Глава 9. В лодку я забралась уже в сухой и чистой одежде

В лодку я забралась уже в сухой и чистой одежде. Дождь закончился, и солнечные лучи уже беззаботно играли на речной глади. Самочувствие было отличным; если не брать в расчет того, что мне влетит, если не успею домой к пробуждению деда. Так что, как только лодка причалила к берегу, я выпрыгнула и скрылась за лодочными гаражами, даже не обернувшись на прощание.

Мчалась как угорелая, спотыкаясь о булыжники, - я так торопилась, что налетев на яму, свалилась с ног и ободрала ладони, а как только наш дом появился в поле зрения, мне было уже некуда спешить.

«Да здравствует воспитательная лекция!» - бодро провозгласил мой внутренний голос.

Если серьезно, то я ожидала легкого втыка, ну или хотя бы выговора. Для меня явилось неожиданностью дедово полное спокойствие. Когда я, с виноватым выражением лица, вошла в калитку, мужчина просто сидел на крыльце, попивая чай, и на его лысине, так же как на воде, резвились яркие солнечные лучики.

- Не замечал за тобой раньше, что ты такая ранняя пташка.

- Мне не спалось.

- Где была то?

- К речке ходила.

«Ох и странно он улыбается!» - с подозрением заметила я.

- Ладно. Пойдем чай пить. И … эт самое … умойся, а то чумазая вся. В бане осталась теплая вода.

- Так точно!

«Что-то слишком послушная я стала, - сама себя не узнаю».

В бане было хорошо. Я мылась не торопясь, наслаждаясь ароматом свеженарубленных дров, тщательно промывая все заработанные ссадины. Несколько раз облилась холодной водой и вышла в предбанник. С улицы доносились запах дыма и подгорелого растительного масла … с ароматом. А главное, тишина, - был слышен лишь шелест листьев, и треск дров в печи.

Пришлось провести длительное время у зеркала, расчесывая колтуны и заплетая волосы в косу. Заколов ее на затылке и, наконец, облачившись в сухое белье и чистый сарафан, - я ощутила себя как отмытая принцесса! Ночь прошла, а я совсем не спала, но и ни усталости, ни сонливости не ощущала. Перед глазами проносились все события прошедших двух дней: - суетливый город; прокуренная комната; мужчина с красивым лицом, но глубоким безразличием внутри; время, которое тянулось словно жевательная резинка, не имеющая цвета, вкуса и запаха; мое неумение наслаждаться ощущением чьего-то тела; невозможность принимать человеческие чувства за чистую монету … Все эти воспоминания вдруг обесцветились, а их место заняли новые, такие яркие, что аж глаза колет! А сейчас, стоя у зеркала, я просто сходила с ума, пялясь на свое отражение, корчащее мне смешные рожицы, что искажали мое лицо до неузнаваемости.

Спустя какое-то время, до ушей донесся чей-то голос, зовущий «дядю Сашу». Летящей походкой я выплыла из дверей и остолбенела.

- О, Сашка, привет! – дед открыл калитку, пропуская нежданного гостя. - Ну, проходи, коль пришел.

- Я Ритины вещи принес и, надеюсь, вы не ругали ее. Она одна ночью никуда не ходила, а была со мной. В смысле … я был с ней … ну … чтобы не случилось чего …

«Ого! Это что ж такое сейчас происходит?» - пронеслось в голове, и я повисла на бельевой веревке, обрывая ее ко всем чертям.

- Да ты не беспокойся, - прервал его объяснения дедушка, проходя мимо любимой внучки, и улыбаясь. – Я знаю.

- Знаешь? Откуда? – я удивилась не меньше Саши.

- Просто знаю. Сашка, садись за стол, завтракать будем. Только волосы в хвост заколи, чтобы я их не видел.

«Вот, все всё знают, и только одна я нихрена не понимаю. Все! Я отказываюсь вникать в суть происходящего, - все равно без толку!» - мою голову все чаще посещали мысли о всяком, и чем больше времени проходило, тем меньше я верила в то, что все это вообще со мной творится.

