкновенно радость. Он любил угощать богомольцев трапезой, говоря “Нельзя не принять приезжих, они гости свя­тителя Митрофана, а я его служка”. Во время объезда епархии архипастырь заходил в крестьянскую избы, благословлял трапе­зы, которые устраивались для целого прихода, — порой на них собиралось до 5 тысяч народу.

Молитвами и трудами архиепископа Антония в 1832 году состоялось прославление в лике святых угодника Божия святите­ля Митрофана. Он верил в святость и другого великого подвиж­ника — епископа Тихона Задонского, мощи которого почивали в пределах его епархии. Однажды, при проведении строительных работ в Задонском монастыре, святитель велел негласно осви­детельствовать их, а сам в это время стал в келлии на молитву. Когда мощи святого были открыты, он подошел к могиле и приняв их, благодарил Бога за Его милость.

Шел 1846 г., последний год земного жития архиепископа Антония. Исполненный непритворного смирения, он со скорбью говорил о себе. “Много лет я прожил, а нет добрых дел”. Скон­чался он 20 декабря, в пятницу. Его погребли в Благовещенском соборе, возле усыпальницы святителя Митрофана.

В бытность архиепископа Антония настоятелем Киевской Лавры в ней принял постриг инок святой жизни иеросхимонах Парфений. Он родился в 1790 г. в Тульской епархии в семье причетника Иоанна Краснопевцева. Когда отрок учился в Туль­ском Духовном училище, в его душе зародилась жажда иной, луч­шей жизни, чуждой земной суеты. Он полюбил молитвенное уеди­нение. Однажды; уже студентом Семинарии, он удел в лес для молитвы, и там ему было видение, явился благообразный старец и сказал слова, глубоко запавшие в душу юноши “Странен мо­нах и земен мертвец”. Это видение утвердило его в намерении отречься от мира, и в 1815 г. уволившись из Семинарии, он пешком отправился в Киевскую Лавру.

Там отец Антоний ласково принял его и назначил на пос­лушание в просфорню. Вскоре он был поставлен начальником просфорни. Не предаваясь чрезмерным постническим подвигам, во всем умеренный, тихий, мирный, незлобивый Петр без иску­шений проходил свой послушнический искус. Плотских страстей и нечистых помыслов он вовсе не знал.

В 1824 г. послушник принял постриг с именем Пафнутий. В ночное время, кроме молитв, инок Пафнутий занимался пере­писыванием святоотеческих книг. Его по-прежнему посещали ви­дения, особенно часто являлась ему Пресвятая Богородица. После иерейского рукоположения он был назначен духовником Лавры. Познание грехов человеческих погружало его в сокрушение и скорбь. “Бедные люди, — говорил он, — если б они знали, ка­кие блага они меняют на смрад греховный”.

В 1838 г. митрополит Киевский Филарет облек его в схиму с наречением имени Парфений, С еще большей силой предался он молитве, которая срослась с его умом и серцем и действовала даже во сне. Схимника смущала мысль, что он не испытал в сво­ей жизни гонений. На это митрополит Филарет, успокаивая его, говорил “На что тебе гонение? — ты сам себя гонишь. Кто по­желает жить твоей жизнью?” Самой большой его радостью было служение Литургии в домовой церкви митрополита, с которым он был особенно близок духовно. Весну и лето он проводил с ним в Голосевской пустыни. Его пустынная келлия стояла в чаще леса. В эту келлию к старцу стекались посетители, и он вразум­лял и утешал их.

Последние годы своего жития схжтник провел в темной кел-лии у Ближних пещер, С радостью ожидая он смерти и, сидя у гроба, приготовленного им для себя, говорил о будущей жизни, где праведники просияют как солнце. Скончался старец Парфений в праздник Благовещения в 1855 г, который совпал с Великой пятницей. Митрополит Филарет на своих руках выносил его гроб и совершил чин погребения в Голосевской пустыни.