Подойдя к Александру, я забрала у него свои грязные вещи, а он с таким потерянным видом взирал на меня, что улыбка сама собой вылезла на лице.

- Ну и зачем ты это сказал?

- Не знаю … - с ошалевшим видом, шепотом изрек он, продолжая стоять на месте, не шевелясь.

- Ладно. Пойдем за стол, раз уж пригласили.

Охватившая парня неловкость, долго не покидала его, - он даже к еде не прикоснулся, а просто сидел и смотрел в одну точку.

Сидя на приверандной лавке, рядом с дедом, я смотрела в треугольник между деревьев, в котором виднелась ярко-голубая вода, искрящаяся под солнцем, с темно-зеленой полоской леса за ней и вдыхала ароматы смородины и мяты исходящие из стакана в моих руках.

Покончив с трапезой, дед удалился в направление гаража, а я, собрав грязную посуду на поднос, занесла ее на кухню и возвратилась обратно. Безмолвный гость, казалось, расслабился и теперь, улыбаясь, глядел на благоухающую меня, а ветерок гонял его кудрявые, как у барашка, волосы, в разные стороны. Он так и не собрал их в хвост, поэтому подойдя, я сделала это сама.

- Иначе дед точно тебе их обрежет. Жалко. Я сейчас приду.

Я, все же, решила извиниться за свое поведение. Дед никогда не сказал бы, что его что-то беспокоило, но я была уверена, что он волновался за меня. Поэтому пошла за ним.

- Слушай … извини меня за …

- Да ладно тебе, ты же уже большая девочка.

- Все равно извини. Некрасиво получилось.

- Нормально все. Просто предупреждай, когда куда-то уходишь. Места тут лешие, сама знаешь. Пойдешь со мной на рыбалку?

- Мм … да. – от обилия маслянистого запаха бензина, меня пошатнуло и голова пошла кругом, и я решила поскорей оттуда сбежать. - Пойду к Сашке, а то к столу пригласили и бросили в одиночестве.

- Иди.

Иногда я жалела, что не была одной из тех людей, которые к машинным запахам относились с любовью.

Выйдя на свежий воздух, я вдохнула полной грудью, но неприятный запах еще некоторое время стоял перед носом. Саши не оказалось на том месте, где я видела его последний раз. И оглядевшись его не обнаружила, и на мой зов он тоже не откликнулся. «Наверно домой ушел. И правильно сделал. А я клубнички хочу!»

Проходя между кустами, порой наклоняясь, в поисках ягод, я не подозревала, что нахожусь не одна.

- Вид хорош. – раздался за моей спиной знакомый голос.

Я даже оборачиваться не стала.

- Ты помнишь мое обещание? – сорвала еще одну клубничку. – Мои кулаки уже наготове!

- Будет смешно, если ты начнешь кулаками махать. Ты слишком женственна сегодня для этого.

- Хм … а перед кем тут чиниться? – я, в шутку, пихнула мужчину кулаком в живот.

Рискнула, - и вновь осталась без возможности двигаться. Я не брыкалась, а просто с угрозой глядела ему в глаза.

- Ничего, еще не вечер! Кстати, я думала, что ты ушел.

- Просто осматривался.

- И не слышал, что я звала тебя?

- Слышал.

- А чего тогда …

- Тебе, кстати, идет сарафан.

- Перебивать не красиво. – решила немного попоучать взрослого мужчину. – А по поводу сарафана … я знаю, что он мне идет.

- И кто из нас больше самоуверен?

- Оба хороши! А как тебе вообще в голову пришло, вот так заявиться, и выложить все деду?

Он зажмурился, уткнулся мне в шею и начал хохотать; но отпускать не отпускал.

- Правда, не знаю. Я зашел в баню, а там висела твоя одежда. Ни с того ни с сего, я начал ее выжимать, а потом собрал ее всю и пошел обратно к лодке. Я так понял, что тебе влетит за ночные гуляния, и вот … пришел тебя оправдывать. Бред какой-то!

Меня расперло от хохота, глядя на этого «Рыцаря на белом коне».

- Не смейся надо мной!

Он сжал крепче, и смеяться стало труднее, но я не могла успокоиться. Тогда Александр решил применить самый действенный способ, - он поцеловал меня. Сработало безотказно! Вокруг вновь воцарилась глубокая тишина, и дед наверняка счёл это странным, о чем было не трудно догадаться, но я все равно ответила на поцелуй.

- Эй, Ритка! Перестань есть Сашку!

«Что и требовалось доказать!» - я хохотнула.

- Молодежь, постыдитесь. А ты, Ритка, иди, собирайся.

- Саш, поставь меня на землю.

- Вы уже собираетесь?

- Да. На рыбалку.

- Ты рыбачишь? – по его лицу расползлась широченная улыбка, и он вернул меня на место.

- Ты находишь этот факт смешным? Я с детства езжу с ним на рыбалку, только червей не терплю. – мы шли по направлению к калитке. – И не вздумай экспериментировать с этим!

- Интересно было бы посмотреть.

- На то, как я от червяков бегаю?

- На то, как рыбу ловишь.

- Так пошли с нами.

- О нет, я спать хочу. Меня вырубает.

- Я вижу. Ночью нужно было спать, вместо того, чтобы трахать …

Тут Саша прервал мои пламенные речи и прорычал, сквозь зубы, - так, чтобы могла услышать только я:

- Еще раз говорю, я тебя не трахал! – по вздувшимся желвакам на его шее, не трудно было понять, что я ляпнула лишнего. Но почему его это так злило? – Еще раз так скажешь …

- И что?

- Потом поговорим. – обрезал он грубо и вышел за пределы забора.

- Ладно.

Я закрыла за ним калитку и пошла собираться.

Мы снова не попрощались друг с другом. Даже как-то странно, - он разозлился, я тоже … Разве могут малознакомые люди ссориться на этой почве? Просто мрак какой-то.

Погода, этим днем, стояла не рыбная. За два с половиной часа сосредоточенного молчания, в сетку попали лишь семь маленьких окуньков. Пару раз, невдалеке, - возле зарослей камышей и водорослей, - чертила пунктирную прямую на воде щука, но она так и не осмелилась подойти ближе. Но вот красный поплавок моей удочки ушел под воду, я подсекла – и вот теперь в сетке плескались уже восемь резвых рыбешек.

- Да … не густо. Ветер поднимается, скоро вся рыба уйдет на дно. Поехали домой.

Удочки были смотаны, якорь поднят. Дед сел за весла и, не спеша, двинулся к берегу.

Лишь на подходе к дому до моих мозгов дошло, что кучерявый кентаврик не вернул мне самую главную вещь. Я переполошилась, ведь забудь я камеру, то отец отправит меня обратно за ней, даже пешком.

- Дедушка. Во сколько мы завтра уезжаем? – тишина. – Дедушка.

- А? – я повторила свой вопрос. – Куда уезжаем?

- А мы домой не едем разве?

- Завтра же Таня с бабушкой приезжают.

- Ооо … совсем вылетело из головы.

Дед шествовал впереди, размахивая металлической сеткой с полудохлыми окунями, а я притормозила. В гневных раздумьях стояла, вперив взгляд в противоположный берег, точно зная, что Александр сделал это специально.

Аппетитный аромат, исходящий от шипящей чугунной сковородки, заставлял мой желудок разговаривать так громко, как только он мог. Даже до деда, находящегося метрах в пяти от меня, донесся этот голодный зов.

Когда рыбка, приправленная пряными травками и чесночком, - со словами «Садитесь жрать, кушать подано!» - плюхнулась в металлическую тарелку, рядом с картошечкой в сливочном масле, и пяти минут не прошло, как салфетку по соседству, заполнила горка маленьких косточек; а потом еще одна. Уж очень я проголодалась!

- Не торопись, прожевывай тщательно, по тридцать три раза. – прикалывался надо мной дедушка.

- У меня терпения не хватает, я со вчерашнего утра толком не ела. А почему именно тридцать три?– чавк, чавк, чавк!

- Не знаю.

- Ты никуда не собираешься сегодня больше?

- Собираюсь, к Горкиным, в баньке попариться.