Схииеромонах Парфений обладал даром церковного песно-творчества. Одна из составленных им молитв помещена в совре­менном издании Молитвослова. Она начинается словами “Господи Иисусе Христе Сыне Божий, не попусти, чтобы суетность, само­любие, чувственность, нерадение, гнев господствовали надо мною и похищали меня у любви Твоей...” После него остались также замечательные по духовной глубине изречения: “Кто сам не достиг в миру совершенства и начинает учить других — погубляет и то, что имел”. “У человека нечистого и страстного и вещи все заражены страстями, не прикасайся к ним, не употребляй их”. “Без молитвы нельзя снести уединения, без уединения нельзя стяжать молитвы”. “Потеря благодати страшнее всех потерь”. “Чем ближе приближаешься ты к Богу, тем сильнее враг ухва­тится за тебя”.

Удивительна, подобна житию древних отшельников жизнь Тро-екуровского старца Илариона (Фокина). Он родился в 1774 году в крестьянской семье в Рязанской губернии. Иларион был молча­ливым и робким мальчиком. Когда его обижали, он молился Богу за обидчика. Склонный к уединению, он чуждался не только свер­стников, но и родителей. С детства полюбил он храм Божий, ко­локольный благовест наполнял его сердце несказанной радостью. Самым близким человеком мальчику был его богобоязненный дедуш­ка, с которым он вместе ходил в церковь. Совершали они и даль­ние богомолья: к Киево-Печерским угодникам, в Троице-Сергиеву Лавру. Молитва у нетленных мощей воспламеняла сердце мальчика духовной радостью. А родителям их странное дитя внушало тре­вогу; они опасались, что из него не выйдет настоящего хозяй­ственного крестьянина.

После смерти дедушки родители стали понуждать сына же­ниться. После долгих уговоров он согласился на это, но с тем условием, что по совершении брака отправится на богомолье. Согласно уговору, сразу после венчания Иларион скрылся из дому и втайне от родителей и жены ушел из Киева. Вернувшись домой, он томился семейной жизнью и на 20 году ушел из родной деревни в странствие по монастырям. Между тем жена подала на него жа­лобу в консисторию. Тогда Иларион оставил монастырь, в котором жил в ту пору, и скрылся в лесу, недалеко от родного села.

Но мысль о монашестве не покидала его,и ему удалось упро­сить настоятеля Раненбургской Петропавловской пустыни постричь его в рясофор. Молодой инок выделялся среди братии строгим хранением устава и суровым постом, и это возбуждало к нему зависть. А его жена не оставляла попыток вернуть мужа домой. Тогда настоятель решил удалить инока Илария из пустыни.

Он поселимся в овраге в выкопанных им пещерах, на Литур­гию ходил в церковь в ближайшее село, а вечерню, утреню и ке­лейное правило совершал в пещерах. В летний зной он полагал по 3 тысячи поклонов на открытой поляне под лучами солнца. Питался он одной редькой, а постель себе изготовил из сучьев дуба. Когда однажды его нашли в обмороке от истощения, на его теле обнаружили вериги и сорочку из железной проволоки. К ино­ку начатия приходить за советом и молитвами верующие люди. Он всех принимал, беседовал, утешал, от богатых брал дары и раз­давал бедным. Но многолюдство тяготило его.

И он опять отправился в странствие; ходил в Киев, в За­донск, а чаще всего в Елец. В Ельце народ знал его, и когда он появился в городе, его окружила толпа людей, просила у него молитв и советов. Городское духовенство из ревности по­давало на него жалобы, после чего городничий велел посадить его в тюрьму. После этого распоряжения городничий опасно за­немог, и, раскаявшись, приказал выпустить инока на волю.

Старец Иларион вернулся в свои пещеры. Однажды во время засухи соседний помещик князь Долгоруков в письме просил его помолиться о спасении урожая. И по молитве подвижника над по­лями князя пролил обильный дождь. Помещик пригласил старца в свою усадьбу и построил для него келлию. После смерти князя дворовые люди стали обижать подвижника, стараясь выгнать его из усадьбы. Блаженный Иларион переселился к помещику Суханову, а от него в село Троекурово к Раевскому, где провел последние 29 лет своей жизни, в отведенной для него келлии. Он жил в ней полузатворником, выходил только в церковь и принимал посети­телей. К нему отовсюду стекались приношения, которые он разда­вал нищим или жертвовал на постройку храмов. В великие праздни­ки посылал в тюрьмы деньги, хлеб, сыр, яйца, рыбу.

И в глубокой старости облик его поражал духовной красотой. В одном из воспоминаний о нем сказано “Ему было уже почти 80 лет, а казался он как в первой юности и редкой красоты, не­вольно приходило на мысль “Дивен Бог во святых Своих!”

За 6 лет до кончины старец Иларион ослеп, но перед смертью чудесно прозрел. Преставился он 5 ноября 1853 года. Его погребли в гробе, который он сколотил своими руками, в выкопанной им самим пещере.

Подвижником высокого благочестия был и блаженный Геор­гий Машурин, которого знали до конца жизни как простого пос­лушника, хотя он тайно принял монашеский постриг с именем Стратоника. Он был дворянин и офицер, но в 23-летнем возрас­те вышел в отставку и пестрил в Задонский монастырь. Через год послушник затворился в маленькой келлии, которая отап­ливалась лишь зимой. Под землей он вырыл пещерку, и в ней коленопреклоненно молился целыми днями, а ночи проводил за чтением Священного Писания и святоотеческих творений. Пищу он вкушал не каждый день. Народ относился к нему с великим почитанием, но он крайне редко допускал к себе посетителей, однако со многими вел переписку, давал мудрые духовные советы, Скончался.монах Стратоник, известный больше под именем Задон­ского затворника Георгия Машурина, в 1836 г. на 47 году от рождения.

В XIX веке особой строгостью жизни и аскетическими под­вигами иноков славился Валаамский Преображенский монастырь и его скиты, восстановленные трудами отца Назария. Несколько лет на Валааме подвизался старец Леонид (Баголкин). В середи­не столетия суровостью жизни прославился валаамский схимонах Феоктист, который последние 10 лет своей жизни спасался в уединенной лесной хижине. Скончался он в 1863 г. В эту пору на Валаам с те катись тысячи богомольцев ежегодно.

Настоятелем обители с 1839 по 1881 гг. был игумен Дамаскин (Кононов), по происхождению крестьянин Тверской губернии. Он родился в 1795 г. и при крещении наречен был Дамианом. В 24-летнем возрасте вступил в число Валаамской братии и после 20 лет усердных трудов был поставлен игуменом. При его настоя­тельстве на Валааме стронут каменные церкви, корпуса келлий, гостиницы для богомольцев и хозяйственные строения, мельницы, мастерские, электростанцию. Отец Дамаскин отличался не одной предприимчивостью и деловитостью. Это был духовно опытный богомудрый наставник братии, который умел поддерживать в оби-тели высокий аскетический строй жизни. Скончался он в 1881 г. Замечательно составленное им завещание “Прежде всего, припа­дая, прошу простить меня, если кто из вас какое-либо имеет на меня поречение, я всю жизнь любил Валаам, — это святое место, место нашего обитания, любил каждого из вас и по мере моих сил и разумения, от всей души старался о процветании обители и о спасении и малого и большого ее сына, двери келлии моей и мое сердце были всегда отверзты для нужд ваших, но я был человек грубый, простой, необразованный — естествен­но, что некрайняя, глубокая моя любовь к вам иногда и не на­ходила себе приличных внешних выражений, молю, будьте ко мне снисходительны, — простите;... От глубины души благодарю вас за обилие вашей любви и уважения ко мне недостойному, поми­найте, молю, меня в ваших святых молитвах. Прощайте. Мир вам! Аминь”.

Дата добавления: 2015-09-04