- Баня – это хорошо. Баня – очищает.

- А что, хотела чего? – он смачно чавкал, доедая свою порцию, а отложив вилку, - не обращая внимания на направленный на него взгляд, полный недовольства, - наслаждался громким послевкусием. Я даже говорить ничего не стала о его беспардонности, ибо совершенно бесполезно. Неприятная привычка въелась в него, за долгие годы ее эксплуатации.

- Хотела лодку взять. За камерой к Сашке скататься.

- Какой камерой?

- Отцовской. Забыла ее у него, и он не привез.

- Так ты у него была ночью?

- Ты же сказал, что знаешь.

- Знаю, что с ним была, а не у него!

Я растерялась, - сама себя сдала! Теперь осталось только сидеть, уперев взгляд в бледно-голубые глаза напротив, и ждать продолжительной лекции о том, как Рите поступать нужно, а как не стоит.

- Ой, Ритка … - он покачал головой и снисходительно улыбнулся.

По нему не было понятно – осуждает он, или же дивится. Сейчас дед уже не задавал вопросов, типа «Это когда-нибудь кончится? Когда ты прекратишь дурью маяться? …» - потому что знал, что НИКОГДА!

- Тебе оно надо?

- Да.

Я принялась за сбор грязной посуды, почему-то, немного, обидевшись на деда.

- Лодку то отвязать сумеешь?

Развернулась к нему с таким видом, будто не расслышала вопроса.

- Ну а что, ты девушка – создание хрупкое. Вдруг, ручки о веревку намозолишь, или лодку спихнуть в воду не сможешь!

У меня просто не было слов! Такое ощущение, что все Сашки сговорились потешаться надо мной; а дед еще и смеялся, редиска.

- Ладно, сделай лицо попроще, я шучу. Знаю, что все сумеешь. Ключи на веранде.

Выражение моего лица не стало проще: - тут и непонимание, и сомнение, и удивление … Мне, без пререканий, дали добро на, возможное, безумие. И ведь он это понимал, но запретов не ставил. Это меня и удивило. Года три назад, после такого ночного кочевания, стекалась бы вся семья только для того, чтобы втемяшить в мою маленькую черепушку, что так делать нельзя. Ай-ай-ай, не хорошо!

- Вот так просто? Бери ключи, и все?

- Ну а что, мне, как раньше, запереть тебя что ли? Ты уже большая девочка, и, надеюсь, научилась отвечать за свои поступки.

И это неописуемое чувство восторга, - когда понимаешь, что тебе, наконец, доверяют, - согревало, медленно растекаясь в груди.

- Иди уже, пока не передумал.

Я вприпрыжку побежала в дом переодеваться. Натянув, милосердно пожертвованные джинсы с черной майкой, закинула сарафан с кофтой в рюкзак, схватила ключи, и пошла искать деда.

Звала, звала, - но он не откликался. Долго пришлось бродить по огороду до того, как заметила тень в теплице с огурцами.

- Ты тут? – «Мать моя! Ну и духотища!» – Я потопала, ненадолго.

- Ха … я что, тебя не знаю? У тебя же нет чувства времени.

- Ну … не всегда же так было. – это даже, немного, обижало.

- Да ладно, ты всегда находила этому место. Так что, мне будет куда спокойнее, зная, что я сам тебя отпустил. Я в баню, потом спать. Ключи у тебя есть. Приедут они завтра ближе к вечеру, так что время у тебя есть. – инструктировал дед, роясь в листве, в поисках огурцов, и вручил один из найденных мне. – Только, пожалуйста … если что-то, то пусть об этом никто не узнает. - в его глазах читалась не просто просьба, - мольба усталого, от причуд непослушного ребенка, человека.

- Все будет хорошо.

- Обещаешь?

- Обещаю.

- Ну, все. Иди. Не забудь гараж закрыть.

Какое-то сомнение все равно проскользнуло в его глазах, я это заметила. Он слишком хорошо знал свою внучку, и еще было мало сделано для того, чтобы восстановить доверие в этом отношение.

Дата добавления: 2015-09-02